Kuveyt_Mozaika_vremen

ких-либо дел с Кувейтом, и в первую очередь в части поставок в Кувейт продовольствия. Расчет делался на то, что Кувейт, лишенный возможности торговать и кормить свой народ, «начнет чахнуть». Богатые торговцы, некогда перебравшиеся в Кувейт из Басры, оставят его и возвратятся домой. Кувейт превратится в «кусок пустыни».

Наряду с мощным политическим давлением и угрозой военного вмешательства, введение торгово-экономической блокады Кувейта стало одной из составляющих развернутой турками агрессивной кампании против Кувейта, имевшей целью «сломать зазнавшийся Кувейт», и заставить его склонить голову перед Портой.

Когда же османы (в ходе контактов с англичанами) осознали всю серьезность последствий, которые могут возникнуть в их отношениях с Британской империей, реализуя они затеянную ими военную интервенцию против Кувейта, то изменили характер своих действий. Для давления на шейха Мубарака в целях подведения его под власть Порты прибегли к испытанному инструменту – к организации, чужими руками, конечно, бедуинских набегов на Кувейт, частых и массированных. Проводили их Рашидиты, союзники турок. Уже в конце сентября 1901 г. подвластное им племя бану рашайда напало на удел Сабахов в районе Эль-Джахра, и захватило там богатую добычу: домашний скот и верблюдов. Кочевавшие в той округе бедуинские племена, уходя от «нашествия джабаль шаммаров», отодвинулись к городу Эль-Кувейту, буквально обложив его со всех сторон своими шатрами.

Вслед за этим подверглись налетам со стороны подвластных Рашидитам джабаль шаммаров становища двух других кувейтских племен. В декабре 1901 г. они разграбили большой торговый караван племени ал-мутайр, шедший с товарами из Кувейта. Увели с собой и находившихся в том караване 700 верблюдов.

Ситуация вокруг Кувейта день ото дня осложнялась. Британцы, правильно оценивая угрозу, нависшую над Кувейтом, срочно направили к его берегам еще два боевых корабля – в дополнение к тем трем, что уже там находились. Все это несколько охладило воинственный пыл джабаль шаммаров, заставило их оставить ЭльДжахру, что в 24 километрах от города Эль-Кувейт, и уйти из земель шейха Мубарака.

Вто же самое время, понимая, что лучшая защита от врага – это нападение на него, шейх Мубарак, докладывали российские дипломаты, принял решение разыграть свою запасную карту – «бросить на Рашидитов укрывшихся у него Са’удов».

Будущий основатель Королевства Саудовская Аравия, шейх ‘Абд ал-‘Азиз Аль Са’уд, находясь с отцом в изгнании в Кувейте, принимал участие во всех военных походах шейха Мубарака, и многому у него научился. Внимательно наблюдал из Кувейта за всем происходившим в турецких владениях в Аравии. Почувствовав, что власть турок в Неджде зашаталась, он собрал небольшой отряд, среди участников которого были его родной брат шейх Мухаммад

идвоюродный брат шейх ‘Абд Аллах, и выдвинулся из Кувейта в направлении Эр-Рияда. Поступил также дерзко, как в свое время шейх Мубарак. Эмир Кувейта, рассказывает известный русский историк-востоковед А. М. Васильев, «дал ему 30 беговых верблюдов, 30 винтовок с патронами и 200 риалов золотыми монетами» (151).

По пути в Эр-Рияд к знаменитой команде Ибн Сауда, сообщает Филби, присоединились еще человек двадцать из повстречавшихся им кочевых племен. Вскоре, однако, пишет он, некоторые из них поостыли, пыл их угас, и они возвратились на свои становища (152).

Наступил Рамадан, «запретный» у мусульман месяц для войн, и шейх ‘Абд ал-‘Азиз Ибн Са’уд укрылся со своими воинами в одном из бедуинских племен великой аравийской пустыни. Поход возобновил уже в январе 1902 г., под зеленым знаменем ислама.

