Kuveyt_Mozaika_vremen

насчет того, чтобы «находиться в сфере британского влияния», правительством Англии удовлетворена. И что оно готово взять на себя секретные обязательства по обеспечению протектората Кувейта на конкретных условиях, которые и были изложены шейху Хамуду.

Заявив, что брат его будет рад слышать это, шейх Хамуд выразил надежду, что британское правительство найдет также возможным содействовать защите интересов Сабахов и в вопросах, связанных с недвижимой собственностью на территории Османской империи, которую они могут потерять, если воспротивятся туркам.

Отметив, что он не уполномочен давать какие-либо конкретные гарантии по вопросам недвижимой собственности на территории, находящейся вне юрисдикции Англии, М. Мид пообещал проконсультироваться на этот счет с вышестоящей инстанцией.

В тот же день с шейхом Мубараком тайно встретился Дж. Гаскин. По возвращении сообщил резиденту, что шейх Мубарак заинтересован заключить соглашение об английском протекторате. Но не сделает этого до тех пор, пока не получит письменных гарантий насчет английской помощи и поддержки в случае возникновения какой-либо угрозы безопасности и независимости Кувейта.

Встреча М. Мида и шейха Мубарака состоялась 23января. Во время беседы, предшествовавшей подписанию соглашения, шейх высказывался в том плане, что подпадание под протекторат Англии, безусловно, «создаст ему трудности» в отношениях с турецкими властями. Поэтому он хотел бы, чтобы частью данного документа, фиксирующего обязательство Англии о предоставлении защиты Кувейту в случае нападения на него «внешней силы», стало бы письменное обещание Англии предоставить ему помощь и защиту и в вопросах, связанных с недвижимой собственности семейства Аль Сабах во владениях Турции в Южной Месопотамии.

Поскольку шейх Мубарак настаивал на этом, то М. Мид, по его словам, счел необходимым сказать ему, что текст соглашения, предложенный для подписания, – аналогичный ранее заключенным Англией с шейхами других аравийских княжеств, и что он не вправе вносить в него какие-либо дополнения или изменения, касающиеся обязательств английского правительства. Если же шейх не находит для себя возможным подписать соглашение в его нынешней форме

и принять заверения насчет добрых намерений Англии в отношении Кувейта, содержащиеся в его, М. Мида, личном письме на имя правителя Кувейта, то он вынужден будет покинуть Кувейт в ожидании соответствующих инструкций от английского правительства.

После таких слов, сообщает М. Мид, шейх Кувейта, не вдаваясь в дальнейшие рассуждения, решил подписать соглашение, и сделал это. Мою подпись на документе, добавляет он, должным образом засвидетельствовали два человека: сопровождавшие меня в поездке капитан Хор, хирург английской резидентуры, и г-н Гаскин.

Братья шейха Мубарака, шейхи Хамуд и Джабир, приглашенные им, чтобы засвидетельствовать его подпись на документе, отказались выступить в качестве таковых. Заявили, что прежде чем стать участниками содержащихся в соглашении обязательств, которые могут вовлечь их в неприятности с турками, им хотелось бы договориться с британским правительством и по вопросу о содействии Англии в защите их прав на недвижимую собственность во владениях турок в Южной Месопотамии (55).

Подпись шейха Мубарака на документе засвидетельствовал торговец Ага Мухаммад Рахим Сафар, тогдашний английский агент на Бахрейне и друг шейха Мубарака, сопровождавший М. Мида в поездке в Кувейт.

Из высказываний братьев шейха Мубарака следует, докладывал М. Мид, что, в соответствии с турецкими законами, представители других государств не могут владеть недвижимостью в землях Османской империи. Потому-то они и опасаются, что турки, узнав, что Кувейт встал под английский протекторат, приведут в исполнение этот закон, и лишат их земельных угодий в Южном Ираке, являющихся главным источником доходов семейства Аль Сабах.

