Методология_Литература / Lloyd deMause_Psychohistory

от фантазийного лидера, чтобы он постоянно выдерживал атаки на свою «власть» над группой; в то же время попытки лидера противостоять им, поддерживая свой имидж магическими и геро­ ическими усилиями, обречены на неудачу. Поэтому любая груп­ повая фантазия в конце концов приходит к стадии «краха», когда лидер воспринимается как крайне слабый, неспособный к мате­ ринской заботе о стране и все более бессильный сдержать рас­ тущие гнев и страх в группе. Крах защитных механизмов это высвобождает связанный до того материал на всех психосексу­ альных уровнях - группа приходит к состоянию, которое анало­ гично предпараноидальному состоянию индивида как раз перед формированием параноидного расстройства.10 У предпараноидных индивидов часто какая-нибудь новая жизненная ситуация удаляет из эмоциональной жизни фигуру важного «авторитарного» лидера, который направлял и организовывал его или ее жизнь и прида­ вал ей смысл. Такое отсутствие руководства и сдерживания вызывает коллапс структуры индивида, а затем формируется

новая параноидная вспышка - попытка замены." В отношении этого коллапса структуры плодотворным может оказаться под­ ход с любой теоретической позиции: его можно рассматривать как коллапс функции эго (дезинтеграция страхов по Фрейду), как коллапс структуры личности (страх самораспада по Кохуту), как коллапс альфа-функции (рассеяние контактного барьера по Биону) или коллапс чревного окружения (основные перинатальные матрицы по Грофу, стадия 2). В случае с историческими группами такой «параноидный коллапс» важной групповой фантазии дает исторический момент крайней тревоги, нарциссического гнева и замешательства, поскольку одна из функций исторических груп­ повых фантазий - перераспределение страхов посредством раз­ дачи исторических ролей. Коллапс действующей фантазии гро­ зит как высвобождением связанных до того элементов ид и суперэго, так и тотальной дезинтеграцией личности. Группу ох­ ватывает беспредметный параноидный ужас, часто с религиозным апокалиптическим оттенком. В этот период «параноидного кол­ лапса» наиболее резко проявляется страх сексуальной вседозво­ ленности и политической анархии; оральные, анальные и эдипо­ вы конфликты, долгое время до того скрытые, прорываются на уровень публичного сознания и проявляются в языке публичных выступлений; резко распространяются фантазии рождения заново и фантазии тысячелетнего царства.

Такие периоды «параноидного коллапса», когда групповые фан­ тазии анархии, сексуальной вседозволенности и рождения зано­ во расцветают пышным цветом, наиболее ярко были выражены в период Реформации и в начале нового времени. Например, во время Английской Реформации крах католической мифологии привел к широкому распространению страха того, что изменение ритуала вызовет взрыв дикой «звериной свободы плоти» анабап­ тистов, анархическое насилие сакраментариев (многие из кото­ рых на самом деле были пацифистами) и т.д.12 Сходным обра­ зом перед Английской гражданской войной опасались всплеска адюльтеров и инцеста среди «людей пятой монархии» и других,13 Французской революции предшествовал параноидный «Великий страх»14, а Американской революции - беспочвенные фантазии насчет заговоров, присутствовавшие у обеих сторон, и т.д. Как мы подробно разберем чуть позже, любая связанная с насилием груп­ повая иллюзия в истории всегда предваряется периодом «пара­ ноидного коллапса», который может носить название папистско­ го заговора, галльской опасности, желтой опасности, действий иностранцев, подрывной деятельности или коммунистической чистки. Все это несет функцию конкретизации беспредметного гнева и страхов группы после краха групповой фантазии.

