Поклажа

§ 41. Поклажа, называемая также отдачею на сохранение, представляется договором, по которому одно лицо передает другому на сохранение какое-либо движимое имущество на определенный срок или бессрочно, за вознаграждение или без вознаграждения, с правом потребовать его обратно. Она близко граничит с некоторыми другими договорами, именно с наймом имущества и наймом личным, и потому, прежде всего для точного понятия о поклаже, надобно показать ее отличие от этих договоров. Поклажа сродна найму имущества: точно так же, как имущество отдается на сохранение лицу, v него может быть нанято помещение и в это помещение сложено имущество. Но разница между обоими договорами та, что хозяин помещение, отданного внаем для склада имущества, не отвечает за целость этого имущества, тогда как существо поклажи именно в том и состоит, что приниматель имущества обязывается его хранить. Поклажа сродна личному найму: по договору поклажи имущество отдается на сохранение какому-либо лицу; но ведь и по личному найму лицо может обязаться хранением имущества. И справедливо, что иногда довольно трудно отличить поклажу от личного найма. Однако же и между этими договорами разница существенная: поклажа, по самой цели своей, может касаться только имущества движимого, ибо только это имущество нуждается в таком охранении, что нужно дать ему помещение, тогда как личный наем может касаться и недвижимого имущества, и, кроме того, при личном найме имущество состоит за нанимателем, считается в его владжи - наемщик только служит нанимателю, а при поклаже имущество находится в руках принимателя и нет между ним и отдавателем имущества никаких личных отношений; поклажа - договор имущественный, тогда как личный наем - договор личный. Таким образом, ни условие о срок, ни предмет договора, ни возмездие не отличают поклажу от найма имущественного и личного. И действительно, если наем имущества, равно как и наем личный, всегда заключается на срок, то и поклажа точно так же всегда заключается на срок; правда, что большею частью срок ее не определяется при самом заключении договора, а наступает по требованию того или другого контрагента о прекращении его, тогда как при найме имущественном и личном срок нередко обозначается при заключении договора, а это даже неизбжно, когда договор совершается при участии общественной власти; но и поклажа иногда сопровождается и всегда может сопровождаться определением о сроке; с другой стороны, и при заключении найма (имущественного или личного) не всегда определяется время продолжения договора, а иногда контрагенты предоставляют себе прекратить его, по усмотрнию, во всякое время, как и при поклаже. То же самое приходится сказать и о возмездии: наем обыкновенно бывает возмезден, а поклажа обыкновенно безвозмездна; но ведь она может быть и иногда бывает и возмездна.

Поклажа, как сейчас сказано, то представляется договором возмездным, то безмездным. Чаще всего, однако же, поклажа является безмездною. И отсюда уже можно заключить, что она совершается большею частью между лицами, связанными какими-либо тесными узами, напр. узами родства, дружбы, тем более что отдача имущества на сохранение предполагает доверие к принимателю, притом доверие чисто нравственное, ибо разве только редко отдаватель может обеспечить себя материально относительно отдаваемого имущества. Разумеется, материальное обеспечение возможно: напр., приниматель имущества в обеспечение отдавателя может представить ему денежную сумму. Но тогда опять нельзя ожидать, чтобы поклажа была безмездною: требование обеспечения со стороны принимателя показывает недоверие к нему; но если таковы отношения его к отдавателю имущества, то, конечно, приниматель не станет безмездно оказывать ему услугу. Сообразно этому, и отношение по поклаже вращаются более в сфере нравственной, нежели юридической, по крайней мере, юридическая сторона этих отношений стоит на втором плане. Между тем мы находим в законодательстве довольно тщательное и подробное определение об этом договоре. Но заботливость законодательства о поклаж объясняется другими обстоятельствами, пожалуй, побочными поклаже, но касающимися ее. Так, одною из побудительных причин к тому послужило для законодательства то обстоятельство, что поклажа иногда