Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 2. - 1999

делали льняные, конопляные, шелковые ткани. При арабах в Куэнкг производили шерстяные ковры высокого качества. С XIII в. об этом ремесле уже не сохранилось упоминаний, однако в некоторых других городах Центральной Испании ковры продолжали делать и после кас тильского завоевания. В Молине, Алькала де Энарес, Мадриде изгото вляли picotum - грубое сукно и другие шерстяные ткани: buriello, blan quet, trapo gordo.

Вопрос об организации ремесла мы уже отчасти затронули. Рас смотрим более подробно характер взаимоотношений мастера и заказ чика. Выше уже упоминалась точка зрения, согласно которой фуэро Куэнки и родственные ему памятники фиксируют относительно низ кую ступень развития ремесла - работу не на рынок, а на заказ. Кроме соображений источниковедческого характера, такому мнению можно противопоставить и данные, содержащиеся непосредственно в тексте фуэро. Действительно, заказчик фигурирует почти во всех немного­ численных статьях законодательства Куэнки, посвященных ремеслу. Но какова его истинная роль в производстве? Он приглашает мастера для строительства дома, моста, мельницы, поручает ему переписать книгу, подковать коня или мула, изготовить ювелирное изделие, сшить одежду, обувь, меховую вещь. Нетрудно заметить, что все это работы, которые в силу своего характера делались преимущественно на заказ.

Однако и в этих статьях имеются указания о работе ремесленников на рынок. Так, в статье XLII, 4 описано два типа деятельности ремес- ленника-кузнеца: с одной стороны, он изготавливает изделие к опреде­ ленному дню, за условленную цену и, по-видимому, из материала заказ­ чика. С другой стороны, из текста ясно, что он мог делать различную продукцию (лемехи, косы, ножи) на продажу. На продажу производят свою продукцию и гончары-горшечники. Если латинская редакция фу­ эро Куэнки оставляет некоторые сомнения относительно характера связи ремесленника с рынком, то упоминавшаяся уже статья Валенсий­ ского кодекса отвечает на этот вопрос совершенно определенно: она предписывает всем ремесленникам города в рыночный день закрывать свои лавки и отправляться для торговли на рынок. Аналогичное распо­ ряжение содержится в статье 662 фуэро Пласенсии. Явно было ориен­ тировано на рынок и бондарное производство: в Куэнке и ряде других городов бочки - это единственный товар, на который в таможенном тарифе специально установлена вывозная пошлина. Кроме того, в этих городах запрещалось вывозить за пределы городского округа деревян­ ные обручи для бочек и дерево, пригодное для их изготовления, чтобы стимулировать развитие бондарного ремесла. Очевидно, похожими со­ ображениями руководствовались и составители фуэро Мадрида, запре­ щая вывоз из города кож.

В чем была специфика взаимоотношений между мастером и заказ­ чиком в сфере текстильного производства? Нам представляется, что схема этих отношений, описанная выше, может соответствовать трем типам организации производства:

1. Ткань производится для собственного потребления заказчика предназначенная для нее пряжа или шерсть (в небольшом количестве) покупается или же производится в его хозяйстве.

160

2.Заказчик скупает шерсть относительно крупными партиями, а ютовую ткань продает.

3.Заказчиком является крупный производитель сырья. Значи­ тельная часть изготовленной ткани в этом случае должна была про­ даваться.

К сожалению, источник не позволяет надежно сопоставить эти возможности. Ясно, однако, что оснащение ткацких, сукновальных, красильных мастерских таким дорогостоящим оборудованием, как четырехпедальные станки, сукновальные мельницы, красильные ча­ ны, где можно было окрашивать три и более штук сукна сразу, за­ купка ценных красителей и т.п. требовали больших расходов. Доба­ вим также, что, судя по таможенным тарифам, в Куэнку и другие ис­ панские города в заметном количестве ввозились высококачествен­ ные импортные ткани. Ввиду всего вышесказанного, сукноделие могло быть рентабельным, лишь располагая большим количеством заказов. Эти соображения показывают, что первый вид организации текстильного производства вряд ли мог быть в Куэнке основным, хо­ тя, вероятно, встречался на практике. Если же мы допустим, что сук­ ноделы имели дело с относительно крупными заказами, то сама фор­ ма работы на заказ окажется во многом иллюзорной: заказчик в этом случае выступает лишь посредником между мастером и рын­ ком. Разумеется, ткач мог и сам продавать свою продукцию на рын­ ке. Прямые свидетельства об этом имеются в фуэро Алькала де Энарес и Корни.

