Magnitsky_M_L_Pravoslavnoe_prosveschenie

Предисловие

ника и либерального единомышленника М. М. Сперанского. Прежде всего Магницкий заявил, что тот являлся главой тайного заговора в России и, благодаря покровительству Сперанского, проповедь иллюминатства велась

вРоссийской империи с «адскими ухищрениями» посредством как учебной, так и научной литературы. При всем при том Сперанский изображался Магницким как жертва иллюминатов, «кои ищут... обольстив значущих

вправительстве людей разными обманами... управлять ими в видах своего общества»*.

ВсвоейзапискеМагницкийперечислялдесяткивысокопоставленных чиновников, находившихся в тайном обществе, причем сам признавался в том, что какое-то время был членом масонской ложи «Полярная звезда»**. Магницкий обвинял университеты в преподавании пантеизма, материализма и прагматизма, ибо занятия «точными дисциплинами» (статистика, экономика и т. д.) при соответствующей интерпретации со стороны либеральной профессуры очень быстро могут убедить студентов

втом, что «лица правительственные, духовенство, дворянство, армия суть классы непроизводящие (трутни общества)»***. Магницкий раскрывал разрушительную работу масонских лож в русской культуре. Не случайно, по его мнению, для масонских кругов было характерно стремление «завладеть всеми отраслями литературы и всех их отравить ядом иллюминатства»****.

*  Там же. № 2. С. 297.

**  Этот факт подтверждает либеральный историк В. И. Семевский, который в статье «Декабристы-масоны» (Минувшие годы. 1908. Т. 5–6. С. 403) писал, что в числе бумаг, найденных в кабинете императора Александра I после его смерти, есть донос некого полковника Полева, в котором называются следующие члены ложи иллюминатов: Сперанский, Фесслер, Магницкий, Злобин и др.

***  Двадоносав1831году.ВсеподданейшиеписьмаМ.Магницкогоимператору Николаю об иллюминатах // Русская старина. 1899. № 3. С. 623.

****  Там же. № 1. С. 75–76.

61

Предисловие

Израильский публицист С. Ю. Дудаков утверждает, что самым примечательным в этой записке Магницкого было то, что «впервые участниками «мирового заговора масонов» стали и евреи»*. Говоря о возникновении различных ересей, Магницкий возлагал за это вину на еврейство, которое превратно истолковывает Библию, особенно в пророчествах о пришествии Христа. Евреи, пользуясь незнанием христианами древнееврейского языка, «издают под видом молитвенных книг разные возмутительные против народа и правительств христианских» сочинения**. Указывая на евреев как на всеобщую «деморализующую силу», Магницкий писал об использование их со стороны иллюминатов для достижения тайных целей: «Люди сего рода в Россию приезжать могут, по большей части, под именем приказчиков торговых домов, от коих и действительно, для закрытия себя, легко иметь им некоторые поручения наших произведений и проч., ибо ныне капиталы всей Европы приведены уже в руки жидов (четыре брата Ротшильда)...»*** Крометого,онзаявлял,чтоцентрмирового заговора находится в Лондоне****.

О дальнейших годах жизни Магницкого имеются лишь отрывочные сведения. В 1834 г. сын Магницкого, Михаил Михайлович, служивший в гвардейской кавалерии, а затем переведенный за участие в дуэли в армию адъютантом начальника поселенной резервной кавалерии графа И. И. Витте, упросил последнего исходатайствовать у новороссийского генерал-губернатора М. С. Воронцова дозволения переселиться в Одессу его

*  Дудаков С. Ю. История одного мифа. Очерки русской литературы Х1Х–ХХ вв. – М., 1993. С. 59.

**  Двадоносав1831году.ВсеподданейшиеписьмаМ.Магницкогоимператору Николаю об иллюминатах // Русская старина.1899. № 3. С. 625.

***  Там же. С. 629.

****  См.: Там же. № 1. С. 87.

62

Предисловие

отцу вместе с женой*. В Одессе Магницкий сблизился М. С. Воронцовым. Одно из своих сочинений, «Краткое руководство к деловой и государственной словесности для чиновников, вступающих в службу», напечатанное в Москве в 1835 г., Магницкий посвятил ему, в признательность за перевод на юг**. Особо теплые отношения сложились у Магницкого с православным писателем и публицистом А. С. Стурдзой и его сестрой – Р. С. Эдлинг.

