История правовых учений России - I том
.pdf
311
может подменить или заменить соборного общения, а может лишь создать условия для развития общества людей по пути к братству и любви. Существование государства – следствие человеческой слабости, еще неподготовленности людей к жизни по заветам Господа. Для сдерживания и исправления зла Бог и дал людям государственность. П.И. Новгородцев так выразил христианское учение о предназначении государственной власти: «В процессе общественного строительства право и государство представляют собой лишь известные вспомогательные ступени этого развития, которые сами по себе слишком слабы для преобразования жизни. Их задача – возможно ближе подняться к действительному идеалу общественной жизни, воплощенному в Церкви в ее идеальном смысле, как на месте внутреннего свободного сожития людей,
освященном и поддерживаемом божественной благодатью. Это
– не путь к теократии, которая стремится силой и принуждением установить совершенную гармонию при еще не созревших для нее исторических предпосылках»188.
Соборное единство общества достижимо лишь в конце истории человечества, когда зло и смерть будут побеждены,
государство и право перестанут существовать и люди вступят в
188 Новгородцев П.И. О своеобразных элементах русской философии права//История философии права. – СПб.: Юридический институт, СанктПетербургский университет МВД России, 1998. С. 510 – 511.
312
Царствие Божие. До той поры государственность неизбежна,
как и естественны человеческие пороки, проявления которых минимизирует государство и право. Православное учение о царской власти как неизбежной жертве самодержца для борьбы с греховностью мира так сформулировал Л.А. Тихомиров: «Люди, достойные Бога, должны без принуждения власти,
уметь жить так, как угодно Богу, и когда они этого достигают,
то находятся под непосредственным управлением Бога, не нуждаясь в принудительной власти. Но по своей
«жестоковыйности» в грехе, в порывах страсти и эгоизма,
люди даже и к этому не способны. Для нравственной выработки людям прежде всего необходимо понять эту страшную степень своей нравственной бедности, ибо иначе мы не способны отрешиться от горделивого воображения своей высоты. И вот собственно для этого был Израилю дан момент непосредственной теократии. Исход этого идеального состояния известен. В истории Судей, Израиль (а в его лице все человечество) показал сам себе, что не способен держаться на такой высоте и нуждается в новых подпорках принуждения»189.
Греховность человека приводит к необходимости царства,
внешнего принуждения к добру. По Промыслу Бога над
189 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – М.: Изд-во «Библиотека Сербского Креста», 2004. С. 97.
313
людьми устанавливается царская власть, дабы уберечь верующих людей от греха оступившихся.
Заблуждением было бы считать, что христианские основы российского консерватизма ведут к отрицанию всякой власти, авторитета, принуждения и, в, конце концов,
признанию анархизма чертой отечественного правосознания
(Н.А. Бердяев, Н.Н. Алексеев). Аполитизм русского правосознания нужно понимать не в смысле отрицания ценности государства, а в значении отказа народа от участия в политике, борьбе за власть, политического влечения.
Аполитизм не предполагает равнодушие к власти и ее неприятие. Избегание политической деятельности обусловлено исканием русском народом другого Царства – Царствия Божиего. Но, сама природа, география русской территории,
история России требовали для искания нравственного идеала той государственности, которая сможет отстоять независимость русского народа и его святынь.
Отказ от политической деятельности – попытка избежать пороков парламентаризма, республики и стремление к достижению православного идеала в семье и общине. При этом, очевидно, что аполитизм вполне совместим с сильным государственным началом в истории русского народа.
Действительно, исторически было бы невозможно объяснить
314
мощь русского государства, его колоссальную территорию и победы русского оружия в борьбе с внешними врагами анархизмом народа. В этом и заключается парадокс консервативного восприятия государства. С одной стороны,
народ устраняется от политической борьбы, вверяет власть избранному слуге Господа – царю, а с другой - всемерно поддерживает мощь русского государства как охранителя русской православной культуры, жизнью, здоровьем,
имуществом строит и уберегает военную боеспособность России. По подсчетам историков в эпоху Ивана IV при населении в 5 млн. человек Московская Русь должна была содержать в постоянной боеготовности от 200 до 400 тыс.