Важные сведения относительно организации сукноделия содер­ жатся в фуэро Теруэля. Статья 354 запрещает арендовать и затем за­ крывать сукновальные мельницы. “Это установлено потому, что в го­ роде не раз случалось, что один человек или двое арендовали все сук­ новальные мельницы, потом некоторые из них закрывали, а другие ос­ тавляли работать”. Здесь мы видим или ремесленников, стремящихся уничтожить конкуренцию, или купцов, старающихся подчинить целую отрасль городского производства. В любом случае результатом опера­ ции, которую стремятся запретить законодатели, является образование подобия централизованной компании, существование которой вряд ли возможно при низком уровне развития ремесла.

Таким образом, работа на заказ вовсе не была единственной фор­ мой организации городского ремесла в Центральной Испании. Фуэро показывают, что таких форм было несколько: работа на заказ, на ры­ нок, домашнее ремесло и даже, как в Теруэле, стремление к монополии

всукнодельческом производстве.

Рассмотрим теперь отношения между ремесленниками. Было ли в Центральной Испании разделение на мастеров, подмастерьев и учени­ ков? Принимали ли участие в ремесленном производстве наемные ра­ ботники? Существовала ли в городе цеховая организация? Сведений по этим вопросам в фуэро очень мало. Так, в статье XLII, 1 фуэро Куэнки ремесленник (artifex, opifex) именуется также magister (мастер). Этот термин сам по себе не предполагает наличия учеников или подмастерь­ ев. Однако в других фуэро мы находим более точные указания. В Пласенсии мастер имел право побить своего ученика и даже в случае его

смерти от побоев освобождался от наказания, если приносил клятву, что сделал это не со зла. Часто упоминаются в фуэро наемные работ ники. Можно предположить, что относительно крупные мастерские, например, текстильные, вряд ли могли обходиться без привлечения рм бочей силы со стороны. Вероятно также, что именно с наемными ра ботинками (или подмастерьями) пекарен мы встречаемся в ста тье II, 31, где наряду с хозяином печи упоминаются пекари.

Прежде чем ставить вопрос о наличии профессиональных объеди нений ремесленников в испанских городах, необходимо выяснить, дей ствовали ли там те же экономические факторы, которые в других го родах Европы, наряду с факторами социальными, вели к образованию цехов - стремление нейтрализовать конкуренцию, стандартизовать продукцию, создать наиболее выгодные условия для ее сбыта. Матери алы фуэро побуждают ответить на этот вопрос положительно. Ста тья XIII, 12 предписывает каждому, кто обнаружит в пределах город­ ского округа “ремесленника-чужака”, задерживать его и требовать штраф. “Это установлено, - говорится в фуэро, - чтобы ремесленникигорожане больше зарабатывали”. Регламентация качества продукции отражена почти во всех статьях о ремесленниках. Как правило, за пло­ хо выполненную работу мастер подвергался штрафу. В некоторых слу­ чаях он должен был бесплатно переделывать свое изделие. Сама по се­ бе специализация ремесленников в условиях относительно узкого рын­ ка и нехватки сырья порождала тенденцию к монополизации права за­ нятия отдельными ремеслами, к складыванию особых прав и привиле­ гий отдельных профессий. Так, в Саламанке железо мог покупать лишь тот, кто обрабатывал его в своей кузнице. С другой стороны, ferreros, производившие первичную обработку металла, были обязаны продавать свои изделия только ferradores. Таким образом, устанавлива­ лась монополия мастеров, владевших своей кузницей, на металлообра­ ботку и разделение функций между двумя разрядами кузнецов.

Непосредственных свидетельств о наличии зачатков профессио­ нальных организаций в фуэро немного. Упоминается старейшина баш­ мачников, который совместно с муниципальным чиновником наблюда­ ет за качеством изготовляемой обуви. В статье XII, 11 упоминается ка­ кое-то братство (confratria). В текстах XIII в. этот термин нередко озна­ чает “цех” Как и везде в Европе, ремесленники одной профессии час­ то селились вместе: в Куэнке была улица Красильщиков, в Авиле - улица Шорников и т.п.

