Цвайгерт К., Кётц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Том 1

Известнейшим примером редакторского искусства авто ров кодекса служит емкое содержание его ст. 1382-1386. Всего пять статей регулиру - ют все деликтное право Франции, для чего довольно сжатому фажданско - му уложению Австрии понадобилось около 40 статей, а германскому ГК

— 31 статья. Эти нормы ГК Франции действуют около 190 лет почти без изменений, несмотря на все экономические и тех нологические переме -

ГК Франции предоставляет широкие возможности для су дебной практики, поскольку формулировки законов часто неточны, а сами законы имеют лакуны и допускают различ ное толкование. В ГК Франции отсут - ствует терминологичес кая точность, доставшаяся в наследство ГК Гер - мании от пандектистики. Так, например, ст. 778 ГК Франции преду сматривает, что наследство может быть принято либо «на основании аутентичного акта или частного», либо «посредст вом акта, который предпола - гает намерение его принять». Здесь в одном предложении слово «акт» применяется в зна чении «документа» и «действия». Отцы германского кодекса не могли, разумеется, допустить подобный ляпсус. В ст. 544 и ел. ГК Франции применяется понятие «собственности» к движимым и недвижимым вещам. А в заголовке книги Ш («Различные способы при -

сможет доказать, что ему в этом «помешала внешняя, не зависящая от него причина». Статья 1148 освобождает должника от воз мещения ущерба при «форс-мажоре» или «непредвиденном случае». Однако остается неясным, как соотносятся эти три понятия: «внешняя причина», «форсмажор» и «непредвиденный случай». Список технических неточностей легко может быть продолжен.

Однако с точки зрения языка и стиля ГК Франции явля ется шедев - ром! . Наглядность и ясность его формулировок, от-

141!

сутствие отсьшок к другим статьям и специальных юридико-технических выражений неоднократно были предметом восторженных отзьшов и во многом способствовали популярнос ти ГК во Франции. Стендаль еже - дневно читал некоторые тексты ГК для обострения своего «чувства язы - ка». А Поль Валери считал ГК величайшей книгой французской литера - туры (см. Thieme, aaO, S. 38 ff.). Наоборот, часто назида тельно-сухой язык немецкого кодекса явно проигрывает в сравнении. В качестве при - мера можно сравнить ст. 212 ГК Франций (ФГК) и § 1353 ГК Германии (ГТУ). Французская норма предельно ясна: «Супруги обязаны оказывать друг дру гу взаимное доверие, помощь и взаимовыручку». Немецкий текст обходится бледным искусственным словом «супружеский союз».

Ст. 312 ФГК лаконична, как эпиграмма: «Отцом ребенка, рожденного в браке, является муж...» Для сравнения: немецкий законодатель в ст. 1591 ГТУ погрязает в технических деталях требований, предъявляемых к заключению брака.

Не без пафоса придает ст. 1134 ФГК принципу paeta sunt servanda чеканную формулировку: «Договоры, заключенные в соответствии с зако - ном, имеют для их участников силу закона».

Напротив, § 241 ГГУ как бы повелевает указующе поднятым перстом: в «отношениях между должником и кредито ром последний наделяется правом потребовать от должника выполнения обязательств». Эта учебная формулировка, даже если она и известна специалисту, требует разъяснения, что следует понимать под терминами «отношения между должни ком

des Code Napoleon von der Ungьltigheit der Rechtsgeschichte, 1847, V).

Примером может служить знаменитая формулировка: en fait de meubles la possession vaut title («Что касается движимости, то обладание (ею) предоставляет пра ва») (ст. 2279). Чеканность и отточенную сжатость формулировки трудно превзойти. Но следует помнить, что эта норма лишь! очень приблизительно передает основную мысль. И

142!

