Sbornik-po-istorii-skd-2011-maket

численность источников не позволяет вынести категорическое суждение по этому поводу, но отдельные надписи на скульптурах богов с указанием имен их создателей, сохранившиеся надписи на предметах, изготовленных ремесленниками, эпитафии, выдержки из произведений Софокла и Эсхила свидетельствуют о том, что искусная работа ценилась афинским демосом, но в то же время не была прославляема ради нее самой. Ей не придавалось то значение, которое имело место в более поздней Протестантской рабочей этике.

Ш. Сильвестер соглашается с высказанным в научной литературе мнением о том, что центром жизни греческих граждан была не столько работа, сколько гражданско-культурная общность. Досуг являлся жизненным аспектом афинян, даже самые бедные из них имели свою «долю» в досуге предоставлением им доступа к культурной жизни. Это может служить некоторым основанием для признания того, что демос частично соглашался с аристократическим презрением к физической работе. Очевидно, и труд, и досуг ценились гражданами Афин как возможность наслаждения полной и достойной жизнью.

Подводя итог своим размышлениям, Ш. Сильвестер заключает: в Древней Греции не было единого взгляда на понятия «работа» и «досуг». Греческая цивилизация в этом смысле содержала разные перспективы в их толковании в будущем. Этика досуга, сформулированная греческими философами, была воспринята и в ГрекоРимскую эпоху и не была потревожена «вызовами» времени вплоть до появления Христианства и его канонов веры (3, С. 21-23).

Следующий этап в развитии взглядов на работу и досуг связывается ученым с влиянием на них иудейско-христианского учения в ранний период христианства и идеологии монашества — в более поздний. По мнению Ш. Сильвестера, иудейско-христианская идеология представляет отчетливое отклонение от классической греческой традиции. Несмотря на то, что иудейско-христианская вера содержит в себе некоторую долю неопределенности и противоречия, в ней ясно чувствуется акцент на трудовой деятельности в жизни человека и ее значимости как средства духовного развития. Ш. Сильвестер обращает внимание на то, что в раннем христианстве время, затрачиваемое на работу, представлено более выпукло, чем время, отпущенное на досуг, досуг же принимает на себя «безмолвную» роль восстановления сил человека. Это подтверждается

31

религиозными сюжетами. Уже в Старом Завете Бог изображен в виде божественного рабочего, творца, создателя мира, для Бога и создан человек, который помогает ему в Эдемском саду, и эта работа выступает как радостная и приятная. Она обращена в наказание после совершения первородного греха и делается мучительной и утомительной. Однако, работа является и средством искупления греха в процессе «спасения». Таким образом, работа имеет две стороны: счастливую и несносную, все зависит от веры человека в Бога и его отношения к работе. По мысли Ш. Сильвестера, христианство было обращено к низшим, трудовым классам и тот факт, что Христос был плотником, а апостолы рыбаками, т.е. занимались работой, которая считалась «низкой», вероятно, усиливали привлекательность новой веры.

Вместе с тем, работа не была этическим идеалом, предметом желания человека, деятельностью, осуществляемой ради нее самой. Она была благом лишь постольку, поскольку прославляла Бога и увеличивала род человеческий. В ранней христианской вере, одухотворенной идеей работы, несколько ослабел идеал досуга. Досуг не оказался в поле внимания приверженцев христианства, хотя Библия содержала упоминание о нем. Сюжет о том, что на седьмой день после сотворения мира Бог отдыхал и поэтому человеческие существа не должны были выполнять никакой работы, как бы узаконивал право человека на досуг, но смысл его состоял в прославлении Бога и наслаждении его творениями. Ш. Сильвестер дает свою оценку последствиям этой идеи: хотя классический досуг утратил прежний авторитет, но совсем не исчез, его место было определено в раннехристианском учении и запечатлено в Западном мышлении, так же, как и «евангелие работы».

Ш. Сильвестер особо останавливается на роли отдельных представителей монашества и монашеского движения в целом в развитии идей работы и досуга в Средние века. Он полагает, что монашеская среда оказала влияние на повышение уважения к труду в общественном сознании. Одним из ярких примеров является составленный Святым Бенедиктом (480-550 гг.) перечень правил для управления жизнью монашеского Ордена бенедиктианцев. В своем труде «Правила» он указывает на то, что «досуг – враг души» и в силу этого довода братья-монахи должны тратить некоторое количество времени на физическую работу и чтение божественных книг.

