Методология_Литература / Lloyd deMause_Psychohistory

Кэмп-Дэвидом, передовые статьи предсказывают «сложение» Кар­ тером «полномочий», а на карикатурах (три из них приводятся на иллюстрации 11) беспомощный Картер не может ничего по­ делать с ревущим великаном, который, как бы он ни назывался, олицетворяет наш собственный огромный гнев.

Героическая роль миротворца явно лишь на короткое время . приостановила развитие групповой фантазии. Сейчас, в начале 1979 г., я не могу предсказать, как будет вымещаться при­ сутствующий в нас в данное время гнев, характер и сроки это­ го процесса. К тому времени, когда вы будете это читать, вам, наверное, уже станет известно, каким образом разрешился пара­ ноидный коллапс 1979 г. и кто стал козлом отпущения нашего национального гнева.

ВОСЕМНАДЦАТЬ ОСНОВНЫХ ЦИКЛОВ ИСТОРИЧЕСКОЙ ГРУППОВОЙ ФАНТАЗИИ В АМЕРИКЕ

История похожа на длительный курс психотерапии. Можно выбрать для рассмотрения короткий промежуток времени и ме­ сяц за месяцем прослеживать колебания групповой тревоги и гне­ ва, в том числе все войны, конфронтации и моменты незначитель­ ного восстановления доверия к лидеру - так до сих пор посту­ пал в этом очерке я. А можно взять большой отрезок истории, опустить все ненасильственные конфронтации и смещения лиде­ ров и рассматривать лишь основные войны и революции, наи­ более важные ритуалы очищения, насильственные групповые иллюзии, освобождающие нацию от гнева в достаточной степе­ ни, чтобы обеспечить хотя бы несколько мирных лет. В этом последнем разделе главы я дам краткий обзор восемнадцати основных циклов групповой фантазии в американской истории, начиная с ее истоков, с рассмотрением важнейших параноидных эпизодов, которые предшествовали каждой насильственной групповой иллюзии.

Направление, изучающее циклы насилия в истории наций, только-только начинает развиваться, но уже можно с уверен­ ностью установить многие закономерности. Новейшие исследо­ вания периодических всплесков национального насилия, выпол­ ненные Дентоном и Филипсом101 и основанные на оригинальных

статистических данных по периоду 1480-1900 гг., перемежаю­ щихся с материалом Квинси Райта, пионера в изучении войн, под­ держивают более ранние исследования в разных странах в том, что существует основной 25-летний цикл насилия. Таблица 1 на стр. 306-308 охватывает период в 365 лет и показывает 17 ос­ новных американских войн, дающих в среднем 21-летний цикл, то есть, более короткий по сравнению со средним 25-летним миро­ вым циклом. Мирные периоды в Америке имели минимальную длительность четыре года - в конце 18-го века, и максимальную 34 года - когда наша страна только начинала свою историю как колония. Однако в среднем войны происходили каждые 21 год, то есть, как только очередное новое поколение достигало боеспо­ собного возраста, американскую молодежь швыряли в пасть Мо­ лоху в качестве жертвоприношения, удовлетворяющего нацио­ нальную потребность в групповом очищении.

То, что войнам и революциям предшествуют основные пара­ ноидные эпизоды - идея, только-только начинающая доходить до сознания тех историков, мышление которых открыто влиянию психоанализа. Первый из таких историков, Ричард Хофстадтер, более десяти лет назад обрисовал в общих чертах то, что назы­ вал «параноидный стиль в американской политике», и описал, как параноидное «брожение, связанное с подозрительностью и неудовлетворенностью... накатывает волнами различной силы» на протяжении большей части американской истории.102 Хотя Хофстадтер дал лишь несколько примеров таких брожений и не связал их с войнами и революциями, его противоречивый анализ повторяющегося употребления в политической жизни типичной параноидной символики - все же хорошее начало для психоис­ торического исследования нашей темы.