Турецкие власти, писал М. Мид, вне всяких сомнений, уже в курсе того, что я посещал Кувейт. Когда же им станет известно о соглашении, заключенном с нами шейхом Мубараком, то действий по лишению семейства Аль Сабах недвижимой собственности в Басрийском вилайете, дабы оказать соответствующее давление на эмира Кувейта, исключать нельзя. Целесообразно поэтому заблаговременно иметь на руках инструкции на такой случай. Обоснованным представляется предпринять в этом направлении и упреждающие

политико-дипломатические ходы, чтобы не допустить лишения семейства Аль Сабах, ставшего нашим союзником, источника его доходов. Думается, что можно было бы обещать шейху Мубараку и его братьям, что данный вопрос определенно будет находиться в поле зрения британского правительства (56).

Недвижимость семейства Аль Сабах (финиковые сады, сельхозугодия и дома) располагалась в районах Фао, Кардалан и Суфиййа, что между Фао и Дора, а также на острове ‘Уджаравийа, что возле Басры.

Возвратившись в Бендер-Бушир, М. Мид направил (23 января 1899г.) шейху Мубараку письмо следующего содержания. Как только лорд Керзон, вице-король Британской Индии, ратифицирует подписанное нами соглашение, «Ваш экземпляр незамедлительно будет доставлен в Кувейт, одновременно с согласованными к выплате Вам 15 тысячами рупий». Важно помнить о секретном характере данного соглашения, отмечал М. Мид. Оно должно храниться в строжайшей тайне, и никоим образом не предаваться огласке без предварительного на то согласия британского правительства (57).

В отличие от договоров о протекторате, заключенных Британской империей с другими шейхствами Аравийского побережья, соглашение от 1899 г. с Кувейтом содержало одно новое положение. Речь идет об обязательстве шейха Мубарака, его наследников и преемников не принимать у себя представителей других иностранных государств без согласия на то британского правительства. М. Мид внес это положение в соглашение по личной инициативе, без согласования с центральными властями (58).

Лорд Гамильтон, государственный министр по делам Индии, ознакомившись с текстом соглашения, представленного на ратификацию, высказал несогласие с «инициированным» М. Мидом положением. По его мнению, шейх Мубарак, этот «изощренный интриган и тонкий политик», который сам, как рапортовал М. Мид, просил включить это положение в текст соглашения, мог разыграть его, когда потребуется, в собственных интересах. Запретив, к примеру, въезд в Кувейт турецких чиновников, и поставив тем самым Англию перед необходимостью прямого и решительного вмешательства в его дела с турками.

Опасения лорда Гамильтона подтвердились. Несколькими своими последующими действиями шейх Мубарак ясно дал понять туркам о его «принципиально новом характере отношений» с Англией.

Лорд Солсбери, премьер-министр и государственный министр по иностранным делам Англии, имея в виду не допустить дальнейшего обострения ситуации вокруг Кувейта и, как следствие, – накала напряженности в отношениях Англии с Турцией, отдал распоряжение сделать все возможное, но Порту от военной акции против Кувейта удержать. С другой стороны, настоятельно рекомендовать шейху Мубараку в его взаимоотношениях с турками «проявлять осторожность», притом как в действиях, так и в высказываниях.

Ратификация соглашения о протекторате, как явствует из телеграммы, полученной М. Мидом от английских колониальных властей в Индии (от 17 февраля 1899 г.), состоялась 16 февраля. В этой телеграмме содержалось также указание сообщить шейху Мубараку, что «британское правительство сделает все, что сможет», чтобы защитить интересы семейства Аль Сабах в вопросах, связанных с их недвижимостью в Басрийском вилайете (59).

Из депеши М. Мида от 30 апреля 1899 г. следует, что полученный им оригинал соглашения он передал эмиру Кувейта через английского агента на Бахрейне, куда шейх Мубарак направил свое доверенное лицо (60). Одновременно с кувейтским экземпляром оригинала ратифицированного соглашения об английском протекторате правитель Кувейта получил и выделенную семейству Аль Сабах субсидию в 15 000 индийских рупий.

Дабы быть уверенными в том, что шейх Мубарак выполняет взятые на себя обязательства по соглашению о протекторате от 1899 г., а также для того, чтобы отслеживать все происходящее в Кувейте, англичане назначили в Кувейт (опять-таки по предложению М. Мида) своего секретного агента. Им стал ‘Али ибн Гулям Реза, родственник Аги Мухаммада Рахима Сафара, британского агента на Бахрейне. О тайной деятельности ‘Али в Кувейте в период до 1904 г., то есть до времени направления туда первого официального английского политического агента (Дж. Нокса), не догадывался никто. Действуя под видом торговца, кем он и был на самом деле,

‘Али, располагавший широкими связями среди кувейтских коммерсантов, внимательно отслеживал контакты шейха Мубарака с турками и представителями европейских держав – русскими, немцами и французами (61).

