Учебное пособие 800437
.pdfМинистерство образования и науки РФ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования
«Воронежский государственный архитектурно-строительный университет»
З.Е. Фомина, Ю.С. Коновалова
КОНЦЕПТЫ «МОЛОДОСТЬ» И «СТАРОСТЬ»
В ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ АНГЛИЧАН И АМЕРИКАНЦЕВ
Монография
Воронеж 2015
1
УДК 802.0:613.98 ББК 81.2Англ:28.03 Ф 762
Рецензенты:
С.В. Моташкова, доктор филологических наук, профессор Воронежского государственного педагогического университета; Л.В. Лаенко, доктор филологических наук, профессор Воронежского государственного университета
Фомина, З.Е.
Ф 762 Концепты «Молодость» и «Старость» в языковом сознании англичан и американцев [текст] : монография / З.Е. Фомина; Ю.С. Коновалова; Воронежский ГАСУ. – Воронеж, 2015. – 232 с.
Впервые представлены новые базовые теоретические и практические положения, которые составляют когнитивную основу для формирования лингвистической концепции феномена «Возраст» на примере ее системообразующих составляющих – концептов «Youth» («Молодость») и «Old age» («Старость»). В монографии содержится многоаспектный анализ английских и американских фразеологизмов, паремий, афоризмов и когнитивных метафор как средств языковой экспликации концептов «Youth» и «Old age». Выявляются и описываются когнитивные стратегии для декодирования и актуализации латентных смыслов в содержательной структуре искомых концептов. Определяется степень релевантности афоризмов с компонентами «young»/«Youth» и «old»/«Old age» для отдельных исторических эпох (с XVI по XXI вв.) и для авторов афористических высказываний. Разрабатывается типология когнитивных метафор, объективирующих искомые концепты. Выявляются ядерные и периферийные когнитивные признаки концептов молодости и старости в английской и американской языковых картинах мира. Определяются их этнокультурные особенности, специфика когнитивной архитектоники на фразеологическом, паремическом и афористическом уровнях их языковой категоризации.
Ил. 38. Табл. 14. Библиогр.: 354 назв.
УДК 802.0:613.98
ББК 81.2Англ:28.03
Печатается по решению учебно-методического совета Воронежского ГАСУ
ISBN 978-5-89040-524-1
© Фомина З.Е., Коновалова Ю.С., 2015 © Воронежский ГАСУ, 2015
2
Предисловие
Возраст человека является основной характеристикой его экзистенциональной сущности, объединяющей биологическое, психологическое и социальное в особые периоды жизненного пути. Существует два принципиально различных подхода к пониманию категории «возраст», благодаря чему выделяется хронологический возраст и условный возраст [Микляева 2009, 9]. Хронологический возраст - это показатель, отражающий количество временных единиц, отделяющих момент возникновения объекта от момента измерения его возраста [Бочаров 2001], он определяется в абсолютной шкале времени, исчисляемого оборотами Земли вокруг Солнца. Показатель хронологического возраста отражает, однако, только формальную сторону жизни человека в ее временном аспекте, не обращаясь к ее содержательным сторонам [Fry 2003]. В противовес этому условный возраст определяется путем установления места объекта в определенном эволюционно-генетическом ряду, в некотором процессе развития. Он устанавливается на основе тех или иных качественноколичественных показателей, которые и определяют его специфику [Бочаров 2001]. В силу неравномерности и гетерохронности различных траекторий развития человека, в качестве относительно самостоятельных аспектов услов-
ного возраста выделяются биологический, психический и социальный воз-
раст, которые рассматриваются в контексте онтоге-неза и / или жизненного пути личности [Микляева 2009, 18].