Однако, самое интересное явление, происходящее в послед­ нее время среди американских историков, - это медленное осо­ знание традиционными исследователями важности параноидных процессов в их собственном предмете исследования. Напри­ мер, американские историки долгое время считали абсурдным утверждение, что лидеры Американской революции вынашива­ ли теорию заговора против них. Для историков не составля­ ло труда эмпирически опровергнуть тот факт, что колонии счи­ тали себя жертвами «постоянного, упорного и неослабного» за­ говора со стороны Британии - полагая лидеров революции разумными людьми, историки игнорировали их параноидные те-

ории. Когда Бернард Бэйлин написал серию книг, в которых высказывал мысль, что историкам следует принимать теории заговора всерьез, что это были «реальные страхи, настоящие тревоги», что идеология колоний была по большей части «нездоровои, патологической, параноидальной», он произвел а аме­ риканской историографии собственную революцию. Такие ис­ торики, как Джек Грин, Ричард Бушмен и Гордон Вуд пытались подвести разумную основу под эти теории заговора, но тайна была окончательно раскрыта молодым историком Джеймсом Хатсоном, опубликовавшим недавно статью «Американская революция: триумф или иллюзия?»:

«Историки не могут позволить себе признать, что изу­ чаемые ими идеи патологичны, ведь в таком случае они рискуют лишиться контроля над предметом своих иссле­ дований, который перейдет к психологам. [Кроме того] поскольку американская нация - продукт Американской революции, теория, дискредитирующая революцию, на первый взгляд опровергает американский опыт. Была ли революция вызвана пандемией преследования? Если это так, то Соединенные Штаты были зачаты не на сво­ боде, как хотел Линкольн, а в безумии — идея, которая своей «кощунственностью» повергает в шок большую часть историков».104

Аналогичным образом, когда другой молодой историк, Джордж Форджи, недавно издал книгу «Отцеубийство в поделенном доме: психологическая интерпретация Линкольна и его века»,105 доволь­ но точно изобразив Американскую гражданскую войну как пе­ ренесенный ритуал братоубийства, в котором «хорошие» братья убивают «плохих» братьев в качестве козлов отпущения, он ре­ шил, что открыл нечто уникальное, присущее только этому пери­ оду и происходящее от особой потребности свергнуть «отцовоснователей», а не один из примеров групповой фантазийной динамики, которая свойственна вообще всей истории. Но даже имея такой недостаток, книга Форджи мастерски объясняет психоди­ намику, лежавшую в основе теории заговора как южан, так и се­ верян, а также собственной теории заговора самого Линкольна, на которой строилось все его политическое мышление, — эта те­ ория, по словам Форджи, «озадачивает ученых и даже приводит их в замешательство, настолько мало имеет общего с события­ ми, которые призвана объяснять».106

304

В настоящее время некоторые историки принимают идею, что параноидные чувства могут фигурировать в истории, но они все же далеки от понимания, что всем войнам и революциям пред­ шествуют параноидные периоды, и что сами войны и револю­ ции представляют собой восстановительную попытку справиться с эмоциями, порожденными в параноидный период. В настоя­ щей статье я не стану приводить погодовые свидетельства раз­ вития каждого из основных циклов американской групповой фантазии, перечисленных в таблице 1, - эту задачу оставлю для своей следующей книги «Психоистория Запада». Здесь я могу показать лишь некоторые варианты эпизодов параноид­ ного коллапса, породивших семнадцать основных американских войн и революций.

