Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 2. - 1999

время бросается в глаза, что члены семьи мастера при вступлении в це хи пользовались значительными льготами, позволявшими им наследо вать положение мастера и цеховое членство. Очевидно, что в XV в. уже проявились процесс замыкания цехов и сопутствующий ему процесс обособления подмастерьев.

Одним из проявлений этих процессов было создание подмастерья­ ми (некоторых специальностей) своих союзов. Каждый из них был предназначен только для лиц своей специальности и отделен от прочих союзов, созданных при других цехах. Одним из центральных пунктов этих объединений стало право на свою пирушку (dryck), что можно рассматривать как своеобразный способ самоутверждения и закрепле­ ния единства. В некоторых случаях объединение подмастерьев предъ­ являло определенные трудовые условия и требовало оформить их в ви­ де договора с мастерами. Так было в ремесле поясников и сумочников, где подмастерья потребовали фиксированного рабочего дня и оплаты положенного четырехдневного отпуска (1437). Последний пункт - единственный из всего договора - написан по-немецки; не исключено, что он, как и весь договор в целом, был привнесен выходцами из не­ мецких городов, столь многочисленными и влиятельными в бюргер­ ской среде тогдашней Швеции.

Однако надо иметь в виду, что цехи в Швеции не обладали моно­ польными правами в своей области и вообще не были распространены, а охватывали лишь ремесленную верхушку нескольких наиболее круп­ ных городов, прежде всего Стокгольма. В этих условиях, как говори­ лось, подмастерье мог стать самостоятельным ремесленником - тем более, что материальная база подавляющего большинства тогдашних ремесел была достаточно простой. Поэтому, хотя процесс создания по­ стоянного контингента “вечных подмастерьев”, безусловно, имел мес­ то, он не дал до конца рассматриваемого периода заметных результа­ тов. Не случайно еще в конце XVI и в начале XVII в., согласно описям, у ремесленников Стокгольма, которых насчитывалось 231 человек, служило всего 200 подмастерьев и слуг. При этом у одних мастеров бы­ ло по нескольку наемных работников, у других же, подчас весьма со­ стоятельных, их не было вовсе. В провинциальных городах ремеслен­ ники вообще обходились почти без наемных рук, а трудились семейно.

Недостаток подмастерьев частично возмещался за счет учеников и слуг. Даже в уставах ремесленных цехов подмастерья (mastersven) сплошь и рядом называют слугой (dreng) или прислужником-помощни-

ком (sven), работающим за плату (sven, somfore Ion thianar). Ученика на­ зывают “мальчиком”, но и “слугой”, “маленьким работником” (1агdreng, larpojken, lariunghe; pilt; pojken; smaa dreng и др.). Там, где уставы включают пункты об учениках, они подчеркивают тот рубеж в поло­ жении ученика, после которого последний имеет право получать зара­ ботную плату, а мастер обязан ему платить. Окончив обучение, ученик отрабатывал год у своего учителя в качестве подмастерья. Очевидно, что ученики, особенно последних лет обучения, использовались в каче­ стве, так сказать, “скрытых подмастерьев”, притом, даровых, что было возможно вследствие патриархальных связей и отношений, существо­ вавших в тогдашнем ремесле.

170

Итак, труд подмастерья как форму наемного труда в средневеко­ вой ручной промышленности отличал прежде всего подсобный харак­ тер. Этот труд был мелким, индивидуальным, раздробленным, как и са­ мо ремесло. Хотя подмастерья и являлись особой стратой в рамках го­ рода и городского производства, этот слой в Швеции было относитель­ но узок. В цеховых ремеслах значительную его часть составляли по­ тенциальные мастера, выходцы из цеховой среды. Группа “вечных под­ мастерьев” еще только складывалась. По условиям найма и положе­ нию подмастерья мало отличались от домашней прислуги. Их заработ­ ная плата включала значительную натуральную часть. Мастера огра­ ничивали личные права подмастерьев, и личное самоутверждение ста­ ло главной задачей союзов подмастерьев, хотя у них появились уже и экономические требования. Напротив, цеховые уставы и постановле­ ния властей закрепляли личное неполноправие подмастерьев. Особен­ ности положения подмастерьев показывают, что отношения с ними еще не имели характера свободного найма, т.е. найма, основанного только на экономическом принуждении. Это была типичная “связан­ ная” форма наемного труда, ограниченная по всем своим параметрам, с сильными элементами внеэкономического принуждения.