32

В суждениях монахов, отраженных в разного рода религиозных произведениях, просматривается стремление провести разграничения между разными видами работы, а также сопоставить понимание досуга как праздности и как полезной деятельности, возвышающей душу человека. Например, существовала позиция, в соответствии с которой работа, выражавшаяся в молитве и медитации, почиталась как важная, а физический труд как низкий, презираемый. Предпочтение отдавалось лишь времени, которое человек посвящает целиком высшей деятельности-церковной. Подобная позиция представляется Ш. Сильвестеру близкой к Аристотелевскому аргументу необходимости досуга для созерцательной деятельности. Причина разногласий среди средневековых монахов, как предполагает исследователь, кроется в их идейной связи с иудейскохристианским наследием, которое содержало в себе идеологические средства защиты как «работы», так и «неработы».

Вопросы теории работы и досуга поднимались средневековыми мыслителями в рамках их общих религиозных программ. В этом плане Ш. Сильвестер особо отмечает католического теолога Святого Фому Аквинского (1225-1274). Фома Аквинский выразил свое кредо в следующем: все в мире подчинено молитве и созерцанию, поэтому тот, кто не хотел бы работать, не был бы освобожден от обязательств работы. Свобода от физического труда потребовала бы от человека заняться духовной работой. Фома Аквинский аргументировал свою позицию тем , что конечное счастье человека состоит в созерцании истины и нет другого удела для человеческого существования в мире. Если правильно смотреть на вещи, то все человеческие занятия оказываются подчиненными одной цели — созерцанию истины. Это положение Фомы Аквинского Ш. Сильвестер расценивает как легитимизацию культурного идеала созерцательной жизни, выдвинутого древнегреческими философами.

Среди светских образованных людей того времени отношение к работе и досугу по большей части выражалось в дебатах о жизни деятельной и жизни созерцательной. Первая связывалась с активной общественной деятельностью, вторая с жизнью, прожитой в уединении. Но, в общем, подытоживает Ш. Сильвестер, в Средние века не было предложено ясного определения работы и досуга, как это было осуществлено в греко-римский период, и причина крылась в том, что оба эти явления были тесно переплетены в жизни

33

средневекового человека. (3, С. 24-26).

Эпоху Ренессанса Ш. Сильвестер характеризует как время, которое не внесло особых изменений в трактовку понятий «работа» и «досуг». Ренессанс отличался взрывом творческой энергии, расцветом искусств, городских ремесел, развитием экспериментальной науки, практикуемой как досуговая деятельность; освоением наследства работы с природным материалом, которое рассматривалось как изучение и использование выгод от всего того, что создал Бог (4, С. 1-16).

Однако, вопреки повышению оценки квалифицированного труда, физический труд по-прежнему признавался низшим. Это мнение особенно поддерживалось теми, кто в силу своего происхождения или материального состояния стремился отгородиться от простого люда. В различных руководствах по воспитанию молодых людей из аристократических кругов, опубликованных во второй половине XVI – начале XVII вв., содержится указание на то, что работа ради добывания средств к жизни не их удел. Джентльмен имеет некоторые вещи, определенные ему Богом, включая «продолжительный досуг» который позволяет ему свободно выбирать самую высшую деятельность. И, хотя физический труд был санкционирован религией как средство благотворительности, дисциплины, искупления грехов, источник уважения, что было особым достижением эпохи Ренессанса, он по-прежнему оставался в «тени» и был представлен как самое низкое и презираемое условие существования.

Коренные перемены в переосмыслении понятий «работа» и «досуг» внесла Протестантская Реформация. Ш. Сильвестер присоединяется к ее оценке в ХХ веке как «глубокой духовной революции» в установлении статуса работы в качестве ключевой составляющей жизни. Аристотелевскому утверждению о том, что только досуг годится для человеческого существования, был брошен «вызов» афоризмом Д. Зинзендорфа: «Человек работает не только для того, чтобы жить, но человеческая жизнь есть то, что человек может ра-

ботать» (3, С. 26).