Спустя четыре месяца после заключения соглашения о протекторате, где-то в начале мая 1899 г., эмир Кувейта реорганизовал таможенную службу шейхства и ввел 5% пошлину на все ввозимые в

его земли товары, включая и те, что поступали в Кувейт из турецких портов, в том числе из Басры (62).

Похоже, докладовали английские дипломаты, что туркам известно о наших взаимоотношениях с шейхом Мубараком. Осведомлены они и о его настроенности на то, чтобы в противостоянии с ними прикрыться «английским щитом». Их подозрения относительно сближения шейха Мубарака с нами усилились после установления им 5% таможенной пошлины на все доставляемые в Кувейт товары.

Думается, сообщал в своем донесении в Лондон английский посол в Константинополе О’Коннор (6 июля 1899 г.), туркам понятно, что, не имея иностранной защиты и поддержки, шейх Мубарак едва бы решился на такие действия в отношении них. Можно предполагать, что «неосторожность» шейха Мубарак в его последних действиях и поступках – абсолютно осознанная. Осмысленно организовал он и утечку информации о подпадании Кувейта под английский протекторат (63).

Намереваясь «обозначить» свое присутствие в Кувейте, турки попытались, было, направить туда своего таможенного инспектора и портового офицера. Шейх Мубарак их даже не принял. Командующий турецким военным гарнизоном в Басре, информировали Санкт-Петербург российские дипломаты, «пришел в ярость», узнав, что прибывшим в Кувейт турецким должностным лицам «указали на дверь». Готов был начать военную кампанию против Кувейта незамедлительно, дабы наказать «строптивого араба» за «открытое неповиновение Порте».

По получении сведений о подготовке турок к карательной экспедиции против Кувейта и стягивании в этих целях войск в Басру позиция премьер-министра Англии резко поменялась. Всяко-

го рода оттенки политико-дипломатической завуалированности и затуманенности в ней исчезли. Лондон заговорил решительно и безапелляционно. Британский посол в Константинополе О’Коннор получил указание незамедлительно довести до сведения турецкого правительства, что Англия, как, должно быть, известно Высокой Порте, поддерживает дружественные отношения с шейхом Кувейта. И потому в случае несогласованных с ней действий Турции, нарушающих нынешний статус-кво Кувейта, как-то применение против него, к примеру, силовых действий, в повестке дня отношений Лондона с Константинополем может появиться «очень неудобный» для обеих сторон вопрос.

Порта, недовольная действиями Англии, ее «тесным сближением с Кувейтом», демонстрировала это разными способами, в том числе средствами дипломатического протокола. Так, английского посла О’Коннора, известившего нотой внешнеполитическое ведомство Турции о поручении незамедлительно встретиться с министром иностранных дел для обсуждения «актуального» для обеих сторон вопроса, «промурыжили», по выражению русского посла в Константинополе, с приемом в течение нескольких дней. На встречу с Тауфиком-пашой, министром иностранных дел Турциии, посол Англии, будучи проинформированным шейхом Мубараком о настроениях турок, прибыл хорошо подготовленным. Говорил прямо и по существу. Ясно дал понять, что в случае нарушения Портой нынешнего статус-кво Кувейта британское правительство не останется безучастным.

Напряженную ситуацию вокруг Кувейта удалось разрядить. Победителем из нее вышел шейх Мубарак, продемонстрировавший туркам наличие у него «английского щита».

Знали турки или нет о том, что Адмиралтейство Англии вслед за подписанием секретного соглашения о предоставлении Кувейту протектората получило распоряжение кабинета министров (от 6 февраля 1899 г.) быть готовым «упредить» любое вооруженное нападение, которому мог бы подвергнуться Кувейт со стороны Турции, приходится только догадываться.

