Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 2. - 1999

ча монеты: подменяя чистый драгоценный металл сплавами, выпус кали суррогаты.

Хотя ювелирные изделия порою имели личные клейма изготови­ телей, до нас дошло немного их имен. Наибольшую известность сни­ скал ювелир герцога Бургундского, трудившийся в Брюгге, Л. ван Бер кем, которому особенно обязан алмазный промысел. До XIII в. алмазы, вследствие их твердости, не умели шлифовать и огранивать. В 1330 г. это научились делать венецианцы трением камня о камень, но недоста­ точно сноровисто. В 1476 г. ван Беркем успешно применил с данной це­ лью борт (алмазный порошок). Он же стал использовать новую форму огранки - куличевидную бриолету и отработал специфические условия гранения, из которых в XVI в. родились непревзойдённые огранки бриллиантовая и розой. Мастерская ван Беркема состояла из несколь­ ких помещений. В просторной светлой комнате со скошенным полом, чтобы можно было смывать ценные остатки, он поставил поверх пола решетчатое покрытие, сквозь которое проваливались, не теряясь, от­ ходы. В плавильном помещении избегал вредных при плавке сквозня­ ков. Там царили сумерки, чтобы мастер лучше улавливал цвет сплава. Расплавы он отливал в изложницы, а для смазки кокилей готовил осо­ бое масло. Паял, в зависимости от необходимости, припоями различ­ ной твердости и мягкости. Умел фокусничать с камнями, превращая нагреванием фиолетовый аметист в желтый, желтый берилл в светлозеленый, золотистый циркон в прозрачный. Умел так тщательно шли­ фовать и полировать корундовые камни, что в отраженном свете они сверкали изнутри трехлучевой звездочкой, а при колебаниях - и шести­ лучевой. Такая звезда соответствовала по форме “щиту Давида”. Поэ­ тому обитатели еврейских гетто приобретали драгоценные камни только у ван Беркема. Он умел также особой полировкой достигать цветочных узоров в смарагдах; меняя степень нагрева и содержание сплавов, получать желтое, красное, зеленоватое и беловатое золото; учитывать твердость, спайность, преломляемость и многоцветие мине­ ралов; искусно делать дублеты из настоящих драгоценных камней сверху и цветного стекла снизу; окрашивать опалы в отливающие ра­ дугой “хамелеоны”. Его фирменным изделием были амулетные муж­ ские серьги.

Производство оружия тоже было связано в первую очередь с ме­ таллообработкой, частично с резьбой по дереву и кости. С VI по XV в. главным оружием дальнего действия оставался лук со стрелами. До VIII в. преобладал дугообразный потомок охотничьего; его сменил уп­ рочненный сухожилиями сложносоставной лук с костяными либо ме­ таллическими накладками. И кустари-одиночки, и цеховые работники производили тысячными партиями стрелы: со втыкаемыми в торец че­ решковыми наконечниками или насаживаемыми на древко втульчатыми; с двухгранной и многогранной формой пера ромбовидного, листо­ видного, прямого, сегментовидного сечения; с гранено-бронебойным концом, пробивающим рыцарские доспехи. Лук на стойке с винтом превратился в дальнобойный арбалет. Стрелы дополнялись метатель­ ными дротиками, тяжелыми копьями и облегченными пиками. Турнир­ ные и боевые копья рыцарей изготавливались на заказ. Особого искус­

130

Алхимические открытия в сочетании с накопленным опытом мс таллургии и металлообработки породили очередные детища ремеслсп ной техники. Во врагов полетели из труб на подставках каменные, за тем железные, а с XV в. и чугунные ядра. Эти трубы, извергавшие огонь и дым кульверты сворачивали из пошовно сваренных и стянутых обручами металлических листов. Заряд воспламеняли простейшими приспособлениями: ручным пальником, потом фитильным и колесцо­ вым замком. Научившись сочетать детонацию пороха с ядрами, пре вратили их в снаряды. Аугсбургские мастера соорудили в 1370 г. мор тиру бомбарду с резко задранным стволом для поражения целей за вы сокими укрытиями. Соперничавшие с ними гентские оружейники и 1382 г. отлили короткоствольную гаубицу, посылавшую картечные снаряды, набитые железками, за низкое отдаленное укрытие. К стенам городов и замков стали подползать саперы, подрывая их фугасами. Развернулось огосударствление оружейного дела, переставшего быть приватным занятием.

