Magnitsky_M_L_Pravoslavnoe_prosveschenie
.pdf
Сочинения
чертою пера выбор и утверждение профессоров, министру законами предоставленные ?
Я прошу его также припомнить, что в его собственном университете русские профессоры: Кайсаров и Воейков4, бывшие, конечно, не хуже всех немцев, заслуживали от него некоторой пощады.
Мнение попечителя Дерптского университета не уместно:1)потому,чтонедозволенозаконамипорицать официально целое сословие, русских ученых и осуждать выбор и утверждение начальства; не дозволено и самим приличием так злословить , при русских членах Главного правления училищ, их соотечественников; 2) потому что сатирический тон мнения и ничего не доказывающая,нослишкомдлиннаяшуткаобупотреблениивилокиножей,всужденииоделе,поВысочайшему повелению на рассмотрение наше предложенном, не у места; 3) потому что рассортирование членов Главного правления «на неопытных, несведущих, на боязливых, на смотрящих на все в черном виде» (собственные слова сочинителя), по слепой ревности или по злому намерению, есть оскорбление всего Главного правления училищ, председательствуемого г. министром и коего каждый член, по званию своему, равен сочинителю сей бумаги, а все в совокупности выше его.
Законы наши, именуя подобные бумаги тем названием, которого они заслуживают, подвергают сочинителей оных строгому взысканию.
По сим кратким только примечаниям на мнение г. попечителя Дерптского университета, в силу законов, запрещающих подобные бумаги, я полагаю, что она не только не может быть вмещена в журнале Главного правления училищ, но и должна быть ему возвращена, а самое обстоятельство сие по важности своей должно быть доведено до Высочайшего ведения, ибо иначе кто поста-
161
М. Л. Магницкий
вит предел подобным неприличиям, чем они окончатся и что бы вышло, ежели бы два, или три, члена Главного правления училищ равным образом забылись?
Мнение о науке естественного права, 1823
1.
Оставаясь при моем мнении против общего заключения Главного правления училищ в рассуждении необходимости приостановить во всех наших университетах преподавание естественного права, доколе рассмотрятся требуемые от них тетради оного и составится наука сия не на правилах разрушительных, но согласно с учением Евангельским, я почитаю себя обязанным объявить причины, к сему упорству в моем мнении меня принуждающие. Оне суть следующие:
1. Наука естественного права, без которой обходился Древний Рим, будучи королевством, республикой и империей и оставивший нам не только образцы совершеннейших юрисконсультов, но и совершеннейшего гражданского законоположения; без которой обходилась Франция 800 лет; без которой обходятся и доныне все университеты Англии и Италии и славятся отличнейшими юристами; наука естественного права, сия метафизика прав и приделка к народному, публичному и положительному праву есть изобретение неверия новейших времен Северной Германии.
2. Она всегда была опасна; но когда Кант1 посадил в претор2 так называемый им чистый разум, который
162
Сочинения
вопросил истину Божию: что есть истина? и вышел вон; тогда наука естественного права сделалась умозрительною и полною системой всего того, что мы видели в революции Французской на самом деле; опаснейшим подменом Евангельского Откровения: не опровергает его, но проходит в молчании, начинается с предположения, что его никогда не было; исторгает из руки Божией начальное звено золотой цепи законодательства и бросает его в хаос своих лжемудрований и, наконец, опроверг нув алтарь Христов, наносит святотатственные удары престолу царей, властям и таинству супружеского союза; подпиливает в основании сии три столпа, на коих лежит свод общественного здания.
Сия опасность науки естественного права доказана во вчерашнем незабвенном в истории нашей заседании Главного училищ правления:
а) христианскими, сильными и как свет ясными мнениями многих гг. членов правления;
б) рассмотрением и осуждением разрушительной системы профессора Куницына и самого лица его;
с) единогласным положением правления о переделании науки естественного права по новому плану и, наконец,
d) сильнейшее, речью г-на ректора здешнего уни-
верситета, который с известным его благочестием, с обширным просвещением, с красноречием мужа ученого, свободно излагая, при общем молчании, в продолжение нескольких часов систему того естественного права, которое, по мнению его, может преподаваться безвредно, никак не мог уладить сей науки с верой христианской и должен был признаться, что:
а) она не предполагает Откровения; ибо преподается в началах целому человеческому роду общих, то есть христианину, брамину и идолопоклоннику;
163
М. Л. Магницкий
б) она не предполагает падения; с) она не предполагает власти царской от Бога, но
почитает ее вверенною одному лицу для безопасности общественной;
d) она полагает брак договором.
Я осмеливаюсь вопросить: и с сей лучшей стороны может ли быть сия наука безвредною? Можно ли согласить ее с наставлением, ученому комитету данным, в коем именно сии начала запрещаются? Можно ли опасаться приостановить повсеместно ее преподавание, когда без всякого опасения утвердить можно, что не в одном из наших университетов не выбран, изо ста и болееклассическихееавторов,ниМартини,ниБурмалаки, сочинители, ежели не совершенно христианские, то по крайней мере упоминающие о Евангелии и из которых первый по именному повелению императора исключительно допускается в австрийских университетах?