Вдепеше от 2 марта 1902 г. Кэмбелл, английский политический резидент в Персидском заливе, основываясь на информации, полученной им, в том числе от британского политического агента на Бахрейне и шейха Мубарака, поведал о следующих деталях дерзкого захвата Эр-Рияда Ибн Са’удом. 14 января 1902 г., поздней ночью, его отряд встал лагерем в полутора часах от Эр-Рияда. Оттуда, под покровом ночи, проследовал к городу, пешком. Укрылся в пальмовой роще, практически у стен Эр-Рияда. Оставив там своих людей и приказав им ждать его дальнейших приказов, Ибн Са’уд с группой отобранных им воинов, в которую входили два его кузена и брат Мухаммад, проник в город (153).

Перебравшись через стену и укрывшись в захваченном ими доме, рядом с домом губернатора ‘Аджлана, стали выжидать подходящего момента для реализации задуманного ими плана. Суть его состояла в следующем. Тихо, по крышам, проникнуть в жилище губернатора, куда он ежедневно наведывался (час спустя после восхода солнца и исполнения утренней молитвы) из располагавшейся напротив крепости Эль-Мисмак, где проводил ночи. Устроить засаду, захватить губернатора, и с его помощью овладеть крепостью (154).

Входные двери дома ‘Аджлана располагались напротив въездных ворот в крепость. Между ними лежала небольшая площадь. Там Ибн Са’уд и перехватил ‘Аджлана. Тот попытался, было, бежать и укрыться в крепости. Но буквально в двух шагах от ворот, приоткрытых стражниками, был сражен пущенным в него копьем. Проломившись в ворота крепости и перебив охрану, состоявшую из 14 человек, Ибн Са’уд и его группа захватили дворец. Сразу же завладели хранившимся там оружием с боеприпасами. В стычке погиб брат ‘Аджлана (155).

Расставив сторожевые посты, Ибн Са’уд взобрался на крышу дворца и объявил народу, собравшемуся к тому времени на площади, где лежала отсеченная им голова ‘Аджлана, что он, Ибн Са’уд, вернул законную власть в Эр-Рияде, украденную у их семейства Рашидитами. Призвал горожан не браться за оружие и присягнуть на верность Са’удам.

По истечении нескольких дней в Эр-Рияд прибыл шейх ‘Абд Аллах, отец Ибн Са’уда. На городской площади он прилюдно объявил, что признает сына эмиром Неджда, и дал ему клятву на верность. После этого шейх Ибн Са’уд созвал во дворце маджлис, где встретился с улемами и главами всех именитых семейно-родовых кланов города, которые сошлись во мнении считать шейха Ибн Са’уда эмиром, а его отца – имамом (156). Вслед за этим с минарета соборной мечети муэдзин известил население города, что власть в Эр-Рияде отдана Всевышним в руки эмира Ибн Са’уда. Шейх ‘Абд ал-Раххман ибн Файсал Аль Са’уд вручил сыну меч из дамасской стали их легендарного предка, Са’уда Великого, и от имени их рода венчал его на царство.

Х. Диксон, семь лет проработавший политическим агентом Англии в Кувейте (1929–1936), встречался с некоторыми из тех, кто принимал участие в экспедиции Ибн Са’уда, и, с их слов, изложил те события в своей интереснейшей книге о Кувейте. Представляется, что читателю небезинтересно будет узнать то, что он услышал. В знаменитую команду Ибн Са’уда, захватившую Эр-Рияд, рассказывает Х. Диксон, входило 17 кочевников из племени ал-‘аджман, 1 кахтанит, двое сбейев, а также представители ряда других племен; всего 46 человек. Двадцать три из них проникли по крыше в дом ‘Аджлана. Жене его и ее прислуге Ибн Са’уд обещал, что если они будут вести себя тихо, то никто из них не пострадает. Слово свое сдержал.