Исследователи считают, что, в силу своей содержательности, понятие возраста развития появилось в языке раньше, чем идея о хронологическом возрасте. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что и в русском, и во многих других языках слово «возраст» произошло от слова «рост» - развитие) [там же]. «В силу неравномерности и гетерохронности различных траекторий развития человека, в качестве относительно самостоятельных аспектов условного возраста выделяются, как минимум, биологический, психический и социальный возраста, которые могут рассматриваться в контексте онтогенеза и / или жизненного пути личности [Микляева 2009]. Важно подчеркнуть, что в рамках социокультурной парадигмы исследования возрастных отношений утверждается, что специфика возрастных отношений отражается в структуре языковых конструктов через название возрастных этапов, обеспечивающих воспроизведение возрастных границ [там же]. Название социальной группы часто предшествует ее реальному конструированию и структурированию отношений к ней. Как утверждает Микляева А.В., в современной европейской культуре устойчиво закрепился оценочный континуум «молодость - старость», причем первый полюс сопровождается позитивными коннотациями (красота, здоровье, энергичность, перспективность и т.д.), а второй - негативными (болезнь, беспомощность, слабоумие и т.д.). «Этимология слова «старость» в европейских языках не сопряжена исключительно с негативными коннотациями. В английском языке словом «ageing» обозначается одновременно и «старение», и «взросление». Немецкое «alter» (старость) тесно связано с
3
«eltern» - «родители». В русском языке она восходит к славянскому «старый» - «крепкий»» [там же].
Согласно фрактальной теории возраста «возраст рассматривается как фрактал, бесконечно делимый фрагмент времени» [Эпштейн 2006]. В каждый момент жизни человек состоит из всех своих возрастов. У старости тоже есть
детство, отрочество, молодость, зрелость, старость. «Одновозрастный
человек - муляж, выставленный в воображаемом Музее человеческого возраста» [там же 2006].
Итак, в обыденном сознании категория «возраст» представлена как сложный, многокомпонентный феномен, описывающий не только онтогенетически обусловленные моменты развития человека, но и особенности его взаимодействия с людьми, а также положение в структуре общественных отношений [Микляева 2009, 25]. Выделяются два качественно различных возрастных периода, основываясь на изменении в социальных ролях, статусе, поведенческих нормах, жизненной активности: это категории «молодость» и «старость».
Концепты «Возраста» (детство, отрочество, юность, молодость,
зрелость, старость) имеют широкие функциональные возможности, поскольку они принадлежат к числу базовых концептов в картине мира многих лингвокультурных сообществ. Возрастные изменения свойственны всем людям во все эпохи и осознаются не просто как набор физических характеристик: ассоциации, связанные с тем или иным возрастным периодом или статусом человека, всегда эмоционально «нагружены» [Крючкова 2006, 86].
«Молодость» и «Старость» рассматриваются в контексте таких наук, как
биология, психология, философия, генная инженерия и изучаются не только как концептуальная диада или бинарная оппозиция, но и как два взаимодополняющих гносеологических детерминанта в возрастном континууме человека.
Обзор лингвистических работ, предметом изучения которых являются проблемы, в той или иной степени связанные с исследованием возрастных концептов, показывает, что в последние 10 лет только намечаются подходы к изучению этих сложных, многогранных и противоречивых феноменов и предпринимаются первые попытки их осмысления и описания с позиций
актуальных направлений когнитивной лингвистики.
Концепты «Возраста» относятся к числу архетипических категорий, формирующих ядро концептосферы, и являются неотъемлемой составной
частью любого лингвокультурного сообщества. В этой связи особую ценность представляют сопоставительные исследования концептов возраста. На наш взгляд, представляется важным изучение базовых возрастных феноменов (Молодость и Старость) не только в разных лингвокультурных пространствах, но и, в том числе, в континууме близких, но нетождественных лингвокультурных сообществ, например, в английском и американском, в частности, в аспекте рассмотрения и описания возрастных реалий в языковых рефлексиях англичан и американцев.