К середине XIII в., особенно на севере Испании, тенденция к обра­ зованию цехов стала совершенно очевидной. Тем не менее она не смог­ ла укорениться, поскольку против нее энергично выступила королев­ ская власть. Так, в “Семи Партидах мудрого короля дона Альфонсо” осуждается такая практика, когда “ремесленники договариваются меж­ ду собой, по каким ценам они будут продавать вещи, которые изготов­ ляют. И еще устанавливают, чтобы их ремеслом не занимался никто из тех, кого они не приняли в свои товарищества. И еще договариваются о том, что никому не будут открывать своего ремесла, а только своим потомкам” Здесь мы видим отражение типичных цеховых порядков: монополию на занятие определенным ремеслом, с которым связан

162

Xunftzwang, ревнивую охрану профессиональной тайны, передачу ре­ месленных навыков от отца к сыну.

Очевидно, такого рода объединения существовали и в городах I [Центральной Испании. В 1244 г. Фернандо III приказал распустить в Куэнке все братства и “злоумышленные сообщества”, разрешив лишь существование религиозных братств. Членам запрещаемых организа­ ций вменялось в вину то, что они устраивают тайные сговоры и выби­ рают себе алькальдов. Антицеховые постановления иногда встречают­ ся и в фуэро. Так, в Альба де Тормес кузнецам разрешалось объеди­ няться в “компании” не более чем по двое. Во второй половине XIII в. цехи неоднократно запрещались кортесами (1258, 1268). Таким обра­ зом, профессиональные организации ремесленников в городах Цент­ ральной Испании, не успев окрепнуть, были уничтожены совместными усилиями короны и городской верхушки. Общее руководство регули­ рованием ремеслом окончательно перешло к муниципальным советам - консехо; в городах Центральной Испании сложилась система, которая в литературе именуется свободным ремеслом.

Контроль консехо в сфере профессиональной деятельности ремес­ ленников выражался в установлении системы мер и весов, а также стандартов качества отдельных видов продукции. Обычно оценка ка­ чества продукции производилась альмутасафом - чиновником, надзи­ равшим за ремеслом и торговлей. Нередко в фуэро фиксировались и технологические предписания относительно того, с каким материалом и каким инструментом должен работать ремесленник.

Другая группа установлений регулирует отношения между ремес­ ленником и заказчиком. В них предусмотрена ответственность мастера за своевременность и качество исполнения заказа, за фальсификацию и кражу сырья, ответственность заказчика за своевременный выкуп из­ делия. В целом соответствующие статьи фуэро “производят впечатле­ ние, что они продиктованы чувством недоверия к ремесленнику и забо­ той о защите от его злоупотреблений интересов потребителя” Как правило, ответственность мастера в отношениях с заказчиком гораздо более обременительна (он мог подвергнуться крупному штрафу, судеб­ ному преследованию), чем ответственность заказчика, которая, кстати, фиксировалась далеко не всегда.

В ряде случаев фуэро нормируют оплату труда ремесленника, ко­ торая, как правило, была крайне невысока. Так, если кузнец подковы­ вал коня или мула, употребляя при этом гвозди и подковы заказчика, он получал за это 1/2 денария, в то время как фунт рыбы на рынке сто­ ил от 6 до 12 денариев.

Наконец, как мы уже говорили, фуэро в некоторых случаях уста­ навливают порядок снабжения ремесленников сырьем, предусматрива­ ют меры по недопущению в город ремесленников-чужаков, запрещают профессиональные организации ремесленников, регулируют вопросы экспорта и импорта сырья и ремесленных изделий.

Следует ли оценить такое законодательство как более благопри­ ятное для развития ремесла, чем цеховые порядки? Очевидно, нет. Ра­ зумеется, в нем имелись некоторые положения, выгодные ремеслен­ никам. Однако такого рода установления практиковались и при цехо­

вом строе. С другой стороны, фуэро включают в себя статьи, преду сматривающие регламентацию технологического процесса, исходя щую не от самих ремесленников, а от городского совета, низкие стам ки оплаты труда, неравноправие мастеров в отношениях с заказчика ми, запрет профессиональных объединений, защищающих права ре месленников. В этом отношении фуэро невыгодно отличаются от це ховых статутов.