Рассмотрение Реформации в таком измерении было впоследствии тематезировано как Протестантская рабочая этика. Она стала центральной в интеллектуальном движении к выработке новых подходов к выявлению сущностного смысла дихотомии «работадосуг». Ш. Сильвестер пишет, что в доктринах Мартина Лютера,

34

Джона Кальвина и других выдающихся представителей Протестантизма были изменены позиции в отношении работы и досуга. Провозглашалась ценность любой работы, какой бы грубой она не казалась с внешнего взгляда. Все ремесла , профессии были равны в Божьих глазах. Единственным условием являлось серьезное отношение к ним, усердие и дисциплина. Непрерывный производительный труд в соответствии с Лютеровской концепцией Божьего «предопределения» был интерпретирован как критерий отбора человеческих существ к загробной жизни «на небесах» или в «преисподней». В противоположность ему безделье, праздность осуждались как попусту растраченное человеком время и развращающее его и несли на себе печать проклятия.

Таким образом, производительный труд ассоциировался с большой пользой, а идея досуга, унаследованная от Аристотеля, связывалась с праздностью и расточительством, что послужило причиной ее постепенной девальвации. Протестантизм переосмыслил понимание Аристотелем наслаждения. Аристотелевской оценке созерцательного досугового бытия как доставляющего удовольствие и высшее наслаждение был противопоставлен взгляд на удовольствия как отвлечение внимания человека от первоначального долга перед Богом: его прославления через работу и молитву. Пуритане допускали лишь те удовольствия, которые были освящены Богом, другие запрещались. Протестантская рабочая этика возродила дебаты вокруг понятия «жизненное благо». В Древней Греции жизненным благом признавались нравственно высшие виды дея- тельности-созерцание и участие в общественной деятельности, что требовало необходимого досуга. Протестантская реформация «переопределила» его место в системе ценностей. «Жизненное благо», символизирующее досуговое времяпрепровождение аристократии, было «перемещено» трудовую среду. Ему было придано значение осуществления добродетельных дел, связанных с видами профессиональной деятельности человека в соответствии с его призванием. Протестантская Реформация квалифицировала труд как ценность, как религиозный долг и воплощение жизненного блага. Досуг же стал употребляться в двух смыслах: как праздность, которую протестанты представляли «нерестилищем», не освященных Богом удовольствий, и как рекреацию, производительную ценность, считавшуюся полезной для восстановления способности людей к исполнению работы. Ш. Сильвестер приходит к выводу о том, что

35

классический досуг как «благородное условие» был, таким образом, низведен до уровня выполнения одной из двух функций — обслуживания работы или соучастия в пороке (безделье) (3, С. 26-27).

Дальнейшее развитие идей работы и досуга периода Протестантской Реформации осуществлялось светскими учеными и шло по линии утверждения труда как ценности, не связанной с прославлением Бога. Отдавая дань таким выдающимся исследователям Нового времени, как А. Смит, Ж.-Ж. Руссо, С. Милль, Ш. Сильвестер особо выделяет двух теоретиков, взявших на себя труд внести большую ясность в дихотомию «работа-досуг», Джона Локка (1632-1704) и Карла Маркса (1818-1883). Он поясняет, что, несмотря на различие во взглядах на работу и досуг, Дж. Локк и К. Маркс были едины в одном – труд является источником ценностей и сущностью человечества.

Дж. Локк развил идеи, заложенные в Протестантской рабочей этике, придал им характер светской науки. Отношение Дж. Локка к работе исходит из его понимания частной собственности.

По убеждению Дж. Локка, человеческие существа размещены на Земле Богом и призваны «покорять землю» и улучшать ее для пользы жизни, они имеют право аппроприировать природу как частную собственность. Труд выступает методом для этой «аппроприации» и создания полезной выгоды. Однако, этим роль труда в жизни человеческого общества не ограничивается. Дж. Локк провозглашает труд мерилом ценности во всем, он лежит в основании всего того, что почитается как благо. В противоположность труду безделье Дж. Локк характеризовал как аморальное, понимая под ним расточительный досуг высшего класса. Он был поборником развития промышленного производства, считая его «лекарством» от безделья и в то же время средством для улучшения жизни неимущих слоев населения, с также поддержки среднего и высшего классов.

