6. Новая праволиберальная англосаксонская

финансово-транснациональная модель обустройства

страны и мира как феномен культуры

Новая праволиберальная англосаксонская финансово-транснациональная модель «постиндустриального общества» имела своей целью создание таких взаимоотношений в стране (маскируемых «заботой об обществе», «правами человека» и т.д., но закрепленных законодательно), при которых фактически происходит перераспределение доходов в пользу самых верхних (супербогатых) слоев за счет доходов среднего и рабочего класса и усиление политической роли финансового капитала, корпоратократии в государственной политике.

Средствами создания таких взаимоотношений стали:

1. Деиндустриализация ядра капиталистической системы и значительное сокращение численности и влияния рабочего и среднего класса в жизни страны.

2. Развитие высоких технологий, информационно-компьютерного производства, не требующего значительного количества рабочего класса.

3. Постоянный контроль над информационными ресурсами страны и информационными процессами в обществе.

4. Демонтаж внеэкономических институтов капиталистических стран:

4.1. Национального государства и выталкивание его из экономической сферы,

4.2. Политической системы страны, ее примитивизация, превращение ее процедур и процессов в театрализованный балаган, телешоу.

4.3. Системы среднего и высшего образования. Сохранение качественного образования только для детей правящего класса и тех талантливых выходцев из остальных слоев общества, которые будут непосредственно обслуживать правящие группировки. Это образование (в котором запрещены тесты, негативно влияющие на логическое мышление, дискретизирующие, упрощающие память обучаемых) получает сегодня 2% населения, а для остальных 98% - тесты, ЕГЭ, «болонский стандарт» и т.п.

В рамках этих «реформ» для исключение конкуренции с отдельно обучаемыми будущими специалистами управления (страной, регионами, корпорациями) происходит и детеоретизация и деисторизация образования (для этих 98%%). Происходит, прежде всего, уход от научного содержания понятийного аппарата тех или иных наук и дисциплин, примитивизируются сами дисциплины, отечественная и мировая история, инициируется поверхностное изучение национального литературного наследия, собственной истории нации и т.п.

5. Дерационализация сознания масс путем пропаганды мистики, волшебства, колдовства, орденских основ организации общества (с их строгим подчинением орденской братии высшему руководству), замена научной фантастики на фэнтэзи – жанр, пропагандирующий будущее как историческое, средневековое прошлое и т.д.

6. Психологическая (мировоззренческая, идеологическая, этическая и эстетическая) обработка сознания граждан (прежде всего, молодежи). С цель, как рекомендовали авторы доклада «Конец демократии», формирования аполитичности, политической пассивности масс, замены трудовой этики, на моду различных развлечений и отказа от ответственности за собственную традиционную семью, привития, формирования у молодежи (как важных ценностей и ценностных ориентаций) космополитизма, отказа от ответственности перед обществом и предельного индивидуализма, предпочтения досугового (спортивные, эстрадные, телевизионные шоу, экстремальные развлечения и т.д.), а не трудового образа жизни, внушение массам, что демократия не является ценностью, а лишь процедурное средство избирательных кампаний и т.д.

Историческим моментом полного утверждения этой модели (как образца для подражания) является гибель СССР. Отметим, что эта модель с адекватной ей моделью образа жизни конкурировала с уже существовавшей государственно-монополистической моделью и ее образом жизни, с реальными взаимосвязи-взаимоотношения, содержащими протестантские англо-саксонские «трудовые и семейные» ценности. Это противостояние привело к тому, что пропаганда ряда наиболее одиозных «ценностей» новой модели была запрещена на территории США и предназначалась только для экспорта в другие страны.

Например, в 1996 г. была свернута пропаганда «полезности» секса, онанизма и сексуального опыта с партнерами разного пола, использования презервативов и т.д., ориентированная на детей и подростков («Программа планирования семьи») и начаты школьные программы утверждающие у школьников ценности целомудрия девочек и полезности воздержания для предотвращения венерических заболеваний, необходимости ответственного отношения к семье и т.п. Президент США Дж.Буш лично выступил с разъяснением важности такого поведения американской молодежи и провел через Конгресс соответствующее финансирование этих школьных программ, запрет на аборты при сроках 4 и более месяцев беременности и т.д.