Наиболее ранние периоды параноидного коллапса, имевшие отношение к американским колонистам, разумеется, были сосре­ доточены на политический и религиозной обстановке в Англии. Начались они с широкого распространения страхов по поводу папистского заговора в армии и среди королевского двора, ко­ торые подогревали лондонскую чернь в 1640 г., а в 1642 г. при­ вели к вспышке насилия - английской гражданской войне. Как уже было упомянуто, апокалиптические милленаристские докт­ рины в то время получили широкое распространение как в Англии, так и среди колонистов, а некоторое время спустя та­ ким группам, как Люди пятой монархии, было поручено выра­ жать параноидный страх перед неминуемыми бедствиями и пе­ реворотами, которые, как ожидалось, должны были сопровождать «содрогание Земли и Неба» вслед за казнью короля Карла.107 Здесь даже не обязательно пользоваться фантазийным анали­ зом - на любого, кто прочтет памфлеты, речи и проповеди, со­ чиненные и произнесенные перед гражданской войной, не мо­ жет не произвести впечатления навязчивость символики па­ раноидного коллапса, а ведь американские колонисты шаг за шагом разделяли групповые фантазии своих английских собратьев. Центром оставалась Британия - это было правилом вплоть до приобретения Америкой независимости. Внутреннее возбуждение, вызванное Славной революцией 1688 г., колонис­ ты выместили, напав на Канаду, что получило название Войны короля Уильяма; европейская война за испанское наследие на рубеже столетий в Америке воплотилась в виде Войны коро­ левы Анны в южных колониях, и т. д.

Хотя в этот ранний период страхи, присущие параноидному

коллапсу, были связаны с политической обстановкой в Англии, долгий мирный промежуток — с 1714-го по 1738 г., при королях

Георге I и Георге II - вызвал в колониях накопление огромной эмоциональной напряженности. Дойдя до высшей точки, эта на­ пряженность вылилась в настолько полный крах старых ценно­ стей, что у историков этот период получил название Первого Великого пробуждения Америки. Начавшись с широко распро­ страненных личных переживаний обращения в 1720-х, в коло­ ниях 30-х годов оно переросло в массовые собрания, на кото­ рых переживалось возрождение - благодаря им «крах старых ценностей» и «бунт против заветов отцов» привел к «глубоко­ му ужасу перед приближающейся смертью и Страшным Су­ дом»108 и к травматичной потере самоограничений - явлениям, типичным для любых сильных переживаний обращения. Пожа­ луй, самое интересное, что замечаешь, анализируя таблицу 1, - то, что все три Великих пробуждения Америки происходили под конец долгого периода мира: Первое пробуждение - после 24 мирных лет (1714-1738 гг.) при королях Георгах, второе - пос­ ле 30-летнего мирного периода (1815-1845 гг.), начавшегося при Мэдисоне и Монро, а третье — после 31 года мира (1866-1897 гг.), последовавших за гражданской войной. Все три пробужде­ ния включали типичные для параноидного коллапса групповые фантазии, которые могли строиться на личном опыте обраще­ ния (первое), на перфекционистской безгрешности и нацио­ нальных политических акциях (второе) или на социальном ре­ формизме (третье). Предшествуют ли движениям Великого про­ буждения наций долгие периоды мира или нет - интересный вопрос, который мы оставим для дальнейшего сравнительного психоисторического исследования, однако в случае с Америкой можно сказать, что так оно и было.

Проблема состоит, конечно, в том, чтобы определить, какова должна быть степень эмоционального переворота, чтобы можно было говорить о пробуждении, ведь в моей психогенной теории исторических групповых фантазий все периоды параноидного коллапса носят черты, свидетельствующие о существовании фан­ тазий «пробуждения», в явной или скрытой форме. Так, когда историк изучает период перед войнами с французами и индей­ цами, он находит неоспоримые доказательства, что в это время происходило то, что мы называем «американским гражданским

Продолжение табл.

