Sbornik-po-istorii-skd-2011-maket

вскоре издание вынуждено было прекратить свое существование. Но Новиков вслед за «Трутнем» начал выпускать журналы «Живописец» и «Утренний свет», которые продолжили идеологическую политику своего предшественника и также просуществовали недолго. Н.И. Новиков внес существенный вклад в развитие журналистики. В духе идей просвещения и классицизма в журнале «Трутень» статьи печатались от лица нескольких персонажей. Трутень являл собой отрицательный персонаж, аналогичными ему были представители высшей знати по фамилии Скудоум, Недомысл, Забылчесть. Им противостояли честные мещане – Чистосердов и Правдолюбов. Новиков создал некоторую портретную галерею отрицательных персонажей для русской сатиры, активно высмеивал галломанов (подражателей французам). Благодаря острому перу Н.И. Новикова возникло множество афоризмов, которые позднее «перекочевали» в русскую литературу: их можно встретить в «Горе от ума» Грибоедова, а также «Евгении Онегине» Пушкина.

Благодаря поддержке своего друга и покровителя, также масона, Михаила Матвеевича Хераскова, с переездом в 1779 г. в Москву, Новиков арендовал университетскую типографию и начал заниматься книгопечатанием. С 1781 г. он начал издавать журнал «Московское здание» и «Экономический магазин» под редакцией А.Т. Болотова.

Благодаря стараниям Новикова книга стала очень доступной рядовому читателю, ее смогли недорого купить не только жители обеих столиц, но и провинциалы. Известно, что за время московской издательской деятельности Новикова с 1780 по 1792 год количество книжных лавок в Москве увеличилось с двух до боле двадцати. Новиков был также талантливым предпринимателем, он впервые, говоря современным языком, выдвинул идею маркетингового подхода к книгоизданию и книготорговле. Он ориентировался на потребление книг людьми среднего достатка, в качестве целевой аудитории избрал городское мещанство, способное активно покупать дешевые книги. Новиков способствовал развитию в провинции инфраструктуры книжной торговли, предоставлял скидки и кредит провинциальным книготорговцам.

Впервые в России он начал массовое издание учебников, технической и специальной литературы, популярных тематических журналов: женских детских, философских, агрономических и т.п. Примерно треть всех вышедших в России в конце XVIII века книг были выпущены типографиями Новикова. Н.И. Новиков издал бо-

181

лее тысячи книг, среди которых множество переводных, он открыл для России лучшие произведения Гете, Шекспира, а также французских философов-просветителей.

Результатом его деятельности стало достижение коммерческого успеха. Однако все заработанные деньги он направлял на благотворительность. В частности, в неурожайные для центральной части России 1786-87 годы Н.И. Новиков возглавил благотворительную помощь масонов голодающим. В этой работе ему активно помогал Григорий Максимович Походяшин – сын уральского горнозаводчика, гвардейский офицер, который отдал свое огромное состояние на благотворительные нужды, связанные с закупкой и раздачей зерна и хлеба крестьянам.

Будучи виднейшим представителем русского масонства, Новиков не проповедовал в своих журналах масонских идей. Более того, он активно критиковал «братьев», не соглашался со многими их суждениями. Н.И. Новикова привлекали в масонстве идеи равенства и братства, искания света и истины. Новиков много пропагандировал идею гендерного равенства в образовании. Он ратовал за просвещение, но очень критично и скептически относился к таинствам и обрядам масонства. Николай Иванович писал о том, что ему не нравится, как проходят заседания елагинских лож, что там гуляют

ипьют спиртные напитки в великом множестве, а не занимаются размышлениями, дискуссиями и тому подобным.

Поначалу к взглядам и деятельности Н.И. Новикова Екатерина II относилась благосклонно, доверяла ему некоторые свои тайные думы, их связывали общие воззрения и достаточно тесная дружба. Вследствие этого императрица дозволяла Новикову резкие выпады против знатнейших фамилий, в фельетонах. Скрываясь под псевдонимом, Екатерина отвечала Новикову на страницах своего журнала «Всякая всячина», это была первая в истории России журнальная полемика за которой, затаив дыхание, следили все салоны Москвы и Петербурга.