прикрывает заем. Бывает, и нередко, что заключается заем, а сделка принимает вид поклажи: заемщик не занимает деньги у заимодавца, а как бы берет их у него на сохранение. Различные интересы и соображения побуждают контрагентов к такому притворству. Иногда - сословные или общественные предрассудки: напр., знатный господин занимает деньги у простолюдина; ему кажется неблоговидным, предосудительным дать простолюдину заемное письмо, одолжаться у него, и вот он дает ему сохранную расписку, где уже он оказывает услугу простолюдину, принимает его деньги на сохранение; или, напр., отец занимает деньги у дочери, но дает ей не заемное письмо, как бы следовало, а сохранную расписку. Иногда соблазняют к притворной поклаже денежные расчеты, расчеты корысти: акт договора поклажи, сохранная расписка, подлежат простому гербовому сбору, а заемные письма - пропорциональному *(1222). (Затем, право по сохранной записке не погашается давностью, тогда как заемное письмо, не предъявленное ко взысканию в течение десяти лет, теряет силу; очевидно, право верителя по сохранной расписке прочнее права его по заемному письму *(1223). Независимо от того, поклажедатель обладает таким сильным орудием понуждения поклажепринимателя к возврату поклажи, каким заимодавец не располагает, а именно угрозою уголовным преследованием за растрату вверенного на хранение имущества *(1224). Для заимодавца еще и тот расчет дать займу вид поклажи, что при несостоятельности должника имущество, отданное ему на сохранение, выделяется из конкурсной массы и в целости выдается его собственнику (кредитору по сохранной расписке), тогда как заимодавец (кредитор по заемному письму) получает удовлетворение на ряду с другими верителями, по соразмерности *(1225). И вот законодательство, если не надеется совершенно устранить замену займа поклажею, то старается, по крайней мере, ее затруднить. Наоборот, бывают случаи, что заем прикрывает поклажу, или по крайней мере прибегают к займу, тогда как желали бы заключить поклажу. Напр., в Петрограде, Москве нередко бывает, что собственник дрогоценных вещей, отправляясь из города, желает дать своим вещам верное, безопасное помещение и с этою целью закладывает их, занимая какую-либо сумму денег: юридические отношения здесь обсуживаются, конечно, как отношения по займу, но залогодатель вовсе не имеет в виду воспользоваться наличными деньгами, а имеет в виду только то, что хранить деньги легче, нежели какие-либо драгоценные вещи."). Далее, заботливость законодательства о поклаже объясняется тем, что в иных случаях договор этот заключается внезапно, как бы невольно, и нет возможности соблюсти все правила, установленные относительно поклажи: тогда, разумеется, контрагенты не могут сами определить свои отношение и приходится определять их законодательству, и притом более или менее отступить от определения о поклаже, данные на случаи обыкновенные, не внезапные. Таков, напр., случае, когда войска внезапно оставляют квартиры и, не имея возможности надлежащим образом распорядиться относительно своего имущества, должны оставить его на руках обывателей, хозяев домов, в которых они квартировали. Сюда же относится случаи, когда лицо, вследствие какого-либо неожиданного несчастия, напр. пожара, наводнения, засуетится, потеряет присутствие духа и раздаст свои вещи тому, другому, первому встречному, вовсе и не думая о юридических отношениех, в какие вступает, а тем менее имея возможность укрепить свою сделку каким-либо письменным актом. Наконец, законодательство побуждается к подробному определению договора поклажи случаями несостоятельности лица: у несостоятельного должника оказывается иногда имущество, отданное ему на сохранение, или его имущество находится на сохранении у другого лица, и законодательству приходится дать на эти случаи полные и точные определения, чтобы чужое имущество не пошло на удовлетворение верителей несостоятельного должника, но чтобы, с другой стороны, и его имущество, находящееся на сохранена у стороннего лица, не укрылось от верителей, чтобы они получили удовлетворение если не полное, то по возможности большее.

Определения законодательства о поклаже касаются совершения договора, юридических отношений, из него вытекающих, и прекращения договора.