Окончание табл. 1

100

милленаризмом», и упорно пытается отделить эти апокалипти­ ческие милленаристские групповые фантазии от таких же фан­ тазий первого Великого пробуждения за десяток лет до того, счи­ тая, что групповые фантазии пробуждения к тому времени «ми­ новали». Однако фантазии параноидного коллапса - это не болезни, которые то «вспыхивают», то «проходят»; это периоди­ ческие разделяемые эмоциональные состояния. Когда американ­ цам в 1750 г. стала мерещиться «галльская опасность» и появил­ ся страх, что, по. словам Джона Меллена, «земли будут отданы ди­ ким зверям, жители - преданы мечу, праведники - огню мученичества, наши жены - изнасилованы, а наши сыновья и до­ чери - подвергнуты пыткам и смерти»,110 это было выражение спроецированной циклической параноидной фантазии, обычной для многих периодов американской истории, только изложенной в данном случае на милленаристском языке колониального пе­ риода. То же можно сказать и о наступившем вскоре после этого кризисе закона о гербовом сборе, о котором историки заключа­ ют: «В ответе правительства как на закон о гербовом сборе, так и на попытку учредить американскую епархию, следует отметить использование навязчивой идеологии гражданского милленаризма»111 1750-х годов — говоря так, они на самом деле отмечают сходство символики параноидного коллапса обоих периодов и апокалиптического с изрядной долей мании величия чувства бо­ гоизбранности для жизни в эпоху конца и для борьбы с Анти­ христом в космической войне между добром и злом. Изменил­ ся лишь объект иллюзий. Перед этим война с Францией рассматривалась как уничтожение Антихриста, теперь же, в ре­ волюцию, велась апокалиптическая борьба с сатанинским заго­ вором против свободной Америки.

Как было замечено ранее, традиционные историки постоянно обнаруживают, что их исследования ведут к психологическому объяснению этих воин и революций, но они резко останавли­ ваются каждый раз, когда открывают такого рода факты. Напри­ мер, Эсмонд Райт, ведущий историк Американской революции, завершает свой труд по этому периоду112 вопросом: «Что же вызвало Американскую революцию?», делая вывод, что она не была вызвана ни налогами, ни отсутствием представителей в парламенте - этого хотели немногие колонисты, ни задолженно­ стью плантаторов, ни желанием колоний участвовать в приня­ тии решений, ни британской политикой в отношении каких-либо

разногласий. Он признает, что поставлен в тупик, и приходит к выводу, что революция обусловлена в первую очередь не «мо­ тивами», а «слабостью исполнительной власти», не тиранией, а ее противоположностью - крахом авторитета. Однако конста­ тация слабости и краха правительства - это лишь описание ис­ торической обстановки, а не объяснение ее причин. Когда Джеймс Хатсон, наконец, вопрошает, не следует ли «распрост­ ранение параноидных иллюзорных идей» во время революции назвать «коллективным безумием»113 он оказывается един­ ственным, кто подходит вплотную к моему понятию историчес­ ких групповых фантазий. Остальные эпизоды параноидного коллапса, перечисленные в таблице 1, по большей части хоро­ шо знакомы любому, кто изучал американскую историю. Нет нужды заново разбирать параноидное содержание, например, заговора иллюминатов, дела X-Y-Z, законов о чужестранцах и о подстрекательстве, принятых перед началом необъявленной морской войны с Францией в 1799 г.; «военной лихорадки» перед войной 1812 года, которая порой, кажется, не имеет отно­ шения к вопросу, следует ли напасть на Англию или Францию «ради национальной славы»,114 или аналогичной военной лихо­ радки перед Мексиканской войной 1846 года и перед «блестя­ щей маленькой войной» (по выражению Джона Хэя) с Испанией в 1898 г. О риторике аболиционизма, проникнутой чувствами личной греховности и вины, ощущением краха национального единства, параноидными теориями заговора и потребностью, по словам самого Линкольна, в «искуплении национальной кро­ вью»/15 в настоящее время написано достаточно, чтобы заподоз­ рить, что Американская гражданская война была иллюзорным крестовым походом ради очищения. Точно так же можно предположить вслед за психоисториком Майклом Полом Роджином, что американские индейцы при их насильственном по­ корении играли роль козлов отпущения - особенно при Энд­ рю Джексоне, которого преследовали образы «младенцев, заре­ занных, искромсанных, зверски убитых, разорванных на куски» индейцами,116 - и что они служили «отдушиной», по которой направлялось параноидное насилие в долгий мирный период между войной 1812-го года и Мексиканской войной.

Наконец, две мировые войны, в которых участвовала Амери­ ка, а особенно вторая мировая война, на первый взгляд, в наиболь­ шей степени подвергают сомнению мою теорию внутренней груп-