Ш. Сильвестер называет Дж. Локка одним из первых защитников того, что можно обозначить словосочетанием «трудолюбивая рекреация». Заявлениям представителей высшего класса о том, что досуг есть «свобода от работы», он противопоставляет тезис: «досуг есть свобода для оживления работы», т.е. свобода для восстановления сил человека в целях повышения производительности работы и в качестве рекреационных рассматривает такие виды занятий, как рытье земли, посадка деревьев и любые другие полезные занятия. По мнению Дж. Локка, подобные занятия могут дать человеку не

36

меньшее расслабление, чем какой-либо модный, но бесполезный вид спорта. Ш. Сильвестер отмечает, что своими идеями Дж. Локк внес большой вклад в концепцию работы. Хотя Протестантизм всегда возвышал труд до уровня добродетели, Дж. Локк содействовал процессу отделения труда от церкви, признавая труд ценностью и средством самовыражения личности. Воплощенный в капитализме труд становится главным источником смысла и ценности жизни. В то же время Дж. Локк усилил и трансформацию досуга утверждением его в форме рационально восстанавливающей силы работы вопреки расцвету безделья и растрате сил только на удовольствие.

К. Маркс придерживался совершенно иной, противоположной Дж. Локку точки зрения. По мысли К. Маркса, сущность человеческого бытия основана не на Разуме и не на Боге. Человеческие существа сделали самих себя через труд. Так же, как труд преобразовал человечество, он сделал и возможным самореализацию и счастье. К. Маркс выделяет две сферы труда, в которых человек реализует свои силы и внутреннюю энергию: одна — материальная работа, востребованная самой жизнью для продолжения человеческого существования и поддержания общества; другая — творческая работа, которая необходима для реализации высших человеческих способностей, такая, как занятия искусством, наукой, образование. Уточняя эту позицию, Ш. Сильвестер говорит, что, таким образом, человеческий потенциал и взаимодействие людей, а также свобода и счастье, согласно К. Марксу, актуализировались в материально необходимой и культурно-творческой сферах трудовой деятельности.

Капитализм в соответствии с идеями К. Маркса «отчуждает» рабочих от жизнеутверждающей деятельности, ужесточая условия труда в целях увеличения прибыли. В современном К. Марксу капиталистическом обществе производительная работа характеризуется им как жизненная практика, наполненная стрессом, отупляющая, шаблонная, фрагментарная, многочасовая и с ускоренным темпом. Она не способствует развитию творческого потенциала людей, дегуманизирует их. Ш. Сильвестер приводит слова К. Маркса из третьего тома «Капитала» о том, что «царство свободы» актуально там, где труд детерминирован необходимостью и земными соображениями приостановления. По ту сторону «царства необходимости» – существование, развивающее человеческие потенции ради них самих, подлинное «царство свободы», которое

37

может процветать только сверх «царства необходимости» как его базиса. К. Маркс предполагал, что в будущем коммунистическом обществе более высокая машинная технология позволит сократить до минимума время, необходимое для производства всего нужного для жизни, увеличив тем самым время для досуга. При этом досуг, в понимании К. Маркса, не просто забава, развлечение, отдых, хотя они в определенной степени помогают восстановить силы после работы, но прежде всего труд, затраченный на творчество ради него самого. Его разновидности: занятия искусством, наукой, познавательная деятельность должны преимущественно заполнять свободное время человечества. Они способствуют самореализации человека и приносят истинное счастье. В этом положении К. Маркса Ш. Сильвестер видит сходство с идеями Аристотеля.

Подводя черту под своими рассуждениями о взглядах Дж. Локка и К. Маркса, Ш. Сильвестер отмечает, что они проложили дорогу разным научным направлениям. Теория Дж. Локка явилась основанием для формирования светской рабочей этики, которая отдавала преимущество рациональности, индустриализации, экономической продуктивности и накоплению богатства. К. Маркс, напротив, демаскировал аморальность капиталистического труда, предопределив его дальнейшую критику. Если Дж. Локк рассматривал досуг как средство подъема промышленного производства, то К. Маркс рекомендовал сокращение необходимой работы для достижения целей свободного и творческого труда.