Новая модель, представляя интересы ТНК, не нуждалась в сильном национальном государстве. Государство в этой модели могло использовать различные ценности, критерии, стандарты для оценки внутренних и внешних процессов, собственных и иностранных институтов, их акций, деятельности. И эти разные оценки даются с позиции собственной выгоды корпоратократии .

Но заметим, что это характерно не только для этой модели. Культура любой нации содержит интернациональную и национальную (вера, мораль, обычаи традиции и т.д.) компоненты. И «национальная часть» культуры, находясь под воздействием всеобщих объективных закономерных тенденций объединения и разъединения, всегда диалектична.

Исследователи отмечают, что возможность идентифицировать себя с определенной культурой, национальной традицией, с нечто таким, чем он может гордиться, всегда делает человека активной личностью. Но в любой национальной культуре присутствует и «отрицательная» сторона: разъединяющая тенденция.

Действительно, если моя культура есть моя человеческая сущность, то любой человек иной культуры уже и не такой, не вполне нормальный (как я) человек. И поэтому то, что морально по моим религиозным (или атеистическим) нормам и принципам, уже может и не распространяться на человека иной религиозной традиции, иной нации.

А, следовательно, то, что не подходит по этим моральным нормам для моих соплеменников, соседей-единоверцев, то вполне может подойти для «этих» афганцев, словаков, сербов, ливийцев, иракцев, иранцев и т.д. [101]. И это – одна из характерных черт данной модели.

Государственные служащие и многие члены общества стран этой праволиберальной модели заслуженно гордятся экономическими, техническими и социальными достижениями своих стран и убеждены в том, что она является универсальной и вечной, как сама капиталистическая экономическая система, и ее ценности подлежат обязательному «принятию на вооружение» всеми остальными странами планеты. Убеждение в вечности этой модели – важная характерная черта ее сторонников.

Анализ «внутренней модели» показывает, что при этой модели социума (при существующих при ней реальных отношениях взаимозависимости, независимости и зависимости между госаппаратом и обществом и между самими органами власти) для управления страной, прежде всего, используются избирательные и парламентские процедуры (хорошо камуфлирующие решающую роль супербогатых людей в реальном управлении страной), законы, суд (признающий формальное равенство сторон), деньги (по принципу “чем больше, тем лучше для их обладателя”), информационно-пропагандистские и массово-развлекательные организации (СМИ, киноиндустрия, центры развлечений, рекламные агентства и т.д.), принадлежащие в своем большинстве (и, прежде всего), крупным собственникам, которые и используют их в своих личных (в том числе и политических) целях.

Заметим, что проблема доходов населения более многомерна, чем кажется, на первый взгляд. Малоизвестные в России западные исследования, проанализировавшие более 200 стран мира, показали, что именно от ВВП на душу населения зависят продолжительность существования и «качество» режимов, построенных на этой модели и считающих себя верхом демократии.

По поводу демократии и либерализма [125]. Локк, Монтескье и Милль, классики либерализма указывали, что признание народом законности существования государства основывается, прежде всего, на способности госаппарата защищать индивидуальные права граждан. При этом государственная власть должна ограничиваться законом и защищать важнейшее из прав - право на частную собственность. Революция 1688–1689 годов в Великобритании имела ключевое значение для развития современного либерализма. Тогда впервые был закреплен конституционный принцип: государство не может на законных основаниях облагать налогом граждан без их согласия. Но о демократии речь пока не шла.

Отметим, что вначале либерализм необязательно подразумевал демократию. Многие классические либералы считали, что для демократического типа правления необходимо ответственное политическое участие граждан и их определенный культурный, финансовый статус в обществе, а главное - наличие собственности. И до конца XIX в. практически во всех странах Европы избирательное право ограничивалось имущественным и образовательным цензом. Избрание Эндрю Джексона президентом США в 1828 г. и его решение об отмене имущественного ценза при голосовании для белых мужчин, стало первой важной победой на пути формулирования принципов демократического политико-правового режима.

Со времен Аристотеля мыслители считали, что стабильная демократия основывается только на массовом среднем (по достатку) классе, а общества, разделенные резко на богатых и бедных, подвержены либо олигархическим переворотам, либо революциям обездоленных масс.

К.Маркс полагал, что средний класс или слой, владеющий капиталом, который он называл «буржуазией», всегда будет оставаться относительно небольшим, привилегированным меньшинством в современном обществе. Но история пошла иначе: средний класс в целом в итоге стали представлять собой подавляющее большинство населения наиболее развитых стран. И это стало серьезной проблемой для советского социализма.

