Поставка

§ 36. Поставкою называется договор, по которому одна сторона *(1108) обязывается доставить другой какую-либо вещь, за известную цену, к известному сроку *(1109). Очевидно, таким образом, что поставка, по существу своему, близко подходит к купле-продаже: как по договору купли-продажи за известную цену передается какая-либо вещь, точно так же и по договору поставки. Сродство обоих договоров окажется еще более близким, когда примем в соображение, что и при купле-продаже исполнение по договору может не совпадать с его заключением. И, действительно, очень нередко при заключении купли-продажи постановляется, что продавец обязывается доставить покупщику такую-то вещь к такому-то времени, а не тотчас по заключению договора, так что иногда трудно определить, есть ли данный договор поставка, или купля-продажа. Все различие поставки от купли-продажи состоит в том, что поставка предполагает некоторый промежуток времени между заключением и исполнением договора, тогда как купля-продажа не предполагает такого промежутка: правда, и купля продажа, как мы сейчас сказали, по соглашение контрагентов может содержать определение о промежутке между заключением договора и исполнением по нему; но для купли-продажи этот промежуток не существен, он может быть и не быть; для поставки же он существен; так что, если не назначено такого промежутка, а по мысли контрагентов исполнение по договору немедленно должно следовать за его заключением, то поставка имеет, собственно, значение купли-продажи. Спрашивается, почему же законодательство придает промежутку времени между заключением и исполнением договора такое значение, что основывает на нем различие двух договоров? Дело в том, что при купле-продаже лицо, обязывающееся доставлением вещи другому лицу, предполагается собственником вещи: законодательство именно постановляет, что только собственник может продавать имущество *(1110). Между тем, не всегда лицо обязывающееся доставлением вещи другому, уже при самом заключении договора является собственником ея, и даже, быть может, вещь, о доставлена которой идет речь, пока еще вовсе не существует в природе: но тем не менее лицо может впоследствии приобрести право собственности на данную вещь и в срок договора доставить ее контрагенту. Следовательно, при поставке не имеет места предположение, что поставщик собственник вещи, которую обязывается доставить, как при купле-продаже, а получает место другое предположение, что при заключена договора поставщик не собственник вещи (хотя ничто не мешает ему быть ее собственником уже и в то время), ему нужно еще время для приобретения по ней права собственности.

Поставка имеет очень важное значение в юридическом быту, дополняя собою куплю-продажу: купля-продажа, как известно, двигает торговые обороты; но она дает возможность заключать сделки о предметах, находящихся в собственности продавца, между тем не всегда продавец при самом заключена договора имеет уже достаточное количество товара, и не всегда это возможно,-например, при требовали очень значительного количества товара, как при покупках, делаемых государством для войска,-тогда как при существовании обоих договоров купли-продажи и поставки, есть возможность обязываться не только доставлением вещей, составляющих собственность обязывающегося лица, но и доставлением вещей, при заключении договора еще не находящихся в собственности его или даже вовсе не существующих в природе. Но, что касается до юридического существа поставки, то за исключением лишь особенности, что поставка существенно предполагает некоторый промежуток времени между заключением договора и исполнением по нему, она совершенно сходна с куплей-продажей, так что определения о купле-продаже вполне применяются и к поставке, при соображении, конечно, общих юридических определений об исполнении и прекращении договоров. Вот почему в практике оба договора почти не отличаются один от другого, так что на бирже вовсе и не говорится о поставке, а только о купле-продаже.