практике предоставляется определять все возникающие в этой связи

вопросы: как и при каких условиях владение слу жит защитой от винди - кационного иска, что означает термин «владение», необходима ли «доб - росовестность», как пони мать этот термин и с какого момента она возникает. § 932 ГГУ, может быть, не столь отточен, но по силе выразительности и точности, без сомнения, превосходит ст. 2279 ФГК.

Материалы в ФГК систематизированы следующим обра зом. Вступительный раздел самый короткий. Он содержит всего шесть статей — все, что осталось от первоначально предполагаемого всеобъемлю - щего вступления (Livre prelimi-naire). Первая книга озаглавлена «Лица» (ст. 7-515). Она содержит нормы «об обладании граждански - ми правами». Носителем этих прав, согласно ст. 8, является «каж - дый француз». И здесь особенно отчетливо проявляется нацио нальный характер кодекса. Нормы, регулирующие приобретения и потерю фран - цузского гражданства, были значитель но расширены, а с 1927 года выделены в отдельный закон. Правовое положение иностранцев регу - лируется незначительным числом норм. На основании этих норм фран - цузская судебная практика постепенно построила «импозантное здание международного частного права и процесса, равно как и права иностран - цев». В следующем разделе подробнейшим образом регулируется сфера, которуютруднопредставитьв качестве основной в ГГУ, а именно реги - страция актов гражданского состояния. В этом разделе наглядно выраже - но особенно важное для создателей кодекса достижение револю ции — секуляризация брачно-семейных отношений.

Затем следуют разделы о домициле, безвестном отсутст вии, заключении браков, разводе, законно- и незаконнорож денных детях, усыновле - нии, отцовской (но не родительской) власти и опекунстве. Вторая книга (Имущество и различные виды собственности — Des biens et des differentes modifications de la propriete, ст. 516-710) содержит преж-

де всего нормы об имуществе, разделяя его на движимое и недвижи - мое. В ней также регулируется вопрос об основном со держании вещей и связанных с ними принадлежностей (об основных и акцессорных вещных отношениях). Далее рас сматривается собственность на вещи, плоды и доходы. Вслед за тем — нормы об узуфрукте, о праве поль - зования и праве пользования жилым помещением, а также о серви - тутах! . Книга не содержит норм о приобретении собственности

143!

по договору, так как во французском праве действует принцип, согласно которому переход собственности осуществляется автоматически при заключении сделок (дарение, купляпродажа, обмен и т.д. — ст. 938, 1138, 1583). И это не требует специального регулирования перехода пра - ва собственности в рамках вещного права ни с помощью «вещных до - говоров», ни посредством передачи вещей или аналогов такой переда чи (иначе решается проблема в ГТУ — § 873, 925, 929 и ел.).

Все остальные нормы ФГК, которых вдвое больше, чем в первых двух книгах, содержатся в третьей книге, озаглав ленной «Различные способы приобретения собственности» (ст. 711-2281). Здесь имеются прежде всего нормы наследственного права и тесно с ним связанного права дарения. Эти нормы рассматриваются как особая форма приоб - ретения собственности. Затем следует раздел о договорном праве, но в общей форме. В нем речь идет о дееспособности, толко вании догово - ров, солидарном долге, неустойке, взаимном погашении встречных

пругов, и отдельные специальные договоры — куп ли-продажи, обмена, найма, подряда, трудовые соглашения об оказании личных услуг (по примеру римского права объединенные в одну группу договоров найма). Далее следуют договоры о торговых товариществах, договоры займов,

Нормам, регулирующим имущественные отношения супругов, явно ме - сто в первой книге, рядом с семейным правом. Сомнительно также ме - стонахождение наследственного права в третьей книге. Может быть, его следовало с большим основанием отнести к семейному праву или выделить в особую книгу. В данном случае не помогает и ссылка на то, что при иске о возмещении ущерба по гражданскоправовым делам речь идет «об особом способе приобретения собственности». Не лише - но! основания поэтому высказыва-

144!