В период краха группа часто раскалывается на противо­ стоящие лагеря, более враждебные друг другу, чем это обычно бывает. Каждая подгруппа объявляет другую настоящей угрозой порядку, иерархии и авторитету, проецируя на нее весь матери­ ал ид, а сама отождествляет себя с моралистическим супер эго. В других случаях группам милленариев, составляющим меньшин­ ство, часто неприкрыто эксцентричным в том, что касается член­ ского состава и целей, поручается задача осуществления страхов периода коллапса — до этого момента большое общество уделя­ ет мало внимания этим группам, но теперь проявляет явный ин­ терес и даже благоговеет как перед представителями эмоциональ­ ного состояния большинства. Поскольку фантазийный лидер на этой стадии кажется крайне слабым и беспомощным, эти «су­ масшедшие» группы-представители выглядят одновременно бесконтрольными и по каким-то причинам крайне важными - группы ли это нацистской молодежи, милленарии, революционно настроенные большевики или параноидные маккартисты, они при своих скромных размерах способны загипнотизировать, осталь­ ное большинство, поскольку отражают главные эмоциональные

облегчение от страхов, замешательства и двойственности парано­ идного коллапса, утверждая новую авторитарную фигуру, которая организует групповую фантазию, правда, на этот раз ее компоненты более иррациональны - она более параноидная, менее гибкая, бо­ лее непреложная и делающая упор на власть, более нетерпимая, с большей склонностью к насилию и с мегаломанией.

Такой «момент группового психотического инсайта» может занимать большой отрезок времени, на протяжении которого раз­ личные элементы иллюзии вырабатывается разными группамипредставителями,18 отколовшимися для развития групповой ил­ люзии. Однако, групповая иллюзия может сформироваться и до­ вольно быстро, особенно если группа долго искала иллюзорный выход из состояния коллапса. Например, эффективным органи­ затором групповой иллюзии часто бывает убийство. Оно может повлечь войну, как «выстрел в Сараево», или внутриполитичес­ кие преследования — так убийство вызвало Хрустальную ночь и усилило гонения на евреев, ведь после затяжного периода пара­ ноидного коллапса убийства будят совершенно определенные чувства вроде: «А-а-а! Ведь я знал, что враг действительно есть, что он не только у меня в голове!», которые как раз и необходимы, чтобы оправдать соответствующую групповую иллюзию, что «Германию действительно душат враги» и «евреи на самом деле отравляют кровь». Может показаться, будто драматические внешние события играют роль пускового механизма для иллюзор­ ного решения — к примеру, распространившийся после пожара рейхстага вымысел, что это результат действий заговорщиков, по­ зволил Гитлеру объединить под своей властью Германию — од­ нако на самом деле момент психотического инсайта наступает

уже после того, как групповая иллюзия сформировалась. Напри­ мер, как мы вскоре разберем подробнее, групповая иллюзия, будто

Фидель Кастро - опасный представитель власти русских и под­ лежит уничтожению американскими силами, на самом деле сфор­ мировалась в июле 1962 г. Лишь в сентябре, уже после того, как конгресс дал Кеннеди особые военные полномочия по отношению к Кастро, Америка послала на Кубу самолеты U-2, которые и об­ наружили ракеты, сыгравшие роль пускового механизма в раз­ витии конфронтации, основанной на иллюзии и известной под на­ званием Кубинского ракетного кризиса.

Вот почему для психоисторика, изучающего периоды, в кото­ рые основная групповая фантазия претерпевает распад, так важ-

но внимательно приглядываться к признакам того, что парано­ идный коллапс мог уже произойти и групповая иллюзия уже могла сформироваться. Как впервые указал Салливэн,19 у ин­ дивидов этот переход к иллюзорной фазе сопровождается чув­ ством сверхъестественной жути, подозрительностью и замеша­ тельством - все эти ощущения исчезают, когда происходит иллю­ зорный инсайт, поскольку все слабости и недостатки, которые в фазе коллапса индивид чувствовал «в себе», в иллюзорной фазе начинают проецироваться на врага, так что мир снова обретает смысл, каким бы опасным ни стал в результате настоящий враг. Такая групповая динамика объясняет остававшийся до сих пор без объяснения факт, обнаруженный политическими психолога­ ми Хольсти и Нортом20: когда они построили график изменения «индекса паранойи» и провели анализ содержания сообщений не­ мецких средств массовой информации перед первой мировой вой­ ной, то увидели, что параноидное содержание достигло высшей точки в тот самый момент, когда было принято решение о вступ­ лении в войну, - то есть в момент психотического инсайта, фор­ мирования групповой иллюзииЗатем, согласно их графику, страхи резко спадали, поскольку мир вновь «обрел смысл», раз уже был установлен внешний враг и принято решение с ним бороться, пусть даже до объявления настоящей войны еще не дошло. Ка­ кими бы бедственными ни были предстоящие четыре года кро­ вавой бойни, они казались уже меньшим несчастьем по сравне­ нию с ужасными чувствами внутреннего коллапса и беспредмет­ ного гнева, оставшимися позади.