Екатерина высказала недовольство масонами в сатирической работе «Тайна противонелепого общества». В 1786 году правительственным распоряжением все масонские ложи были закрыты, тайные собрания преследовались. Ранее, с 1784 года Н.И. Новикову запретили издание журналов, а затем в 1792 году он был арестован

изаключен в Шлиссербургскую крепость. Причиной тому было то, что Николай Иванович очень резко и едко стал критиковать пожи-

182

лую императрицу на страницах своего журнала, чего она ему простить не могла.

Освобожден он был только в 1796 году после смерти Екатерины и воцарения Павла. Удельный вес собственно масонских сочинений, изданных Новиковым, относительно невелик, он публиковал их небольшими тиражами, как правило, в тайных типографиях.

Н.И. Новиков тесно взаимодействовал с клубными общностями конца XVIII века. Велика заслуга Н.И. Новикова в открытии первой публичной читальни в Москве в великолепном дворце Юшкова, расположенном на Мясницкой улице, где позже размещалась Академия живописи, ваяния и зодчества. По замыслу Юшкова это было место масонских собраний, где помимо соблюдения масонских обрядов, исполнения молитв и гимнов изучалась масонская литература. Юшков дом был не просто публичной читальней, но общедоступным клубом, где Новиков с удовольствием проводил свой досуг. Поскольку Новиков не принадлежал к родовитому дворянству (сама его фамилия свидетельствует о выдвижении в годы петровских реформ) его не принимали в аристократические клубы (например, английский клуб) из-за сословных предрассудков. Однако Новиков был большим ценителем салонов, очень уважал их хозяек – настоящих властительниц дум русской интеллигенции. Салоны привлекали его не столько светскими увеселениями, сколько возможностью продвижения туда выдающихся представителей русской культуры и чтения в салонах лучших произведений современной отечественной литературы.

Масонские организации так или иначе повлияли на становление в России профессионального изобразительного искусства. Особая роль в этом принадлежит Александру Федоровичу Лабзину. Не будучи художником, он был конферент-секретарем Академии Художеств, много сделал для улучшения управления этим учебным заведением и развития российского изобразительного искусства.

Блестяще образованный выпускник Московского университета А.Ф. Лабзин посвящает свою жизнь литературным переводам, пробует перо в собственных сочинениях. Так, в 1787 году Лабзин, публикует перевод знаменитой комедии Бомарше «Женитьба Фигаро». Дальше начинается полноценная литературная жизнь (многочисленные переводы, собственные произведения, подписанные псевдонимами, журналистика, редактирование популярного журнала «Сионский вестник»). Его литературное наследие огромно. Лабзин

183

был драматургом, философом, историком, литературоведом, сочинителем бойких поэтических экспромтов.

Лабзин был очень лоялен к императорам: написал тожественную оду в честь Екатерины II, а также перевод «Истории ордена Святого Иоанна Иерусалимского», который преподнес магистру этого ордена – Павлу I. Однако попал в опалу и ссылку при Александре I за свои антиклерикальные, отрицавшие священное писание взгляды, распространявшиеся в журнале «Сионский вестник». Он собирал немалые благотворительные пожертвования, из которых ни копейки не присвоил, но направлял на нужды госпиталей, приютов для сирот и инвалидов.

Лабзин много занимался самообразованием, самосовершествованием. Однако еще больший вклад он внес в популяризацию российского изобразительного искусства. Он был покровителем художников, душой многочисленных художественных салонов, о котором все художники отзывались с восторгом и благодарностью. В свое время на становление взглядов Лабзина особое влияние оказал И.Е. Шварц, который стал его наставником и учителем, о котором Лабзин всегда отзывался с исключительным почтением.

С 1802 года Лабзин стал идеальным, демократичным чиновни- ком-руководителем (президентом) Академии Художеств. Он не принимал единоличные решения, стремился к их одобрению со стороны коллегии профессиональных живописцев, много сделал для выделения пансионов (грантов) для содержания художников, их поездок в Италию. Мировоззренческие основы русских живописцев и скульпторов сформировались под влиянием Лабзина, который учил их вглядываться в человеческую душу, учил в человеческой душе черпать источник вдохновения.