Отношение к труду и поведенческие принципы цехового братства

Уже из отношения к наемным работникам видны некоторые осо­ бенности общего отношения в цеховой среде к своему труду. В принци­ пе отношение к труду, трудовая мораль не существуют сами по себе. Они всегда являются частью общих этических представлений, норм об­ щественного поведения, прежде всего на повседневном уровне, умона­ строений и миропонимания своего времени, своего общества и социаль­ ной среды. Для сельского ремесленника этой средой была деревня, и круг его представлений в принципе совпадал с крестьянским и околопоместным. Подавляющая масса средневековых ремесленников Запад­ ной Европы собиралась в городах. И для них диктующей средой был мир города и тех ассоциаций, в пределах которых протекала жизнь го­ рожанина, его семьи, коллег, соседей. Повседневные поведенческие нормы, которые там господствовали, были обязательными для всяко­ го, кто не желал опуститься ниже своего социального круга. Их нару­ шение могло превратить человека в изгоя.

Наиболее полное представление о правилах общественного пове­ дения, его этике у городских ремесленников дают все те же цеховые ус­ тавы. Они позволяют создать комплексное представление о поведенче­ ских принципах ремесленной среды, в том числе об отношении к труду и человеку труда. При этом в своих главных чертах уставы городских ремесленных цехов по всей Западной Европе настолько сходны, что образцом для нашего рассмотрения может стать почти любой из них. В данном случае использован материал стокгольмских цехов XV в.

Посмотрим сначала, что говорит отраженная в уставах цеховая мо­ раль непосредственно о трудовом облике и трудовом поведении ремес­ ленника. Что цех рассматривает как исходные условия статуса, что за­

171

прещает, подвергая ослушника тому или иному наказанию, а что реко мендует и даже поощряет?

Исходным условием статуса самостоятельного ремесленника цех ставит его квалификацию. Претендент на звание мастера должен нс только предъявить свидетельство о соответствующем образовании и завершающей его практике, но прилюдно изготовить “шедевр” - об­ разцы нескольких типичных для данного ремесла изделий. В некото­ рых цехах претендента даже обязывают в течение года работать “у дверей”, т.е. при открытых дверях, дабы его работу мог видеть каждый желающий.

Отсюда - внимание к обучению ремесленника. Оно длится в тече­ ние строго оговоренного времени, причем ученика регулярно контро­ лируют. У стокгольмских сапожников, например, ученика в возрасте 12 лет проверяют (“нет ли ошибки в работе”) обязательно в присутст­ вии цеховых старейшин раз в месяц, 15-летнего - уже каждые две не­ дели. По завершении учебы сдаются выпускные экзамены, и ученик может стать подмастерьем. Подмастерье, пришедший со стороны, обя­ зан предъявить свидетельство об обучении и рекомендацию с предыду­ щего места работы.

Другим условием статуса мастера является наличие у него исходно­ го имущества: инструментов, денег, иногда сырья. Это требование так­ же вполне органично для самостоятельного ремесленника - мелкого собственника. Его полное соединение со средствами труда резонно рас­ сматривается как хозяйственная база и необходимая предпосылка са­ мого труда.

Третьим исходным условием статуса мастера является его хорошая репутация. Законность рождения претендента, добропорядочность, личная честность, христианские добродетели, в частности несклон­ ность к склокам, удостоверялись документами и устными свидетельст­ вами.

Наконец, во многих цехах предусматривалось также наличие у мас­ тера городского гражданства, которое приобреталось претендентами непосредственно до или после вступления в цех. Гражданское полнопра­ вие в этих случаях рассматривалось, следовательно, как одно из условий или свойств статуса мастера, успешной реализации его профессии.

Удостоверившись в квалификации, хозяйственной самостоятель­ ности, добропорядочности и гражданской дееспособности мастера, цех, тем не менее, еще и еще раз напоминает ему, угрожая наказанием, о том, сколь безупречными должны быть его изделия, порядок работы над ними, отношение к покупателю и заказчику.

Требования соблюдать эталоны изделия, недопустимость брака, подделки, использования недоброкачественного сырья красной нитью проходят через уставы. Иногда эти предписания весьма скрупулезны. Устав сапожников, например, предусматривает штраф за каждую дыру в изготовленных сапогах (и в зависимости от ее расположения), каж­ дый кусочек сморщенной, сожженной и вообще негодной кожи на них и т.д., за любую “фальсификацию” сырья.