Турки, сообщал М. Мид (в донесении от 7 мая 1899 г.), выжидают только подходящего случая, чтобы активно вмешаться в дела

Кувейта с целью «поглотить» его и «сделать частью Османской империи» (64). Ходят слухи, что турки, недовольные действиями шейха Мубарака, собираются предпринять против Кувейта военную экспедицию.

Не в пользу шейха Мубарака, докладывал М. Мид, и повторное назначение на пост вали Басры Хамди-паши, активного сторонника решительных действий Порты против Кувейта. Вполне вероятно, что в качестве рычага давления на эмира Кувейта он захочет «дать ход делу об исках к шейху Мубараку со стороны его племянников», подтолкнуть их к обращению в суд Басры для рассмотрения вопроса о недвижимой собственности семейства Аль Сабах в Южном Ираке. Решение суда, как нетрудно догадаться, будет не в пользу шейха Мубарака. И тогда в Фао направят турецкие войска, чтобы изъять у шейха Мубарака оспоренную у него собственность.

Нельзя исключать, писал М.Мид и инспирированных Хам- ди-пашой враждебных действий против Кувейта со стороны катарского шейха Джасима, а также Йусуфа ал-Ибрагима и джабаль шаммаров.

Опасения М. Мида подтвердились. Желание «обуздать вздыбившийся Кувейт» Хамди-паша продемонстрировал отчетливо. Своих настроений в пользу применения военной силы против Кувейта не скрывал.

С учетом ситуации, складывавшейся вокруг Кувейта, М. Мид предложил активизировать обсуждение «кувейтского вопроса» с турками на уровне английского посла в Константинополе. Если к осени кризис удастся урегулировать, резюмировал М. Мид, то необходимости в том, чтобы держать нашу флотилию в этой части Персидского залива в большем, чем сейчас, составе, не будет. Если же нет, то к осени желательно иметь наготове две канонерские лодки, чтобы незамедлительно направить их в Кувейт в случае возникновения угрозы со стороны Турции (65).

Турки, проинформированные своими агентами о подпадании Кувейта под английский протекторат, заявили протест британскому послу в Константинополе. Подчеркнули, что данное соглашение – это «вызов суверенитету» Османской империи, и что турецкое правительство считает его «не имеющим юридической силы».

Ведь подписано оно, ко всему прочему, лицом, находящимся, дескать, в юрисдикции султана. Более того, – персоной, состоящей на «финансовом довольствии» турецкого правительства. Действительно, с присвоением в 1897 г. шейху Мубараку этого титула турки пожаловали ему и месячный оклад в размере 150 карах фиников (1 карах = 95, 04 кг.), замененный впоследствии денежным пособием (66). Вали Басры, говорится в ответе английского консула в Басре (от 5 июня 1899 г.) на соответствующий запрос британского посла в Константинополе, «ознакомил меня с документом, в котором перечислены оклады должностных лиц в этом вилайете». Фигурирует в нем и каиммакам Кувейта, с окладом в 2806 пиастров в месяц. Прежде довольствие это турки выплачивали ему финиками (67).

На самом же деле так называемое финиковое довольствие было ничем иным как традицией, сложившейся в отношениях турок с Сабахами со времен их прихода к власти в Кувейте. Суть этой традиции состояла в том, что за действия Кувейта по охране от пиратов вод при входе в Шатт-эль-Араб шейх Кувейта – в знак благодарности – получал от турецких властей в Басре подарок в виде фиников (68).

Протест по поводу англо-кувейтского соглашения о протекторате выразила не только Турция, но и союзная ей Германия. В официальном заявлении немецкого правительства указывалось, что данное соглашение оно рассматривает как идущее вразрез с Берлинским договором от 1878 г., предусматривающим обеспечение безопасности всех владений Османской империи.

Отвечая на предъявленные им обвинения, британцы высказывались в том плане, что намерений относительно того, чтобы менять статус-кво Кувейта у них нет. Помыслы их состоят только в том, чтобы защитить шейха Кувейта, с которым у Англии сложились теплые отношения, от любой внешней угрозы. В случае если таковая возникнет, они непременно сделают это, и придут ему на помощь.

