П'єр тейяр де шарден

Відскановано: Тейяр де Шарден. Феномен людини // Філософія. Хрестоматія. – с. 194-198

Феномен людини

IV. Наджиття за межами колективу

2. Любов - енергія

Ми звично розглядаємо (з якою витонченістю аналізу!) лише сентиментальний бік любові - радощі й печалі, котрі вона нам приносить... Взята як біологічна реальність у повному своєму обсягу, любов (тобто близькість однієї істоти до іншої) притаманна не лише людині. Вона являє собою загальну властивість усього життя і як така притаманна різною мірою та ступенем усім формам, яких поступово набуває організована матерія... Щоб впевнено констатувати наявність любові у нас, ми повинні припустити, дотримуючись загального правила, її наявність, крайньою мірою у зародковому вигляді, в усьому, що існує. І дійсно, спостерігаючи довкола нас злите піднесення свідомості, ми її скрізь виявляємо. Це вже відчував і висловив у своїх безсмертних "Діалогах" Платон. [...]

... Тільки любов з тієї простої причини, що лише вона бере і з'єднує істоти їх сутністю, здатна - це підтверджує щоденний досвід — довершити істоти як такі, об'єднавши їх.

Справді, якої миті двоє закоханих досягають повного володіння самими собою, як не тієї, коли вони втрачають себе одне в одному? Воістину, чи не реалізує любов щомиті навколо нас, в парі, в колективі, магічний, що вважався суперечливим, прийом "персоналізації" у тоталізації? І те, що вона щоденно чинить у малому масштабі, чому б їй якось не повторити у масштабі Землі? [...]

Але, скажуть нам, тут-то вже ви замахуєтесь на неможливе!

Найбільше, що може зробити людина, - це, чи не правда, виявити прив'язаність до однієї чи кількох обраних людських істот. Серце не в змозі вмістити більше, за цими рамками у ньому залишається місце лише для холодної справедливості і холодного розсуду.

Любити все і всіх - суперечлива і хибна вимога, котра в кінці кінців приводить лише до того, що не люблять нікого.

Але, відповім я, якщо, як стверджуєте ви, всеохоплююча любов неможлива, то що ж тоді означає цей непереборний інстинкт, який притягує наші серця до єдності щоразу, коли у будь-якому напрямку збуджується наша пристрасть? Почуття універсуму, почуття цілого проявляється в охоплюючій нас ностальгії при спогляданні природи, перед красою, у музиці - в очікуванні і відчутті великої наявності. [...]

Ми часто вважаємо, що любов'ю чоловіка до дружини, до своїх дітей, до своїх друзів і певною мірою до своєї країни вичерпуються різні природні форми любові. Але в цьому списку якраз відсутня найбільш фундаментальна з форм пристрасті, - та, котра звалює один за одним елементи і об'єднує їх у цілому під напором замкнутого універсуму, і, отже, близькість - космічне почуття.

Всеохоплююча любов не лише психологічно можлива, вона - єдино повний і конечний спосіб, в який ми можемо любити. [...]

Тейяр Шарден П. Феномен человека. - М.: Наука, 1987. - С. 203-213.

Эрих фромм

Відскановано: Э. Фромм. Свобода. Детерминизм. Альтернативность. // Душа человека. – М.: Республика, 1992, с. 83-84

Душа человека

VI. Свобода. Детерминизм. Альтернативность

После того как мы обсудили некоторые проблемы деструктивности и насилия, нам, вероятно, будет легче продолжить нить изложения, начатую в первой главе. Вернемся к вопросу: хорош человек или плох? свободен он, или его поступки определяются внешними обстоятельствами? Или же эти альтернативы не верны, и человек не является ни тем, другим, или он одновременно и то и другое?

Чтобы ответить на эти вопросы, начнем с рассмотрения следующей проблемы. Можно ли вообще говорить о сущности, или природе, человека, и если да, то как ее можно определить?