В годы одесской ссылки произошло примирение Магницкого с А. Н. Голицыным, в отставке которого с поста министра духовных дел и народного просвещения он принял самое активное участие. «Это лежало на совести его Магницкого, и он прибегнул к помощи третьего лица(А.С.Стурдзы.–А.М.),просязапрошлоехристиан- ского прощения; в ответ Магницкому князь поручил ему передать,чтостарогооннепомнит»***.Крометого,посовету архимандрита Гавриила (Розанова), впоследствии архиепископа Херсонского, почитателем и постоянным посетителемкоторогоонбыл,Магницкийпопросилпрощения в 1837 г. у Сперанского, когда тот был в Одессе****.

Стурдза ввел Магницкого в кружок, в который входили видные одесские чиновники, в том числе одесский градоначальник граф А. П. Толстой, интригующий против М. С. Воронцова. Увлекающийся Магницкий имел неосторожность принять участие в составлении ежегодно представляемого отчета по градоначальству, в

*  Михаил Леонтьевич Магницкий в 1823–1845 гг. [две собственноручные записки императора Николая I и воспоминания о пребывании Магницкого в Одессе до смерти]. Сообщ. В. Ф. Кеневич и Н. Н. Мурзакевич // Русская старина. 1874. № 11. С. 274.

**  Там же. С. 275.

***  ФортунатовФ.Н.Памятныезапискивологжанина//РА.1867.№12. Стб. 1698–1699.

****  См.: Мацеевич Л. С. Одесские заметки о Магницком [Неизданная рукопись Магницкого. Из воспоминаний о Магницком протоиерея М. К. Павловского. Могила Магницкого.] // Русский архив. 1898. № 2. С. 227–228.

63

Предисловие

котором Воронцову были поставлены на вид «все бюрократические промахи, делаемые в Одессе, мелкие беспорядки полиции и т. п.»* Известно, что отчет «возбудил деятельность комитета министров»**. В итоге в начале 1839 г. одесские власти под предлогом, что Магницкий начал «водиться с праздными людьми в Одессе, занимается интригами, пересудами, сплетнями и неосновательными доносами, затрудняет начальство и возбуждает вредное для службы несогласие»***, приказали ему покинуть Одессу.

Магницкий переехал в Херсон под надзор полиции и провел там два года. «Скромное и сдержанное пребывание в тихом городе обратили внимание графа Воронцова, который, во уважение хилого здоровья Магницкого, исходатайствовал ему у государя императора возвращение снова в Одессу»****.

Это произошло в 1841 г. Во второе свое пребывание в Одессе Магницкий увлекся астрономией, занимался греческим языком и переводом книг древних писателей, писал статьи для погодинского «Москвитянина»*****. Сох­ ранилась характеристика Магницкого того времени, данная А. С. Стурдзой: «…быстрота и меткость ума еще не

*  Мурзакевич Н. Н. Записки 1806–1833 // Русская старина. 1887. Сентябрь. С. 484.

**  Михаил Леонтьевич Магницкий в 1823–1845 гг. [две собственноручные записки императора Николая I и воспоминания о пребывании Магницкого в Одессе до смерти]. Сообщ. В. Ф. Кеневич и Н. Н. Мурзакевич // Русская старина. 1874. № 11. С. 275.

***  МацеевичЛ.С.ОдесскиезаметкиоМагницком[Неизданнаярукопись Магницкого. Из воспоминаний о Магницком протоиерея М. К. Павловского. Могила Магницкого.] // Русский архив. 1898. № 2. С. 226.

****  МихаилЛеонтьевичМагницкийв1823–1845гг.[двесобственноруч- ные записки императора Николая I и воспоминания о пребывании Магницкого в Одессе до смерти]. Сообщ. В. Ф. Кеневич и Н. Н. Мурзакевич // Русская старина. 1874. № 11. С. 275.