Цехи запрещают работать ночью и в праздничные дни, браться за невыполнимые по объемам и срокам заказы, работать одновременно

172

па двух или более заказчиков, приглашать в помощь “приблудных мальчиков” и вообще необученных людей, поручать сложную работу подмастерью. На товаре должно быть личное клеймо мастера.

Мастеру рекомендуется - лично и с помощью подмастерья - внима­ тельно и терпеливо заниматься с покупателем или заказчиком, буть то “мужчина, женщина, молодая девушка или их доверенный посыльный”: показать весь товар, “разъяснить цену” и т.д. Нарушение договоренности

заказчиком о сроке, цене, качестве товара считалось недопустимым. Социально-экономическая основа всех этих предписаний давно вы­

яснена. Это борьба мелкого самостоятельного товаропроизводителя за рынок, чему служили монопольные устремления цеха и необходимая для этого качественность труда, стремление к социальной избранно­ сти, замкнутости и корпоративной защите. Но объективно эта полити­ ка цеха отражала и закрепляла также большую трудовую ответствен­ ность и вообще высокую трудовую мораль данной среды, воспитывала уважение к труду и статусу основного работника.

В таком же ключе можно рассмотреть и оценить эгалитарные ус­ тановки цеховых уставов, тесно связанные с законами простого вос­ производства. Например, уставы совершенно откровенно поощряют наследование дела и вообще, так сказать, семейственность в цеховых кругах: облегчен прием в члены цеха родичей мастера (конечно, обу­ ченных); вдове или дочери мастера, стремящейся сохранить мастер­ скую, рекомендуют выйти замуж за своего подмастерья и т.д. Эти тен­ денции, характерные для корпоративной среды, объективно повышали преемственность навыков труда и статус профессии.

Или возьмем сферу отношений с коллегами. Цех наказывает за пе­ реманивание подмастерьев, за перекупку товаров или сырья под носом у “собрата” по цеху; “вытеснение” его с места на рынке; кражу или порчу инструментов “собрата”; любую брань или потасовку между ма­ стерами, оскорбления в адрес коллеги, его жены и т.д. В то же самое время цех всячески поощряет совместные, коллективные мероприятия - от закупки сырья до праздничных месс и пирушек, а также взаимо­ помощь и благотворительность в своей общности. Средства на оплату месс и благотворительность черпались из цеховой казны, которая со­ ставлялась из вступительных взносов и штрафов. Пирушка же и неко­ торые акты благотворительности оплачивались в складчину. Жалея время и деньги, ремесленники нередко старались уклониться от заседа­ ний и благотворительных дел. Однако цех всячески осуждает и чаще всего наказывает за это. Присутствие всех мастеров на цеховой мессе дважды в год, а затем на праздничной трапезе также считалось обяза­ тельным. Особые разделы уставов посвящены участию мастеров в от­ певаниях, похоронах и поминках собратьев по цеху, помощи их осиро­ тевшим родственникам, посещению больных. Кто не делает этого, гла­ сит устав сапожников, “не считается хорошим человеком”. Из всего этого, помимо прочего, следует, что некое исходное имущество, нали­ чие которого было одним из условий приема ремесленника в цех, бы­ ло необходимо также для того, чтобы мастер мог выполнять принятые в его кругу обязательства, считаться “хорошим человеком”, поддержи­ вать свою репутацию.

173

Сравнительно подробны и весьма интересны для нашей темы раз делы цеховых уставов, где трактуется поведение ремесленников по время коллективных пирушек. Такая пирушка или совместная трапеза проводилась один или несколько раз в год - в соответствии с известиы ми правилами и по принятому ритуалу. Она объявлялась старейшина ми, участвовать в ней чаще всего могли только мастера и их жены. Каж дый участник оплачивал свою долю угощения и выпитого пива в коп це пирушки, перед уходом домой. Можно было пригласить и постороп него человека, но обязательно получить на это разрешение старейшин, оплатить угощение гостя и отвечать за его поведение. Категорически запрещалось приводить женщин дурного поведения, а в ряде цехов подмастерьев и учеников. Нельзя приходить на пирушку с оружием боевым ножом, топором, мечом. Нельзя устраивать там драку, бить и таскать за волосы своего сотрапезника, оскорблять его, своими при­ ставаниями вынуждать его поменять место и вообще досаждать ему. Нельзя нарушать тишину, которая устанавливается по сигналу старей­ шины, или не встать, если он приказывает, тем более, грубить ему, или не удалиться, если он прикажет.

