Альтернатива смерти — лечение, связанное с риском

Генная терапия, т. е. лечение с помощью генов (точнее, с по­мощью нуклеиновых кислот — материальных носителей наслед­ственности) — одно из самых молодых и перспективных направ­лений медицины. Датой ее рождения считается сентябрь 1990 г. Тогда группе американских ученых удалось впервые осущес­твить успешное лечение тяжелой наследственной болезни — врожденного иммунодефицита, введя чужеродный ген (вернее, целую генную конструкцию) в клетки костного мозга больной де­вочке Ашанте де Силва.

По мере изучения все новых генов и совершенствования спосо­бов их доставки в клетки организма человека число проектов по генной терапии нарастает лавинообразно (к 2002 г. их было уже за­регистрировано более 500). Но несмотря на столь стремительное развитие это направление медицины остается пока крупномас­штабным экспериментом (не случайно в описаниях работ по генной терапии вместо слов «способы лечения» и «описаны» использу­ются слова «проекты», «зарегистрированы» и т. д.).

Некоторые проекты уже проходят первичные клинические испытания, а четыре из них, касающиеся лечения опухолей мозга, активно проверялись в зарубежных клиниках. И вот как гром среди ясного неба в октябре 2000 г. прозвучало для ученых сообщение о смерти 17-летнего американского подростка Терри

136

Гельсингера, наступившей в результате генной терапии с приме­нением аденовируса (вызывающего обычные ОРЗ) как средства доставки «лечебного» гена. А теперь еще более грозная и непри­ятная сенсация — лейкоз у двух детей, лечившихся в Европе от врожденного иммунодефицита. В этих испытаниях вектором, г. е. биологическим переносчиком, служила конструкция на основе ретровируса. В отличие от большинства векторов (как ви­русной, так и другой природы) ретровирусы внедряются в геном реципиента — видимо, именно с этим и связано возникновение лейкоза.

Как и следовало ожидать, клинические испытания, по край­ней мере по проектам с применением ретровирусов (как два года назад — с применением аденовирусов), были немедленно при­остановлены. Означает ли это крах генной терапии с ее надеж­дами излечивать не только многие наследственные болезни, но и опухоли, психические заболевания и даже инфекции? Нет. И вот почему. Эти трагедии показали, что вирусная доставка, хотя и эффективна, но небезопасна. Попытки изменить структуру ви­русов, сделать их более «миролюбивыми», пока не увенчались успехом. Но есть и «невирусные» способы доставки генов в клетки — например, с помощью синтетических химических но­сителей (маленьких жировых капсул — липосом), физических методов (электропорация, ультразвук, «генная пушка»). Нако­нец, разработаны и испытываются в клиниках методы введения генов непосредственно в кровь, омывающую пораженный орган. Так, например, уже пытаются лечить во Франции достаточно распространенное смертельное заболевание — миодистрофию Дюшенна.

Увы, даже после самых тщательных экспериментов на лабо­раторных животных мы никогда не застрахованы от неожидан­ностей при перенесении результатов, в клинику. Каждый новый шаг в медицине не дается без жертв. Вспомним хотя бы борьбу с микробами, первые операции по трансплантации органов, по­пытки лечения онкологических заболеваний и даже испытания новых препаратов. Чего стоит одна история с талидомидом, при­ведшая в 1960-е годы к рождению 10 тыс. детей с тяжелейшими уродствами!

Однако шок от первых жертв генной терапии за рубежом быс­тро пройдет. На смену ему придет напряженная работа тысяч лабо­раторий. Причины неудач установят и найдут новые способы «ле­чения генами». А что же в России? Да ничего! У нас до сих пор нет ни одного утвержденного клинического проекта, да и экспери-

137

mn-

менты по доставке чужеродных генов в клетки человека прово дятся лишь в нескольких плохо оснащенных лабораториях. Увы, как только забрезжит свет в конце тоннеля и в генной терапии, ин­тенсивно развивающейся во всех цивилизованных странах, решат проблему эффективной доставки и контроля работы чужеродных генов в организме человека, наши соотечественники и их средства в связи с невозможностью получить помощь на родине двинутся за рубеж. Именно тогда катастрофическое отставание России в ген­ной терапии и нерациональное планирование науки станут осо­бенно очевидными и болезненными. А речь ведь идет о жизни и смерти в буквальном смысле!

Н.П. Бочков

вице-президент РАМН, заведующий кафедрой Московской медицинской академии им. И.М Сеченова