Иван Андреевич Третьяков (ок. 1740-1779)

Иван Андреевич Третьяков родился во второй половине 30-х - начале 40-х годов XVIII века в городе Твери в семье священнослужителя. Первоначальное образование он получил в Тверской духовной семинарии. В 1760 году Иван Третьяков поступил на учебу в Императорский Московский университет, но проучился здесь недолго. В 1761 году руководство Московского университета послало его вместе со студентом Семеном Десницким для продолжения учебы в Великобританию. Российский посол в Лондоне князь А.М. Голицын выбрал для них университет г. Глазго. Предполагалось, что Третьяков углубит за границей свои познания в математических науках и по возвращении в Россию займет кафедру математики в Московском университете. Однако по приезде в Глазго научные интересы Ивана Третьякова резко переменились: вместо естественных наук он принялся увлеченно изучать науки гуманитарные - нравственную философию, юриспруденцию, политэкономию. Этот поворот в научных интересах русского студента не был удивительным. Преподавание математики и других естественных наук в университете г. Глазго осуществлялось на довольно низком уровне. Лекции же по гуманитарным наукам читались талантливыми учеными, среди которых особенно выделялись Адам Смит и Джон Миллар. Высокий уровень преподавания гуманитарных наук выдвинул Глазговский университет в число ведущих учебных заведений не только Великобритании, но и всего мира*(403).

В течение 1762-1763 годов Иван Третьяков слушал вместе с Семеном Десницким курс лекций Адама Смита по нравственной философии, состоявший из четырех частей: 1) естественной теологии, 2) этики, 3) юриспруденции, 4) политической экономии. Помимо этого они прослушали курс знаменитого шотландского ученого по риторике и изящной словесности.

Кроме того, русские студенты посещали в университете Глазго лекции Джеймса Уильямса по математике и занятия Джозефа Блэка по физике. Однако наибольшее значение для них как будущих правоведов имели лекции профессора Миллара по цивильному (римскому) праву, которые они слушали в течение трех лет с ноября 1763 до лета 1767 года. Вместе с тем Третьяков и Десницкий посещали лекции Миллара по шотландскому праву и его знаменитые "lectures on government (лекции о правительстве)".

В 1764 году Иван Третьяков успешно выдержал испытание на степень магистра свободных наук. Десницкий получил эту степень годом позднее.

16 января 1766 года Третьяков сдал вместе с Десницким экзамен на степень доктора прав. Профессора, составившие экзаменационную комиссию, одобрили представленные русскими студентами "образцы познаний в праве" и определили темой докторской диссертации "мистера Джона Третьякова" четвертый титул второй книги Юстиниановых Пандектов, в котором говорилось о вызове в суд - de in jus vocando"*(404).

8 февраля 1766 года Десницкий и Третьяков представили тексты своих диссертаций (theses) для решения вопроса о допуске их к защите. Обязанность удостоверить их качество была возложена на профессоров Миллара и Муирхеда (Muirhead). 8 апреля названные профессора дали положительный отзыв о диссертациях русских правоведов, и руководство Глазговского университета разрешило их печатать.

Однако защита докторских диссертаций Третьяковым и Десницким так и не состоялась. Руководство Московского университета прислало им приказ срочно возвратиться в Москву. Созванное 20 апреля 1767 года собрание профессоров-правоведов университета Глазго, "выразив удовлетворение представленными Десницким и Третьяковым образцами познаний в цивильном праве", приняло решение освободить их от публичной защиты диссертаций по той причине, что они "получили распоряжения ехать домой со всей надлежащей скоростью" и определило, чтобы "степень доктора была присвоена им вице-канцлером"*(405).