Старейшины вправе оштрафовать всякого, кто, напившись, спит за столом, проливает пиво на стол и на пол (так, что лужа будет размером в ладонь, или ступню, или даже больше), бьет бокалы и не может без посторонней помощи выйти из трапезной.

Эти предписания дают достаточное представление и о тогдашних грубых нравах, и о мелочной цеховой регламентации. Именно с таких позиций их обычно рассматривают историки. Но нельзя не обратить внимания и на то, что в этих предписаниях опять-таки видна напряжен­ ная борьба общности за воспитание своих членов: стремление поднять уровень бытового поведения, уровень нравственности, взаимного ува­ жения в цеховой среде.

Есть еще одна сторона и черта цеховой и вообще городской ремес­ ленной среды, черта абсолютно реальная, а не только нормативная, и притом чрезвычайно важная, которая вообще не привлекала специаль­ но внимание историков. Я имею в виду договорность отношений, ин­ формация о которой заложена во всех уставах.

Действительно, все важнейшие, жизненные социальные связи в ре­ месленном кругу основаны на добровольном соглашении сторон, а по­ рядок поддерживается на основе коллегиальности и демократических принципов. Само цеховое братство образовано как добровольное объ­ единение основателей. Совместно выработанные ими правила фикси­ ровались затем уставом и (или) постановлениями властей. На особых собраниях мастера договаривались и выбирали своих должностных лиц. На тех же собраниях они совместно и публично судили провинив­ шихся перед цехом собратьев.

Вопрос о статусе наемного труда в ту эпоху нами рассматривался выше. Но в связи с настоящей темой уместно отметить лишь, что отно­ шения между мастером, с одной стороны, и учеником, подмастерьем, заказчиком - с другой также оформлялись засвидетельствованным до­ говором, письменным или устным. Например, в договоре с подмастерь­ ем предписывается вовремя выдавать ему зарплату, не нарушать с обе­

174

их сторон сроков договора; подмастерье не должен дерзить хозяину, а хозяин - бить его; предусмотрен испытательный срок, проверка репу­ тации подмастерья, штрафы-вычеты из его зарплаты, нормирование его рабочего дня, надзор за его поведением в быту и многое другое. 11ри всей связанности тогдашнего наемного труда в ремесле личност­ ными, неэкономическими отношениями договор между мастером и подмастерьем давал известные гарантии обеим сторонам. Уже в XV в. иозникают особые союзы подмастерьев. Когда подмастерья какого-ли­ бо цеха желали создать свое собственное братство, они не только скре­ пляли это особым договором - уставом, но включали в него своего ро­ да коллективное соглашение с мастерами. Там оговаривались размеры и условия труда, оплаты, отпуска, личных прав подмастерьев.

Свободная договоренность, коллегиальность, демократизм обще­ ственных связей в этой среде - очень важная черта ее менталитета, как и городского сообщества вообще. Там воспитывалось самосознание, трудовое и, шире, общественное поведение.

Последнее, о чем хотелось бы сказать в связи с данной темой - это меры обеспечения уставных норм, которые в уставах же и заложены; Общеизвестно, что цехи, как и многие другие самодеятельные, добро­ вольные, но узаконенные ассоциации того времени, обладали извест­ ными правами в области низшей юрисдикции, в частности, правом на­ казывать за проступки против своей общности, нарушения правил кор­ порации. В уставах скрупулезно обозначены наказания, положенные за нарушение каждого пункта предписания. Самое распространенное на­ казание, довольно значительное - штраф, который взимался изредка деньгами, но, как правило, пивом (0,5-1 бочка) или воском (0,5—1 фунт). В соответствующих случаях предусматривалась конфискация товара или сырья, отстранение от участия в пирушке, совсем редко - исключение из цеха. Значительные штрафы налагались за действия, которые расценивались как проступки против цеха: “нанесение вреда цеху”, неподчинение или грубость в отношении его должностных лиц, несоблюдение устава, непорядок на судебно-выборном собрании и не­ подчинение его решениям, грубость, подслушивание под дверями цехо­ вого собрания и сплетни.

Штраф налагался после специального разбирательства на собра­ нии мастеров и поступал в казну цеха.