Задаваясь вопросом, можно ли говорить о сущности человека, сразу сталкиваешься с двумя противоположными точками зрения. Одна гла­сит что никакой сущности человека вообще нет. Эту точку зрения представляет антропологический релятивизм, утверждающий, что чело­век есть ни что иное, как продукт формирующих его культурных усло­вий. С другой стороны, эмпирическое рассмотрение деструктивности в данной книге основывается на мнении, представленном Фрейдом и многими другими учеными, согласно которому природа человека существует; из этой предпосылки в действительности исходит вся динамическая психология.

Трудность в отыскании удовлетворительного определения природы человека покоится на следующей дилемме: если принять, что сущность человека составляет определенная субстанция, то можно легко оказаться на неэволюционной, неисторической позиции, которая предполагает что человек существенно не изменился с момента своего первого появления. Однако подобный взгляд трудно привести в со­ответствие с тем фактом, что между нашими в высшей степени от­сталыми предками и цивилизованным человеком последних четырех — шести тысячелетий истории имеется огромное различие⁵⁷. С другой стороны, если объявить себя сторонником эволюционной теории и признать, что человек постоянно меняется, то что в этом случае останется от содержания мнимой «природы», или «сущности», человека? Дилемма не может быть разрешена с помощью определений типа: человек есть zoon politikon (Аристотель), или существо, действующее с зара­нее обдуманным намерением и фантазией; или— цель природы состо­ит в «выведении животного, которое может обещать». Подобные оп­ределения выражают существенные качества человека, но не его сущность.

Я полагаю, что дилемма может быть разрешена, если определять сущность человека не как данное качество или субстанцию, а как противоречие, имманентное человеческому бытию⁵⁸. Это противоречие проявляется в двух феноменах. Во-первых, человек — это животное, которое по сравнению с другими животными недостаточно оснащено инстинктами, поэтому его выживание гарантировано лишь в случае, если он производит средства, удовлетворяющие его материальные потребности, и если он развивает свой язык и совершенствует предмет­ный мир. Во-вторых, человек, как и другие животные, обладает интел­лектом, который позволяет ему использовать процесс мышления для достижения непосредственных практических целей. Но человек обладает еще и другим духовным свойством, отсутствующим у животного. Он осознает самого себя, свое прошлое и свое будущее, которое есть смерть; он осознает свое ничтожество и бессилие; он воспринимает других как других — в качестве друзей, врагов или чужаков. Человек трансцендирует всю остальную жизнь, поскольку он впервые является жизнью, которая осознает самое себя. Человек находится внутри природы, он подчинен ее диктату и изменениям, и тем не менее он трансцендирует природу, ибо ему недостает нерефлектированности животного, делающей его частью природы, позволяющей ему быть единым с природой. Человек видит свою вовлеченность в ужасный конфликт — он пленник природы, но, несмотря на это, свободен в своем мышлении, он часть природы и все же, так сказать, ее причуда, он не находится ни здесь, ни там. Это осознание самого себя сделало человека чуждым в мире, обособленным от всех, одиноким и преиспол­ненным страха.

В описанном противоречии речь, по существу, идет об антагонизме, ставшем уже классическим: человек является одновременно телом и ду­шой, ангелом и зверем, он принадлежит к двум конфликтующим между собой мирам. Я хотел бы показать, что недостаточно видеть сущность человека в этом конфликте, как будто он только через него становится человеком. Необходимо сделать следующий шаг и при­знать, что именно этот конфликт в человеке требует своего разрешения. Если конфликт осознается, то сразу же напрашиваются известные вопросы: что может сделать человек, чтобы справиться с ужасной дилеммой, сопутствующей его существованию? что он может сделать, чтобы прийти к гармонии, которая освободит его от мук одиночества, даст возможность почувствовать себя в мире, как дома, и позволит ему достичь чувства единства с миром?