Ему удалось создать в Академии особую атмосферу взаимопомощи и наставничества признанных мэтров российской живописи Рокотова и Левицкого по отношению к юным дарованиям, таким как Боровиковский и Венецианов. Сам Лабзин покровительствовал этим молодым художникам.

Лабзин был основоположником российского мистицизма. Вступив в должность президента Академии Художеств Лабзин организовал ложу «Умирающий сфинкс». Заметим, что в российском изобразительном искусстве не было тогда ни одного крупного имени, которое не было бы связано с масонскими обществами. Все великие портретисты (Боровиковский, Левицкий, Рокотов), основа-

184

тель жанровой живописи Венецианов, чрезвычайно популярный портретист Карл Иванович Брюллов – были масонами, большинство из которых входили в ложу А.Ф. Лабзина «Умирающий сфинкс». Название этой ложи было связано с идеей о том, что сфинкс умирает, как только человек находит верный ответ на его загадки. Поэтому задачей членов общества было умертвить сфинкса, то есть вырвать у мироздания все его тайны, познать все непознанное.

Мистицизм в это время оказал существенное влияние на становление русского пластического искусства. Увлечение Лабзина мистицизмом сказалось на образах живописных работ и скульптур учеников Академии Художеств того времени. Для художников мистика стала способом раскрытия человеческой души в портрете: поскольку глаза – зеркало души, их стали выписывать на портретах с особой тщательностью. Помимо этого на портретах было множество специфических масонских атрибутов, например, угольники, циркули на столах у вельмож, князей и архитекторов представляли собой масонскую аллегорию познания мира, человеческого ума и божественной премудрости.

Таким образом, именно клубные общности русской аристократии на рубеже веков определяли развитие социально-культурных процессов в России. Анализ данных исторических материалов позволяет сделать выводы об эволюции клубного движения, любительских объединений просветительной и художественно-творческой направленности, движений благотворительности и добровольчества в России. Досуговые общности рубежа веков фактически определили вектор развития клубного движения в XIX веке, которое вобрало в себя демократические традиции всех слоев российского общества. Просветительные и благотворительные идеи оказали влияние на развитие художественной культуры. Они ярко проявились в творчестве А.С. Пушкина, А.С. Грибоедова, представителей русской художественной интеллигенции Серебряного века.

Примечания

1.Вдовина, Л.Н. Повседневность городской жизни русской провинции // Русская провинция: Культура XVIII-XX веков: Сб. статей. – М., 1992. – С.

43-47.

2.Русское масонство. – М.: Эксмо, 2007. – 688 с.

185

О.Н. БУХАРИНОВА

СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРАВОСЛАВНЫХ ОБЩИН В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ

Практика социально-культурной деятельности приходских общин Русской Православной Церкви основывается на двухтысячелетнем опыте ее христианского служения, святоотеческой традиции Православия и объективно существующих взаимоотношений общества, государства и Церкви и в нашем понимании представляет собой весь комплекс общинно – приходского воспитания и просветительства, организации досуга и приходской благотворительности в рамках православной педагогики.

Отмечая особую роль Русской Православной Церкви в деле единения народа, В.О. Ключевский подчеркивал, что «церковь на Руси соединяла в одно общество людей разных состояний или во имя цели, или для тайного назначения, или во имя чувства сострадания и милосердия» (3).

Православная церковная община основана на чувстве соборности и духовном единстве, взаимной поддержке, согласии и сотрудничестве личностей, нравственной ответственности, общности традиций и обычаев, твердости семейных основ, формировала основные модели социально-одобряемого поведения примерного хри- стианина-мирянина. Данная модель включала в себя необходимый свод нравственных императивов прихожанина (члена определенного прихода), который участвует в литургической и мистической жизни Церкви, материально или безвозмездным трудом помогает нуждающимся; семьянина, который растит своих детей в духе православного благочестия, общественного и государственного деятеля – патриота, ресурсно обеспечивающего социальные проекты Церкви.