Так как при поставке идет речь о доставлении вещи не немедленно, а по истечении известного времени, при наступлении же срока договора цена вещи может быть иная, нежели какая существует при его заключении, то в сделках между частными лицами цена поставки нередко определяется ценою, какая будет существовать на товар, составляющий предмет поставки, в срок договора *(1111). Например, 1-го октября лицо обязывается поставить другому такого-то количество хлеба к 1-му марта следующего года, по цене, какая, в то время будет на хлеб. Однако же, в большей части случаев цена товара определяется уже при самом заключении договора. Если в срок поставки цена товара значительнее, нежели Какая назначена по договору, и нет затруднения приобрести товар, то понятно, что для лица, имеющего право на получение товара, все равно, получить ли товар, или ту сумму, за которую можно его приобрести. Но так как и лицо, имеющее по договору право на доставление товара, с своей стороны, также должно произвести условленную плату поставщику, то лицу этому, собственно, приходится получить или товар, или разность между ценою его по договору и рыночною ценою в срок поставки. Например, поставщик обязался доставить другому лицу 1,000 четвертей пшеницы, по 5 р. за четверть; между тем в срок поставки пшеница возвышается до б р. за четверть: лицу, которому Должна быть доставлена пшеница, все равно, получить ли от поставщика пшеницу, или получить от него 1.000 р. и на эти деньги, с добавлением платы, следовавшей за поставку, самому купить пшеницу. Наоборот, когда в срок поставки цена товара ниже назначенной по договору, поставщику все равно, примет ли от него покупатель товар и заплатить ему по высшей цене, или покупатель сам приобретет товар, а ему заплатить только разность цены по договору. Например, к сроку поставки цена пшеницы не повышается, а понижается до 4 р.: очевидно, поставщику все равно, купить ли 1,000 четвертей пшеницы по 4 р. за четверть, поставить ее покупателю и взять с него по 5 р., или вовсе не поставлять пшеницу покупателю, а только взять с него свою прибыль, 1,000 руб. Но таким образом оказываются возможными и поставки, в которых идет, собственно, речь не о доставлена товара, а только об уплате разности между ценою его по договору и рыночною ценою в срок поставки. И действительно, в больших торговых городах такие сделки заключаются в большом количестве, составляют обширную спекуляцию и привлекают очень значительное число участников-это так называемый сделки на разность. Всего чаще предметом их являются государственные облигации, т.е. заемные обязательства государства, и акции промышленных обществ и компаний. Те и другие на биржах постоянно являются предметами сделок: одно лицо сбывает фонды или акции, обменивает их на наличные деньги, а другое приобретает, покупает их, так что фонды и акции имеют биржевой курс, подлежащие беспрестанным колебаниям,-то он повышается, то понижается, смотря по обстоятельствам, более или менее благоприятным для кредита государства или положения дел компании. И до того курс на акции компаний и, в особенности, на государственные облигации чувствителен, что иногда ничтожное какое-либо событие, даже пустой слух, в состоянии его изменить, так что по отношению к этим предметам всего скорее можно рассчитывать, что курс их к сроку поставки будет разниться с ценою, назначенною по договору. И вот очень часто заключаются такого рода сделки, что одно лицо обязывается поставить другому, в такое-то время, определенное количество, например, государственных бумаг известной ценности, по такой-то цене; но контрагенты вовсе не имеют в виду действительную поставку бумаг, а только расчет в разности: если в срок поставки цена бумаг будет ниже, чем назначено по договору, то разность курса выплачивается поставщику; если же цена будет выше, то покупщик уплачивает разность курса противному контрагенту. Но точно также и другие товары могут быть предметом сделок на разность, ибо курс на все предметы подлежит колебаниям: рыночная цена товаров одного времени более или менее разнится от цены другого времени. Действительно, нередко и другие предметы, не только государственные облигации и акции промышленных компаний, а например, хлеб, сахар, хлопчатая бумага и т.д., входят в круг спекуляций, имеющих целью один расчет разности курса. Очевидно, что чрезвычайно трудно, а иногда даже невозможно отличить сделку, имеющую в виду одну разность курса, от сделки серьезной, имеющей целью действительное доставление имущества. Иногда, правда, по некоторым признакам можно предполагать, идет ли речь о разности курса только, или о действительном доставлена вещи, но только предполагать. Например, когда хлебный торговец обязывается поставить известное количество хлеба другому хлебному же торговцу, или когда помещик обязывается поставить хлебному торговцу известное количество хлеба, то можно полагать, что дело идет о действительной поставке. Но, например, когда лицо, вовсе не занимающееся операциями по хлебной торговле, заключает договор о поставке хлеба, и притом в значительном количестве, то, можно предполагать, что тут дело идет об одной разности курса, но, повторяем, только предполагать. в сделках же по процентным бумагам еще труднее отличить истинную сделку от сделки для видимости, так как каждое яйцо может приобрести процентный бумаги, как скоро по каким-либо временным расчетам находит выгодным для себя затратить капитал на такое приобретение. Между тем, для экономического быта сделки на разность, касаются ли он процентных бумаг или других предметов,-все равно, оказываются чрезвычайно вредными; он разжигают страсти, побуждают человека рисковать, ставить свое достояние в зависимость от случая, словом, представляют тот же вреде, какой представляют азартные игры, лотереи. Кроме того, сделки на разность побуждают участников оказывать влияние на курс товара, создавать курс, выгодный для них, и так как в этих сделках принимают участие многие лица, то соединенными силами, посредством ложных слухов, иногда очень ловко пускаемых в оборот, они нередко, действительно, в том успевают, так что курс товара повышается или понижается не по естественным экономическим законам, а мерами искусственными. Но так как цена на предметы одна и та же, как для действительных поставок, так и для кажущихся, то и выходить, что цена изменяется в угоду лицам, занимающимся сделками, как азартною игрою. Но и этим не исчерпывается дурная сторона сделок на разность, а присовокупляется еще тот вред, что сделки эти, ничем не отличаясь по содержание и форме от сделок действительных, присоединяются к ним и дают виде, будто спрос на известный предмет увеличивается, а по экономическим законам с увеличением спроса возвышается и цена предмета, так что мнимые сделки уже одним существованием своим производят возвышение цены на предмет, о котором в них идет речь. Так, например, если, вместо 1000 сделок о поставке хлеба, будет заключено 2000 сделок, то хотя бы на половину они были мнимые, тем не менее спрос на хлеб кажется удвоившимся и, вместе с тем, цена на него по истинным сделкам непременно увеличивается, так что истинное мерило ценности теряется и производится искусственная дороговизна, в высшей степени пагубная, когда касается предметов продовольствия. Соображая все это, некоторые законодательства запрещали сделки на разность и отказывали им в судебной защите, например, французское *(1112). (Наше законодательство вообще их разрешает запрещены лишь сделки на разность, писанный на золотую валюту, совершаемые с исключительной целью получение разницы между курсом валюты, условленным сторонами и действительным на какой-либо назначенный ими срок, и так называемые сделки с премией, стеллажи и т.п., писанные на золотую валюту; писанные же на всякую другую валюту, сделки эти дозволены, но только владельцам торговых, промышленных и банкирских предприятий; вместе с тем усилен надзор за деятельностью как этих предприятий, так и биржевых маклеров, и установлены карательные меры *(1113).