Фактически цех как общность обладал внутренними, автономными средствами поддержания порядка, которые прежде всего исходили от самого цехового сообщества, коллектива коллег. Но в особых обстоя­ тельствах, обычно связанных с внешними сношениями цеха (отноше­ ния с чужаками, с покупателями, порядок на улицах), а также в тех слу­ чаях, когда данное ремесло не объединялось цеховой организацией, и, конечно, в большинстве городов страны, где ремесленных цехов вооб­ ще не было, в дело вмешивались муниципальные органы, и тогда штраф делили между цехом и городом. И, конечно, нельзя не иметь в виду, что цеховые организации утверждались короной, а за городским советов “присматривал” королевский фогт, так что авторитет и власть монарха стояли за каждым пунктом устава и решениями муниципали­ тета и бургомистров.

175

В принципе уставы свидетельствуют, что “модель” отношений и ремесленной среде сверху донизу пронизана идеями взаимопомощи, - но обязательно и дисциплины, послушания, субординации. Почтение, уважение, безоговорочное подчинение должны были выказывать в це­ хе все нижестоящие лица в отношении всех вышестоящих, причем обеспечением этой субординации занимались также сами общности. При этом все ремесленники без исключения должны были подчинять­ ся городским властям и представителям короля.

Одновременно классическая городская ремесленная среда, в пер­ вую очередь цеховая, культивировала высокую квалификацию, чест­ ность, дисциплинированность человека труда, его самоуважение и ува­ жение к нему в соответствующей социальной страте. Хотя цех состоял из мелких собственников, собственность и непосредственный труд ко­ торых были раздробленными, но цеховая организация, действуя сог­ ласно здравому смыслу, строилась на разумном и реальном сочетании личных и общественных интересов. В ее рамках разные сферы жизни ремесленника, неразрывно связанные между собой, организовывались таким образом, что его поведение в комплексе должно учитывать как индивидуальные, так и групповые и общественные нужды. Это явля­ лось залогом нормального развития ремесленного производства и го­ родского сообщества в целом. И не здесь ли кроется одна из основных причин высочайшего ручного мастерства средневековых городских ре­ месленников?

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Skr^-ordningar / Utg. av. J.E. Klemming. Stockholm, 1856.

Forme ed evoluzione del lavoro in Europa: secoli XIII-XVIII // XIII Settimana di Studio. Instituto Intemazionale di storia economica “Francesco Datini”. Prato, 1981.

Women and Work in Preindustrial Europe / Ed. Hanawalt. Bloomingston, 1986. Lindberg F. Hantverk och Skravasen under medeltid och aldre Vasatid. Halmstad,

1964.

Sandklef A. Hantverkecs uppkomst och forsta organisation // Sveriges hantverk. Malmo, 1956. Del. I.

Рынок и экспортные отрасли ремесла в Европе: XIII-XVIII вв. / Отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 1991.

Каждан А.П. К вопросу об эволюции форм наемного труда // Рабочий класс и современный мир. М., 1971. № 5-6.

Общности и человек в средневековом мире / Отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 1992.

Предваряя союзы: Наемные рабочие и коллективные действия в Европе: 1300-1850 // International Review of Social History / Под ред. К. Лис и др. / Меж­ дународный Институт социальной истории. Амстердам. Москва, 1991. Suppl. 2.

Рутенбург В.И. Наемные рабочие в Италии XIV-XV вв. // Из истории ра­ бочего класса и революционного движения. М., 1958.

Сванидзе А.А. Ремесло и ремесленники средневековой Швеции: XIV-XV вв. М., 1967.

Сванидзе А Л . Наемный труд и наемные работники средневековья: фео­ дальные реформы. (Городское ремесло, Швеция. XIV-XV вв.) Экономическая история: Проблемы. Исследования. Дискуссии / Отв. ред. Ю.Н. Розалиев. М., 1993.

176

Сванидзе А Л . Поведенческие принципы в средневековой ремесленной среде и отношение к труду // Организация труда и трудовая этика: Древность.

Средние века. Современность / Отв.ред. В.Л. Мальков, Л.Т. Мильская. М.,

1993.

“КОГДА БРАТЬЯ ПЬЮТ ВМЕСТЕ...”