Огромное социально-политическое значение нового занятия бы ло подкреплено созданием личного стрелкового оружия, опять-таки перенятого у арабов. Европейские подражатели вскоре перегнали учителей: первое настоящее ружье - пехотная длинноствольная кулеврика сменилась короткоствольной аркебузой и кавалерийским мушкетоном. Уже в конце XV в. это оружие было нарезным. Чтобы противостоять ему, создали облаченные в могучие доспехи регуляр­ ные отряды тяжелых войск - пехотных пикинеров и рыцарскую кава­ лерию. Но они себя не оправдали. Оказалось целесообразнее органи­ зовывать боевые действия, основанные на линейной тактике воин­ ских подразделений с иной подвижностью, использующих поражаю­ щий ружейно-пушечный огонь с больших расстояний и соответствен­ но маневрирующий. Постепенный закат роли метких лучников и грозных рыцарей вызвал упадок значения труда многих людей, ко­ вавших латы и украшавших рукояти мечей. Холодное оружие теряет изысканность, упрощается, стандартизируется, а былое искусство вы­ дающиеся оружейники демонстрируют теперь только при выполне­ нии персональных заданий. Происходит перестройка всей системы производства оружия и воинского снаряжения. Отсюда проистекала множественность военных реформ в европейских странах XVXVI вв., касающихся войны как на суше, так и на море.

От ювелирной вершины ремесленной пирамиды и ее середины с металлистами, оружейниками, переписчиками, аптекарями, скорняка­ ми, портными и стеклодувами спустимся к основанию. Здесь, наряду со строителями, костерезами, гончарами, игрушечниками, сапожниками, кожевенниками и ткачами, фигурировали такие представители ремес­ ленных низов, как многочисленные деревообделочники: плотники, столяры, бочары, тележники, плетенщики, посудники, ложкари и ftp. На их примере можно убедиться, что даже их ремесла, считавшиеся простейшими, на деле требовали большого умения. Иллюстрации в книжных миниатюрах свидетельствуют, что ограду, корзины, ящики, сидения, коляски, люльки, гамаки, тачки плели из прутьев желто-зеле­ ной и серо-коричневой ивы, белотала, краснотала, вербы, чернотала и

132

оредины. Пускали в ход также тростник и камыш. Кору сдирали, про­ дергивая прутья сквозь щемилку. Кололи прутья щепалом, на которое насаживали тонкий ствол. Уплотняли ряды в корзине зубчатым билом. Концы прутьев загибали жамкой с крючком. Плели, вращая корзину иокруг воткнутого в доску стержня. Круглые, овальные, прямоуголь­ ные корзины сидели на дырчатой основе. Ребра крепились к шаблон­ ным бюгелям. Плели также домовые стены, потом их обмазывали гли­ ной. Ивовую кору продавали дубильщикам кож. Из дерева резали те­ леги, сани, дуги, оглобли, корыта, ушаты, жбаны, шайки, ведра, лоха­ ни, баки, сита, решета, ложки, чашки, миски, кадки, бочки, ульи.

В принципе средневековый древесный материал подразделялся на строительный, деловой и топливный. Самой крупной деревянной посу­ дой и тарой служили бочки. С учетом наполнения их маслом, вином, пивом, водой, соленой рыбой и пр. использовали для приготовления бондарных обручей, клепки и днищ деревья разных пород. Спилив He- кривое дерево и разделав его на колоды, снимали кору, удаляли подко­ ровую заболонь, кололи по сердцевинным лучам на клепки, давали усохнуть, зачищали. Клепками из Шампани повсеместно торговали во Франции, Нидерландах, Германии. Днища смолили древесной масти­ кой. Ободы изготовляли из гибкого молодого леса, сгибая планки с несодранной корой на скобе, вбитой в стену. Собрав тело бочки из кле­ пок, вырезали в концах пазы, вставляли тело в днища, конопатили, на­ бивали обручи. Встречались клепки: английская прямоугольной фор­ мы, французская двояковыпуклая по бокам, прибалтийская неотесан­ ная. Железных обручей на бочках той поры не видно ни на иллюстра­ циях в манускриптах, ни среди археологического материала. Трудились бочкари пилами, долотами, стамесками, напильниками, косарями, стругами, уторниками под пазы, сверлами, молотками, клещами, на­ бойками и конопатками. Мелкую посуду резали из древесных наплы­ вов или из пластин. В решетах натягивали кожу с дырочками. На лож­ ки пускали “струистые” пневые отрубки. В городах Средиземноморья использовали также импортное пальмовое дерево. Бочарные и им по­ добные товарищества были небогатыми.