Богатый опыт социально-культурной жизни православной общины открывает нам отечественная история. С православием на русскую почву была перенесена идея соборности, под которой понимается коллективное жизнетворчество и согласие, единодушное участие верующих в жизни мира и церкви (5). Общинное устрой-

186

ство жизни древних христиан явилось нравственным основанием для развития и утверждения в Российском государстве самобытной универсальной формы жизни русского народа – крестьянской приходской общины. Сохранение соборности как механизма духовной саморегуляции общества определило своеобразие духовной культуры Руси (Цит. по: 7). В рамках православного прихода протекала главная и большая часть духовной жизни русского народа.

Церковная реформа Петра I, упразднив патриаршее управление и заменив его коллегиальным, по существу поставила Церковь на службу государству, что отразилось и на характере социальной деятельности Русской Церкви, которая оказалась под жестким контролем. Однако, благотворительная деятельность стала также возможной не только за счет пожертвований в пользу нуждающихся, но и благодаря специальным благотворительным структурам, включающим банки, магазины, газеты и т.п.

Народная религиозность была очень цельной, соединенной с образом жизни крестьянства. Главная и большая часть духовной жизни русского народа протекала в рамках православной общины – прихода, являющегося территориально-административной единицей, т.е. церковным округом, имеющий свой храм с причтом (См.: 8). Система ценностей религиозного сознания обусловливала повседневную жизнь общины, ее социокультурную среду в которой формировались конкретные поведенческие схемы, нравы, обычаи, бытовая культура и требования «обыденной морали».

В результате анализа деятельности православных приходских общин автором были выделены следующие основные их функции: религиозная (сакральная); религиозно-государственная; религиоз- но-нравственная; воспитательная, школьно-образовательная; рели- гиозно-праздничная; хозяйственная; культурной адаптации. Именно крестьянская община в качестве церковного прихода имела главное и решающее значение для воплощения и нормального воспроизводства религиозно-нравственных норм среди верующих мирян. Активно взаимодействуя с другими формами социальной жизни города и деревни, приход как социально-культурный феномен был связан со всеми областями жизнедеятельности русского народа (4, С. 156).

О.А. Платонов рассматривает приходскую общину как основной тип русской социальности. Понятия «общины» – «мира» были центральными в сознании русских крестьян. Крестьянин осознавал

187

себя членом русского общества лишь в качестве части конкретной общины – «мира». Понятие «мир» отражало всю глубину крестьянского духовно-нравственного сознания (олицетворяя собою соборное соединение крестьян) и понималось как автономная самодостаточная целостность имеющая характер высшего закона (См.: 7).

Наряду с самоуправлением, краеугольным основанием общины служила общественная взаимопомощь и взаимоподдержка. Обычным вопросом на сходке были дела, касающиеся сирот, вдов, солдаток, погорельцев, престарелых, одиноких и больных. Нравственный подход, присутствовавший в системе общинных взаимоотношений, просматривался во всем многообразии вариантов помощи нуждающимся: от выделения бесплатного леса для постройки до устройства безвозмездной общинной «помочи» – древней формы совместного труда. Таким образом, социальная функция коллективной благотворительности органично входила в жизнь русской православной общины.

Несколько сельских общин образовывали волость, которая обеспечивала удовлетворение духовных потребностей населения: строила церкви, подыскивала для них священника, определяла их содержание, открывала церковно-приходские школы и библиотеки.

Учеба в церковной школе была доступна всем крестьянским детям, если родители хотели дать им начальное образование. Соединение обучения с традиционным крестьянским воспитанием делало ее школой благочестия и добрых нравов. «Важно, что такая школа удовлетворяла крестьянство: была доступна, соединяла обучение с традиционным крестьянским воспитанием, вызывала доверие тем, что там преподавал священник», которого обычно хорошо знали. Просветительская деятельность приходских библиотек способствовала приобщению членов общины к книжной культуре и, как следствие, повышению их культурного и духовнонравственного уровня.

В 80-90-е гг. XIX века большинство церковных школ составляли школы грамоты, то уже с середины 90-х годов одноклассные цер- ковно-приходские школы (по типу приближенные к земской школе) начали опережать по численности школы грамоты, которые уступали земским школам и церковно-приходским школам как по материальному обеспечению, так и по уровню преподавания, численности учащихся и прочему.