(9) «Которые проявляются в состоянии группового транса, могущего потребовать разрядки в насильственных исторических действиях». Чем больше я изучал исторические групповые иллюзии последних десяти лет и пытался проникнуть­ ся чувствами индивидов, которые прослеживал по документам, тем больше понимал, что во время этого исследования во мне самом происходит нечто весьма странное. Работая с важнейши­ ми документами, я чувствовал, как голова моя будто наполняет­ ся ватой, память притупляется, и я начинал осознавать, что чув­ ствую себя крайне беспомощным перед проблемой, которую пытаюсь решить, - словно в изучении групповых иллюзий, особенно войны, было нечто, все время пытавшееся от ме­ ня ускользнуть и ставившее предмет изучения в особый раз­ ряд, за пределы всего круга проблем, с которыми я когда-либо

сталкивался. Я начинал чувствовать себя словно в трансе, в со­ стоянии, которое я каким-то образом разделял с изучаемыми людьми. У меня появилось подозрение, что люди, участвующие в групповой иллюзии, сами пребывают в групповом трансе, когда нормальные законы логики как бы временно теряют силу.

Очень хорошо передал это состояние группового транса Сол Беллоу. Пытаясь обдумать проблему войны, Беллоу заметил, как становится

«очень сонным... бодрое состояние приходит и уходит по каким-то таинственным причинам... Иногда мне кажет­ ся, будто я сам нахожусь под неким страшным гипно­ тическим влиянием - я одновременно видел и не видел беды нашего времени. Я собственной персоной испыты­ ваю и терплю это чередующееся разгорание и угасание и вижу, что другие тоже этому подвержены. Я хорошо знаю историю первой мировой войны и русской рево­ люции, видел Освенцим и Гулаг, Биафру и Бангладеш, Буэнос-Айрес и Бейрут, но вернувшись к фактам, я сно­ ва обнаруживаю, что теряю нить. Тогда я опять начинаю подозревать влияние некой отвлекающей силы - бесов­ ской воли, затрудняющей наше понимание. Я напрягаюсь, как могу, стараясь обдумать... не бродим ли мы, слегка одурманенные хлороформом».21

Групповой транс включает все атрибуты основных процессов индивидуального иллюзорного мышления, используя многие из тех механизмов, которые Кляйнианская школа называет парано­ идно-шизоидной позицией, но только здесь алогичное мышление единодушно поддерживается группой. Вот почему групповое сумасшествие гораздо сильнее - и менее изучено - по сравне­ нию с индивидуальным. Вот лишь некоторые из наиболее общих правил мышления в состоянии группового транса;

(а) Противоположности никогда не противоречат друг другу. Евреи могут одновременно быть и презренными слабака­ ми, и всемогущими отравителями - эти два образа не влияют друг на друга; Россия может рушиться и быть неэффективной, но в то же самое время находиться на пике могущества и стремлений к экспансии; можно считать (что мы и делаем в настоящее время), что в истории войны происходят регулярно, и в какойнибудь другой стране война, раз произойдя, вскоре обязательно повторится, но в то же время планировать свою жизнь, исходя

из аксиомы, что на нашем веку войн не будет. Противополож­ ные утверждения, которые при нормальном, здравом мышлении видоизменились бы под влиянием друг друга, в трансовом мыш­ лении просто сосуществуют бок о бок.

(б) «Ошибки» плодятся. Когда, например, Трумэн разрешил Макартуру продолжить наступление на север в Корее, несмот­ ря на предупреждения Китая, что он ответит военными действи­ ями, это назвали «ошибкой», вопреки массе свидетельств, доказы­ вающих, что «ошибки» такого рода мотивированы. Мюнхен - «ошибка», Перл-Харбор — «ошибка», залив Свиней - «ошибка», Вьетнам - «ошибка», все это «ошибки», а не желания.