Должно ли опасаться, что университеты наши не могут обойтися без сей науки, положим, год, когда жили без нее и обходились Древний Рим 500, а Франция 800 лет?
Наконецпризнаюсь,чтоятрепещупередвсякимсистематическим неверием философии, сколько по непобедимому внутреннему к нему отвращению, столько и особенно потому, что в истории XVII и XVIII столетий ясно
икровавыми литерами читаю, что сначала поколебалась
иисчезла вера, потом взволновались мнения, изменился образ мыслей только переменою и подменом слов, и от сего неприметного и как бы литературного подкопа алтарь Христов и тысячелетний трон древних государей взорваны; кровавая шапка свободы оскверняет главу помазанникаБожияивскореповергаетеенаплаху.Вотход того, что называли тогда только философия и литература и что называется уже ныне либерализм.
164
Сочинения
Господину министру духовных дел и народного просвещения
[О книге «Начальные основания логики» И. И. Давыдова],
1823
Господину министру духовных дел и народного просвещения
Вследствие дозволения, данного мне Вашим Сиятельством в Главном правлении училищ при суждении о программе профессора Давыдова1 честь имею представить у сего примечания на книгу, изданную им под названием «Логика», классическую, в Московском университете2.
Замечания сии заключают вкратце весь смысл разрушительной нынешней философии, от Канта до Стефенса3, которого имя еще никому у нас неизвестно, кроме фанатических его адептов и малого числа их сопротивников, между тем как он есть опаснейший довершитель Шеллинговой философии4, которой вся адская тайна в подносимых мною примечаниях открыта и обнаружена.
Вместе с сим имею честь представить выписку из недавно приобретенной мной книги о тайном учении иллюминатов, у сего же подносимой для удостоверения в точности извлечений. На выписке сей отмечены те статьи, коими представление сие подкрепляется5.
Сообразив представляемые примечания с сею выпискою, Ваше Сиятельство, несомненно, удостовериться изволите из отмеченных в ней мест, что нынешняя философия есть не что иное, как настоящий иллюмина-
165
М. Л. Магницкий
тизм, обязанный новому только своему имени тем, что христианские правительства у себя публичное преподавание его дозволяют и даже платят жалованье распространителям оного.
Посвятивпятьлетнанеусыпноеизучениесегопредмета и на бесполезный вопль против неизбежной и близкой опасности, которую Церковь Господня и правление отечественное угрожаются, от открытого распространения в народном воспитании разрушительных иллюминатских начал, в последний раз еще решился я, представя неоспоримое сему доказательство, умолять Ваше Сиятельство всем, что есть свято, решительно поразить сие страшное чудовище, спокойно подрывающее у нас алтари и трон открытым проповеданием начал во всех университетах наших и во всех тех высших училищах, где установлена философия и политические кафедры; ибо доселе в одном Казанском университете данные ему инструкции во всей строгости исполнены и философия преподается в виде обличительном.
Прошло уже то время (т. е. три года тому назад), когда рассматривали мы учения сии как вредные только теории вольнодумствующих профессоров; с тех пор бунтующие войска опрокинули уже несколько тронов6, а ныне три государства разрушительные начала сии проповедают, и одно из них – глава сего адского союза, противопоставленного врагом союзу священному – посреди своего парламента объявило торжественно, что оно признает, что власть державная получает свое начало от народа7. Ежели справедливо устрашил нас в свое время сей нечестивый догмат Марата8 в пр. Куницыне9; то неужели не страшен он в устах Каннинга10, по слову которого могут двинуться многочисленные войска и на всех морях владычествующие флоты Англии на подкрепление сего правила?
166
Сочинения
Итак, врагу Божию три года только нужно было, чтоб довести дело свое от кафедры Куницына до потрясений Неаполя, Турина, Мадрита, Лиссабона и до сей торжественной исповеди английского парламента; от одной строки профессора до 200 штыков и ста линейных кораблей, до обливаемых кровью государств.
Собранные у меня акты Австрии, Пруссии и Франции с 1819 г. обличают разрушительные начала народного воспитания, ставят ему твердые преграды и доказывают, что все помянутые государства положительность и близость сей опасности почувствовали и ее уже отвратили; мы ли одни останемся в бездействии; мы ли, на которых злоба врага Божия и его клевретов по множеству причин устремлена с наибольшим остервенением; мы ли, на которых более 20 уже лет направлены все действия иллюминатов, коими руководствованы учреждения наших университетов, присланы в них толпы нечестивых профессоров, устроен план посылки лучших из русских кандидатов в чужие краи для систематического их развращения; наводнено книгопечатание наше всеми нечестиями; сделано положение, по которому все, в старом благочестии и верности царям воспитанное, отрезано от всякого повышения и надежды по службе и заменено людьми нового разрушительного воспитания; мы ли, наконец, которых одна война отечественная спасла от тех ужасных потрясений, кои в иллюминатском на нас плане уже теперь бы были без нее приведены в исполнение? Мы останемся в бездействии и будем спокойно допускать, чтобы те бедствия, кои Господь, в милосердии своем, столь чудесно отвратил от нас, опять свершились!