Если в 1895-1896 учебном году церковно-приходских школ

188

насчитывалось 173, то к 1917 г. число возросло до 537. Школы грамоты, как правило, продолжали открываться в малонаселенных, бедных, отдаленных населенных пунктах губернии, в которых не было возможности построить земскую школу или церковноприходскую на средства местного населения. Однако и эти школы внесли свою лепту в развитие начального образования, способствовали осознанию населением необходимости обучения, устройства школ.

Особое внимание обращалось духовенством на популяризацию женского образования. Не осталась без внимания подготовка преподавательских кадров для школ духовного ведомства. Открытие образцовых и учительских школ, педагогических курсов позволило удовлетворить потребности приходов в грамотных учителях и младших членах причта, сделавшими их помощниками духовенства на поприще народного образования.

Представители духовного сословия в исследуемый период придавали особое значение также развитию сельскохозяйственных знаний. Преподавание основ сельскохозяйственных знаний, совмещенное с изучением предметов школьного курса, способствовало увеличению объема знаний крестьянства по правильному ведению хозяйства. Немаловажную роль играло здесь соединение образования с традиционным крестьянским воспитанием.

В частности, на повышение образовательного и культурного уровня жителей Смоленской губернии оказала влияние работа по развитию библиотечной сети, беседы духовенства просветительного и духовно-нравственного характера. Открытие церковных библиотек позволило приобщить большое количество представителей различных сословий, особенно крестьян, к книжной культуре, способствовало поднятию их нравственного и интеллектуального уровня посредством распространения полезной книги, предотвращающей духовную неразвитость и необразованность народа.

Приходские библиотеки стали именно такими культурными центрами, которых не хватало многим поколениям любознательных смоленских крестьян и куда, наконец, они смогли приходить в редкий и короткий свой досуг. Положительное воздействие внебогослужебных собеседований на прихожан проявлялось в повседневной жизни. Духовные лица отмечали увеличение числа людей на богослужениях, констатировали более терпимое отношение друг к другу, уменьшение аморальных поступков.

189

Анализ рассмотренных направлений просветительской деятельности представителей духовного сословия свидетельствует о том, что указанные формы прижились и оказались в полной мере востребованными.

Дела поземельной общины (волости, земства) и прихода никак не разграничивались. Из церковной казны выделялись ссуды прихожанам. Около церкви отводились места для нищих, питавшихся «от церкви Божьей на средства благотворительности». Приходской клир, в свою очередь, участвовал в мирских выборах; священники, с ведома и разрешения высших властей, разбирали судебные тяжбы.

Приход в данном случае понимался не только как церковная община, в деле веры руководимая епископом и составляющая часть епархии, но и как самостоятельная низшая земская, административная, финансовая, судебная, школьная организация – очаг местной самодеятельности и самоуправления. Согласно мнения историка русского «мира» С.В. Юшкова, такой «приходской строй мирской церкви, с его автономией, был для мирских людей идеален» (10, С. 380), так как был «обществом, где люди собирались у одной церкви, чтобы слушать Слово Божие, вместе учиться, спасаться, чтобы не погибла душа брата» (Цит. по: 6, С. 106-106). Приходы состояли в прочном и постоянном взаимодействии с монастырями, которые тогда были центрами просветительной и благотворительной деятельности.

За многие столетия существования самоуправляемых волостных общин навык к самоуправлению и взаимопомощи стал национальной чертой и общественной потребностью русских крестьян. С ростом централизации приходская община в глазах народа попрежнему оставалась высшим авторитетом. «Мир» обладал атрибутами государственности: самоуправление по установленному порядку, суд по «обычному праву», карательные функции, сохранение норм общественного быта и морали, целый ряд административных и культурных функций. «Мир» просили о заступничестве, к «миру» обращались с челобитной. Государство, с этой точки зрения, понималось как система, объединяющая многочисленные общины – «миры» (2). В него входили члены различных сословий, проживающие на данной территории. "Миром" был и город, и улица, и городской "конец" (район города).

Россия оказывалась в восприятии народа большой общиной и до начала XX века крестьяне считали себя членами большого государ-

190