человек, т.е. почти 10 часть населения, что ложилось тяжким бременем на тяглое население Руси. Тем не менее, за последующие три столетия именно Россия показала самые высокие темпы приросты населения по сравнению с народами Европы.
Стремление к построению единого, мощного государства-империи в русском политико-правовом менталитет И.Л. Солоневич очень точно назвал ранее неизвестным человечеству «государственным инстинктом русского народа».
Почвенник Н.Н. Страхов справедливо подчеркивал в унисон И.Л. Солоневичу: «Наши мысли обращаются к единому
315
видимому и ясному проявлению народного духа, к нашему государству. Одно у нас есть: мы создали, защитили и укрепили нашу государственную целость, мы образуем огромное и крепкое государство, имеем возможность своей,
независимой жизни. Немало было для нас в этом отношении опасностей и испытаний, но мы выдержали их; мы крепко стояли за идею самостоятельности и независимости…»190.
Политика избегается народом не потому, что – это дело нравственно порочное, а потому что – это удел избранных людей, жертвующих своей жизнью, духовной свободой ради всего общества. Идея политических прав, воли к власти неприемлема для отечественного традиционализма. Политика – не право, привилегия, а тяжкий груз нравственной ответственности, служения Богу и народу. Не случайны по этой причине дважды отказы Бориса Годунова от царского венца или отказ от императорской короны Николая I и
Константина Романовых. И.А. Ильин писал: «Люди вообще живут на свете не для того, чтобы убивать свое время и силы на политическую организацию, а чтобы творить культуру.
Политика не должна поглощать их досуга и отрывать их от работы, а обеспечивать им порядок, свободу, законность,
190 Страхов Н.Н. Борьба с Западом. – М.: Институт русской цивилизации, 2010. С. 40.
316
справедливость и технически-хозяйственные удобства жизни.
Кипение в политических разногласиях, страстях и интригах, в
тщеславии, честолюбии и властолюбии - есть не культура, а
растрата сил и жизненных возможностей. Поэтому политика не должна поглощать времени и воли больше, чем это необходимо»191.
История России показывает, что избегание народом политической деятельности было связано с тем, что государево дело при всей его почетности рассматривалось не как привилегия, а как требующее напряжений всех силе бремя.
Этим можно объяснить факты отказа от участия в политике русского общества, за исключением минут военной опасности,
угрозы для власти и народа. Так, Н.А. Захаров приводит в своей книге данные о том, что на все просьбы прислать депутатов для кодификации русского права в течение XVIII в.
общество откликалось равнодушно, показывая тем самым тяжесть тех функций, которых на них хотели возложить.
Поэтому все попытки кодифицировать русское право с помощью комиссий из выборных провались. Только при Петре
I таких комиссий было три192. Самой историей, связанной с тем, что все русские сословия были на государственной
191Ильин И.А. О грядущей России. – М.: Наука, 1996. С. 58.
192Захаров Н.А. Система русской государственной власти. – М.: Москва, 2002. С.68 – 69.
317
службой (дворяне – военной службой, крестьяне – сборами,
духовенство – просвещением и т.п.) сформировалось в русском обществе восприятие власти как долго, тягла, отвращавшего от него русский народ.
Хотя, справедливы рассуждения тех консерваторов,
которые в христианском вероучении обнаруживают амбивалентность в трактовке государственной власти, близкую к анархическим учениям. С одной стороны, христианство, в
особенности ветхозаветные книги, несет в себе заряд скепсиса и даже отрицания государственности как ложного начала,
которому люди покорились вместо богоправления. С другой стороны, власть, жертвующая собой во имя нравственных идеалов, освящается христианством и тем самым духовно оправдывается. О двойственном характере государства в христианском миропонимании так писал Н.Н. Алексеев: «Действительно, христианство понижает ценность идеи государства, однако это еще очень далеко от анархизма.