ПОЛОЖЕНИЯ О ЦЕХОВЫХ ПРАЗДНИКАХ В СРЕДНЕВЕКОВЫХ УСТАВАХ ДАТСКИХ РЕМЕСЛЕННИКОВ

Ремесленнические объединения, известные в Дании как цехи (lav), гильдии (gilde), товарищества (selskab), братства (broderskab), общины (samfund), компании (kompagni) и др., оставили в своих уставах множе­ ство сведений о цеховых праздниках, бывших неотъемлемой частью их социальной жизни и важной составляющей культуры средневекового города. В XV в., когда организация в цехи в датских городах достигает своего расцвета, под словом “borger” (горожанин, бюргер) часто пони­ маются ремесленник или лавочник, которые были прочно укреплены в структуре общества, имели постоянную работу, определенный жиз­ ненный уклад и как налогоплательщики давали немалую долю город­ ских доходов. Около 1400 г. совокупный годовой налог Копенгагена составлял 100 марок (примерно 21 кг) чистого серебра. Им облагалось не более 20% жителей, и, хотя налог устанавливался дифференциаль­ но, в зависимости от достатка, на каждого ремесленника в среднем при­ ходилось до 30 г серебра в год.

Разговор о месте цеховых праздников в уставах невозможен без хо­ тя бы беглого упоминания о самих этих документах и той картине раз­ вития ремесел в Дании, которая в них предстает.

Средневековые своды цеховых правил дошли до нашего времени ча­ стично в виде оригиналов, имеющих форму пергаментных кодексов раз­ ного формата или свитков, частично в виде списков XV-XVII вв., боль­ шинство из которых было включено в так называемые городские книги. Некоторые уставы известны только по позднейшим спискам и публика­ циям XVIII-XIX вв. Значительная их часть вошла в фундаментальное из­ дание “Уставы гильдий и цехов периода средневековья”, предпринятое Обществом по публикации источников датской истории в 1895-1904 гг.

Выявлено 62 цеха мастеров, существовавших в Дании до Реформа­ ции. Из них лишь два относятся к XIII в. и один к XIV в. Большинство упоминаний принадлежит к XV в. (43) и первой четверти XVI в. (17). В распоряжении историков находится 51 устав 43 цехов, в основном XV в. Нами рассмотрено 47 цеховых уставов мастеров, в том числе 38 старейших и 9 обновленных во второй половине XV в. и первой четвер­ ти XVI в. Мы проанализировали также 7 уставов цехов подмастерьев, из них шесть XV в. и один начала XVI в.

Язык основного массива уставов - стародатский, однако 15 объе­ динений, главным образом в Шлезвиге, писали на немецком. В сводах

© Б. Йордан

177

представлено 18 ремесленных профессий (без деления по специализа ции). К ремесленным цехам не относились корпорации пивоваров, ци рюльников, возчиков и носильщиков.

Сохранившиеся уставы можно разделить на группы в зависимости от того, на какой территории действовал цех, какую отрасль ремесла он представлял, на какой ступени социальной и имущественной иерар хии находилась данная категория ремесленников.

Географическое размещение датских ремесленных объединений обширно, но наибольшее их скопление наблюдалось либо в тех горо дах, которые имели важное политическое значение и где были сосре доточены королевская власть и дворянство, либо в крупных по мае штабам страны купеческих городах, игравших значительную роль и экономической жизни. Иными словами, цехи организовывались пре имущественно в тех центрах, где имелся наилучший доступ к сырье вым рынкам и сложилась обширная зона обслуживания. Такими оча­ гами сосредоточения ремесел были Копенгаген и Слагельсе на о-ве Зеландия, Мальмё в Сконе, Оденсе и Свенборг на Фюне, Рибе и Северной Ютландии, Фленсбург в Южной Ютландии. Из 26 городов, где действовали цехи, уставы оставили 15, из них упомянутые 7 горо­ дов дают 11% сохранившихся текстов. Особенно процветали ремесла

вКопенгагене, все более заявляющем о себе как столица (9 уставов),

вМальмё, большом торговом городе на Эресунне (8 уставов), и Фленсбурге, расположенном на пути торговли крупным рогатым ско­ том (7 уставов). Напротив, в малых городах с ограниченным кругом покупателей и значительной отдаленностью от источников сырья, особенно привозного, ремесленники, как правило, не имели возмож­ ности создать профессиональные объединения. Всего в семи городах центрального региона, а именно на о-вах Зеландия и Фюн, действова­ ло до Реформации 22 цеха ремесленников, включая три цеха подмас­

терьев, 15 уставов которых дошли до нашего времени. В четырех го­ родах Сконе насчитывалось 15 ремесленных объединений, в том чис­ ле один цех подмастерьев, от которых сохранилось 9 уставов. В четы­ рех городах на о-ве Фюн имелось 12 цехов, из них два - подмастерьев, до нас дошло 10 уставов. В четырех городах Северной Ютландии, по упоминаниям, было создано пять цехов мастеров, два устава которых известны в настоящее время. Наконец, в семи городах Южной Ютлан­ дии существовало 15 цехов, включая один цех подмастерьев, от кото­ рых сохранилось 14 уставов.