(в) Два плюс два равняется ноль. Чем больше риск, тем меньше он осознается в групповом трансе. Говоря словами Эйхмана: «Когда гибнут сотни - это катастрофа. Когда пять милли­ онов - это статистика». Когда президент Кеннеди во всеуслы­ шанье объявил нам по телевидению, что отклонил предложение Хрущева обменять кубинские ракеты на наши устаревшие турец­ кие ракеты и намекнул, что вскоре будет вынужден предпринять вторжение в Кубу, хотя при этом сто миллионов американцев могут погибнуть от русских ракет, мы все кивнули в знак одоб­ рения из глубин своего группового транса - конечно, цифра была

чересчур грандиозна, чтобы иметь личную значимость.

(г) Личные затруднения заменяют политику. Вот как президент Кеннеди резюмировал отношения Америки с Россией в начале своей бытности президентом: «Если Хрущев захочет макнуть меня носом в грязь, между нами все кончено». Со сво­ ей стороны, Хрущев во время Кубинского ракетного кризиса признает, что Россия мыслит такими же сумасшедшими «пер­ сонализированными» категориями:

«Когда я спросил военных советников, могут ли они дать гарантию, что эти ножницы не повлекут гибель пятисот миллионов людей, они посмотрели на меня как на сумас­ шедшего или, того хуже, как на предателя... Самая боль­ шая трагедия, по их мнению, заключается не в том, что наша страна может быть полностью разорена и раз­ рушена, а в том, что китайцы или албанцы могут обви­ нить нас в примиренчестве или в слабости. Поэтому я сказал себе: «К черту этих маньяков. Если я добьюсь от Соединенных Штатов гарантии, что они не станут свер­ гать правительство Кубы, я уберу ракеты». Так оно и

250

вышло. И поэтому сейчас меня ругают китайцы и албан­ цы. Они говорят, будто я испугался вороньего пугала. Ка­ кая все это чепуха! Какая мне будет радость от того, что в последние часы своей жизни я буду знать, что, хотя наша великая страна и Соединенные Штаты полностью лежат.в развалинах, национальная честь Советского Со­ юза сохранена?»22

Все «персонализированные» реакции, свойственные состоянию группового транса, принимают за аксиому, что внешний по отно­ шению к группе мир внезапно становится полон «другими», ко­ торые из кожи вон лезут, стремясь унизить нацию, а особенно ее лидера. По сути, в периоды группового транса внешняя по­ литика настолько связана с унижением, что поиск группового психотического инсайта обычно принимает форму «поиска способа унизить другого». Это результат двух групповых процессов ста­ дии коллапса. Во-первых, лидер чувствует по отношению к себе растущий гнев группы, в том числе постоянные атаки на его чув­ ство собственного достоинства, но не признает, что этот гнев ис-

t

ходит от его собственной группы, а приписывает его внешнему миру: «Не американский народ пытается меня унизить, а рус­ ские». Внимательный анализ обвинений, которым, по мнению ли­ дера, он подвергается со стороны внешних групп, показывает, что многие из них - почти в точности те же обвинения, что он слы­ шит от членов собственной группы. Параллельно протекает и второй процесс, в котором как группа, так и ее фантазийный ли­ дер, сталкиваясь с крахом защитной структуры, с саморазруше­ нием личности, испытывают крайнюю степень нарциссического гнева и приобретают склонность к унижению. «Унижающий чу­ жак» - это просто критический, обвинительный, преследующий отклик суперэго, спроецированный на других: «Американские цен­ ности рушатся, и все, что мы из себя представляем - это лишь масса эгоистических желаний - русские видят, как низко мы пали и пытаются унизить нас».

(д) «Ничто не реально, все — фантазии». В групповом трансе процесс дереализации настолько силен, что я не знаю ни одного примера, чтобы какая-либо нация, вступая в войну, удо­ сужилась бы подсчитать, какие жертвы, человеческие и матери­ альные, повлекут за собой такие действия. Смерти представля­ ются чем-то совершенно нереальным организаторам этих дей­ ствий, ведь ими движет иллюзорный транс. Например, за время