*****  ПогодинМ.П.Сперанский.Критико-историческоеисследование// Русский архив. 1871. 7 и 8. Стб. 1156.

64

Предисловие

покидали бодрого старца; он все еще был душою наших дружеских бесед, несравненным ценителем ученых и литературных трудов, строгим обличителем гордой философии по стихиям мира и в полном смысле стоиком– христианином. Только мало-помалу крепло и обнаруживалось в нем благодатное отчуждение от мирских видов и пристрастий, прилежание к келейной молитве и безусловное младенческое послушание всем уставам матери нашей Православной Церкви»*. Магницкий окончательно обратился к традиционному Православию. Любимыми его книгами стали Евангелия и Четьи-Минеи св. Димитрия Ростовского. «Он уже строго осуждал в других уклонения мистицизмом и всякие другие уклонения от чисто православного учения; таким лицам он выставлял в пример для подражания простоту веры поселян, и при этомнередкоповторял:«Намнужнопобольшемужицкой веры»**. Один из типичных представителей тогдашнего дворянского общества так негодовал по поводу набожности Магницкого: «Умнейший человек, но суеверен как крестьянин. Представьте: у него огромные иконы, перед которыми теплится день и ночь лампада!»*** Магницкий не раз давал волю своему негодованию против «разных аристократических замашек и капризов в деле веры», не перенося на дух «разделения в вере между аристократами и мужиками, между господами и слугами» и суждений вроде: «Как же я позволю священнику помазать мне лоб, чтобы одно и то же было для лакея и для барыни!» Или: «Как это в причастии ложечка для всех одна: побывает во рту у мужика и потом и мне дадут ее в рот!» Подобные заявления возмущали Магницкого, он видел

*  Стурдза А. С. Воспоминание о Михаиле Леонтьевиче Магницком // Русский архив. 1868. Кн. 2. С. 931.

**  Фортунатов Ф. Н. Памятные записки вологжанина // РА. 1867. № 12. Стб. 1697.

***  Морозов П. Т. Мое знакомство с М. Л. Магницким. – М., 1877. С. 5

65

Предисловие

в них неверие в силу православных обрядов и таинств. На благотворительных вечерах с танцами и концертами он без церемоний говорил великосветским дамам, что они служат дьяволу. Когда тем же дамам случалось говорить ему: «Как это говорится при крещении детей: дуни

иплюнинанего? Что, мы разве чертей рождаем?!» – то он твердоотвечалимнапрекрасномфранцузскомязыке:да, да, нужно изгонять дьявола из того, что вы рождаете.

Лица духовного звания утверждали, что Магницкий в вере был «совершенный простец». Сам же бывший попечитель Казанского округа в узком кругу заявлял: «Моя вера – кучерская... мы с кучером ходим в одну церковь... В какую церковь мой кучер, туда и я. А если в ней несколько священников, то если я застану в церкви коголибо из них, то – это он, мой духовник»*. Он глубоко верил в силу молитвы: «Сказано: просите и дастся вам; я так и верю. У Бога, как у отца, нужно прямо просить того, в чем есть нужда. Если нуждаешься в сапогах, так

имолись: Господи, дай мне сапоги! Если у меня нет дров, я буду просить и молиться об этом, и Бог так сделает, что у меня будут дрова». Когда у него случались семейные раздоры с женой-француженкой, то он видел в них «наваждение дьявола» и поэтому «всякий раз кропил стены святою водою и курил в комнатах херувимским ладаном. Этим он прогонял бесов как причину раздора». Последним и решающим аргументом Магницкого в спорах о вере было: «Постойте, постойте... будете умирать так же, как ваша кухарка, и тогда вспомните мои слова». За подобные действия и высказывания большая часть тогдашнего русского образованного общества считало Магницкого «чуть не помешанным»**.

*  Мацеевич Л. С. Одесские заметки о Магницком // Русский архив. 1898. № 2. С. 225–226.

**  Там же. С. 226.

66

Предисловие

Известно, что в конце жизни Магницкий испытывал серьезные денежные затруднения, и бывший его покровителем князь А. Н. Голицын, описывая «несчастное положение старика Магницкого», просил Николая I увеличить ему пенсию. Смирив христианской аскезой свой неугомонный нрав, примирившись с теми, кого он жестоко обидел при жизни, 21 ноября 1844 г. Магницкий скончался от воспаления легких и был погребен на Старом кладбище Одессы*. В 1930-е гг. на месте этого кладбища был устроен парк имени Ильича**.

