Сергей Александрович Бершадский (1850-1896)

Имя Сергея Александровича Бершадского в настоящее время забыто, но в конце XIX - начале XX века оно стояло в ряду имен самых известных русских правоведов. Выход в свет в 1883 году первого его научного труда - магистерской диссертации - был воспринят образованным российским обществом как событие огромного значения. Не только в научных, но и в целом ряде литературных журналов были опубликованы многочисленные рецензии и отклики на эту работу С.А. Бершадского*(1582).

Самое удивительное заключалось в том, что тема магистерской диссертации С.А. Бершадского была узкоспециальной. Молодой правовед рассматривал в ней юридический статус литовских евреев в XIV-XVI веках. Изданная в Санкт-Петербурге в 1883 году в виде отдельной книги, она имела следующее название: "Литовские евреи, история их юридического и общественного положения от Витовта до Люблинской Унии. 1388-1569 гг."*(1583). Казалось бы, какое открытие можно было совершить в рамках данной темы. Однако Бершадский сумел увидеть в истории литовских евреев нечто весьма значимое для прояснения одной из самых запутанных в тогдашней научной и публицистической литературе и вместе с тем политически острой проблемы юридического положения евреев в России.

* * *

С.А. Бершадский родился 18 марта 1850 года в г. Бердянске Таврической губернии в семье православного священника. По происхождению он являлся малороссиянином*(1584). Его прадед по отцу был православным священником в местечке Бершади, находившемся на территории правобережной Украины, захваченной Польшей. Из-за гонений поляков на православных он вынужден был бежать на левобережную Украину. Его прадед по материнской линии носил фамилию Ковалевский: в конце XVIII века он был куренным запорожским атаманом.

Первоначальное образование Сергей Бершадский получил в Керченском уездном училище, где учился в 1857-1862 годах. В 1863-1868 годах он проходил обучение в Керченской Александровской гимназии. Окончив курс гимназического обучения с золотой медалью, он в 1868 году поступил на юридический факультет Императорского Новороссийского университета.

Уже в студенческие годы Бершадский проявил интерес к истории права. Его учителем был известный историк русского права профессор Федор Иванович Леонтович (1833-1911).

Именно во время учебы в Новороссийском университете и соответственно жизни в Одессе Бершадский утвердился в намерении посвятить свои научные занятия осмыслению так называемого "еврейского вопроса". В автобиографической записке, опубликованной в третьем томе "Критико-биографического словаря русских писателей и ученых", составленного С.А. Венгеровым, Сергей Александрович писал об обстоятельствах своей жизни, подтолкнувших его к выбору темы юридического положения евреев: "Семейные предания с ранних лет переносили автора в стародавние времена казачества, ко временам жестокой борьбы за религиозную и национальную самобытность. На фоне этой борьбы с панами-ляхами являлся так или иначе непременный спутник "мостивого пана" - еврей. Детство, проведенное Бершадским частию в Елисаветграде, частию же в Керчи, то есть в тех городах Новороссийского края, которые уже в 50-х годах XIX века обладали значительным еврейским населением, наконец, университетское образование, полученное им в Одессе в период известных "еврейских погромов" 1870 года, все это в совокупности направляло мысли на существование "еврейского вопроса", причины его возникновения и способы его разрешения"*(1585).

В 1872 году С.А. Бершадский окончил курс университетского обучения со степенью кандидата прав. Его кандидатская диссертация называлась: "О кредитных учреждениях в России в царствование императрицы Екатерины II". Эта тема вполне укладывалась в русло его основного научного интереса, если учесть, что именно в правление данной государыни в состав населения Российской империи было включено в результате присоединения польских территорий значительное количество евреев.

Как студент, проявивший незаурядные способности к научной и преподавательской деятельности, Бершадский был оставлен в 1873 году при университете для подготовки к профессорскому званию по кафедре государственного права. Его научным руководителем стал профессор государственного права А.П. Пригара. В 1874 году, после того, как у профессора Пригары обнаружилась тяжелая болезнь, Бершадский был командирован в Санкт-Петербургский университет для того, чтобы совершенствовать свои познания в области государственного права под руководством профессора А.Д. Градовского.

В 1876 году С.А. Бершадский успешно сдал магистерский экзамен на степень магистра государственного права и в следующем, 1877 году был приглашен для чтения лекций в Военно-Юридическую академию. В 1878 году он стал читать лекции по истории философии права в качестве приват-доцента на юридическом факультете Императорского Санкт-Петербургского университета*(1586). В 1879 году Бершадский опубликовал в "Журнале гражданского и уголовного права" (N 3) рецензию на издание А.Ф. Кистяковским текста составленного в 1743 году законопроекта "Права, по которым судится малороссийский народ". Эта рецензия стала его первой печатной работой.