ние Планиоля о том, что третья книга представляет собой нагромождение разнородного материала:

«Включение всего этого разнородного материала в одну книгу нело гично» (Traite elementaire de droit civil, I, 1959, p. 33). Разумеется, Планиоль не считает веским аргументом недостаточную научную разработ ку системы ФГК: «Научное упорядоче - ние материала, подходящее для монографии или курса лекций, совсем не обязатель - но или скольконибудь полезно для кодекса. Обучение — это посвящение в тай - ну, это для тех, кому необходим специальный метод. Кодекс делается для людей, уже закончивших свою учебу, для практиков, которые знают право. Им достаточно, чтобы классификация материала была ясной и удобной для пользования» (ааО, р. 36).

ремесленника или наемного рабочего, а человека состоятель ного, соб - ственника, обладающего возможностью принимать самостоятельные решения, разумного, ответственного за свои поступки, разбирающего - ся в коммерции и праве. И это отразилось на стиле кодекса. Основу су - ществования буржуазии составляли гарантия личной свободы, особенно экономической свободы, собственность, особенно земельная со бственность. А в обязательственном праве ФГК закрепил по этой причине принцип свободы договоров. И вряд ли импе ративная норма «публичного порядка» (ст. 6) ограничивала эту свободу. Наоборот, как следствие ответственного поведения буржуа в ФГК закреплена генеральная ого - ворка (ст. 1382), согласно которой каждый должен возместить ущерб, который он нанес другим лицам в результате своего неос мотрительного и небезупречного поведения (faute). Тем самым создавалось «правовое пространство» для свободы деятельности и удовлетворения чувства ответственности индивида, реализацию которых более жесткие формы возмещения ущерба могли бы лишь в определенной мере ог раничить или стеснить. Большая проблема регулирования правового положения экономически! несамостоятельного

145!

рабочего, вставшая перед создателями ГТУ в 1894 году, не стояла перед французским законодателем того времени. И ему нельзя бросить в этом упрек, так как массовое про мышленное производство в 1804 году еще не играло существенной роли.

власть над детьми. Он один может воспрепятство вать браку своих де - тей, не дав им на то согласия до тех пор, пока сын не достигнет 25 лет, а

представлениям роль жены ограничивалась ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей. Считалось, что в коммерческих вопросах она не сильна. А потому без согласия мужа она не могла ни заключить кон - тракт, ни отдать самостоятельно какое-либо распоряжение, даже в том случае, если супруга разделили имущество по брачному договору. Любое вмешательство государства в дела замкнутого семейного союза казалось нетерпимым. И функции совре менных опекунских судов и учреждений по делам молодежи были переданы поэтому «семейному совету», кото - рый состоял из дальних родственников: дядьев, теток, племянников, зя - тьев и т.д. В то время они были гораздо более тесно связа ны с основной семьей, чем сейчас. Столь далеко идущая защита семейных устоев — отличительная черта семейного права Франции. В наследственном праве свобода дарения и свобода завещания были сильно ограничены в инте - ресах сохранения имущества семьи. Даже в сегодняшней Франции собственник может свободно распоряжаться лишь частью имущества (quotite disponible — доля имущества, которой можно свободно распо - ряжаться).

Что касается остального ( reserve, — часть наследства, от ходящая к прямым наследникам), то оно принадлежит членам семьи не просто как денежный эквивалент законной доли наследства, получаемой по реше - нию суда. Они являют ся обязательными наследниками, имеющими право на гарантированную часть наследственного имущества, независимо от положений! закона на этот счет.

146!

