История правовых учений России - I том

272

Сорского и Ивана III, настаивавших на лишении монастырей всех земель, Иосиф Волоколамский защищал земельные права церкви. По мнению основателя стяжательства, принцип нестяжания может распространяться на личное имущество монаха, а монастырь же нуждается в землях и крестьянах для выполнения своей просветительской, богослужебной и социальной миссии. Имущество необходимо церкви для того,

чтобы священники могли вести службы, нести православие в мир и оказывать милостыню нуждающимся людям. Он писал: «Надо церковные вещи строить и святые иконы и святые сосуды и книги и ризы и братство кормить и поить, одевать,

обувать и иные всякие нужды исполнять, и нищим и странникам давать и кормить». На сторону иосифлян встал и церковный собор, отвергнувший идею Ивана III о

секуляризации церковных имущества. Взгляды Иосифа Волоцкого были положены в основу идеологии неприкосновенности церковного имущества как материальной основы для осуществления духовенством дела спасения людей.

В учении о государстве Иосиф Волоцкий исходил из богоустановленности царской власти: «от вышнея Божия десницы поставлен Самодержец и Государь всея Руси». Вместе с тем, Иосиф высказывает общепринятое православное представление о том, что сам носитель остается человеком по

273

своей природе. Свята царская власть, ее предназначение, а не человек, который призван ее осуществлять. Иосиф Волоцкий пишет: «Царь естеством подобен всем человекам, властию же подобен Всевышнему Богу».

Наряду с разделением сфер церковной и государственной жизни, основатель стяжательства возлагает на государство функцию по охране и поддержке православия. Государь своей силой должен опекать неприкосновенность православия от еретиков, правдой и судом карать преступников и зло. Тем самым Иосиф Волоцкий был близко к идее симфонии церковной и государственной властей, их гармоническому взаимодействию и поддержке друг друга. В его произведениях проскальзывает мысль о том, что царская власть носит церковный характер – служит спасению людей, но особыми, принудительными средствами.

Особый интерес вызывает позиция Иосифа Волоцкого по поводу нравственного облика царя. По его мнению, царь должен быть благочестив, праведен,

справедлив, милосерден. При этом, Иосиф Волоцкий отмечает, что государству подчинено лишь тело, а не душа.

Поэтому человек не должен душой подчиниться царю,

274

который преступает постулаты христианства. Такой

власти человек должен сопротивляться, потому что он от

дьявола, а не от Бога. Иосиф Волоцкий подчеркивает: «Если царь, царствуя над людьми, над собой имеет скверные грехи и страсти, сребролюбие, гнев, лукавство, неправду, гордость и ярость, неверие и хулу такой царь не божий слуга, но дьявол, и

не царь, а мучитель. Такого царя не наречет царем Господь Наш Исус Христос, но лисом. И ты такого царя не слушай,

даже если мучает или смертию грозит».

Может показаться, что концепция Иосифа близка теории общественного договора, исходящая из возможности сопротивления ненародной власти. Однако, в действительности между концепциями нет ничего общего. Иосиф Волоцкий источник власти видел в божественной воле, а не народном суверенитете. Более того, концепция Волоцкого не ставила под сомнение саму власть и прежде всего самодержавие, тогда как в теории общественного договора речь шла о республике,

основанной не на воле Бога, а интереса человека.

Концепция воцерковления государства отразилась

на восприятии Иосифом Волоцкий природы государственных законов. Идеолог иосифлянства не проводит строгой границы между религиозными и

275

юридическими постулатами. В его классификации градские (государственные) законы – это законы в системе религиозных правил, хотя и занимающих последнюю ступень. Тем самым Иосиф Волоцкий растворяет юридическое начало в религиозных постулатах, возлагает на правовые нормы высокие духовные задачи. На государственном законодательстве лежит обязанность по охране веры, народных традиций и нравственности. Право

должно служить общехристианской цели – нравственного совершенствования и спасения человека.

Относительно того, что не только гражданские законы определяют наказание еретиков Иосиф Волоцкий замечает: «А

если кто скажет: «Это гражданские законы, а не апостольские и не писания отцов», пусть послушает он, что преподобный отец наш Никон говорит о гражданских законах в своих боговдохновенных сочинениях: «Потому что поклоняемый Дух Святой наполнил божественных отцов на святых соборах,

расположили они божественные правила, которые от Духа Святого, изложили божественные законы и слова святых и богоносных отцов, — а святые заповеди сказаны были устами самого Господа, — так что уже в древности божественные правила перемешались с гражданскими законами и

276

положениями». Так была создана книга «Номоканон», то есть правило законов. Весьма сильно перемешались по Божьему промыслу божественные правила с заповедями Господними и изложенными святыми отцами, а также с самими гражданскими законами, — так возникла вышеназванная книга».