Утром, как обычно, ‘Аджлан вышел из ворот крепости и направился к себе домой. Как только он оказался на середине площади, лежавшей между крепостью и домом, Ибн Са’уд подал сигнал, и вместе со своими воинами выскочил из засады. ‘Аджлан, увидев устремившихся к нему вооруженных людей, развернулся и бросился назад, к форту, крича, чтобы стражники отворили небольшую дверцу во входных воротах. Один из воинов Ибн Са’уда, некий ‘Абд Аллах ибн Джилуви, метнул в ‘Аджлана копье, но промахнулся. И оно вонзилось в ворота крепости. Однако Джилуви не растерялся. Догнал убегавшего губернатора, схватил его за ногу и завалил на землю. Подоспевший ему на помощь Ибн Са’уд отсек ‘Аджлану голову. Затем схватил ее, бросил через крепостную стену, и предложил стражникам сдаться. ‘Аджлана, наместника Рашидитов, больше нет, прокричал он. Власть в Эр-Рияде – в руках Дома Са’удов, законных властителей Неджда! Стражники сопротивления Ибн Са’уду и его воинам не оказали. Не прошло и часа, как расквартированный в крепости гарнизон сдался, и присягнул на верность Ибн Са’уду. Поддержали его и жители города. В тот же день Ибн Са’уд внимательно осмотрел защитные сооружения города. Укрепил своими людьми все охранно-дозорные посты на стенах и крепостных башнях. И подготовился к отражению войск Рашидитов (156*)

Жена ‘Аджлана, горячо любившая своего мужа, как гласят сказания, «хотела потом извести Ибн Са’уда», используя в этих целях «дурные заклинания» гадалок-вещуний.

Следует отметить, что еще во время похода на Неджд шейха Мубарака, где-то в середине февраля 1901 г., Ибн Са’уд обращался к нему с просьбой предоставить в его распоряжение конный отряд в 1 тыс. человек – для действий в тылу противника и взятия, если удастся, Эр-Рияда. Так вот, город он тогда, захватил, но крепость, где располагалась резиденция губернатора Эр-Рияда, взять не смог. И хорошо, по-видимому, понял, что тот, у кого в руках крепость Эль-Мисмак, тот владеет и городом (157).

Не прошло и суток, как о переходе на сторону Ибн Са’уда заявило племя бану ‘атайба, насчитывавшее в то время 5 тысяч всадников. Вслед за ним против Рашидитов поднялись племена ал-да- васир, ал-‘арджи, бану сбей и бану сухул, ал-мурра, ал-‘аджи’ан и ал-мутайр. Что касается клана Рашидитов, то с ним остались только племена Джабаль Шаммара, да три племени из Бурайды: ал-харб, ал-зафир и ал-кахтан (158).

Согласно информации, полученной от шейха Мубарака, сообщал Кэмбелл (февраль 1902 г.), Эр-Рияд – в руках Ибн Са’уда. Племена бану давасир, ал-мурра и ал-‘аджман, и подавляющая часть населения Неджда, кочевники и горожане, – на его стороне. Присоединились к нему и жители ‘Арида, и ряда других мест. (159).

Ибн Мит’аб ал-Рашид, узнав об утере Эр-Рияда, счел все же более важным для себя в тот момент «продолжать трепать Кувейт», «богатого и решительного сторонника Са’удов», нежели высвобождать Эр-Рияд, как он говорил, из рук «слабого врага». Выдавить Са’удов из Эр-Рияда, полагал Ибн Мит’аб, он сможет, и без особых трудностей, позже, «добив Кувейт» (160).

Когда же Ибн Мит’аб, глава клана Рашидитов, решил, наконец, «заняться Эр-Риядом», и подошел к городу, то увидел, что оборону его уже основательно укрепили. Тогда он встал у стен Эр-Рияда лагерем, и начал готовиться к штурму. Постоянно приходилось быть начеку. По ночам Ибн Са’уд совершал на его войска дерзкие молниеносные налеты, которые английские дипломаты называли в своих донесениях «фирменным знаком» Ибн Са’уда. Не получив помощи и поддержки от турок, на которую он расчитывал, взять Эр-Рияд собственными силами Ибн Мит’аб не смог, и отступил. Ибн Са’уд пустился за ним вслед. Преследовал до Эль-Касима.