Говоря о значимости исследований в области интеллектуальной истории работы и досуга, Ш. Сильвестер обращает внимание на то, что они помогают осознать роль, которую высказанные мыслителями прошлого идеи играют и еще смогут сыграть в жизни современного человеческого общества. Они служат ориентиром в поисках ученых «идеальной» модели сочетания работы и досуга в условиях постиндустриального развития.

По убеждению Ш. Сильвестера, реальность есть то, что работа и досуг постоянно подвержены глубоким изменениям с момента Индустриальной Революции. Наиболее значительны эти изменения в досуге, оккупированном потреблением, коммерциализацией и профилизацией, все больше и больше приобретающем товарную форму. Автоматизация, деквалификация, разделение труда так же, как временная безработица или неполный рабочий день радикально трансформировали и работу. Многие ее виды не могут войти в

38

ранг почетных, доставить человеку идентичность и самоуважение. С начала своего развития капиталистическое производство было ориентировано в большей степени на потребителя, чем на нужды рабочих. Широко распространены занятия, которые не отвечают требованиям реализации творческого потенциала человека, да и досуг еще широко не осознан как возможность приложения неоплачиваемых усилий с целью удовлетворения творческих и духовных нужд. Ш. Сильвестер задается вопросом: «Могут ли люди удовлетворять свои нематериальные потребности в обществе, в котором хватает работы на всех, но она бездуховна?» или «Станет ли в будущем свободное время альтернативой работе, временем для креативных, достойных человека занятий или оно будет духовно бессодержательным, средством расслабления или маниакального потребления?». Ш. Сильвестер полагает, что одухотворенность работы и досуга требует кардинальных изменений в социальных, экономических и политических областях.

Созидательная политика и политические программы должны опираться на исторически осознанное бытие и четкое представление о том, какое содержание следует вкладывать в понятия «работы» и «досуга». В этом смысле определенную пользу может принести знание того, как прошлые идеологии все дальше и дальше продвигали человечество по пути конструирования своего образа жизни. Ш. Сильвестер уверяет, что, как часто бывает, большая надежда в данном случае на образование.

Ш. Сильвестер характеризует образование как структуру, предназначенную, преимущественно, для подготовки человека к экономическим ролям. Однако отдельные его виды оказываются востребованными не только для осуществления работы в форме профессиональной деятельности, их можно рассматривать как конструктивное содержание досуга: это подготовка людей к выполнению творческих работ, таких, как искусство (включая, в том числе, и ремесла, например, приготовление пищи и плотничьи работы), спорт, наука, технология, языки, гуманитарные науки, гражданская деятельность. Подобные виды работы, осуществляемые в свободное время, приобретают характер досуговой деятельности, независимой, никому не подчиненной, отвечающей индивидуальным и социальным целям, и в этом людям оказывают содействие институты общества, включая досуговый сервис. Кроме того, образование дает возможность людям понять обусловленность идеологий работы и

39

досуга социальными обстоятельствами, что способствует формированию исторического взгляда на факты и события. Люди, обладающие историческим сознанием, могут более обоснованно подойти к оценке того, что в духовных традициях есть ценное, которое следует сохранить и развивать дальше, а что нужно отбросить, как устаревшее, не соответствующее времени. В этом плане Ш. Сильвестер считает необходимым ввести в учебные программы университетов курс, связанный с изучением досуга, хотя бы на факультативных началах. По его мнению, данное начинание является одной из главных функций университета (3; с. 29-30).

Примечания

1.Гуссерль, Э. Философия как строгая наука. – Новочеркасск,1994. – 357 с.

2.Ясперс, К. Смысл и назначение истории. – М., 1994. – 527 с.

3.Sylvester, C. The western idea of work and leisure: traditions, transformations, and the future / Leisure Studies. – State College, PA: Venture Publishing, Inc., 1999. – Pp. 17-33.

4.Sylvester, C. Leisure, science, and religion in seventeenth-century England / Leisure Sciences. – 1994. – v. 16. – Pp. 1-16.

40