Что касается личных и политических прав ремесленников, то еле дует отметить, что фуэро конца XII - начала XIII в. не выделяют их и особую сословно-правовую группу. Зажиточный ремесленник, у кото рого хватало средств для покупки оружия и боевого коня, мог, - и, бо лее того, был обязан - стать городским кабальеро, т.е. представителем привилегированной прослойки горожан. Имеются свидетельства пер вой четверти XIII в. об участии ремесленников в органах городского управления. Однако это положение начало быстро изменяться с сере дины XIII в. Именно в это время параллельно с запрещением профес сиональных организаций ремесленников в Центральной Испании про­ исходит их отстранение от административной власти в городе. Муници­ пальные должности резервировались теперь только за городскими ка­ бальеро; однако в законодательстве середины века уже специально оговаривалось, что ремесленники не могут быть кабальеро. Кроме то­ го, специальными актами королевской власти устанавливалось, что они не имеют права занимать важные муниципальные должности. Так, в упомянутой уже привилегии Фернандо III консехо Куэнки (1244) ска­ зано, что ремесленник не вправе претендовать на пост городского су­ дьи, поскольку судья несет ответственность за городское знамя, а если оно попадет в руки человека “бедного или подлого”, то от этого может произойти большое бесчестье для консехо. Посему судьей может быть только “добрый и честный кабальеро” Примерно в это же время один из кабальеро Авилы написал так называемую “Хронику заселения Авилы”, где отношения кабальеро и ремесленников города определе­ ны следующим образом: «’’serranos” (так автор хроники называет ка­ бальеро - С.Ч.) считают, что именно они - истинные кастильцы, и знать не хотят никаких ремесленников, а признают только кабальеро и эскудеро; их всегдашнее занятие - служба в коннице, и они никогда не вступают в браки с ремесленниками... и не будут с нцми смешиваться ни за что на свете».

К концу XIII - началу XIV в. предписания относительно ремеслен­ ников становятся еще более жесткими. Так, в Сепульведе им запреща­ лось занимать какие бы то ни было муниципальные должности. Кроме того, появляются нормы, дискриминирующие ремесленников уже и в личных правах: им запрещалось возбуждать иск против консехо, а за попытку сделать это устанавливался высокий штраф.

Таким образом, во второй половине XIII в. происходят важные и неблагоприятные изменения в положении ремесленников Централь­ ной Испании (и всего королевства Кастилия). Причины этих изменений требуют отдельного тщательного рассмотрения, однако ясно, что им способствовали некоторые внешние факторы. Так, активизация Ре­ конкисты в середине XIII в. привела к усилению политических позиций

164

городских кабальеро - важнейшего отряда кастильской конницы; уча­ стие в военных действиях открывало путь в ряды этого слоя наиболее зажиточным из ремесленников. Присоединение богатейших торговоремесленных мусульманских городов (Кордова, Севилья, Мурсия и др.) на некоторое время обеспечило нужды страны в ремесленной продук­ ции, а это не способствовало тому, чтобы корона заботилась о разви­ тии ремесла в “исконных” кастильских городах. Во второй половине XIII в. быстро растет внешняя торговля Кастилии. С одной стороны, это ведет к усилению конкуренции местного сукноделия с продукцией французского, итальянского и испано-мусульманского ремесла. С дру­ гой стороны, Кастилия начинает в огромных количествах вывозить за границу шерсть, что сужает сырьевую базу местного текстильного производства, усиливает экономические и политические позиции тех групп населения Кастилии, которые были связаны с овцеводством (феодалы, церковь, городские кабальеро).

Таким образом, после Великих завоеваний Кастилии и Арагона ре­ месло Центральной Испании развивается в крайне неблагоприятных условиях. Однако не следует, по нашему мнению, экстраполировать та­ кой вывод на предшествующий период и утверждать, как это нередко делается в зарубежной историографии, что города этого региона с мо­ мента своего возникновения в ходе Реконкисты существовали лишь как военно-аграрные поселения. Анализ фуэро конца XII - первой по­ ловины XIII в. не дает оснований считать ремесло в городах Централь­ ной Испании слаборазвитым, зачаточным или малозначительным. Важнейшие его качественные характеристики - уровень дифференциа­ ции, технология производства, организационные формы - вполне соот­ ветствовали тому уровню, какого достигло к этому времени ремесло в средних и мелких городах Западной Европы.

ЛИТЕРАТУРА

Корсунский А.Р. История Испании IX—XIII вв. М., 1976. La ciudad hisp£nica. Madrid, 1985-1987. T. 1-3.