До настоящего времени еще не проводился системный и многоаспектный (квантитативный, этимологический, семантико-когнитивный, эмотивно-ценностный,
4
структурно-когнитивный, метафорический, лингвокультурологический) анализ ювенального и геронтологического концептов в английской и американской картинах мира на четырех уровнях средств их языковой экспликации: фразеологическом,
паремическом, афористическом и метафорическом. До сих пор не ставились вопросы о причинах латентности когнитивных структур возрастных концептов, объективированных фразеологизмами, паремиями и афоризмами, а также о возможных способах декодирования концептуального содержания искомых концептов. Неизученными остаются и проблемы, касающиеся определения универсальности и специфичности когнитивных стратегий,
служащих целям раскрытия имманентного содержания анализируемых концептов на уровне фразеологических единиц (ФЕ), паремий и афоризмов. В трудах ученых еще не разрабатывалась классификация семантических типов ФЕ и паремий, а также не выделялись фреймы афоризмов с компонентами «young»/«Youth» и «old»/«Old age» и структурирующие их слоты, эксплицирующие когнитивную структуру анализируемых концептов.
Важно подчеркнуть, что до настоящего времени еще не проводился комплексный и системный анализ афористических единиц как средств экспликации возрастных концептов, хотя именно они являются наиболее частотными (в количественном отношении) и наиболее емкими по содержанию репрезентантами искомых концептов. Еще ни в одной работе не ставилась задача исследования афоризмов с компонентами «young»/«Youth» и «old»/«Old age» в диахронии и синхронии (с XVI по XXI вв.), что позволяет не только определить степень значимости возрастных концептов (в аспекте хронологической последовательности) для англичан, а позднее и американцев, но и выявить при этом сходства и различия в их восприятии, установить их релевантность для индивидуально-авторских картин мира их создателей, обосновать причины или отсутствие оных для возникновения (отсутствия) ювенальных и геронтологических афоризмов, определить их иерархию и т.п. Анализ английских и американских афористических единиц с компонентами «young»/«Youth» и «old»/«Old age», впервые послуживших предметом анализа в данной работе, позволяют получить более полное представление об искомых концептах, т.к. именно афоризмы составляют подавляющее большинство в корпусе проанализированных нами языковых средств, вербализующих «Youth» и «Old age». Обращает на себя внимание и тот факт, что до настоящего времени исследователи не ставили перед собой задачу построения когнитивных (фразеологических, паремических, афористических и метафорических) моделей концептов «Youth» и «Old age», репрезентирующих сложную архитектонику и гетерогенное семантико-когнитивное содержание искомых концептов в английской и американской языковых картинах мира.
Вышесказанное послужило мотивационной базой для написания данной монографии.
Таким образом, актуальность монографии определяется целым рядом факторов: необходимостью комплексного изучения концептов «Youth» / «Old age» как отдельных, самостоятельных областей бытия, категоризированных в
5
языковом сознании англичан и американцев; исследованием концептов «Youth»/«Old age» на уровне фразеологических единиц, паремий, афоризмов и когнитивных метафор, являющихся их вербальными экспликаторами; значимостью выявления и описания культурно-специфических особенностей вербализации искомых концептов как возрастных этапов жизни человека на примере английского и американского языковых сообществ; изучением ювенальных и геронтологических афоризмов в аспекте диахронии и синхронии (с XVI по XXI вв.) и др.
Предлагаемая монография посвящена семантико-когнитивному исследованию специфики вербализации возрастных (ювенального и геронтологического) концептов «Молодость» и «Старость» в английской и американской языковых картинах мира, объективированных фразеологизмами, паремиями и афоризмами, в значении которых актуализируются возрастные признаки.
Предметом исследования являются ювенальный и геронтологический концепты «Youth» / «Old age» в английской и американской языковых картинах мира. Объектом выступают фразеологические, паремические и афористические единицы, объективирующие концепты «Youth» / «Old age».
Цель монографии заключается в том, чтобы на основе комплексного квантитативного, этимологического, семантико-когнитивного, эмотивно-цен- ностного, структурно-когнитивного, метафорического и лингвокультурологического анализа изучить содержательную структуру концептов «Youth»/ «Old age», репрезентированных фразеологическими, паремическими и афористическими единицами как неких целостных конструктов в английской и американской языковых картинах мира и выявить культурно-специфические особенности их вербализации.