Восстановив свою власть в Неджде, Са’уды стали наводить мосты с англичанами. В письме к британскому резиденту, шейх ‘Абд ал-Рахман, выступая от имени и с согласия всех членов семейства Аль Са’уд, писал, что те могут считать их лицами, находящимися под британским протекторатом. В ответ на предоставление помощи – оружием и продовольствием – обещал, притом в самое ближайшее время, «вывести Эль-Хасу из-под контроля Порты». Содержался в том письме и тонкий намек на то, что если ответа со стороны англичан не последует, то Са’уды обратятся к русским. Дело в том, что активность России в Персидском заливе очень пугала англичан. Знали они и о том, что в декабре 1901 г. шейх ‘Абд ал-Рахман встречался в Кувейте с русским консулом.

Указание на этот счет, полученное Кэмбеллом, гласило: от прямого ответа Са’удам на их инициативу о протекторате уходить. В Лондоне и в Бомбее полагали, что какие бы то ни было шаги в сторону Са’удов – преждевременны, что ответные действия со стороны Рашидитов не заставят себя ждать, и они – при поддержке турок – непременно попытаются вернуть отобранные у них земли.

Следуя тактике шейха Мубарака в отношениях с Англией и Турцией, Са’уды одновременно с письмом английскому резиденту в Персидском заливе направили послание и султану Турции – со словами уважения и лояльности. Турки, хорошо зная политические амбиции семейства Аль Са’уд и опасаясь за судьбу Эль-Хасы, срочно отправили туда нового губернатора, с 500 солдатами и 4 крупнокалиберными орудиями. Имея в виду непременно сохранить и удержать в своих руках Рашидитов, как козырную карту в развернувшейся в Неджде политико-дипломатической игре с британцами, они наградили главу их клана – за преданность и верность султану – орденом.

Англичане понимали, что ситуация в Неджде чревата вмешательством турок в происходящие там события. Поэтому рекомендовали шейху Мубараку не предпринимать никаких действий, которые «могли бы обернуться для него неприятностями» с турецкими властями в Месопотамии. Туркам же заявили, прямо и недвусмысленно, что, уважая статус-кво Кувейта, не останутся безучастными, если Кувейт подвергнется нападению, и что генерал-губернатору

Басры целесообразно было бы «попридержать» Рашидитов от набегов на Кувейт.

Дерзкий захват Эр-Рияда сразу же создал вокруг шейха ‘Абд ал-‘Азиза ибн Са’уда, которому, к слову, было в то время 20 лет, «ореол удачи и победы». Заложив в Эр-Рияде плацдарм для последующих действий, он начал целенаправленно расширять свое влияние в племенах Неджда и раздвигать там границы своей власти. К 1904 г. контролировал, можно сказать, практически весь Неджд. Попытки турок оказать Рашидитам вооруженную поддержку, докладывал российский дипломат А. Адамов, серьезно успеха на ход тамошних дел не возымели. Даже поход самого мушира (командующего) VI корпусом и тот окончился неудачей (161).

Отступая от хода повествования, скажем несколько слов о племени ал-‘аджман, воины которого составили костяк отряда Ибн Са’уда. Корни племени – в Наджране, что на севере Йемена. На это указывают и песни ‘аджманитов, и передающиеся из поколения в поколения предания, и стихи племенных поэтов. В них говорится, что родоначальником ‘аджманитов был легендарный могучий воин Йам, от потомства которого произошли также такие известные в Йемене племена, расселившиеся со временем по землям Древней Аравии, как ал-мурра и ал-манасир, ал-манахир, бану авамир, бану рашид и другие. Шли годы, сообщают своды аравийской старины, и наводнили они все Арабское побережье Залива. Кратно усилились и громко заявили о себе, когда правил ими и всей Северо-Восточ- ной Аравией семейно-родовой клан ‘Арай’ир из племени бану халид с центром власти в Эль-Хасе.