Политико-дипломатические ходы Англии, судя по всему, возымели успех. В донесении маркизу Солсбери от 12 сентября 1899 г. посол Англии в Константинополе сообщал, что министр иностранных дел Турции просил довести до сведения Форин офиса,

что учреждать в Кувейте таможенный пост, равно как и захватывать Кувейт военной силой, Порта не собирается. Не поступало от центральных турецких властей в Багдад и Басру никаких указаний и насчет назначения в Кувейт начальника тамошней бухты. И что инициативы на этот счет исходили, дескать, от турецких властей в Басре, без согласования их с центральным правительством (69).

Первые ответные действия на заключение шейхом Мубараком секретного соглашения о протекторате с Англией турки предприняли в 1901 г., когда поддержали Рашидитов в их схватке с правителем Кувейта. Затем в 1903 г., опять-таки в ответ на сближение шейха Мубарака с англичанами, турки разместили свои военно-стороже- вые посты в Умм-Касре, Сафване и на острове Бубийан (Бубиян), заявив, что места расположения этих постов – вне территории шейхства.

Англо-кувейтское соглашение о британском протекторате от 1899 г., считает Джил Кристал, автор интереснейших работ, посвященных странам Персидского залива, стало «началом конца» доминирующего турецкого влияния в Северо-Восточной части Аравии (70).

Ситуация вокруг Кувейта вновь резко обострилась в связи с действиями Турции и Германии в рамках их совместных мероприятий по реализации плана о прокладке Багдадской железной дороги, предусматривавшего ее выход на побережье Персидского залива. Принципиальное согласие Османской империи на строительство этой дороги немцы получили в ходе двух официальных визитов в Турцию кайзера Германии (1898, 1899 гг.). Замысел немцев состоял в том, чтобы посредством строительства данной железной дороги освоить Сирийское побережье, Левант и Ирак в торговом отношении, и получить выход к Персидскому заливу. Фирман султана с одобрением немецкого плана о прокладке железной дороги датирован 25 ноября 1899 года. В декабре 1899 – январе 1900 г., после подписания соответствующего немецко-турецкого соглашения, Багдад, Басру и Кувейт посетила официальная немецкая миссия. Среди лиц, входивших в ее состав, в дипломатической переписке англичан по данному вопросу фигурируют г-н Штемрих, немецкий генераль-

ный консул в Константинополе, и г-н фон Капп, главный инженер Анатолийской железной дороги.

Английский консул в Басре в донесении послу в Константинополе сообщал, что, по мнению самих немецких специалистов, с которыми он встречался лично, успех проекта будет зависеть от двух факторов. Во-первых, если конечной станцией планируемой ими железной дороги станет Кувейт, что усилит коммерческое значение проекта (71). И, во-вторых, если турецкое правительство поддержит проект финансами (72).

Из анализа донесений командира корабля «Мельпомена», майора Дж. Деписона, главного морского офицера Англии в бассейне Персидского залива, посещавшего Кувейт вместе с г-ном Гаскином, сотрудником английской резидентуры в Бендер-Бушире, вслед за немецкой миссией, а также из депеш английского посла в Константинополе и вице-консула в Басре следует, что:

–немцы были готовы приобрести, либо взять в аренду под строительство железнодорожного терминала участок прибрежной полосы в районе Казима;

–решение всех вопросов, связанных с прокладкой железной дороги в Кувейт, должно было быть найдено, как полагали немцы, турецкими властями;

–с шейхом Кувейта члены миссии встречались дважды. Во время первого «свидания», на котором с кувейтской стороны присутствовало несколько знатных и влиятельных лиц, немцы делали акцент на тех торговых преимуществах, что мог бы получить Кувейт от прокладки железной дороги и сооружения железнодорожного терминала. Подчеркивали, что строительство железной дороги повлечет за собой установление прямых пароходных линий для обслуживания потока грузов и пассажиров; что место Кувейта в торговле края кратно усилится, и Кувейт станет «вторым Бомбеем».

На следующий день, во время конфиденциальной встречи с шейхом Мубараком, немцы информировали его о наличии у них соответствующей концессии, полученной от султана Турции. Сказали, что хотели бы заручиться также поддержкой их проекта и со стороны шейха Мубарака. Более того, использовать его влияние среди шейхов соседних кочевых племен, через земли которых будет