Целостное исследование жизни, деятельности и идей Магницкого – еще впереди. Однако очевидно, что он являлся одной из тех ключевых фигур русской истории первой четверти ХIХ в., стараниями которых был осуществлен поворот в правительственной политике, острие которого было направлено против идеологии ФранцузскойреволюцииXVIIIв.,тоестьпротиватеизма, рационализма, космополитизма, конституционализма, либерализма и т. д. Попытка реализации подобной идеологии на практике в первые два десятилетия правления Александра I вызвала протест в русском обществе, что резко ускорило становление национал-патриотических сил. Магницкий смог создать свой собственный русский­ проект, отличающийся достаточной степенью масштабности и в какой-то степени реализованный в правительственной политике не только Александра I, но и НиколаяI.Этотпроектимелрядсущественныхособенностей. Его невозможно адекватно исследовать без понимания того, что его автор одно время разделял либеральные ценности и являлся одним из лидеров «либеральной бю- рократии» той эпохи, а затем радикально пересмотрел

*  См.: Там же. С. 229.

**  См.:ИльинаК.А.Попечительучебногоокруга//Неформальныепрактики властвования в Казанской губернии (первая половина XIX века). –

Казань, 2006. С. 112.

67

Предисловие

свои взгляды, став убежденным патриотом и антизападником. Опыт преодоления либерализма предопределили существенные особенности проекта Магницкого. Кроме того, с нашей точки зрения, Магницкий в большей степени, нежели кто бы то ни было из светских идеологов русской национальной идеологии александровского царствования, подвергся всестороннему влиянию церковноправославных кругов (возможно, благодаря тесным контактам с архимандритом Фотием (Спасским) и митрополитом Серафимом (Глаголевским), отразив их позицию в русской правой мысли.

Таким образом, Магницкий, с определенными оговорками, в идейном плане оказался непосредственным предшественником графа С. С. Уварова с его знаменитой формулой «Православие. Самодержавие. Народность».

В подготовке материалов для публикации в настоящем издании приняли участие А. С. Глазева, А. Е. Гребенщиков, Е. Ю. Назаренко. Перевод с французского – А. О. Мещеряковой.

Орфография большей частью изменена в согласии с современными правилами написания.

А. Ю. Минаков

68

Раздел I

Сочинения

Нечто об общем мнении в России и верховной полиции

Всемилостивейший Государь1!

Проникнутый личной преданностью к особе Вашего императорского Величества, яко к благотворителю моего Отечества, восстановителю несчастного Отца моего с семейством и собственному моему благодетелю, толикократно незаслуженными еще милостьми и щедротами меня взсыпавшему, я приемлю смелость поднести Вашему Величеству рассуждение мое об общественном в России мнении и верховной полиции. – По внутреннему убеждению моему, предмет сей, давно в свободные от должности часы меня занимавший, представился мне достойным внимания Вашего императорского Величества. Не смея утверждать о мере основательности моих мыслей, смею удостоверить Ваше императорское Величество в чистоте и доброте моих побуждений, кои единственно суть: любовь к Отечеству и Государю, для счастия его царствующему. Смелость некоторых рассуждений и самого слога

69

М. Л. Магницкий

не могла остановить меня, ибо сим языком говорили Траяну2. С глубочайшим благоговением сим.

Всемилостивейший Государь Вашего императорского Величества верноподданный Михаил Магницкий.

Секретно

Нечто об общем мнении в России и верховной полиции ноября «…» дня 1808 г.

Главный предмет верховной полиции есть наблюдение за общим мнением.

Полиция, которая наблюдает токмо за лицами, подслушивает, так сказать, разные речи и занимает правительство токмо пересказами, есть полиция варварская и вредная, ибо всегда бывает притеснительная и по большей части личностями водимая.

Во Франции, где, без сомнения, полиция доведена до совершенства, несколько лет сряду, в самые важные для правительства эпохи, слышал я сам, как в клубах и кофейных домах порицали публично Правителя Республики3, и полиция не занималась сим.

Ежедневнопредставлялаонапервомуконсулуосновательные донесения о состоянии общего мнения в Париже и еженедельно по положении его во Франции, ибо не клубные разносчики, не дерзкие общественные говоруны потрясают государства: их потрясает общее мнение и люди, им управляющие.

Общее мнение в России взяло с некоторого времени направление против правительства. Порицать все, что правительство делает, осуждать и даже осмеивать лица, его составляющие, и приказывать им давать предчувствовать, под видом некоторой таинственности, важные последствия отчаянного якобы положения вещей

70