Изменения, происшедшие в экономике, обществе, се мейных отно - шениях со времен Наполеона I, заставляют задуматься, почему во Франции действие ГК даже сегодня признается неоспоримым. Как могло так случиться, что уже почти 190 лет действующий кодекс выдержал сильнейшие политические, экономические и социальные потрясения,

адаптировал его к социальной действительности, особенно в семейном и наследственном праве. Постепенно ограничивалась отцовская власть, было узаконено право за мужней женщины заниматься самостоятельно бизнесом, улуч шилось ее положение как наследницы после смерти мужа, были признаны права незаконнорожденных детей на получе ние денежного содержания и на установление отцовства. Даже в договор - ном праве законодатель, главным образом путем принятия специальных законов, ужесточил или модифицировал регулирование, касающееся сво - боды волеизъявления сторон по контракту в тех случаях, когда это уже не соответствовало изменившейся социальной действительности. То же са - мое можно сказать и о договорах найма и аренды, перевозки, о трудовых и страховых договорах. Значение императивных норм закона стало столь велико, что о неограниченной свободе заключения и содержания догово - ров, как ее понимали авторы ФГК, сегодня говорить уже не приходится.

Наряду с законодателем большую роль в приспособлении устаревших норм ФГК к новым социальным условиям играла и судебная практика. Путем толкования суды постоянно раз вивали, расширяли или сужали сферу действия этих норм, переосмысливали старые доктрины и разра - батывали новые. Судам это было тем проще сделать, что многие нормы ГК, как указывалось выше, имеют довольно неопределенное об щее содержание, позволяющее их толковать и тем самым заполнять пробелы в

правотворческой деятельности французских судов. Так, судебная практика по ст. 1384 ФГК о несчастных случаях значительно лучше учитывает все особенности данной сферы в условиях современной высокоразвитой технологии, чем это могли себе представить создатели законов, разраба - тывая! систему стра-

147!

хования от несчастных случаев. В трудовом праве суды (в данном случае при поддержке законодателя) ввели в практи ку нормы социальной защи -

трины злоупотребления правом были ограничены права собственника на свободу обращения со своим имуществом (ст. 544), право на одностороннее расторжение трудовых договоров предприни мателями, право на забастовку, право на осуществление процессуальных мер и другие субъ - ективные права. Так что если суд усмотрит в осуществлении этих прав злоупотребление (abus du droit), то это приведет к принятию им решения о возмещении ущерба или прекращении соответствующих дей ствий или бездействия. На основании ст. 1121 ГК, которая довольно расплывчато трактует вопрос о случаях запрета и разрешения законом договоров в пользу третьих лиц, прак тика разработала норму о страховых догово - рах, которые в 1930 году получили законодательное закрепление.

Общее право требования по искам о неосновательном обогащении, которое ГК регламентировал с пробелами в ст. 1376 и ел. лишь в от - ношении ненадлежащих выплат, впервые было создано судами. Даже «пеня», призванная стимулировать выполнение судебных решений, была введена впервые судами, поскольку этот вопрос не был урегулирован законом. Судебная практика играла также исключительно важную роль в семейном и наследственном праве. В качестве примера можно привести постепенное смягчение судами строгого запрета ст. 896 ГК на установ - ление очередности в наследовании. Так что ныне вопрос определения временной последовательности различных лиц, наделенных правом на - следования, зависел, скорее, от умения удачно составить за вещание. Даже в вопросах внебрачных отношений суды, за долго до соответству - ющего закона о проведении реформы в этой области, удовлетворяли иски о выплате алиментов, хотя это противоречило первоначальному смыслу ст. 340 ФГК, согласно которой любые попытки определения отцовства

(recherche! de la paternite) исключались.

148!

«Таким образом, французское гражданское право в своей значи тельной части

почти незаметно перестает быть писаным правом, стано вясь общим правом. Класси - ческое и ставшее притчей во языцех различие между источниками англосаксонского и французского права в действительности на удивление ничтожно» (Ripert, aaO, II, р. 15, № 9).