Когда большинству западных стран, постоянно оглядывавшихся на пример Советского Союза с его социальными программами в здравоохранении, образовании, защите детства, ЖКХ и т.д., удалось создать общество, основывающееся на среднем классе, привлекательность марксизма в мире начала таять. И оставаться влиятельной силой только в регионах с высоким уровнем неравенства (Латинская Америка, Восточная Индия и т.п.)

Во второй половине ХХ в. реальный уровень жизни рабочего класса Запада продолжал повышаться и многие рабочие или их дети смогли перейти в средний класс. Одновременно численность рабочего класса перестала расти и начала сокращаться, особенно во второй половине XX века, когда сфера услуг стала вытеснять промышленное производство в так называемых «постиндустриальных экономиках» (а свои производства, как мы помним, сильные мира сего переносили в страны «третьего» мира).

В результате этих изменений старый рабочий класс большинства Западных стран превратился в лишь еще одну группу интересов, использующую политическую власть профсоюзов для защиты с таким трудом достигнутых ранее благ. Массовая социальная база для марксистской модели обустройства страны и мира перестала существовать

В странах «постиндустриальной» экономики, вступивших под руководством ТНК в фактическую деиндустриализацию, с начала века информатизации появились праволиберальные идеи об «экономике знаний». Они прогнозировали ситуацию, когда вся грязная, опасная работа на производстве будет неминуемо вытеснена, а высокообразованные работники займутся интересными креативными вещами. Как потом оказалось, все это было пропагандистской завесой, скрывающей суровую реальность деиндустриализации: утрату рабочих мест и перенос их в другие страны.

Если судить не по статьям апологетов этого «постиндустриального общества», а по отдельным высказываниям сильных мира сего (Запада), то модель этого общества представляет в будущем нашу планету (1) деиндустриализированной, (2) с населением не более 2 млрд человек, (3) с жестким сословным (орденским, кастовым) делением и управляемой властной иерархией, которая освящена как-то магически, полностью контролирует (4) знание (образовательная система двух видов: для господ и для быдла) и (5) информацию, а так же (6) основные жизненные ресурсы планеты.

К этому и готовят человечество информационно, но так, что незамеченным остался тот факт, что блага нового порядка уже сконцентрировались у очень небольшой группы людей в сфере финансов и высоких технологий, интересы которых стали полностью доминировать в СМИ и в общеполитических и экономических дискуссиях. А любые серьезные попытки исследовать эту власть тут же называют вульгарной конспирологией.

Итак, торможение научно-технического прогресса и деиндустриализация были фактически средством социальной борьбы верхов против среднего класса и рабочего класса. Деиндустриализация проводилась одновременно с наступлением корпоратократии на средний класс, верхушку рабочего класса, профсоюзы и «государство всеобщего благоденствия». Именно это наступление и было сутью «тэтчеризма» и «рейганомики». Но будет постоянно помнить, что к власти Мэги Тэтчер и Рона Рейгана был подготовлен интеллектуально, информационно.

Как мы уже отмечали, известные социологи и политологи М. Крозье, Дз. Ватануки и С. Хантингтон в докладе «Кризис демократии» (1975; написанном по заказу Трёхсторонней комиссии), фактически сформулировали основные задачи по ликвидации демократии (именно демократия, по их мнению, и позволит различным «безответственным группам», «левым» бросить вызов истеблишменту) в западном обществе, которые нельзя было решить без деиндустриализации.

Как бы противостоя этой тенденции, в мире появился относительный глобальный консенсус по поводу легитимности либеральной демократии. Большинство образованной части населения планеты стало считать демократические политико-правовые режимы правильной формой правления. Эта идея особенно популярна в странах, достигших того уровня материального благополучия, когда большинство граждан может считать себя представителями среднего класса. Поэтому-то и наблюдается корреляция между высоким уровнем развития и стабильностью демократии.

Например, известный американский исследователь Ф. Закария [28] на основе многолетней статистики доказыва­ет, что если при начале де­мократических реформ уро­вень ВВП на душу населения в стране ниже 3 тыс долла­ров, то демократия «умирает». Если следо­вать формуле Ф. Закария ("бед­ность ведет к свертыванию де­мократии"), то приходится удивлять­ся тому факту, что зачатки российской демокра­тии вообще еще продолжают жить.