Поклажа совершается письменно, порядком домашним, т.е. приниматель имущества на сохранение выдает отдавателю собственноручно написанную так называемую сохранную расписку, которая и составляет доказательство поклажи *(1226). Имущество, отдаваемое на сохранение, подробно описывается в акте поклажи, а если это деньги, то означается не только сумма, но и род монеты, т.е. бумажные ли это деньги или звонкая монета, - если бумажные деньги, то какой цены и за какими нумерами, а если звонкая монета, то какая именно - золотая или серебряная и какого достоинства, какого года чекана *(1227). Законодательство желает этим устранить распоряжение деньгами со стороны принимателя и затруднить прикрытие займа поклажею. Но должно сказать, что подробное описание денег, отдаваемых на сохранение, еще не дает достаточного ручательства за устранение распоряжения ими со стороны принимателя. Что же может быть означено в звонкой монет? - год чекана? Но в течение года чеканится много монет, и можно издержать одни и приобрести другие монеты того же года. Притом очень легко удовлетворить этому требованию законодательства и все-таки обойти закон: стоит только дать более общее обозначение деньгам - обозначение, которое давало бы принимателю возможность возвратить как бы именно те деньги, которые были ему отданы. Так обыкновенно и делается, когда поклажа совершается с заднею мыслью - с мыслью прикрыть заем; бумажным деньгам нельзя дать общего обозначения, ибо каждый кредитный билет снабжен особым нумером, и потому в акте поклажи обыкновенно означается, что деньги отданы на сохранение звонкою монетою, притом чекана одного из последних годов, чтобы принимателю в случае крайности была возможность действительно представить такую звонкую монету. Можно бы еще, для устранения употребления денег со стороны принимателя, требовать их запечатания: как скоро печать, которою запечатаны деньги, находится в руках отдавателя, то приниматель уже не имеет возможности распоряжаться деньгами. Но законодательство не требует этого, а предоставляет на усмотрение отдавателя. Да едва ли это и помешает прикрытию займа поклажею. Сохранная расписка не доставляет казне такого дохода, как заемное письмо. Вот почему, между прочим, как мы и сказали уже, прибегают к сохранной расписке для прикрытия займа поклажею, и вот одна из причин, почему законодательство сильно восстает против злоупотребления договором поклажи, почему оно принимает меры, которые бы затрудняли возможность замены займа поклажею. Но само законодательство, не уверенное в успехе этих мер, как бы ожидает, что поклажа в смысле займа все-таки будет встречаться в действительности, и постановляет, что при обличении займа, прикрытого поклажею, заимодавец при взыскании, получает удовлетворение уже после удовлетворения всех других долгов, удостоверенных законным документом *(1228). В некоторых только случаях поклажа совершается словесно *(1229): 1) когда она заключается при каком-либо несчастном обстоятельстве, напр. пожар, наводнение; 2) при внезапном и скором выступлении войска в поход; 3) когда заключается по купеческому обычаю лицами торгового сословия. В торговом быту нередко встречается, что, напр., купец привозит в город товар и, не находя ему сбыта, оставляет его на время у своего знакомого без всякой расписки. Таков обычай торговый, и он нисколько не странен, потому что как скоро лицо оказывает только услугу (а поклажа действительно составляет услугу, потому что очень редко лицо, принимающее имущество на сохранение, рассчитывает на какое-либо за то вознаграждение), то оно не согласится дать расписку, потому что требование ее показывает уже недоверие к принимателю. И вот законодательство уважает этот обычай.

Юридические отношения, возникающие по договору поклажи, на первом плане представляют обязательство принимателя беречь имущество, принятое им на сохранение. Приниматель именно обязан заботиться о нем наравне со своим собственным имуществом, так что мера внимания лица к собственным интересам (diligentia quam suis rebus) составляет и меру его ответственности как принимателя по договору поклажи *(1230). Нельзя требовать, чтобы лицо оказывало чужому имуществу более внимания, чем своему собственному, хотя, впрочем, в области морали принимается противное: мы признаем себя обязанными большим вниманием, когда приходится отвечать пред сторонним лицом, нежели когда отвечают только пред самими собою. Поэтому нет для принимателя никакой ответственности, когда по какому-либо несчастному случаю вещи, отданный ему на сохранение, погибнуть вместе с его собственными вещами. И мало того, законодательство настолько входит в интересы принимателя, что даже до некоторой степени эгоизм его признает законным: если имущество, принятое на сохранение, не иначе может быть спасено принимателем, как с потерею собственного имущества, то, по определению законодательства, для принимателя также нет ответственности за погибель чужого имущества. Законодательство признает справедливым смысл, выражающийся пословицей "Своя рубашка ближе к телу". Таким образом, если принимателю предстоитъеыбор пожертвовать своим имуществом или чужим, отданным ему