Практическим языковым материалом послужили фразеологизмы, посло-
вицы, поговорки и афоризмы с ключевыми лексемами «young»/«Youth» и «old»/«Old age», извлеченные из двуязычных, толковых, этимологических, синонимических, фразеологических и паремических словарей. В работе было использовано 79 словарей и 55 Интернет-источников. Объем выборки составил 469 единиц: 213 афористических выражений (123 афоризма с компонентами «young»/«Youth» и 90 афоризмов - с «old»/«Old age»), 129 паремий (27 паремий с компонентами «young»/«Youth» и 102 паремии - с «old»/«Old age»), 127 фразеологических единиц (26 ФЕ с компонентами «young»/«Youth» и 101 ФЕ - с «old»).
Вслед за Виноградовым В.В., мы исходим из постулата о том, что паремии и афоризмы отличаются по своей семантике и синтаксической структуре от фразеологических единиц, что объясняет наличие в нашей работе отдельных (самостоятельных) разделов, посвященных семантико-когнитивно- му анализу английских и американских ФЕ, пословиц, поговорок и афоризмов, служащих средствами объективации ювенального и геронтологического концептов. Для обозначения языковых средств, объективирующих концепты «Youth» и «Old age», используются термины: ювенальный (от лат. juventus–
6
«молодость»), геронтологический (от греч. gerontos – «старик»), в т.ч. термин сенектальный (от лат. senectus – «старость»).
Теоретическую основу исследования составили труды ведущих отечественных и зарубежных ученых: Е.С. Кубряковой, 1994, 2003; Н.Д. Арутюновой,1999; Ю.Д. Апресяна, 1995; Е.В. Рахилиной, 2000; В.И. Карасика, 2002; И.А. Стернина, 2007; З.Д. Поповой, 2011; З.Е. Фоминой, 2010, 2011 и др. (когнитивная лингвистика); Ю.С. Степанова, 1997; А. Вежбицкой, 1999; З.Е. Фоминой, 1996, 2004, 2006 и др. (лингвистика эмоций); А. Вежбицкой, 1996; В.А. Масловой, 2001; С.Г. Тер-Минасовой, 2008 и др. (лингвокультурология); Ш. Балли, 2001; В.В. Виноградова, 1946; В.Н. Телия, 1996; М.М. Копыленко / З.Д. Поповой, 1990; А.В. Кунина, 1996; З.Е. Фоминой, 2004, 2006 и др. (фразеология);
Г.Л. Пермякова, 1988; Е.В. Ивановой, 2006; W. Mieder, 1993; D. Cram, 1994; Т.
Rogers, 1994 и др. (паремиология); Е.М. Верещагина, 1990; В.Г. Костомарова, 1990; О.А. Дмитриевой, 1997; Т.В. Радзиевской, 2003 и др. (афористика); Г. П. Грайса, 1985; М.В. Никитина, 1988; Дж. Серля, 2004; Г. В. Колшанского, 2006; З.Е. Фоминой, 2009 и др. (семантика и прагматика); В.Н. Телия, 1988; Н.Д.
Арутюновой, 1990; З.Е. Фоминой, 2009; G. Lakoff, 1990; M. Johnson, 1992; G. Fauconnier, 1998; N. Charbonnel, 1999 и др. (теория когнитивной метафоры);
В.Д. Альперовича, 1997; О.Б. Дарвиш, 2003; Б.С. Волкова, 2006; Н.А. Рыбаковой, 2006; Р.С. Яцемирской, 2006; А.В. Микляевой, 2009; З.Е. Фоминой,
2011 и др. (философские, социологические и психологические исследования феноменов «Молодость» и «Старость»).
Монография включает 3 главы и Заключение.