Заметим, что эта модель для управления страной предусматривает и использование “силовых” подразделений общегосударственного, регионального и муниципального уровня подчинения. Многие государственные деятели государственно-монополистической модели (например, У.Черчилль) тоже считали демократические режимы не самыми эффективными в том, что касается управления страной, но они полагали их более справедливыми в отношении к гражданам, чем все остальные модели политических режимов.

Уточним от себя: более «мягко» утверждающими власть в стране государственно-монополистического капитала (группы богатых и очень богатых людей), который в период существования СССР не забывал «делиться» со своими гражданами, подкармливая рабочий и «средний» класс.

Но именно из этой госмонополистической модели и «вылупился» такой феномен как транснациональные корпорации (ТНК), надгосударственные (здесь родство с орденской моделью) коммерческие организации, действующие в глобальном масштабе. И супербогатых людей с наднациональной психологией и мышлением, противостоящим, если им выгодно, государственным интересам любой станы. Основание для этого – сами ТНК.

Экономико-политические аспекты проблемы. Расширение рынков сбыта и сырья является основой любой капиталистической модели, поскольку без постоянной торговой экспансии становится невозможно обеспечить и окупаемость научно-технического развития (являющегося главным «двигателем» самой модели) и прибыли хозяев жизни. И если процесс расширения рынков останавливается, начинается экономический кризис.

Именно так описывает эту ситуацию М.Л.Хазин. В конце XIX века, когда в Атлантическом бассейне столкнулись три существующие там на тот момент технологические зоны этой капиталистической модели - британская, германская и зона США. Второй раз к этим моделям (и технологическим зонам) добавились советская (СССР) и восточная императорская (Япония) Первый кризис падения эффективности капитала закончился Первой мировой войной. Второй - Второй мировой войной. В 50-80 годах пошлого века, в клинч вошли советская и американская зоны, что привело к «холодной» войне («холодной» потому, что ракетно-ядерное оружие останавливало «горячую»). В этой войне могли рухнуть и США (в начале 1970-х), и СССР (который это и сделал к концу 1980-х).

В 70-80-х годах прошлого века ( СССР к середине 70-х. начал выигрывать «холодную» войну) ситуация сложилась следующая. США были объяты жесточайшим экономическим кризисом. Весь Запад находился в остром нефтяном кризисе Киссинджер и Бжезинский, другие идеологи капиталистической модели не знали, как бороться с советским идеологическим и политическим давлением (о чем открыто говорят их работы того периода).

И в этот период советское партийной руководство пошло на переговоры по стратегическим вооружениям, которые понизили остроту западных бюджетных проблем. СССР начал поставлять на Запад нефть и газ и пошел на переговоры по гуманитарным вопросам. Они завершились подписанием в 1975 г. итогового акта в Хельсинки, который содержал и признание нерушимости существующих границ в послевоенной Европе (где теперь эти границы?) и, так называемую, «гуманитарную корзину» (а вот она то и стала основой тотальной критики и СССР и России по поводу нарушений «прав человека»).

По всему было видно, что Политбюро ЦК КПСС решило сохранить status quo — не расширяться идеологически и экономически за счет разрушения конкурента, а лишь закрепиться в зафиксированных границах союзных территорий. Эта «передышка» дала новые надежды США и их союзникам, не прекращавших психологическую войну с СССР.

А в СССР начались негативные процессы в самом руководящем слое КПСС (от районного и выше). Видимо, эти «товарищи» успокоились: сражаться за идеи уже было не нужно, т.к. наступила эпоха мирного сосуществования с Западом и пора было думать о личном, о собственном своем….

Отметим и то, что именно в это время в СССР появились люди, которые «умели жить» (дельцы теневой экономики, иногда «крышуемые» перерождавшимися руководителями районных и городских штабов КПСС, различного рода приспособленцы и гедонисты). Отсюда затем и начался рост той группы людей, которые были заинтересованы в гибели советской модели. Став значительной и по количеству, и по влиянию эта группа потребовала запрета вмешательства советского государства в частную жизнь «деловых» лиц, в их источники доходов. А это означало отказ от основ советского образа жизни.

Неудивительно, что генсекретарь КПСС М.Горбачов заявил в во второй половине 80-х о том, что СССР больше не будет нести миру свои ценности, поскольку переходит к ценностям «общечеловеческим». Но, отказ от советской модели неминуемо вел СССР к западной, т.к. другой модели КПСС не разработало. А значит советская модель, которой теперь было запрещено расширяться дальше (на территории, контролируемые США и их союзниками), была обречена на гибель. И за 15 лет этого отказа от внешней экспансии советский проект был окончательно разрушен изнутри.