Согласно отдельным источникам, в некоторых случаях окрестные свободные крестьяне, как в Англии, занимаясь сезонной работой, зи­ мою поставляли в город деревянные полуфабрикаты. Либо это делали для городских родственников - ремесленников, как во Франции, те за­ висимые крестьяне, которые не сумели стать свободными, уйдя в го­ род. Либо те селяне, как в Италии, которые, попав в зависимость от го­ родской коммуны, были обязаны ее представителям такими отработ­ ками. Наконец, в иных случаях горожане сами находили нужное им сы­ рье во владениях феодалов за плату или поставку взамен того своих из­ делий. Приобретение не только древесного, но и любого сырья всегда оставалось для ремесленников сложной проблемой даже при коопери­ ровании их усилий, шла ли речь о бревнах и прутьях из сеньориальных лесов, послежатвенной соломе, озерно-прудовом тростнике, глине из раскопов или рудниковых металлах. Воюя с сеньорами, города боро­ лись не только за свою независимость, о чем можно прочитать в лю­ бом учебнике, но и за право обладать производственными ресурсами, о

133

чем обычно не пишут. Между тем, без такого права стало бы невоз­ можным материальное существование самих городов.

Строители принадлежали к племени бродяг. Типичными бродячи­ ми наемниками были артели ломбардских каменщиков, с VII в. осуще­ ствлявших кладку замковых и городских стен и опор, возведение ба­ шен и дворцов всюду, куда позовут. Более оседлыми являлись бригады конверсов - “светских братьев”, обслуживавших строительные храмо­ вые нужды в епископских городах, и немецкие баухютте, своеобразные компанейства каменщиков, плотников и архитекторов, свято хранив­ шие свои секреты, но тоже не привязанные слепо к одной территории. Правда, их обслуживали и подряжаемые в каждом очередном месте грузчики, кузнецы, ваятели, художники, стекольщики, землекопы, штукатуры, кирпичники, чья работа могла длиться даже десятилетия­ ми. Особенность их труда заключалась в том, что им приходилось вся­ кий раз реализовывать нетиповое задание. Поэтому консервативная цеховая регламентация при осуществлении замысла любой стройки не действовала.

Наряду с изделиями, изготовленными на гончарном круге, в раннее средневековье широко использовалась лепная керамика, окончательно вытесненная в городах в XII в., равно как вместо обжигового горна ли­ бо простого кострища появилась керамическая печь. Накопав глины, очистив ее, размяв, измельчив, размешав с водой до мукообразного со­ стояния и удалив потом воду, смешав тесто с песком, мелом и дресвой, придав на круге искомую форму, нанеся рисунок и обсушив, гончар об­ жигал изделие и покрывал его поливой. В авангарде этого ремесла шла Италия. Тосканцы производили цветную посуду и облицовочные израз­ цы пористого состава. Жители г. Фаенца, смешав глину с полевым шпа­ том и обработав кислотами, поразили Европу невиданными блюдами и чашами, так и прозванными “фаенца” (фаянс). Их соседи по Равеннской области стали делать из непрозрачной белой глины более твердую и гру­ бую, но и более дешевую опаковую посуду. Мастера Каррары добились успеха в выпуске плотных изделий “предфарфорового” образца. С IX в. флорентийцы, хитроумно сплавляя по одной им известной рецептуре из­ весть, окись меди, различные соли и еще какие-то добавки, наносили эту мешанину перед накаливанием на поверхность сосудов и получали гла­ зурь. С XIII в., усложнив производство, они покрывают горельефы и ба­ рельефы многоцветной поливой. А в XV в. Л. делла Роббиа довел худо­ жественную глазуровку до совершенства. Сочетание итальянских и ара­ бо-испанских традиций у ремесленников о-ва Майорка отразилось на высоком качестве изделий “майорика” (майолика). Немецкие гончары подмешивали в глину мергель и речной ил. Их “шликерные” изделия бы­ ли покрыты расписными рисунками. Что касается посудных форм и ук­ рашений, то они, в силу своего разнообразия, с трудом поддаются систе­ матическому описанию. Легче типизировать их по назначению: во^сех городах без исключения, где жили гончары, выпускались сосуды тарные для упаковки и перевозки содержимого, кухонные для варки пищи, сто­ ловые для ее употребления и сугубо декоративные.