В мае 1883 года С.А. Бершадский успешно защитил магистерскую диссертацию "Литовские евреи, история их юридического и общественного положения от Витовта до Люблинской Унии. 1388-1569 гг.". Осенью того же года его избрали на должность штатного доцента Санкт-Петербургского университета по кафедре энциклопедии права и истории философии права. В 1884 году Бершадский стал экстраординарным профессором по этой же кафедре. В 1885 году он был приглашен для чтения в Императорский Александровский лицей. Первые три года Сергей Александрович читал здесь полицейское право, с 1888 года он стал преподавать историю русского права.

Александр Бенуа учился на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета в 1890-1894 годах и слушал лекции Бершадского по энциклопедии права. Впоследствии он писал в своих воспоминаниях, что профессор излагал во время них "семинарской скороговоркой массу путаных сведений о самых глубоких философских системах"*(1587).

В 1893/94 учебном году курс лекций экстраординарного профессора Бершадского слушал студент юридического факультета Николай Константинович Рерих, ставший позднее, как и А.Н. Бенуа, художником. В своем студенческом дневнике он сделал 29 ноября 1894 года следующую запись: "Бершадский советует вместо "Иностранные художники в России" взять "Права художественной собственности", но это мне слишком незнакомо, подожду Рождества, посмотрю темы на золотую медаль..."

В первой половине 90-х годов С.А. Бершадский интенсивно работал с архивными документами Великого княжества Литовского XIV-XVI веков, готовил их к публикации, писал на их основе новые книги и статьи. В апреле 1895 года он представил в Археографическую комиссию записку о необходимости издания книг Литовской Метрики до 1588 года. Бершадский предложил начать печатание документальных материалов по истории Литовских статутов 1529, 1566 и 1588 годов с книг судебных дел. Эта идея была осуществлена уже после смерти ученого.

Жизнь Бершадского оборвалась менее чем за месяц до его сорок шестого дня рождения - 21 февраля 1896 года. Сергей Александрович находился в то время в расцвете своих творческих сил и многое мог бы еще совершить в науке.

* * *

Главной темой научных исследований С.А. Бершадского была история права Великого княжества Литовского. Так, в последние годы своей жизни он опубликовал книгу "Литовский статут и польские конституции. Историко-юридическое исследование" (СПб., 1893), статью "О наследовании в выморочных имуществах по литовскому праву"*(1588). Однако наиболее значимой частью научного творчества С.А. Бершадского стали его труды о юридическом положении евреев*(1589). В "Критико-биографическом словаре русских писателей и ученых" С.А. Венгерова им была дана следующая оценка: "Как магистерская диссертация Бершадского, так и другие работы его по истории евреев, составляют капитальнейшее явление в избранной им области, до сих пор почти не подвергавшейся серьезному научному исследованию в русской исторической литературе"*(1590).

Еще до защиты своего магистерского исследования он начал публиковать в журнале "Восход" его продолжение - работу под названием "Литовские евреи, история их юридического и общественного положения от Витовта до Люблинской Унии. 1388-1569 гг."*(1591). В 1884 году данное произведение вышло в виде книги общим объемом в 438 страниц*(1592). Одной из последних опубликованных работ Бершадского по истории законодательства, касавшегося евреев, была статья "Положение о евреях 1804 г.", опубликованная в журнале "Восход" в 1895 году*(1593).

Вопрос о юридическом положении евреев в рамках Российской империи пытался прояснить в свое время Ф.И. Леонтович, посвятив ему магистерскую диссертацию под названием "Права литовских евреев". Однако учитель С.А. Бершадского основывался только на опубликованных источниках, и его научный труд имел в связи с этим множество пробелов и недостатков. В частности, он не отвечал на один из главнейших вопросов этой темы: откуда произошла обособленность евреев в Литве.

За освещение вопроса о правовом статусе евреев в России охотно брались еврейские ученые и публицисты. Однако их работы страдали чрезмерной субъективностью и не давали истинной картины. В качестве примера такой субъективности можно привести сочинения И.Г. Оршанского ("Русское законодательство о евреях" и "Евреи в России"), которые являлись, пожалуй, наиболее значительными среди трудов еврейских ученых о положении евреев в России. И.Г. Оршанский показал, как ущемляются в русском законодательстве права евреев, но при этом умолчал о том, что права русских в законодательстве Российской империи ущемлялись в ряде случаев в значительно большей степени, нежели права евреев.