11 июня 1767 года Третьяков и Десницкий прибыли в Санкт-Петербург. В июле они были в Москве. 13 августа они подтвердили свои докторские степени, выдержав экзамен по юриспруденции перед комиссией, состоявшей из профессоров Московского университета Ф.-Г. Дильтея и К.-Г. Лангера, а также обер-секретаря Сената Самуила Дэна. Протокол этого экзамена сохранился: он опубликован (на языке оригинала - латыни и в переводе на русский язык) в трехтомном собрании документов по истории Московского университета второй половины XVIII века*(406). Профессор Лангер спросил Ивана Третьякова: "Отличаются ли поручители от мандатариев и чем?" Третьяков ответил: "Поручитель в обязательстве лицо добавочное, мандатарий - главное, и поручение (мандат) берется из любезности и не переходит к наследникам. Поручительство - по договору и обязательство по нему переходит к наследникам"*(407).

17 августа молодые доктора права прочитали пробные лекции. Темой лекции Третьякова были титулы Пандектов Юстиниана о земельных сервитутах*(408). Отзывы профессоров Дильтея и Лангера о Третьякове и Десницком были благоприятными для молодых русских правоведов. В результате руководство Московского университета приняло решение поручить им чтение лекций на юридическом факультете. Третьякову определили читать лекционный курс по истории права, сначала естественного, а затем "римского права с древностями"*(409).

Необходимо было, правда, сдать еще экзамен по математике. Прошение Третьякова и Десницкого об отмене его, поданное 17 августа в Конференцию, не было удовлетворено. Куратор Московского университета Василей Адодуров настоял на том, чтобы они сдавали его несмотря ни на что, поскольку были посланы И.И. Шуваловым в Великобританию учиться, помимо прочего, и математическим наукам.

Экзамен по математике состоялся 10 ноября 1767 года. Семен Десницкий не стал его держать, прислав письменный отказ. Поэтому Конференция экзаменовала одного Ивана Третьякова. Профессор Рост задал несколько вопросов - экзаменовавшийся попытался на них ответить. После этого Третьякову были заданы две довольно легкие задачи, но ни одной из них он не решил. В итоге экзаменатор сделал вывод о том, что "экзаменующийся не знает даже первых оснований чистой математики по анализу и вследствие того неспособен преподавать математику"*(410). Третьяков охотно согласился с такой оценкой.

Преподавательская деятельность Ивана Третьякова и Семена Десницкого началась в январе 1768 года. С этого времени основным языком преподавания юридических наук в Московском университете стал, помимо латинского, русский язык.

22 апреля 1768 года И.А. Третьяков произнес в торжественном собрании Московского университета "Слово о происшествии и учреждении университетов в Европе на государственных иждивениях"*(411). Выбор этой темы молодым профессором-правоведом не являлся случайным. Возникновение университетов в средневековой Европе было тесно связано с началом во второй половине XI века нового этапа изучения римского права в западноевропейском обществе*(412). Третьяков назвал в своей речи в качестве зачатка университетов "приватные школы", открытые при монастырях. Указав, что обыкновенно в них сначала преподавались грамматика, риторика и диалектика, он сообщил, что после отыскания в городе Амалфе списка Пандектов Юстиниана "сию часть юриспруденции по той же причине, для которой они и школы свои учредили, монахи тотчас в свои училища приняли и с великою ревностию старались распространить учение гражданской и церковной юрисдикции по всей Европе"*(413).

Свое выступление в торжественном собрании Московского университета И.А. Третьяков завершил заявлением о том, что от университетских преподавателей "не меньшая великих дарований требуется и искренность к откровению истинного света. Их должность есть показывать ревностно, в чем святость прав, в чем целость и благосостояние отечества, в чем истинное и нековарное исповедание веры и в чем общее всех благополучие состоит"*(414).

Историк Арчибальд Браун, изучая рукописный экземпляр "Слова о происшествии и учреждении университетов в Европе на государственных иждивениях", обнаружил на нем заметки, сделанные рукою С.Е. Десницкого. На основании этих заметок он пришел к выводу о том, что именно Десницкий являлся подлинным автором данного произведения, Третьяков же лишь зачитал его текст в торжественном собрании Московского университета*(415). Данный вывод нуждается в серьезной проверке. "Слово о происшествии и учреждении университетов в Европе на государственных иждивениях" было в 1768 году напечатано в типографии Московского университета как "говоренное" именно И.А. Третьяковым. Весьма сомнительным представляется, чтобы Иван Андреевич мог допустить выпуск в свет чужого произведения под своим именем.