Христианству совершенно чужда та самолюбивая боязнь авторитета, которая столь характерна для анархически устремленных душ. Евангелие учит не безвластию, оно только не усматривает в власти самой по себе никакой безусловной ценности. Только служение и жертва освящает, делает правомерной власть – вот основанная политическая мысль
318
евангельской проповеди. Только эта мысль, совершенно забытая христианской политикой, может дать истинное понятие об отношении христианства к государству.
Принципиально христианство может принять и освятить только ту власть, которая не есть власть господская, но власть социального служения»193.
Государственный соблазн опасен для народа – порабощает его духовную жизнь, свободу и стремления к поиску Бога. Но, путь к Богу проходит в земной жизни, которая не лишена греха, внешних опасностей и происков зла. Для охраны духовной и общественной жизни русский народ нуждается в сильной и нравственной власти, которая избирает для себя тяжкий путь служения ради других. Святость государственных учреждений заключается в том, что власть ниспослана Богом для преодоления греховности людей.
Сакральные начала придаются не человеку, посаженному на престол, а тем функциям по охране веры и людей, которые он призван выполнять. Так, Л.А. Андреева замечает, что для русской политико-правовой традиции характерна сакрализация не самодержавного правителя как человека, а его функций,
193 Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. – М.: «Аграф», 2003. С. 55 –
56.
319
места, престола по принципу подобия земного царства Божиему царству194.
Анализ идейного наследия Ивана Грозного позволяет не согласиться с умозаключением Н.Н. Алексеева о том, что при Иване Грозном в условиях господства иосифлянства утверждается ложный языческий культ обожествления личности монарха. В действительности Московский царь неоднократно подчеркивает свою изначальную, подобно другим людям, греховность, а не божественность. Приведем еще один из фрагментов Послания Ивана Грозного князю Курбскому, в котором царь пишет о своей человеческой природе: «Если я и совершил небольшой грех, то только из-за вашего же соблазна и измены; кроме того, и я – человек; нет ведь человека без греха, один бог безгрешен; это ты только считаешь себя человеком, равным ангелу»195.
Таким образом, происхождение земной, человеческой власти и государства в русской традиционалистской мысли связывают с Божественным Промыслом, указывая на богоустановленность власти и ее развитие по воле Бога.
Иван Грозный в посланиях князю Курбскому писал: «Земля
194 Андреева Л.А. Сакрализация власти в истории христианской цивилизации. – М.: «Ладомир», 2007. С. 238.
195 Послания Ивана Грозного./Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. – СанктПетербург.: «Наука», 2005. С. 288.
320
(русская) правится Божием милосердием и Пречистыя Богородицы милостью, и всех святых молитвами, и родителями наших благословением, и последи нами, государями своими, а
не судьями и воеводы, и еже ипаты и стратиги»196.
Теологический взгляд русской консервативной правовой мысли отражен и в Молитвах, которые читались при коронации Российских императоров. Так, в одной из молитв говорилось: «Господи Боже наш, Царю царствующих и Господи господствующих, иже чрез Самуила пророка избравый раба Твоего Давида, и помазавый его во царя над людом Твоим Израилем: Сам и ныне услыши моление нас недостойных, и
призри от святого жилища Твоего, и Вернаго Раба Твоего Великого Государя, Егоже благоволил еси посвтавити Императора над языком Твоим, притяжанием честною Кровию Единороднаго Твоего Сына, позати удостой елеем радования,
одей Его силою высоты, наложи на главу Его венец от камене честнаго, и даруй Ему долготу дний, даждь в десницу Его скипетр спасения, посади Его на престоле правды, огради Его всеоружием Святого Твоего Духа, укрепи Его мышцу, смири пред ним все варварские языки, хотящие брани, всей в сердце Его страх Твой, и к послушным сострадание, соблюди Его в непорочней вере, покажи Его известнаго хранителя святыни
196 Сказания князя Курбского. – М.: Изд-во Н. Устрялова. 1833. Т.2. С. 44.