Concejos у ciudades en la Edad Media hispanica. Madrid, 1990.

Gautier Dalche J. Historia urbana de Leon у Castilla en la Edad Media. Madrid, 1979.

El reino de Castilla en epoca de Alfonso VIII. Madrid, 1960. Gutierrez Nieto J.J. Tipologia de los movimientos sociales del siglo XII en Leon у

Castilla//Hispania. Madrid, 1979. № 141.

Irradiel Murugarren P Evolution de la industria textil castellana en los siglos XIII-XVI. Salamanca, 1974.

Sanchez Alhornoz Cl. Espana. Un enigma historico. Barcelona, 1973. Valdeavellano L.G. de. Ongenes de la burguesia en la Espana medieval. Madrid,

1969.

165

НАЕМНЫЙ ТРУД И ТРУДОВАЯ ЭТИКА В РЕМЕСЛЕННЫХ ЦЕХАХ ШВЕЦИИ:

УСТАВНЫЕ ПРИНЦИПЫ

В наиболее развитых странах Западной Европы, где цеховые общ ности в городах сложились достаточно рано и повсеместно, они уже с XIV в. стали трансформироваться, приобретая раннекапиталистиче ские черты в области производства, трудовых и личных отношений, этических установок. Это было, как известно, особенно характерно для ткацких, некоторых оружейных, кораблестроительных ремесел, монетного и горнодобывающего производств. В Швеции, как и в других скандинавских странах, ремесленные цехи оформились поздно (первый цеховой устав был принят цехом портных Стокгольма в сере­ дине X3V в.), еще и в XV в. были мало распространены за пределами столицы, да и там охватывали не все ремесла. Судя по сохранившимся уставам цехов, отношения в них могут рассматриваться не только как один из феноменов несколько “заторможенной” общественной исто­ рии европейского Севера, но и как своеобразное свидетельство о более ранних, более патриархальных стадиях цеховой организации вообще. Эти стадии менее известны, менее привлекательны для исследователей и мало изучались ими, вследствие постоянной нехватки материала, но также и потому, что были как бы заслонены последующим ослепи­ тельным взлетом цехового института.

К числу наиболее ярких общих, региональных и стадиальных осо­ бенностей цеховой организации и типа культуры в целом, наряду с их общеизвестными регламентационными и эгалитаристскими установка­ ми, относятся установления относительно наемного труда и те, кото­ рые характеризуют отношение к труду вообще. Именно эти два сюже­ та и стали темой настоящего очерка.

Наиболее полные сведения по этим сюжетам можно найти в цехо­ вых уставах Стокгольма XV в. Конечно, это нормативные документы, своего рода инструктивная модель, и, обращаясь к ним, всегда прихо­ дится иметь в виду зазор между правилами и реальностью (устранить который, увы, почти не представляется возможным). Зато уставы от­ ражают многообразные функции ремесленной ассоциации: отношения ремесленников между собой, с покупателями и властями, в области производства и сбыта, найма, обучения и использования работников, низшей юрисдикции, религиозных отправлений, благотворительности и т.д. Поэтому цеховой устав выглядит и как “руководство о труде и зарплате”, и как моральный кодекс городских ремесленников.

Ремесленные подмастерья

Институт подмастерьев - характерное явление городской жизни средневековой Европы (перешедшее затем и в новое время). Он инте­ ресен в ряде аспектов, но в данном случае речь пойдет прежде всего о том, как реализовались в этом институте характерные для эпохи, горо-

© А.А. Сванидзе

166

да, городского ремесла формы труда. К сожалению, вопросы о числе подмастерьев в разных ремеслах, о месте подмастерьев в процессе про­ изводства и в цеховом братстве, о нормах и формах эксплуатации, зар­ плате и т.п. - эти вопросы, важнейшие для данной темы, чаще всего не имеют точного количественного решения и могут быть освещены лишь путем качественного анализа.