Глубоко убежден будучи в сих истинах, горестных для сердца преданного к вере отцов и царям отечественным, готов будучи запечатлеть моею кровью, я почел
167
М. Л. Магницкий
себя обязанным, как член Главного правления училищ, как верный сын Церкви, как ненарушимо присягнувший моему государю подданный, как русский, оберегающий для потомства своего доброе имя в отечественной истории, как христианин, долженствующий предстать некогданастрашноесудилищеБожие,япочелсебяобязанным, устранив все соображения, все ухищрения приличий, сказать почтенному начальнику моему истину самоважнейшую,помоемумнению.Яистребилзасобоюмост,по которому мог бы отойти некогда к другому образу мыслей, не оставил никакой середины между двумя для себя крайностями: или мышлю право – прямоту мою примут в уважение, или я мышлю ложно – меня избавят от всякого участия в таких делах, где принужден бы я был действовать противно моей совести и где мой ложный образ мыслей будет только препинать успешный ход противуположных распоряжений.
Господь свидетель моих побуждений, да будет посредником в сем великом деле!
9 мая 1823.
Собственноручное всеподданнейшее письмо действительного статского советника Магницкого,
споднесением записки
онародном воспитании
Государь всемилостивейший!
Простите великодушно смелость, с которою снова обременяю внимание Вашего Величества подносимою у сего запискою о народном воспитании: сей плод мое-
168
Сочинения
го усердия к Церкви и Царю, в обыкновенном служебном порядке не вмещающийся, куда понесу, Государь, ежели не к ногам вашим?
С глубочайшим благоговением есмь,
Всемилостивейший Государь, Вашего Императорского Величества
Вернейший и преданнейший подданный Михаил Магницкий.
Краткий опыт о народном воспитании
От самой глубокой древности до наших дней одна из всемирных истин есть та, что доброе народное вос-
питание необходимо; ибо на нем только могут стоять твердо установления общественные; ибо оно одно обеспечивает благо поколений настоящего и будущих.
Отчего же, при всеобщей уверенности в сей непреложной истине, ни в одном из христианских государств не сделано полной системы народного воспитания? Каким образом могло случиться, что, между тем как везде составлены, с великим вниманием и трудом, системы политики, финансов, торговли, военного управления, путей сообщения и проч., забыта система народного образования, на которой стоит и утверждается все прочее? Каким образом сия самоважнейшая часть управления как бы брошена везде на произвол исполнителей и ежели получила некоторое устройство, то как бы случайно и от обстоятельств, и потому представляет собрание положений, разнообразных по цели и духу их? Почему доселе одни люди злонамеренные и именно: французская Директория, которой Талейран1 представил план народного воспитания; Наполеон, который обнял его во всей обширности неистового смысла своего; Вейсгаупт2, который положил его главною целью для действий своего
169
М. Л. Магницкий
тайного общества, – одни занялись составлением полной системы народного образования?
Разительные вопросы сии разрешаются для меня единственно следующим:
Князь тьмы века сего производит большую часть влияний своих на мир и миродержителей гражданских через общее мнение, которое есть как бы труба, коею он, как в древности оракулы, произносит свои заключения, суды и приговоры, сеет лжи и клеветы, распространяет нелепые предсказания и нечестивые понятия. У большей части народов, и в том числе у нас, гул сей совершенно вопреки истине, почитается гласом Божи-
им (глас народа – глас Божий). В конституциях, сем неистовом порождении бунта народного, главным их основанием положена свобода книгопечатания или, что одно и то же, беспрепятственное волнение и необуздан-
ность мнения общественного, то есть труба для глаго-
лов князя тьмы, как можно более широкая, громкая и всегда отверстая; а как он знает, что доброе воспитание народное, улучшая сердце и образ мыслей падшего человека, составить может и общее мнение доброе, то есть из трубы, для него нужной, может сделать проток благодати не только на поколение настоящее, но и на будущие; то он, отвлекая всеми способами внимание правительств и людей благонамеренных от сего важного предмета, указывает его одним своим чадам и после-
дователям, как рычаг, которым можно потрясти весь мир гражданский.
Акты разных государств Европы, обнаружив в одно и то же время на разных ее концах совершенно одинакие начала нечестия и буйства в университетах и училищах, открывают достаточно сей план врага Божия; ибо единомыслие разрушительных учений в Мадриде, Турине, Париже, Вене, Берлине и Петербурге не может быть слу-
170