на сохранение, он может безопасно пожертвовать чужим имуществом для сбережения своего. От принимателя тогда требуется, чтобы он немедленно заявил о гибели вещи и затем доказал на суде, что он не мог спасти имущество, отданное ему на сохранение, без утраты своего собственного *(1231). Сообразно обязанности принимателя хранить имущество, он приобретает право владения им: имущество поступает в его заведывание. Но владние принимателя не есть владние самостоятельное, юридическое в техническом смысле этого слова, потому что, принимая имущество на сохранение, лицо отрекается от владния имуществом как своим. Поэтому, сколько бы ни было продолжительно владние на основании договора поклажи, ни в каком случае оно не может вести к приобретению права собственности по имуществу. Другое дело, когда настанет срок договору поклажи, для принимателя откроется обязательство возвратить имущество лицу, отдавшему ему на сохранение, и имущество не будет возвращено: тогда уже начнется владение юридическое, ибо невозвращением имущества в срок приниматель уже выражает намерение владеть им как своею собственностью, и, как скоро хозяин имущества пропустит срок давности для предъявления иска, приниматель действительно сделается собственником имущества. Но право владения принимателя не сопровождается правом пользования имуществом *(1232). И нет надобности, чтобы имущество было отдано принимателю за замком или печатью: законное обязательство заменяет замок или печать. Разумеется, в предупреждение самовольного пользования имуществом со стороны принимателя лучше передавать его за замком или печатью, тем более что этим отдаватель уже явственно выразит свою волю, чтобы обязательство принимателя воздерживаться от пользование имуществом было соблюдено вполне. Возможно, однако же, такое пользование имуществом, которое дается невольно, без особенного желания, без всяких особых мер со стороны принимателя. Напр., отдаются на сохранение картины, статуи, и приниматель украшает ими свою квартиру, смотрит на них; это будет также пользованием, но не имющим никакого юридического значение. Точно так же приниматель имущества может пользоваться им, когда это явственно предоставлено ему отдавателем. Действительно, бывает, что лицо, отдавая другому на сохранение свое имущество, в виде вознаграждения за то, предоставляет пользоваться им во время продолжения договора. Но, конечно, предоставление пользование может иметь место только относительно такого имущества, которое не разрушается непосредственно от употребления, потому что право пользования имуществом потребляемым предполагает право распоряжения им; а право распоряжения ни в каком случае не может быть предоставлено по договору поклажи: это противно существу ее, и совершенная нелепость, когда по договору поклажи принимателю предоставляется право пользования вещами потребляемыми; тут уже является другая сделка - заем. По наступлении срока поклажи приниматель обязан возвратить отданное ему на сохранение имущество в целости *(1233). Срок же поклажи или не определяется при ее заключении и тогда наступает во всякое время, по требованию того или другого контрагента о прекращении договора, или нередко определяется уже при самом заключении поклажи. Но срок здесь имеет двоякое значение, большею частью смысл его тот, что отдаватель имущества на сохранение, при наступлении срока обязан взять его обратно, так что для принимателя после срока договора нет уже такой ответственности по имуществу, какая существует до наступления срока, и он не только обязан возвратить имущество по истечении срока, но и вправе требовать, чтобы контрагент взял его обратно. Или смысл срока тот, что приниматель имущества на сохранение вправе возвратить его не ранее известного времени, так что отдаватель не может требовать выдачи себе имущества ранее срока. Напр., такой случай: приниматель имущества намеревается отлучиться куда-либо из своего местожительства и полагает возвратиться не ранее известного времени, а сделать распоряжение о выдаче имущества отдавателю во всякое время по его требованию затрудняется; и вот он выговаривает срок, ранее которого имущество не может быть потребовано обратно. Следовательно, в первом случае срок установляется в интересе отдавателя: это право последнего, чтобы имущество до известного времени было на попечении принимателя, а во втором - в интересе принимателя: он не обязан возвращать вещь ранее определенного времени. Но есть случаи, в которых приниматель имущества обязан предъявить его независимо от какого-либо особого требования о возвращении. Таковы именно случаи несостоятельности отдавателя; приниматель имущества на сохранение обязан представить его тому месту, которое заведывает делами несостоятельного отдавателя *(1234). Конечно, о несостоятельности лица делается публикация, и с тем вместе лица, имеющие на сохранении какие-либо вещи несостоятельного, приглашаются представить их в известный срок такому-то месту. Но и независимо от приглашения для принимателя есть обязательство представить эти вещи, как скоро несостоятельность отдавателя ему известна; в случае же непредставления, он подвергается штрафу, равняющемуся