Действие удовлетворения по обязательству

§ 18. Действие, оказываемое удовлетворением по обязательству, заключается в его прекращении, но, конечно, при том условии, что удовлетворение произведено соответственно всем требованиям, вытекающим для него из существа обязательства. Поэтому, например, удовлетворение несвоевременное не прекращаете обязательства, а чтобы обязательство прекратилось по удовлетворению, требуется нечто большее, добавок. Или, например, когда предмет обязательства составляет целый ряд действию, то только совершением последнего действия прекращается обязательство. Но между одними и теми же лицами может существовать несколько обязательств, и притом все они могут быть однородны, например, все могут иметь предметом производство денежного платежа: тогда возникает вопрос, к какому обязательству отнести производство удовлетворения? Прежде всего вопрос разрешается волею должника: удовлетворение по обязательству - его действие; следовательно, представляя удовлетворение, он вправе указать, к какому обязательству оно относится. Если же должник не объясняете, к какому обязательству относится удовлетворение, то естественно принять, что он предоставляет верителю отнести удовлетворение к любому обязательству, так что тогда уже вопрос разрешается волею верителя. Но и веритель иногда не объясняет немедленно по получении удовлетворения, к какому обязательству он его относить: тогда остается только разрешить вопрос по предположению. И вот прежде всего предполагается желание должника отнести удовлетворение к обязательству, для него наиболее тягостному. Так, если по одному обязательству, существующему между верителем и должником, платятся проценты, а по другому не платятся, то предполагается, что должник производить удовлетворение по тому обязательству, по которому платятся проценты. Точно также, если одно обязательство обеспечено, например, залогом, а другое не обеспечено, то предполагается, что удовлетворение относится к обязательству обеспеченному, как наиболее тягостному. Но если и предположение в пользу того или другого обязательства по наибольшей его тяжести должника не может иметь места, потому что все обязательства одинаково тягостны, то отдается преимущество обязательству старшему по времени: естественно предположить, что должник прежде всего очищает старые обязательства, по очереди. Наконец, если равно-тягостные обязательства одновременны, так что и по очереди их нельзя определить, к которому обязательству относится удовлетворение, то остается только принять, что удовлетворение распределяется на все обязательства по соразмерности. Но разумеется, дается значение тому или другому предположению в таком только случае, когда во время производства удовлетворения наступил уже срок нескольким обязательствам, существующим между верителем и должником; обязательства, которым срок еще не наступил, не берутся в расчете, потому что до срока они не подлежать удовлетворенно разве только по особому соглашению между участниками обязательства, которого в данном случае мы не предполагаем или которого, лучше сказать, именно нет, почему и приходится решить вопрос по предположению. Но как доказать производство удовлетворения по обязательству? Значение его очень важно, ибо оно прекращает обязательство, а между тем само по себе производство удовлетворения не оставляет следа. Как о существовали обязательства нередко свидетельствует письменный акте, так же точно и о факте, прекращающем обязательство, составляется иногда письменный акте, называемый распискою или квитанцией.. Как обязательство считается существующим по признанию должника, точно так же и производство удовлетворения по обязательству обязательства исходить от имени должника, так расписка должна исходить от имени верителя. Так и бывает в действительности: расписка представляется обязательству: должник же в этом акте не принимает никакого участия, возлагается на него никакой обязанности. Расписка эта или соединяется с долговым актом, значится на нем,- что очень естественно, так как о его существовали,- или дается отдельно от долгового акта, составляет собою особый акт *(959). В последнем случае важно, чтобы расписка именно указывала, какое обязательство прекращается удовле-творением: при этом только условии расписка служите доказательством удовлетворения, а иначе