8 мая 1768 года И.А. Третьяков, как и С.Е. Десницкий, был назначен на должность экстраординарного профессора юридического факультета Московского университета по кафедре римского права.

Прекрасно знавший латынь, написавший на этом языке докторскую диссертацию, профессор Третьяков был в курсе последних достижений европейской романистики и знал оригинальные источники по римскому праву. И все, чем он владел, Иван Андреевич излагал на природном русском языке, в то время не очень привычном для Императорского Московского университета. К сожалению, преподавательская деятельность профессора Третьякова длилась недолго - 1775/76 академический год стал последним годом его работы в Московском университете.

Иван Андреевич Третьяков был первой печальной для русской научной юриспруденции утратой. Широко образованный, изучивший новейшие течения в философии и юриспруденции, талантливый русский ученый не прожил и пятидесяти лет, скончавшись в 1779 году.

Научное наследие И.А. Третьякова невелико. Кроме "Слова о происшествии и учреждении университетов в Европе на государственных иждивениях" до нас дошло всего два его сочинения, представляющих собой тексты речей, произнесенных им на публичных актах в Московском университете в 1769 и 1772 годах*(416). Судя по их содержанию, Третьяков был хорошо знаком с господствовавшими в западноевропейской просветительской философии теориями естественного права и общественного договора, но он не принимал их в полной мере. Третьяков являлся сторонником более активного вмешательства государства в общественную жизнь и в том числе в экономику, чем это предполагали названные теории.

На формирование взглядов И.А. Третьякова об устройстве общества большое влияние оказали идеи Адама Смита. Влияние шотландского ученого особенно сильно проявлялось в речи "Рассуждение о причинах изобилия и медленного обогащения государств, как у древних, так и у нынешних народов", произнесенной Третьяковым в торжественном собрании Московского университета 30 июня 1772 года.

Основательное знание политической и правовой истории, изучению которой И.А. Третьяков придавал большое значение в воспитании будущих правоведов и вообще граждан, позволило ему избежать в теоретических выводах излишней умозрительности и соответственно весьма критически отнестись ко многим распространенным в его время концепциям происхождения государства и представлениям о лучшей форме правления. "Некоторые испытатели натуры и великие умы, - говорил он в "Слове о римском правлении и о разных оного переменах", - принимались исследовать какое точно правление споспешествует народному благополучию и какие суть действительнейшие средства ко утверждению спокойства и общего благополучия в Отечестве. Однако из всех таких опытов и наблюдений то только нам известно, что наслаждающиеся области одними выгодами недостаток претерпевали в другом".

И. А. Третьяков был чрезвычайно осторожен в выводах по политическим проблемам. Он исходил из того, что всякая подобная проблема слишком сложна, чтобы решать ее скоропалительно. По его мнению, на политическую жизнь общества оказывают воздействие множество факторов - материальное богатство страны и ее территориальная протяженность, состояние нравов людей, ее населяющих, и просвещенность народа. Именно поэтому он заявлял, что "узнать точные причины, какие нечувствительно вкрадываются в правление и бывают произведением всенародного злополучия, равномерно как и выводить из оных общие предосторожности, требуется проницательного дарования и довольного упражнения в гистории и в делах государственных. Ибо в таком предприятии случаются не одне многие и совокупно с разными содействующие причины, из которых сколько каждая преуспевает пред другими, за подлинно и узнать почти не можно".

Очевидно, что при таком характере научного мышления Третьяков не мог отдавать предпочтение какой-либо форме правления. "Нет, слушатели, действительного средства ко приведению правления в такое совершенство, которым бы всяк, с первого до последнего в обществе, доволен был", - говорил Третьяков в "Слове о римском правлении и о разных оного переменах". Третьяков выделялся в среде русских ученых своим прагматизмом. Можно даже сказать, что его прагматизм являлся прагматизмом более государственного деятеля, чем ученого. Не случайно он, по свидетельству знавших его людей, неоднократно порывался оставить должность профессора Московского университета и перейти на службу в государственный аппарат.