7
Глава 1. Теоретические основания исследования ювенального и геронтологического концептов и их отражение в языке
1.1.Образ мира в языковом сознании человека
Являясь конституирующей когнитивной способностью человека, язык отражает опыт людей по взаимодействию со средой и именно такой объективированный в языке опыт в своей совокупной целости образует языковую картину мира [Кубрякова 2003, 32]. Исследование языка как феномена человеческой культуры впервые рассматривается В. фон Гумбольдтом, который подчеркивает зависимость языка от мышления и обусловленность мышления каждым конкретным языком, заключающим в себе свою национальную самобытную классификационную систему, которая определяет мировоззрение носителей данного языка и формирует их картину мира. Говоря о том, что, овладевая другими языками, человек расширяет «диапазон человеческого существования», Гумбольдт имел в виду именно постижение при помощи языка - через «языковое мировидение» - картины мира другого народа [Философия культуры 1998].
Будучи основой человеческого бытия, язык, согласно Й.Л. Вайсгерберу, связан со всеми жизненными проявлениями отдельного человека и языковой общности в целом. Й. Л. Вайсгербер смешивал два основополагающих типа
картин мира, образующих целостный образ мира, — концептуальную и языко-
вую. Первая из них значительно шире языковой, потому что в ее создании принимают участие различные типы мышления, в том числе и невербальные. Исходя из основной своей задачи - исследования национальной культуры через язык, Вайсгербер отождествляет национальную картину мира с языковой и концептуальной, а сам язык - с интенсиональным миром [там же].
И. Кант исходит из того, что в процессе научного познания сознание человека выступает не как пассивное отражение действительности, а как активное начало, которое заново творит мир из ощущений. Подобно скульптору, который из бесформенной глыбы мрамора создает оформленную статую, сознание из материала ощущений воссоздает целостную картину мира [Немецкая классическая философия 2000]. Картина мира, как подчеркивал М. Хайдеггер, всегда тяготеет к тому, чтобы, в первую очередь, быть сферой знания и знания научного. На этом этапе осмысление восприятия мира как картины означает, что «именно мы конструируем миры и уже не можем вернуться к наивной вере в то, что имеем дело с вещами самими по себе» Хайдеггер 1993, 41-62 .
Значимость исследования национально-культурной специфики картины мира признана мировой наукой и практикой Залевская 2000 . Неповторимость культур есть результат особой, свойственной лишь данной культуре системы организации элементов опыта, которые сами по себе не всегда являются уникальными и повторяются во множестве культур [Маркарян 1969, 68]. В современной лингвистической науке такие важные понятия, как «образ мира», «образ сознания», «языковое сознание» в свете новых подходов к их
8
рассмотрению получают новые толкования и определения. По мнению А.А. Леонтьева, понятие «языковое сознание» можно сопоставить с понятием «образ мира», которое понимается как отображение в психике индивида предметного мира [Леонтьев 1999]. Е.Ф. Тарасов исходит из того, что языковое сознание понимается как совокупность структур сознания, в формировании которых были использованы социальные знания, связанные с языковыми знаками [Тарасов 1988] или как образы сознания, овнешняемые языковыми средствами: отдельными лексемами, словосочетаниями, фразеологизмами и т.п. Одним из способов овнешнения языкового сознания является ассоциативный эксперимент, который доказывает системность языкового сознания носителей той или иной культуры как целого и показывает уникальность и неповторимость образа мира каждой культуры [Борискина 2003; Языковое сознание : теоретические и прикладные аспекты 2004].
Исследование языковой картины мира восходит к изучению концептуальной картины мира (образ мира в сознании человека) [Ли 1993], что, в свою очередь, вовлекает в процесс исследования вопросы культуры и социума [Гумбольдт 1984 и др.]. Интерес к языковой картине мира отражается в работах многих ученых-языковедов. Языковая картина мира – это совокупность представлений о мире, заключенных в значении разных единиц данного языка, которое складывается в некую единую систему взглядов [Рылов, 2003; Зализняк 2006, 207]; по выражению А. Вежбицкой - «культурных сценариев» [Вежбицкая 1999, 545]. Языковая картина мира «может воссоздавать тот образ действительности, который человек имеет в виду» [Рахилина 2000, 11] и др.