веритель может отозваться, что данная им расписка относится к другому обязательству, существовавшему между ним и должником, и тогда предъявителю расписки особыми фактами придется доказать, что она относится именно к тому обязательству, по которому веритель требует вторичного удовлетворения; но доказать это чрезвычайно трудно, а иногда и невозможно *(960). Однако, расписка верителя не единственное доказательство удовлетворения по обязательству: ей равняется по доказательной сил расписка должника о производстве удовлетворения. Это надпись должника на документе, который хранится у верителя, и для должника нет возможности сделать на нем надпись о производстве удовлетворения без согласия на то верителя; но веритель, конечно, не даст своего согласия, не получив удовлетворения; поэтому-то надпись должника на документе о производстве удовлетворения и равносильна расписке самого верителя в получении платежа *(961). Наконец, еще есть акт, которому приписывается значение одинаковое с распискою - это захеривание или наддрание долгового документа *(962). Но разумеется, что захеривание или наддрание акта обязательства имело это значение, нужно, чтобы оно исходило от самого верителя: поэтому, если веритель докажете, что не он наддрал или захерил акт обязательства, то наддрание или захеривание не имеет никакого значения. Должно сознаться, однако же, что все эти доказательства удовлетворения по обязательству не доказывают, собственно, самого производства удовлетворения, а только прекращена обязательства, которое может последовать и независимо от удовлетворения. Так, расписка верителя в получении удовлетворения по обязательству большею частью дается, конечно, по действительном получении удовлетворения: но веритель может дать расписку, и не получив удовлетворения, что и бывает иногда на самом деле: тогда расписка эта, собственно, имеет значение отречения верителя от права по обязательству, значение дара в пользу должника. То же самое должно сказать и о надписи должника на долговом документе о производстве удовлетворения: и не получив удовлетворения, веритель может дозволить должнику сделать такую надпись, и значение ее при безденежности то же, что и значение безденежной расписки. Наконец, и захеривание или наддрание долгового документа иногда имеет значение прощения долга, отречения верителя от права по обязательству: веритель уничтожает долговой документе и тем лишает себя возможности доказать существование обязательства. Таким образом, ни одно из доказательств производства удовлетворения по обязательству не доказываете собственно, действительного производства удовлетворения, а все они непосредственно доказывают только прекращение обязательства. Правда, для самого обязательства всеравно, тем или другим способом оно прекращается, производством ли удовлетворения со стороны должника, или иначе; в том и в другом случае оно перестает оказывать влияние на юридические отношения лиц. Но есть разница в последствиях прекращения обязательства по удовлетворению и по отречению от права со стороны верителя; отречение от права имеет значение дара в пользу должника, а даре в известных случаях возвращается *(963). И если доказательства производства удовлетворения по обязательству, по существу своему, могут не соответствовать на дел видимому значению, то их нельзя считать непреложными, а они способны подлежать опровержению: действительно, как скоро будет доказано, что обязательство прекратилось только по-видимому платежом, в сущности же по отречению верителя от права, то прекращение обязательства обсуживается как даре со стороны верителя должнику и влечет за собою все последствия дара. Поэтому-то нельзя сказать, чтобы для должника было все равно, произведено или не произведено удовлетворение по обязательству, как скоро в руках его есть, например, расписка верителя в получении удовлетворения: самая расписка эта, как доказательство, может быть опровергнута, и тогда наступят иные последствии, нениели какие имели бы место при действительном производстве удовлетворения. Трудно, конечно, а иногда даже и совсем невозможно доказать, что удовлетворение по обязательству не было произведено, когда у должника есть расписка верителя в получении платежа или другое доказательство производства удовлетворения, но бывают случаи, что это и доказывается.