Рассматривая Са’удов в качестве инструмента политико-ди- пломатической игры в Неджде, шейх Мубарак мастерски использовал этот инструмент в своих сношениях и с Турцией, и с Англией, добиваясь, надо сказать, заметных результатов. Неплохо разыгрывал в контактах с османами и англичанами ведущиеся, якобы, при его посредничестве, переговоры Дома Са’удов с русскими и с французами. Так, представив шейха Ибн Са’уда русскому консулу в Басре и командиру корабля «Боярин», пустил слух насчет того, что москопы, дескать, желали бы взять Са’удов под крыло «русского орла», чем так же заставил изрядно понервничать и турок, и англичан.

В тех же целях и тогда же, во время посещения Кувейта русским и французским судами (в рамках совместной миссии военной дипломатии в бассейне Персидского залива) познакомил шейха Мухаммада, брата шейха Ибн Са’уда, с командиром французского корабля «Инферне». И тоже для того, чтобы сыграть на опасениях турок и англичан, связанных с возросшим вниманием Франции и России к Кувейту и к зоне Персидского залива в целом.

Во время встречи и беседы с капитан-лейтенантом Кемпом (8 марта 1903 г.), командиром английского корабля «Сфинкс», пожаловавшим в Кувейт после ухода оттуда «Боярина» и «Инферне», представил ему находившегося тогда в Кувейте шейха Ибн Са’уда и, как бы невзначай, заметил, что русские обещали и ему, и Са’удам всяческое содействие и «помощь деньгами» в их борьбе с Рашидитами. Шейх Мубарак, видевший обеспокоенность англичан в связи с активизацией в Персидском заливе деятельности России, полагал, что британцы попытаются «убедить Ибн Са’уда не принимать помощь русских», а окажут ее сами.

Поддержав игру, затеянную шейхом Мубараком, шейх Ибн Са’уд на встрече с капитаном Кемпом высказывался в том плане, что поскольку за спиной у Рашидитов стоят турки, оказывающие им всяческую помощь и поддержку, то и он вынужден будет искать сильного союзника вне Аравии, готового протянуть ему руку помощи. Притом не на словах, а на деле.

Когда капитан-лейтенант Кемп находился в Кувейте, туда из Неджда прибыл вестник с сообщением о том, что джабаль шаммары вновь пытались взять Эр-Рияд, но были отброшены. Не теряя ни минуты, шейх Ибн Са’уд со своим отрядом устремился к месту их предполагаемого становища. Настиг их, неожиданно напал на рассвете, и, по выражению хронистов, «наказал за набег».

Стычки джабаль шаммаров с Ибн Са’удом не прекращались всю весну и все лето 1903 года. В июле англичанам стало известно, что на встрече шейхов Мубарака и Ибн Са’уда с укрывшимися в Кувейте главами нескольких крупных семейно-родовых кланов племени бану ‘аназа, выступивших против Рашидитов, правитель Кувейта поддержал обращение к ним шейха Ибн Са’уда с призывом организовать совместный набег на «гнездо Рашидитов».

258И. П. СЕНЧЕНКО. КУВЕЙТ. МОЗАИКА ВРЕМЕН

Вянваре 1904 г. Ибн Мит’аб ал-Рашид с войском вплотную придвинулся к рубежам Кувейта, и попросил Высокую Порту разрешить ему разорить удел их обоюдного недруга, шейха Мубарака. Турки велели не делать этого, и он отступил.

Вмарте 1904 г. Ибн Са’уд вошел в Эль-Касим, и напал на располагавшийся там военно-сторожевой пост Рашидитов. Среди военных трофеев, захваченных Ибн Са’удом, значились верховые верблюды и мешок с деньгами, в количестве одной тысячи серебряных луидоров Марии Терезии. Вслед за этим Ибн Са’уд взял ‘Унайзу (22 марта).