двадцати процентам цены находящегося у него имущества, независимо от ответственности, которой он может подвергнуться уголовным порядком за утайку имущества или за стачку с несостоятельньм должником *(1235). Наконец, приниматель имущества, пропустивший срок его возвращения, или не возвративши поклажи по первому требованию, во-первых, если отданы на сохранение деньги, уплачивает отдавателю 6% годовых, а по всякой поклаже - 10% в пользу богоугодных заведений, в виде пени; во-вторых, вознаграждает отдавателя за вред и убытки *(1236), и в-третьих подлежит ответственности и за случайную погибель (или повреждение) имущества, тогда как до наступления обязательства возвратить его, мы видели, он свободен от такой ответственности *(1237). Положим, имущество было потребовано от принимателя, но не было им доставлено, а потом по несчастному случаю сгорело: все-таки приниматель отвечает за имущество, хотя бы, по вероятию, та же участь постигла его и в руках отдавателя; напр., оба они соседи, и один и тот же пожар истребил их имущество. - Отдаватель имущества на сохранение, с своей стороны, обязан принять его обратно по наступлении срока поклажи; иначе приниматель может представить его в суд и тем устраниться от ответственности; или он может оставить имущество у себя и все-таки не отвечает за его целость, да сверх того вправе требовать от отдавателя вознаграждение за убытки, понесенные им от непринятия своевременно имущества, напр., платы за помещение, в котором оно находилось *(1238). Кроме того, отдаватель обязан вознаградить принимателя за сохранение имущества, если в договоре было о том постановлено, но само собою условие о вознаграждены за поклажу не предполагается. И потому, как скоро не назначена плата за хранение имущества, договор считается безмездным, хотя бы приниматель имущества занимался хранением его как промыслом и была бы у него известная такса, по которой он выговаривает себе вознаграждение. Напр., скорняк принимает на сохранение меховые вещи, и это его промысел; но если в сохранной расписке, выданной им отдавателю вещи, не означена плата за поклажу, то и не предполагается, что вещь отдана на сохранение за плату, а договор считается безмездным. Когда поклажа прикрывает заем, то, разумеется, не отдаватель имущества платит принимателю, а наоборот, приниматель отдавателю, только в акте поклажи этого не обнаруживается, а лишь означается большая сумма поклажи, нежели какая действительно вручается принимателю, ибо, конечно, показалось бы весьма странным значение договора, по которому налагается обязательство на принимателя, и еще он же платит отдавателю, так что это легко могло бы повести к обличению займа, прикрытого поклажею. Наконец, независимо от всего этого, отдаватель имущества обязан вознаградить принимателя за издержки, какие необходимо было произвести ему для сохранения имущества, напр. на перемещение его из одного места в другое и т.п. На такие издержки не требуется особого полномочия со стороны отдавателя *(1239).

Прекращается поклажа сообразно своему содержанию. Самый обыкновенный способ прекращения этого договора тот, что имущество, принятое на сохранение, возвращается отдавателю. Или имущество гибнет в руках принимателя, с ответственностью или без ответственности для него, все равно: поклажа все-таки прекращается. Равным образом она прекращается и тогда, когда приниматель имущества на сохранение приобретает на него другое какое-либо право, так что новая сделка поглощает поклажу; напр., приниматель покупает вещь или приобретает над нею право залога. Действию давности, как мы упоминали выше, сохранная расписка не подлежит; но это правило имеет полную силу при жизни контрагентов; смерть того или другого из них, в лучшем случае т.е. при соблюдении законных требований, обращает право отдавателя или его наследников в право, подлежащее действию общей давности, а в худшем - лишает их этого права. Если умер приниматель, то наследники его обязаны вызвать отдавателей путем публикации; если умер отдаватель, то наследники должны вызвать принимателей; если в полугодовой срок явятся отдаватели со своими расписками или наследники отдавателя в течение такого же срока сделают публикацию, то сохранные расписки их остаются в силе, но погашаются десятилетнею давностью; если же отдаватель не явится или наследники отдавателя не сделают публикаций, то они лишаются своих прав по сохранной расписке. Что смерть одного из контрагентов обращает право требовать возврата вещи, отданной на сохранение, в право, подлежащее действию давности, - это еще понятно; в поклаже личный элемент - доверие, одолжение - играет важную роль: нельзя требовать, чтобы наследники принимателя вечно берегли вещь чуждого им лица, отдавателя, или приниматель берег вечно вещь чуждых ему лиц, наследников отдавателя. Но лишение отдавателя или наследников его права на их собственную вещь из-за несоблюдения каких-то формальностей - явки и публикации - ничем не может быть оправдано. Вопрос мог бы быть решен законодательством очень просто: следовало объявить, что со времени смерти одного из контрагентов начинается течение общей давности по сохранным распискам *(1240).