Действие обязательства относительно риска

§ 19. Каждое обязательство сопровождается риском или страхом>. Действие, составляющее предмет обязательства и представляющееся при заключении его возможным, может оказаться впоследствии невозможным; невозможность же совершения действия составляет ущерб в имуществе: и вот обязательство нести этот ущерб тому или другому участнику и составляет риск или страх по обязательству (periculum). Такая невозможность совершения действия, составляющего предмет обязательства, вследствие тех или других обстоятельства может наступить относительно каждого действия: поэтому-то мы сказали, что каждое обязательство сопровождается риском. А обязан доставить известную вещь В, но А лишается возможности доставить эту вещь, например, потому, что она сгорела: если А тем не менее обязан доставить В другую, вещь равноценную, то значить, что совершение действия предмета обязательства оказывается невозможным к ущербу А, риск по обязательству на его сторон, но если А не обязан доставить В другую равноценную вещь, то риск по обязательству на стороне В. А обязан доставить В известную вещь, а В обязан уплатить за то А известную сумму денег, впоследствии вещь сгорает и А лишается возможности доставить ее В: если и В впоследствии того перестает быть обязанным уплатить А условленную сумму денег, то, очевидно, риск по обязательству на сторон А, потому что он, лишаясь вещи, лишается и права на получение вознаграждения; но если В тем не менее обязан уплатить А условленную сумму, то риск по обязательству на сторон В, потому что, не получая вещи, он все-таки платите деньги, определенные за ее доставлена. К этим видам сводятся все разнообразные случаи риска по обязательствам. Кто же, спрашивается, из участников обязательства несет риск - должник или веритель? В вещном праве все повреждения в имущества, происходящие от несчастного случая, падают на счет субъекта права *(964), что и выражается классическою формулою: casum sentit dominus. Если бы эту же формулу применять к обязательствам, то должно бы сказать, что ущерб, происходящий от невозможности исполнения действия, составляющего предмет обязательства, падает на счет субъекта права по обязательству, т.е., что страх по обязательству всегда на сторон верителя. Но вопрос об обязательстве нести страх разрешается в обязательственном праве по иным началам, нениели в вещном праве, так что иногда страх по обязательству, действительно, на стороне верителя, но иногда, и, должно сказать, большею частью, он находится на сторон должника. Прежде всего, конечно, и в обязательственном праве имеет силу непреложно-справедливое правило, что ущерб, происходящий в имуществе, падает на счет субъекта права - становится действительно для него ущербом лишь тогда, когда он произошел от несчастного случая: если ущерб произошел от действия другого лица, такого действия, которое составляет собою нарушение права, то он падает на лицо, нарушившее право, ибо нарушение права рождает для виновного обязательство вознаградить лицо, чье право нарушено, за все убытки, понесенные этим лицом вследствие правонарушения *(965). Поэтому, в каждом отдельном случае, при определении, к чьему ущербу отнести наступившую невозможность совершения действия, составляющего предмет обязательства, прежде всего должно обращать внимание на то, не произошел ли ущерб вследствие нарушения права противною стороною. Но далее, по отношению к вопросу, кому нести страх по обязательству - должнику или верителю, должно различать обстоятельства односторонние и взаимные, потому, что в тех и других обязательство нести страх определяется различно. В обязательствах односторонних, по самому существу их, риск всегда на стороне верителя. А обязан доставить В известную вещь, но она сгорает и для А нет уже возможности исполнить обязательство: эта невозможность наступила без вины А, без нарушения права с его стороны; следовательно, для него нет обязательства вознаградить В, так что действие, составляющее предмет обязательства, не совершается - к ущербу верителя, риск на стороне последнего. Другое дело, если одностороннее обязательство родовое, или предмет его определяется мерою, весом или счетом, тогда погибель одной вещи не освобождает должника от обязательства, и он обязан представить верителю другую вещь. Например, А обязан доставить В лошадь, не определенную именно лошадь, а вообще лошадь; впоследствии одна из его лошадей умирает: тем не менее А обязан доставить В другую лошадь. И точно также, если у А только одна лошадь и погибает, он все-таки обязан приобрести другую лошадь и доставить ее В, если не тот именно индивидуум, который находится у А, составляет предмет одностороннего обязательства. По-видимому, здесь вопрос об обязанности нести риск разрешается иначе, нениели в первом случае: тогда как в первом случае риск по одностороннему обязательству на стороне верителя, здесь он какеудто на стороне должника. Но это только по-видимому: родовое обязательство исполняется представлением каждого вида родового понятия, так что разве по исключению действие, составляющее предмет такого обязательства, может оказаться действием невозможным; вот потому-то с погибелью одного вида родового понятия мы не признаем прекращения одностороннего родового обязательства. В обязательствах двусторонних вопрос об обязанности нести риск можно разрешить в пользу верителя или в пользу должника, смотря по тому, как считать действие верителя, составляющее эквиваленте действия должника: если считать обязательство верителя эквивалентом самого обязательства должника, то в случай невозможности совершения действия, составляющего предмет обязательства, без вины лица обязанного, веритель все-таки должен представить эквивалент; следовательно, риск на стороне верителя; но если считать обязательство верителя эквивалентом не обязательства должника, а самого действия совершаемого в пользу верителя, то, конечно, если совершение действия оказывается невозможным и оно не совершается, то и веритель не обязан исполнять своего обязательства, представлять эквиваленте; следовательно, действие, составляющее предмет обязательства, не совершается - к ущербу должника, т.е. риск по обязательству на его стороне. Сама естественная справедливость ведет к тому, чтобы считать обязательство верителя эквивалентом не обязательства должника, а самого действия, совершаемого им в пользу верителя, так что в взаимных обязательствах разве только по исключению риск может быть на стороне верителя, тогда как в обязательствах односторонних, по самому существу дела, риск падает на верителя и только по исключение может оказаться на сторон должника.