Что касается самих ремесел, то цехи представляли наиболее специа­ лизированные из них. Примером служат кузнецы, в среде которых по­ лучают самостоятельность слесари, часовщики, котельщики, медники, оставившие 11 уставов 14 цехов. Высокая специализация цехов обнару­ живается в Копенгагене, где, к примеру, имелись самостоятельные корпорации ювелиров и ременщиков (шорников), в то время как в дру­ гих городах ремесленники этих профессий объединились друг с другом либо с кузнецами, оружейниками и др. Цехи создаются и развиваются главным образом в тех отраслях, которые обслуживают состоятель­ ные слои населения (ювелиры, оружейники, кошельники, стекольщи­ к и - 5 уставов 6 цехов, портные - 5 уставов 7 цехов) или жизненно не-

178

обходимы для всего города (сапожники - 15 уставов 24 цехов, пекари - уставов 7 цехов, мясники - 2 устава 3 цехов).

Внутри сословия ремесленников наблюдалась существенная социаль­ ная неоднородность. Представление о том, как сами мастера ранжироиали свои профессии по значимости, дает документ, составленный 17 февраля 1525 г. Руководство 14 копенгагенских цехов, из которых восемь занимались ремеслом, собралось в ратуше и направило в маги­ страт письмо о приобретении участка земли. Перечисление объедине­ ний идет в следующем порядке: за купцами, лавочниками и пивовара­ ми следуют ювелиры, пекари, кузнецы, сапожники, портные, ремен­ щики и котельники, мясники, цирюльники, скорняки и кожевенники, возчики, носильщики. Первые шесть из названных ремесел составляли наиболее престижную группу занятий. Самое привилегированное по­ ложение имели ювелиры, профессия которых занимала промежуточ­ ное положение между ремеслом и торговлей и которые вопреки зако­ ну могли участвовать в городских советах, не порывая с делом. К нача­ лу XVI в. относятся свидетельства о членах магистрата Мальмё Якобе Ювелире и Педере Ювелире, а также бургомистре Копенгагена Тома­ се Ювелире. Почти столь же высокое положение занимали пекари и кузнецы, два из которых были в тот же период членами копенгагенско­ го магистрата. На более низкой ступени находились мясники, а также не упомянутые в письме канатчики и столяры. Замыкали ряд бондари и плотники, которые начали организовываться в цехи позднее других, лишь к концу XV в.

Материальное положение каждой группы в целом соответствова­ ло ее социальному рангу. Хотя все мастера одинаково принадлежали к среднему классу, наиболее высокооплачиваемые из них имущественно приближались к свободным сословиям - рыцарству, как называло себя датское дворянство вплоть до Реформации, и духовенству, в то время как другие были сопоставимы с городскими низами. Однако представ­ ление о преимущественной бедности ремесленников ошибочно. Осо­ бенно это касается более раннего периода их истории. В 1377 г. по рас­ поряжению епископа Роскилле составлена Земельная книга Копенга­ гена, где учтены все городские землевладения. Книга дает имена 400 домовладельцев, определенную часть которых составляли масте­ ровые, причем некоторые из них владели одним или несколькими дво­ рами, включая дом, лавки и хозяйственные постройки, другие - участ­ ком земли с одним возведенным строением. В Земельной книге назва­ но также около 70 лавок и мастерских.

При упоминании средневековых ремесленных цехов обычно выде­ ляют их религиозную и социальную функции. Потому подчеркнем, что, в отличие от существовавших в тех же городах общих и купече­ ских гильдий, чья деятельность носила главным образом социальный характер, и клерикальных гильдий с их чисто духовными задачами, датские корпорации ремесленников XV в. были в основе своей отрас­ левыми профессйональными организациями. И в то же время в их за­ конах непропорционально большое место уделено всевозможным встречам и общим застольям по поводу религиозных и собственно це­ ховых праздников.

179