Характеризуя состояние научных исследований в области "еврейского вопроса", С.А. Бершадский отмечал в своей автобиографии: "По своему существу этот вопрос есть прежде всего русский вопрос, а между тем ни по одному, быть может, вопросу нет более бедной литературы"*(1594). О работах Оршанского он писал, что они страдают "замечательною узостью взгляда: автор отправляется от представления, во-первых, прирожденных прав человека и гражданина, как существующих и общепризнанных, и затем, во-вторых, от представления подобного же несуществующего русского гражданина. Сравнивая с этими двумя несуществующими субъектами права принадлежащие евреям и различные законодательные мероприятия против евреев в России с начала нынешнего столетия, Оршанский представил не совсем верную картину тяжелого положения одних только евреев, забывая в параллель законам, например, императора Николая I, привести хотя бы в качестве фона те законы, которые определяли положение коренного русского населения и гораздо более многочисленного, чем евреи, а именно, положение крепостных крестьян, не говоря уже о том, что параллели из прав, принадлежащих другим сословиям, также не дали бы очень резкого контраста с исключительными законами о евреях... Нельзя было винить в этих неправильностях исторической перспективы Оршанского, но нельзя принять его трудов за исследования, подвигающие вопрос к его ближайшему разрешению. Остальная русская литература еврейского вопроса в то время (в 1876 г.) не представляла ничего научного, на чем бы можно было остановиться"*(1595).

Главный недостаток научных работ, касавшихся вопроса о юридическом положении евреев в России (в том числе работ Ф.И. Леонтовича и И.Г. Оршанского), заключался в присущей им тенденции рассматривать это положение вне контекста исторических условий.

Бершадский же подошел к вопросу о статусе евреев прежде всего с исторической точки зрения. В предисловии к магистерской диссертации он следующим образом описал методологию своего исследования: "Сто лет назад литовские евреи перешли в русское подданство, сто лет существует в России еврейский вопрос. В чем сущность этого вопроса? Почему он живет до настоящего времени, почему евреи до сих пор инородцы, а не русские граждане? В чем причина натянутости отношений между евреями и не-евреями на Северо- и Юго-Западе нашего отечества? В чем сила еврейства, где причина его экономического преобладания? На все это мы имеем готовые ответы: еврейский вопрос существует потому, что евреи не хотят ассимилироваться с остальным населением. Натянутость отношений существует в силу еврейской эксплуатации, сила еврейства в его солидарности, экономическое преобладание - в безусловном повиновении кагалу. Но если мы спросим, какие причины создали отрозненность еврейства, его стремление к приобретению и накоплению богатств, что вырастило еврейскую солидарность и дало власть в руки кагала, то ни на один из этих вопросов мы не получим ответа. Изучение русского законодательства и русской литературы о евреях приводит к убеждению, что для разрешения поставленных выше вопросов необходимо захватить их в самый момент зарождения. А так как русские евреи были ранее евреями литовскими, то, следовательно, необходимо изучить историю евреев в Литве, уяснить их отношение к литовской государственной власти и обществу"*(1596).

Свое исследование юридического положения литовских евреев Бершадский провел на основе огромной массы архивных документов, впервые введя их в научный оборот. Часть этих документов была им опубликована в двухтомном приложении к магистерской диссертации*(1597).

На конкретных фактах С.А. Бершадский показал в своем исследовании, что до XVI века евреи не обособлялись от основного христианского населения в такой степени, как позднее. Они не занимали в обществе особого положения и занимались всеми ремеслами и промыслами. "Резюмируя приведенные выше данные, - писал Бершадский, подводя некоторые итоги своим изысканиям, - мы можем характеризовать положение евреев в Литве во времена Витовта следующим образом: евреи составляют класс свободных жителей, подчиненных непосредственно Великому Князю и установленным от него местным властям. Живут они самостоятельными общинами, пользуясь автономиею по своим, чисто еврейским, делам в сфере религиозных и имущественных отношений. По уголовным делам они подлежат юрисдикции Великого Князя, местного старосты или же подстаросты, носящего название "жидовского судьи". В конце XIV и начале XV в. в Литве существует всего пять еврейских общин: Трокская, Брестская, Гродненская, Луцкая и Владимирская. За евреями признается: неприкосновенность жизни, членов (с приравнением в этом отношении к шляхте), собственности, свободы веры, право передвижения, свободное занятие торговлею и ремеслами, наравне с мещанами"*(1598).