Например, заключается договор найма, по которому лицо приобретает право жить на даче другого лица и обязывается платить за то известную сумму денег; но до перехода нанимателя на дачу она сгорает: наниматель не обязан платить наемную плату, потому что она платится за пользование вещью, за удовлетворение ею потребности, а не за одно обязательство хозяина вещи предоставить ее в пользование нанимателя. Но каково бы ни было обязательство, на которой бы из сторон, участвующих в нем, ни лежал страх по обязательству, как скоро одна из них нарушает право другой, к ней переходите и страх по обязательству, хотя бы до того времени он был на противной стороне. Например, заключен договоре поклании, по которому известная вещь отдана на сохранение; по требованию хозяина, она не возвращена ему лицом, принявшим ее на сохранение, а впоследствии сгорела: до требования выдачи вещи страх по обязательству был на сторон верителя, хозяина вещи, и если бы она сгорела в это время, лицо, принявшее ее на сохранение, не отвечало бы за ее уничтожение пожаром; но, не выдав вещи по требованию ее хозяина, лицо, принявшее ее на сохранение, тем нарушило право хозяина вещи и вследствие того страх по обязательству перешел уже к нему, т.е. к лицу обязанному, так что, как скоро вещь сгорела и выдача ее сделалась невозможною, этому лицу приходится вознаградить хозяина вещи за ее погибель, не по предположению, что вещь не сгорела бы в дом хозяина,такое предположение могло бы быть опровергнуто,- равно не по предположению вины лица обя-занного, его нерадения о вещи, принятой на сохранение,- и это предположение, пожалуй, могло бы быть опровергнуто,- а именно потому, что, не выдав вещь по требованию ее хозяина, лицо обязанное тем нарушило право верителя *(966). Такими началами определяется обязанность нести страх по обязательству. Но, разумеется, по взаимному соглашению между участниками обязательства может быть определено и иначе: риск может быть передан должнику, тогда как независимо от такого соглашения, по существу обязательства, он был бы на сторон верителя; точно также может быть и наоборот. В таком случае вопрос об обязательстве нести риск прежде всего должен быть разрешаем на основании соглашения. Наконец, страх по обязательству, по особому договору, называемому договором страхования, может быть передан и стороннему лицу: точно так же, как страх, сопровождающий вещное право, по договору страхования передается постороннему лицу, например, страх собственника дома или вообще строения передается компании страхового от огня общества, точно также может быть передан стороннему лицу и страх по обязательству. Так иногда и бывает в действительности: например, хозяин дома или хозяин товаров застраховывает свое имущество у стороннего лица, отдельного лица или страхового общества; но так как, подобно всякому обязательству, и обязательство, вытекающее из договора страхования, сопровождается известным риском - страховщик может оказаться несостоятельным,- то собственник имущества вступает иногда вторично в договоре страхования с другим сторонним лицом, за известную премию передает ему страх по обязательству, вытекающему из первого договора, и приобретает от него право требовать вознаграждения в случае несостоятельности первого страховщика. По взаимному соглашению между участниками обязательства или между участниками обязательства и сторонними лицами могут быть постановлены также и различные сочетания: например, страх может быть принять на половину, на треть обязательства; равным образом, страх может быть принять только при известных условиях, на определенное время и т.д.