Все известные цеховые условия городских ремесленников Швеции рассматриваемого периода включают пункты о положении и обязанно­ стях подмастерьев. В ряде цеховых уставов оговаривается и наиболь­ шее число подмастерьев у каждого мастера: не более трех у сапожни­ ка, двух - у ювелира (и еще 1-2 - на время выполнения большого и срочного заказа), один - у мясника, один - у каменщика (но не постоян­ но, а в случае необходимости). С другой стороны, в судебных протоко­ лах Стокгольмского магистрата (Tankebocker) XV в. упоминается по са­ пожной специальности 42 мастера и лишь 7 подмастерьев, по ювелир­ ной - 25 мастеров и 6 подмастерьев, по специальности мясника - 15 ма­ стеров и 1 подмастерье. Можно высказать ряд соображений о том, по­ чему какие-то категории горожан больше отражены в судебных про­ токолах, а другие - менее. Но все же нельзя избавиться от впечатления, что подмастерьев в городском ремесле было вряд ли больше, чем мас­ теров.

В ряде ремесленных мастерских численность подмастерьев опреде­ лялась, видимо, прежде всего (или даже исключительно) задачей вос­ полнить естественную убыль мастеров. Были, конечно, ремесла, где труд подмастерьев был обусловлен технически. Это, в частности, ме­ таллисты - литейщики, оружейники, монетчики и др., которые по ус­ ловиям производства не могли изготовить свой товар в одиночку и, ес­ ли не имели взрослых родственников, должны были прибегать к помо­ щи наемной рабочей силы. Увеличение числа подмастерьев было неиз­ бежно также при расширении масштабов и сокращении сроков произ­ водства. Но крупных ремесленных мастерских в шведском городе до XVI в. было мало, и я буду говорить о традиционных формах.

Итак, подмастерьев явно не хватало. Известно, что цеховые уста­ вы предъявляли к нанимаемым подмастерьям определенные, четкие требования: иметь высокую квалификацию, пройти курс ученичества в данном ремесле, быть законнорожденным, иметь хорошую репутацию. Но нужда в подмастерьях оказывалась столь велика, что мастера под­ час пренебрегали двумя последними условиями. Так, некоторые сапож­ ники платили штраф за то, что предлагали работу любому “парню, ко­ торый ездит по городам и деревням и делает башмаки”, т.е. случайно­ му человеку. Конечно, причиной найма такого лица мастером могло быть то, что он соглашался на худшие условия. Но в принципе зарпла­ та наемных лиц определялась в городах довольно четко. И скорее все­ го здесь следует видеть свидетельство нехватки, так сказать, дипломи­ рованных подмастерьев.

Каковы могли быть причины этого явления? Известно, что цехо­ вые подмастерья должны были обладать высокой квалификацией, т.е. в профессиональном отношении были вполне подготовлены к самосто­ ятельной деятельности. Не случайно в цеховых уставах встречаются

167

запреты подмастерьям “работать на себя” в хозяйской мастерской. Та кой подмастерье мог уехать в деревню или в город, где не было цехов, и там стать самостоятельным ремесленником. Такая свобода отправлс ния ремесла в принципе была характерна для Швеции того времени, и не в этом ли обстоятельстве таилась причина - или одна из причин - не хватки подмастерьев в городских цехах?

Вдова мастера, его дочь или сестра, стремившиеся сохранить мае терскую и общественное положение, часто выходили замуж за подма­ стерьев. В ряде ремесел предпочитался именно такой брак. Во многих случаях подмастерья были отделены от мастера лишь обрядом вступ­ ления в цех. Очевидно, что такие подмастерья принадлежали к общей с мастерами внутригородской социальной среде, и служба в качестве подмастерья служила в цехе реальной ступенью воспроизводства мас­ теров. Конечно, подмастерья рекрутировались и из других слоев насе­ ления, но среди будущих цеховых мастеров чужаков было мало.

Однако дело обстояло не так просто, поскольку грань между мас­ тером и подмастерьем не была формальной. Ни равенства, ни механи­ ческой преемственности статуса между мастером и подмастерьем не было. В мастерской последнему поручались обычно более простые операции, его не допускали к организующим функциям. Социальный статус подмастерьев был двойственным: часть из них - это будущие ма­ стера и бюргеры, но пока все они - наемные работники. Но тенденция развития института подмастерьев вела к преобладанию именно их по­ ложения как наемных работников, а группа тех, кто попадал в мастера, все более сужалась и имела наследственный характер.