США в этих условиях получает новые возможности развития за счет выхода на рынки сбыта и сырья, контролировавшиеся ранее СССР. Начался «золотой век» эпохи Клинтона, когда за счет экономического грабежа территорий бывшего социалистического лагеря стали создаваться новые финансовые пирамид, которые и начали рушиться в конце 2007 г.

При этом США в начале 1990-х годов вели себя в полном соответствии с базовыми принципами своей новой развивавшейся и модернизирующейся англо-саксонской финансово-праволиберальной модели. Которая и предусматривала постоянную, активную пропаганду своих ценностей как единственно верных и универсальных для всего мира. Но теперь США уже были готовы (уже не стало СССР), внедрять человечеству эти ценности «огнем и мечом». В полную ширь развернулась теперь информационно-психологическая война, которую отличали от прежней психологической с ее локальными целями и возможностями не только цели и объекты удара, но и стремление к тотальному господству во всем информационном пространстве планеты.

Реализация целей-замыслов США и сообщества супербогатых людей планеты в этой войне на территории России (приход к власти откровенных антигосударственников – российских «либерал-реформаторов») привела в 90-х годах прошлого века к тому, что при утрате большей части рынков сбыта была разрушена советская система разделения труда и началась обвальная технологическая деградация страны.

Комментарий: А что дальше, если рассуждать политэкономически?

Современные экономические ценности «внутренней» англо-саксонской финансово-праволиберальной модели сложились в противостоянии с марксистской политэкономией К.Маркса и Ф.Энгельса. При этом понятие Адама Смита «политэкономия» было заменено термином «экономикс». Это понадобилось прежде всего потому, что марксистская политэкономия логически и фактологически обосновала тезис о конечности капиталистической модели обустройства страны. И, кстати, о возможном появлении мирового правительства (что очень интересовало А.Даллеса, руководителя Центрального разведывательного управления США – ЦРУ).

«Экономикс», как альтернативная экономическая теория, и была построена на утверждении о бесконечности капиталистической модели. В этом и есть принципиальная разница ценностей «политэкономии» и «экономикс».

Адам Смит, как известно, апеллировал к уровню разделения труда: углубление разделения труда требует расширения рынков сбыта. И, как замечает М.Л.Хазин в статье «Уже нестратегический формат» [125], если до 1991 г. в мире еще были независимые системы разделения труда, но начиная с этого года система стала глобальной, а значит, нового рывка быть не может, он просто не окупится. Разумеется, внеэкономическим стимулированием можно вытягивать на какое-то время те или иные отрасли, но в целом быстрое развитие останавливается. Словом, в полном соответствии с А.Смитом и К.Марксом, нынешняя модель научно-технического прогресса, которая обеспечивала и капитализм, и советский социализм ресурсами развития за счет новых рынков сбыта и сырья, исчерпала себя.

Об этом говорит и следующий факт: углубление разделения труда ведет к повышению рисков, и до какого-то времени эти риски частично перераспределялись через банковскую систему, а затем уже с использованием системы Центробанков. Которые рефинансировали коммерческие банки. Сегодня эта модель исчерпала свои возможности: и учетные ставки, и нормы резервирования близки к нулю. А попытка «надстроить» финансовую систему за счет создания «центробанка центробанков» пока проваливается по политическим причинам. И это вообще ставит под вопрос существование современного правящего класса в странах этой модели. Как и обслуживающих его экономистов.

Например, бывший главный экономист Мирового банка Кеннет Рогофф заявил, что современная экономическая наука не имеет никакого отношения к реальности, что поддерживать темпы роста более невозможно, хотя именно научно-технический прогресс и был источником богатства населения. Проще говоря, он тем самым отметил, что жизненный уровень населения, в том числе и в странах «золотого миллиарда», будет падать.

Основатель и председатель Давосского форума Клаус Шваб не верит в современный капитализм: «Можно с абсолютной уверенностью сказать, что капиталистическая система в ее нынешней форме абсолютно не вписывается в модель современного мира». По его мнению, ошибки политиков и общества в целом привели к финансовому кризису, истинные причины которого — превышение норм дозволенного в финансовой системе. И намекнул на то, что следовало бы разработать новый стиль сотрудничества, новую экономическую модель, которая позволит совместно преодолевать возникающие трудности, а не «прятаться в бункер».