Реконструкция и исследование языковой картины мира представляет собой одно из направлений когнитивной лингвистики [Иванова 2006, 4]. В последнее время эта наука интенсивно развивается как в направлении конкретизации и совершенствования основополагающих теоретических положений, так и в отношении осуществления частных описаний отдельных языковых факторов. Исходные принципы когнитивного подхода к языку, заложенные в работах Р. Лангакера, Дж. Лакоффа, М. Джонсона и других теоретиков данного направления, разрабатываются и дополняются в трудах многих зарубежных и отечественных ученых [Lakoff 1990; Johnson 1992; Langacker 1999; Фененко 2001; Кашкин 2009; Фоминой, 2009].
Э. Сепир полагал, что с течением времени языковые единицы в большей степени начинают отражать культуру прошлого, чем современную [Sapir 1973, 102]. Поскольку язык эволюционирует медленно, его семантика отражает пережиточную картину мира [Касевич 1990, 100]. Поэтому языковую картину мира иногда называют наивной [Апресян 1995, 39]. Стремление воссоздать языковую картину мира дало новый импульс к историко-этимологическим поискам в лексике и фразеологии [Мокиенко 1995, 4].
В центре внимания когнитивной лингвистики находится язык как общий когнитивный механизм – система знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и в трансформировании информации [Демьянков 1996, 53]. Когнитивный подход к исследованию языка исходит из того, что значительная роль в
9
формировании языковых значений принадлежит человеку как наблюдателю и как носителю определенного опыта и знания [Болдырев 2004, 24].
Такое понятие как концепт является в когнитивной лингвистике одним из самых значимых [Fillmore 1968; Talmy 1983, Lakoff 1990; Langacker 1999;
Бабушкин 1996; Лаенко 2002; Назарьева 2009; Фоминой 2010]. Р.М. Фрумкина справедливо подчеркивает, что «одному и тому же имени (слову) в психике разных людей могут соответствовать разные ментальные образования. Тем самым не только разные языки «концептуализируют» или преломляют действительность по-разному, но и за одним и тем же словом данного языка в сознании разных людей могут стоять разные концепты» [Фрумкина 1992, 3]. Концепту свойственен собственный набор признаков, а, следовательно, описать концепт возможно, выделив признаки, формирующие его структуру. Структура концепта представляет собой совокупность обобщенных признаков, необходимых и достаточных для идентификации предмета или явления как фрагмента картины мира». Минимальные содержательные компоненты, выделяемые на когнитивном уровне в рамках отдельного концепта, осмысляются как концептуальные признаки: определительные (определяющие), без которых обозначаемый словом объект не может быть отнесен к той или иной категории, и характерные (характеризующие) признаки, отображающие специфические качества объекта, имеющие определенное значение для носителей соответствующего языка и культуры [Залевская 2000].
В данной монографии «Концепт» понимается как ментальное, национально-специфическое образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом языкового выражения – совокупность лексических, паремических, фразеологических единиц, номинирующих и описывающих данный объект» [Панченко 1999, 5]; «объективно существующее в сознании человека перцептивно-когнитивно- аффективное образование динамического характера» [Залевская 2001, 39].
Исследование разного рода концептов направлено на определение его места и взаимосвязей с другими концептами, т.е. в концептосфере. Термин «концептосфера» был введён в отечественной науке академиком Д.С. Лихачёвым. Концептосфера, по определению Д.С. Лихачёва, это совокупность концептов нации, она образована всеми потенциями концептов носителей языка. Чем богаче культура нации, её фольклор, литература, наука, изобразительное искусство, исторический опыт, религия, тем богаче концептосфера народа [Лихачев, 1997].
Лучший доступ к описанию и определению природы концепта обеспечивает язык [Bickerton 1990; Schoenemann 2005 и др.]. Однако языковые средства передают лишь часть концепта, что подтверждается существованием многочисленных синонимов, различных дефиниций и описаний одного и того же концепта. По словам Н.Н. Болдырева, значение слова – «это попытка дать общее представление о содержании выражаемого концепта, очертить известные его границы, представить его отдельные характеристики данным словом» [Болдырев 2001, 26-27].
10