С.А. Бершадский установил на основе анализа архивных документов, что каждая еврейская община хлопотала перед Великим Князем только о своих правах и не заботилась о правах евреев из остальных общин. Следовательно, в XIV-XV веках между евреями не было той солидарности, которой они стали отличаться позднее. Более того, Бершадский привел многочисленные факты борьбы евреев с еврейскими кагалами, которые на практике, как правило, облагали своих соплеменников непосильными денежными и натуральными обязательствами, заставляли их отдавать в пользу кагалов последние деньги и продукты, угнетали их, лишали их личной свободы. "Без опоры общины, - отмечал ученый, - каждый еврей чувствовал себя бессильным. Община могла опереться только на религиозные начала, религиозным же авторитетом был талмуд; под его сению община быстро обращалась в безусловно послушное, крепко стоящее за каждого из своих членов, единство. Но взамен этих благ на каждого индивида налагались мелкотканные, тяжкие цепи. Свободе личной, свободе духа, свободе домашнего обихода полагались суровые, мелочные и нетленные ограничения"*(1599). Стремясь освободиться от гнета катальной олигархии, еврейская масса неоднократно обращалась к официальной государственной власти с просьбами уничтожить кагалы и установить для них такие же налоги, как и на все остальное население. В этом стремлении уйти от власти кагала еврейское население переходит под власть русского императора. Екатерина II лишила кагалы статуса юридических лиц, установила, что катальные предписание не имеют для евреев никакой юридической силы.

С.А. Бершадский доказал в своем исследовании, что еврейская обособленность коренится не в самом еврействе - ее создавали сами правители христианских государств, освобождавшие евреев от налогов, которые платило все население, устанавливавшие для евреев исключительную юрисдикцию. Все это правители делали за деньги. Испытывая нужду в финансах, они брали большие денежные суммы у богатых евреев в обмен на вышеуказанные привилегии еврейству.

Оценивая эти выводы Бершадского, М. Гребенщиков писал в своей рецензии на его книгу "Литовские евреи. История их юридического и общественного положения в Литве": "В публике установилось мнение, что еврейская изолированность коренится в самом еврействе, что поэтому последнее представляет такую опасность, как ни одно из нехристианских племен. Читая книгу г. Бершадского ясно убеждаешься в том, что сами же христианские правительства создавали постоянно государство в государстве. К числу таких мер можно отнести, например, дарование некоторым еврейским общинам магдебургского права, по которому евреи освобождались от всякой иной юрисдикции, кроме юрисдикции еврейского войта, подсудного одному королю. Великие князья литовские в этом отношении руководились не общей пользой, а чисто личными соображениями. Они нуждались постоянно в деньгах, ссужать которыми их знать не могла или не хотела, и вот на помощь их стесненным финансам являлись евреи. Но сами евреи в то время не выказывали никакого фанатизма: выдающиеся богачи-евреи один за другим переходят в христианство. Одно из важных достоинств книги... это объективность автора. Если объективность вообще условие sine qua non всякого научного труда, то в вопросе еврейском она сугубо необходима. Мы имеем, например, прекрасный труд покойного Оршанского, но этот труд страдает односторонностью, которая понятна в сочинении еврея о бесправии своих единоверцев. "Книга кагала" (Я. Брафмана), на которую любят иногда ссылаться, не имеет ничего общего с научными целями и имела в виду совершенно не науку, а нечто другое. Г. Бершадский, напротив, кроме науки и раскрытия истины ничего в виду не имеет"*(1600).

"Высокая научная добросовестность", проявленная С.А. Бершадским при исследовании истории евреев, была признана "Краткой еврейской энциклопедией". В биографической статье о нем, опубликованной в этом издании, говорилось, что "в научных трудах Бершадский избегал апологии еврейства, стремясь лишь к точному изложению фактов и событий", неоценимый вклад русский ученый "внес в источниковедение науки о еврействе", что он нашел и подготовил к публикации сотни документов из хранилищ Петербурга, Варшавы, Киева и Вильны: акты городских судов, декреты и решения высших судебных учреждений Литвы и Польши, записки из архива Правительствующего сената и многие другие". В 1882 году Бершадским были изданы два тома "Русско-еврейского архива"*(1601). Третий том этого сборника вышел в свет в 1903 году. В дальнейшем за издание рукописей из собрания С.А. Бершадского, отражавших историю евреев, взялось учрежденное в 1908 году под председательством М.М. Винавера Еврейское историко-этнографическое общество. Оно стало готовить к публикации четвертый и пятый тома "Русско-еврейского архива".