В сфере юридических учений Иосиф Волоцкий был сторонником религиозного одухотворения права, подчинения его религиозным канонам и целям христианского вероучения.

Идеолог нестяжательства пытался показать неразрывную связь права и религии, необходимость укоренения юридических норм в православных традициях.

3.6. Учение «Москва – Третий Рим» Филофея

Показателем того, насколько современная политико-

правовая мысль России является ненациональной,

искусственно усвоенной извне выступает тот набор терминов,

которыми неизменно оперирует правовая наука: «правовое государство», «гражданское общество», «демократический государственный режим» и пр. Т.е. мысль правоведа

277

формируется в рамках заданных либеральных правовых концепций, родиной которых является западноевропейская цивилизация. Знакомство же с образчиками поистине самостоятельного национального мышления вызывает у современного юриста своеобразный «культурный шок»: мы подчас уже не можем адекватно восприять всю глубину и внутреннюю гармонию мировоззрения Древней Руси. В

частности, именно по причине такого утилитарного подхода до сих пор крайне искаженно освещается в научной литературе учение «Москва – Третий Рим» Филофея.

О старце Филофее мало что известно. Достоверно, что он был монахом псковского Елеазарова монастыря, из которого обращался с посланиями к псковскому дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю-Мунехину и Великому князю Василию

III. В своей переписке Филофей позиционирует себя как человека простого, необразованного: «И тебе, моему государю,

ведомо, что яз селской человекъ, учился буквам, а еллинскых борзостей (древнегреческой философии языческого толка – приме. авт.) не текох».

Для «Истории правовых учений России» представляют интерес такие произведения Филофея как: «Послание о неблагоприятных днях и часах», «Послание Великому князю

278

Василию, в котором об исправлении крестного знамения и о содомском блуде».

Вызваны к жизни эти послания были тем, что царский лекарь-немец Николай Булев сделал перевод «Альманаха» Штоффлера, где содержалось предсказание о потопе 1524 г. и

утверждение, что жизнь человека зависит от многих примет,

прежде всего, солнечных, лунных, звездных. Царь Василий III

обратился за советом относительно книги к Максиму Греку, а

псковский дьяк Мисюрь-Мунехин – к старцу Филофею. И тот,

и другой дали одинаковый ответ: видеть в затмениях, звездах и т.п. судьбу человека – язычество. «А что касается семи планет и двенадцати звезд зодиака, и прочих звезд, и плохих часов, и рождения человека под какой-то звездой, в час злой или добрый, определяющий участь, богатство или нищету,

порождающий добродетели или пороки, многолетнюю жизнь или быструю смерть, — все то кощунство и басни». Т.о.

Филофей видит движущую силу истории именно в Божественной воле, в Провидении, а не в положении звезд относительно друг друга. Вера в природные знамения, магию чисел, возможности человека искусственно менять свою судьбу есть проявления язычества.

В соответствии с этим Филофей рассматривает и судьбу государств: расцвет или падение царства – Божье воление, а не

279

человеческое. Однако, такое решение принимается вышней волей в зависимости от того, в какой мере жизнь в данном государстве соответствует Добру и в какой мере она греховна.

Здесь Филофей зримо сталкивается с проблемой объяснения падения Константинополя в 1453 г. (как православного царства) и существования католического Рима (как отпавшего от православия). Объяснение Филофея звучит следующим образом: «Аще убо великаго Рима стены... не пленены, но души их от диавола пленены быша опреснок ради». Т.е видимое благополучие современного Филофею католического Рима объясняется тем, что это благополучие является только внешним («стены... не пленены»). Внутренняя же жизнь Рима,

по мнению Филофея, мертва. Причиной гибели католического Рима является отпадение его в ересь (спор о filioque, об опресноках и иное). А, значит, Первый Рим также как и Второй

(Константинополь) пал.

Второй же Рим лишился своей истории также за религиозный проступок. В 1439 г. состоялась Флорентийская уния, в рамках которой церковное и политическое руководство Византии пошло на признание католической церкви православной в обмен на военную помощь со стороны Запада против турок-османов. Предательство веры и привело к исчезновению Второго Рима.