Вопрос о признании судебной практики в качестве источника права всегда был во Франции источником оживленной дискуссии. До сих пор, согласно господствующей

видным, что при такой постановке вопроса все зависит от того, что вкладывает ся в понятие «источник права». Если считается, что норма должна отвечать социальной действительности и эффективно применяться на практике, то нормы, создаваемые судами и постоянно подтверждаемые судебной практикой, вне всякого сомнения, ста - новятся нормами права.

Чем дольше существует кодекс, тем более возрастает зна чение доктрины для французского гражданского права. Первые десятилетия после вступления в силу ГК представля ли собой малоплодотворную позити - вистскую фазу его разви тия, которая характеризовалась буквальным и логическим толкованием его текста (так называемая «школа толкования»

— ecole de lexegese). Судебная практика при этом совершенно игнориро - валась. Но с конца XIX века картина кардинально меняется. Под влияни - ем взглядов Жени и Салея приходит осознание того, что «школа толкования» не в состоянии быть судьям в должной мере полезной при примене - нии ГК в усло виях изменившихся социальных отношений. Так называе - мая «школа свободных научных исследований» (по выражению Жени) развивала точку зрения, противоположную точке зре ния «школы толкования». Согласно воззрениям этой новой школы, следует стимулировать более свободное отношение судьи к тексту законов. От него требовалось не ограничиваться лишь их логическим и систематическим толкованием, а прежде всего учитывать живые и постоянно развивающиеся общественные потребности, нравы и обычаи участников пра вового оборота, а также результаты социологических и сравнительно-правовых исследований.

В отношении спора этих школ в многотомных курсах французского гражданского права, написанных при участии многочисленных профессоров, среди которых наибо - лее важными и всеобъемлющими являются курсы Бодри — Лакантинера, Бодана и Планиоля — Рипера, высказы вается компромиссная точка зрения. Структура всех этих курсов часто отличается от принятой в ГК, но благодаря здравомыслию и прак - тич! -

149!

ности французских юристов в ней никогда не превалируют элементы слишком уж

утонченного абстрактного умозрения. Судебная практика в них всегда подвергается

красноречие и кристальная ясность, хотя временами созда ется впечатление, что со - держание текста могло бы только выиграть от более углубленного рассмотрения.

В меньшей степени это относится к учебной литературе последних лет. В этой связи достойны упоминания работы Колана — Капитана, Карбонье, Марти — Рэйно и Мазо.

Однако решающим стимулом для дальнейшего развития француз ского гражданского права служат очень часто не доктринальные взгля ды, изложенные в учебниках или статьях, а замечания к судебным решениям известных «арретистов» (arretistes

—юрисконсульты). Замечания наиболее прославленных «арретистов» XIX века

—Таллера и Лаббе — сыграли особенно важную роль в формировании осново - полагающих принципов современного гражданского и торгового права Франции.

О высокой степени восприимчивости ГК к изменениям в законотвор - честве, судебной практике и доктрине, вызываемым современным раз - витием, можно судить по тому факту, что, несмотря на довольно частые призывы к его радикаль ной реформе, все попытки сделать это не при - вели к практи ческим результатам. Уже к вековому юбилею ГК в 1904 году была создана комиссия по его реформе, состоящая из 100 человек, причем членами ее были не только юристы.

Работа этой комиссии окончилась ничем. Новая энергич ная попытка реформировать ГК была предпринята после второй мировой войны. В 1945 году была создана комиссия по реформе под председательством проф. Жюлио де ла Морандьера, состоящая только из 12 членов. Эта комиссия разработала в 1954 году проект вводной и первой книг ГК о физических лицах и семейном праве. В 1961 году был под готовлен про - ект второй книги о наследственном праве и дарении. Но до практиче - ского осуществления этих проектов дело так и не дошло. А в последние годы деятельность этой комиссии вообще застопорилась. И французский законодатель удовлетворился вместо этого лишь частичной реформой ГК. Наиболее важные изменения в результате коснулись правового регули - рования имущественных отношений супру гов, усыновления, правового положения! внебрачных детей и недееспособных.

150!