На помощь Рашидитам, войско которых состояло из воинов племен ал-харб, ал-‘утайба и ал-шаммар, турки бросили 8 батальонов с тяжелой артиллерией (162). Произошло несколько стычек в районе Бухайрийа, что возле Бурайды. Потери обе стороны понесли значительные. Тяжелое ранение получил и сам Ибн Са’уд. Возникли разногласия между Ибн Мит’абом ал-Рашидом и турецкими офицерами относительно тактики ведения боевых действий. Отрицательно сказывалась на настроениях турок острая нехватка боеприпасов и продовольствия.

Ибн Мит’аб был известен неприятием чужого мнения и исключительной грубостью. Позволял себе оскорблять турецких офицеров, несогласных с его решениями. Довольно часто прикрывал османами своих воинов во время сражений, ставя их впереди бедуинов. Понятно, что недовольство турок день ото дня росло. Когда же их командир, капитан Мир Алай, отказался выполнить приказ «задиристого Рашидита», и бросить на врага в качестве тарана турецких пехотинцев, тот пришел в дикую ярость. Выхватил пистолет и застрелил «надменного турка, забывшего о субординации». Затем, как следует из донесения (10.04.1904) английского консула в Багдаде, настоял на том, чтобы его приказ исполнил другой турецкий офицер, бимбаши Рамзан-ага. В последовавшем затем сражении на поле боя остались лежать и сам бимбаши, и капитан турецкой артиллерии, и 19 турецких забатов (лейтенантов) (163).

22 марта, докладывал г-н Девей, английский консул в Джидде, шейх Ибн Са’уд захватил ‘Унайзу. Губернатора города расстрелял. Дома 14 знатных и богатейших горожан из числа сторонников

Рашидитов отдал на разграбление. В апреле взял Бурайду, другой крупный город провинции Эль-Касим.

Вслед за этим Ибн Са’уд направил письмо шарифу Мекки. Известил его о том, что «восстановил власть предков», и принял титул эмира Неджда (164).

27 сентября 1904 г. Ибн Мит’аб совершил набег на селение Шунайна, что возле оазиса Каср ибн ‘Укаййил, где стоял лагерем Ибн Са’уд. Встретил ожесточенное сопротивление. Потесненный Ибн Са’удом, отступил. Потери турок под Шунайной составили более тысячи человек убитыми. Весть о сокрушительном поражении Рашидитов и их союзников-турок тут же облетела всю Аравию. Османам стало ясно, доносили английские дипломаты, что Ибн Са’уд – на подъеме, что его авторитет в Верхней Аравии ширится и растет, и что падение Рашидитов – не за горами.

На руку Ибн Са’уду в его действиях по утверждению в Неджде власти Дома Са’удов сыграло антитурецкое восстание в Йемене, «поубавившее, – по выражению англичан, – аппетит Константинополя в отношении Центральной Аравии» (165).

8 ноября 1904 г. йеменские повстанцы во главе с имамом Йахйей (Яхъей) напали на крупный турецкий гарнизон, расквартированный в Хафаше. Османы во время боя потеряли 400 человек убитыми. Взятие Хафаша нанесло удар по их престижу не только

вЙемене, но и в других владениях Порты в Аравии. Вскоре пламя восстания опалило весь Йемен. Повстанцы освободили от турок Сану, древний и красивейший город Южной Аравии.

Вначале декабря 1904 г. турки вынуждены были перебросить

вЙемен все имевшиеся у них в Аравии военные ресурсы. Сил для продолжения кампании в Центральной Аравии у них не осталось. В складывавшейся ситуации Порта приняла решение о незамедлительном наведении мостов с Ибн Са’удом. Что же касается Рашидитов, то властям своим в Месопотамии дружить с ними велела продолжать, «но только губами»; помощи не оказывать.

Генерал-губернатор Басры направил шейху Мубараку послание, в котором, поделился с ним своими мыслями и соображениями насчет будущего отношений Турции с Недждом. Писал, что есть все основания полагать, что если Ибн Са’уд присягнет на верность