Остается вопрос: пойдет ли современный правящий класс на это? Ведь сохранение капиталистической модели с ее основными ценностями (единственной устраивающей этот класс способа существования) обеспечивает этому классу лидирующее положение в мире.

Но этот вопрос стоит не только перед правящим классом, а перед всем человечеством: какая должна быть новая модель? Ведь и Китай, и Индия, например, в сущности, используют именно главную ценность этой модели: расширение рынков.

Заметим и то, что для США играть роль лидера мира, «светоча демократии» в условиях мирового кризиса праволиберальной модели весьма затруднительно. И не только по причине слабеющих ресурсов.

Дело еще в том, что появились и функционируют (пусть не без проблем в условиях информационной войны) несколько отличные модели обустройства страны (Китай, Индия, Бразилия, Иран, Казахстан, Белоруссия). И хотя тот же Китай живет за счет экспорта своей продукции в США (т.е. не являясь новым технологическим центром планеты, действительно новой моделью, а лишь модификацией капиталистической модели с зарубежными, а не внутренним рынком сбыта), но, имея большие запасы долларов, он ведет широкую экспансию на рынках Европы, Азии и Африки. А это значит происходит сокращение экономического и политического контроля США за этими регионами. Что, кстати, открывает тенденцию распада технологической зоны США, подрыва всей системы мирового разделения труда, построенной на американском спросе и выраженном в долларе.

Что это значит? А это значит, что велика возможность появления тенденции технологической деградации страны, чья модель обустройства полностью зависит от расширения рынков сбыта и сырья. Иначе (в рамках этой модели) без постоянной торговой экспансии невозможно обеспечить и окупаемость научно-технического развития (являющегося главным «двигателем» самой модели) и прибыли хозяев жизни

Другим следствием подобного весьма вероятного развития событий на планете, если только ее не ввергнут в ракетно-ядерную или экологическую катастрофу, становится появление нескольких регионально-планетарных центров экономико-технологических и, естественно, идеологических. А значит, появятся и новые союзы государств, которые вряд ли будут целиком дружественны США и их западным союзникам или даже друг к другу.

В таких условиях становится возможным и новый российский проект. Эта модель, видимо, не будет «красной», советской. Во-первых, она тоже базировалась на том же принципе научно-технического прогресса (расширение рынков). Во-вторых, новое поколение россиян к ней относится весьма прохладно. Это – прямой результат 20 лет непрерывной информационно-психологической (с колоссальным иллюстративным материалом, специально для этого изготавливаемым) обработки населения России, когда были вдолблены идеи о том, что советско-социалистические идеи являются тупиком развития, что говорить хорошо о времени СССР - заведомый бред. И это при том, что в мире существует и «социалистическо-капиталистический» Китай, и национальные шведская или австрийская модели с той же приставкой «социализм».

Претензии США на мировое лидерство в этой новой ситуации становятся бесперспективными. А это значит, что в самих США, население которых часто свысока смотрит на «недостаточно демократичные» страны и народы, будет происходить осознание конечности праволиберальной модели. Что, как это бывало уже в истории, приводит к идеологической борьбе между различными частями образованного класса, которая не способствует решению кризисных экономических проблем.

Общепланетарная ситуация осложняется и тем, что любые модернизированные варианты новой праволиберальной англо-саксонской модели, господствующей в США, могут быть построены только на базовых ее ценностях. Иначе это будет уже другая модель. А это значит, что будет сохраняться как базовая ценность та модель научно-технического развития, которая сегодня требует единых рынков сбыта товаров и сырья. Ибо современные технологии требуют для своей окупаемости ресурсов всей планеты. И, как следствие, вновь и вновь будет возникать такая базовая ценность этой модели, как единый технологический центр (в США, в других странах) с его общей для всех идеологией и образом жизни.

И так до тех пор, пока человечеству не будет предложена иная модель обустройства стран и планеты, учитывающая национальную специфику при реализации в конкретной стране, и обеспечивающее гармоническое развитие человечества планеты. Модель, в которой себялюбивому эгоизму, безудержному потребительству, культу денег и наживы места уже не будет. Как не будет и такой, противоречащей всем мировым религиям новой праволиберальной ценности, как однополая «семья».