Об условиях труда подмастерьев можно судить лишь по уставу шорных подмастерьев. Они работали летом с 3 до 21 часа, конечно, с паузами для еды, зимою - меньше, но работали “при свечах”. Хозяина могли выбирать сами. Срок найма - полгода, чаще - год. “Законные дни” найма и расчета (stempnodagh) были на Пасху и день св. Михаила (29 сентября). Соблюдение этих сроков было обязательным для обеих сторон: нарушитель-подмастерье терял все полугодовое жалованье, мастер штрафовался. Рассчитавшись, подмастерье получал отпуск - несколько свободных дней. Иногда при найме предусматривался испы­ тательный срок, например двухнедельный. Запрещалось переманивать подмастерьев.

Подмастерье питался в доме мастера, но прочие свои нужды опла­ чивал сам, в частности, приглашенного в случае болезни лекаря. Про­ пущенные рабочие дни не оплачивались. Хозяин не должен заставлять подмастерье работать в праздники и задерживать его зарплату. Подма­ стерье же обязывается строго соблюдать трудовую дисциплину: не “укорачивать” рабочий день, не служить двум хозяевам одновременно, не “помогать в работе” подмастерью другого хозяина. Он должен быть почтительным к мастеру.

По условиям найм подмастерьев почти идентичен найму домашней прислуги. В обоих случаях, в частности, подчеркивается незаконность принуждения работника к найму, удержания его на работе после завер­ шения срока найма или после истечения месяца со дня предупреждения подмастерья о своем уходе.

168

У подмастерья бывали и вычеты из зарплаты: за “пренебрежение” работой, использование хозяйского сырья и рабочего места в мастер­ ской в своих целях. При найме, как уже говорилось, подмастерью по­ лагалось предъявить свидетельства о квалификации, о законности рождения, в ряде ремесел - пройти испытательный срок. Таким обра­ зом, подмастерья все же рассматривались как более избранная часть наемных работников, но зато они должны были удовлетворять и более иысоким требованиям, что, впрочем, касалось именно цеховых подма­ стерьев.

Судя по условиям найма, зарплата подмастерьев состояла из нату­ рального содержания (стол и помещение), которое приравнивалось к одной трети или к половине зарплаты, и денежного жалованья, кото­ рое по закону должно было выплачиваться наличными. Натуральная часть иногда выдавалась продуктами питания. Точный размер заработ­ ной платы подмастерья мне не известен. Есть лишь сведения, что его поденная заработная плата составляла 2/3 от зарплаты мастера, т.е. примерно столько же, сколько у поденщиков (сведения по строитель­ ным ремеслам).

Подмастерье находился в определенной личной зависимости от мас­ тера. Он как бы оказывался прикрепленным к своему мастеру, причем не только как к главе мастерской, но и как к главе домохозяйства, что, впрочем, в то время было неразрывно. Мастер рассматривался как хо­ зяин (husbonde) подмастерья, его “кормилец” (mathfader). Он следил за нравственностью подмастерья (например, не разрешал ему проводить ночь вне дома), регулировал посещение им кабачков, не позволял яв­ ляться на пирушки мастеров, требовал полного послушания. Все это говорит о вторжении мастера в личную жизнь подмастерья, о наличии элементов внеэкономического принуждения последнего - в патриар­ хальной форме включения работника в состав своей familia, в виде лич­ ностных связей.

Эти личностные связи имели, конечно, амбивалентный характер. Но под их прикрытием можно все же различить признаки трансформа­ ции традиционного института подмастерьев. Данные об этом находим

вправилах приема новых мастеров, которые были нелегкими. Помимо свидетельств о квалификации, законнорожденности и хорошей репута­ ции, а в ряде случаев также оседлости, будущему мастеру полагалось сделать значительные вступительные взносы в цех (или цеху и городу). Он должен был обладать известным исходным имуществом, в боль­ шинстве цехов - в 20 марок (отметим, что владение имуществом всего

в3 марки делало человека налогообязанным и избавляло от подчине­ ния рабочему законодательству).

Если сравнить уставы стокгольмских портных середины XIV и на­ чала XVI в. (1356 и 1501 гг.), а также сопоставить предписания для ре­ месленных корпораций готландского города Висбю середины XIV в. и стокгольмские цеховые уставы XV в., то легко заметить, что такие ус­ ловия приема в цех не были изначальными, они усложнились с течени­ ем времени и стали характерными уже для XV в. В XV столетии даже некоторые впервые составленные уставы уже стали включать пункты об ограничении числа членов цеха и строжайшем их отборе. В то же

169