Стеклоделие в Западной Европе покоилось на двух школах. Визан­ тийская повлияла на это искусство в пределах Италии, Балкан и Руси;

134

собственно римская, уйдя из Италии, обосновалась во Франкском госу­ дарстве. Ее отдаленные выученики в городах Нидерландов, Франции и Германии изготовляли прозрачное, непрозрачное и цветное стекло из комбинаций селитры, соды или поташа, извести, кремня с примесями окисей металлов, глины, серы, угля и минералов. Сначала эту сложно­ составную шихту варили в металлических сосудах, используя далее по­ лучавшуюся разварную жижу. Во II тысячелетии предпочитали спе­ кать шихту в крупных чашах. Выходила фритта - застывшая масса, с которой осторожно счищали пену и резали студень на пласты. Их вы­ держивали в подземельях месяцами и годами. Сегодняшние находки ку­ сков фритты, вызывающие недоумение у многих ученых, это вовсе не обломки готовых изделий, а полуфабрикат. Отлежавшуюся массу плаиили в кирпичных печах. Городские предместья, где работали околоиечные подмастерья, часто были затянуты характерной дымкой. Рас­ плавленную массу опытные мастера выдували, раскатывали и резали на диски, которые, как повествует Теофил в “Записке о разных ремес­ лах”, еще разглаживались потом в листы. Светильники из листового прозрачного стекла датируются IX столетием.

Как ни странно, в производстве цветного стекла, в отличие от про­ зрачного, на Западе не наблюдалось разрыва между античной и сред­ невековой эпохами. Но городским достоянием, а не церковным, оно стало только в XII в., когда англичане уже вставляют его в окна част­ ных зданий. Живопись по стеклу тоже сначала была принадлежностью монастырей. Зато потом ее подхватили и горожане, и государства. Крупная королевская мастерская с вольнонаемными тружениками из­ вестна с 1290 г. в лесах Иль-де-Франса. Из нее выходили листы “лесно­ го” стекла черноватого и зелено-желтого оттенков. Городские стеклоателье появились позже. С ними связано искусство биссофании, вклю­ чавшее в себя разнообразные способы украшений: излюбленное заня­ тие обитателей купеческих домов - вычерчивание орнаментных, фло­ ристических и зооморфных контуров на стекле с последующей рас­ краской кистями из барсучьего волоса; разрисовка полотна с наклей­ кой на стекло; наведение узоров и травление их на стекле раствором плавикового шпата, что выполнялось, конечно, в мастерских; эмаль по стеклу, обжигаемая вместе с ним; мозаика в свинцовых рамках, собира­ емых воедино. Так готовились знаменитые витражи - многоцветные оконные панно, настраивающие зрителя то на восторженный, то на благочестивый лад. Сложной отраслью стеклоделия было изготовле­ ние зеркал. Венецианские мастера, посвященные в эту тайну, были изолированы от всех контактов на о-ве Мурано в 1291 г. Там, как вы­ яснилось впоследствии, они резали выдержанную фритту на халявы - полые цилиндры, рассекаемые потом на полосы. Их аверс полировал­ ся, реверс приобретал олово-ртутное покрытие отражательного свой­ ства. За разглашение секрета виновный карался смертью. С 1300 г. та­ кие зеркала экспортировались, триумфально шествуя по Европе. Вене­ цианцы же шлифуют с конца XIII в. специально подготовленные стек­ ла в качестве линз, а затем они приступили и к изготовлению оптики, введенной в практику флорентинцами С. дель Армати и А. делла Спи­ на, один из которых употреблял от близорукости рассеивающие двоя­

135

ковогнутые линзы, а другой от дальнозоркости - собирательные двоя­ ковыпуклые. Нидерландцы снабдили их оправой; получились очки, лорнеты, подзорные трубы. Богатые люди покупали увеличительные линзы как забавные игрушки.

Большинство игрушек оставалось принадлежностью детей. В XIV в. К. фон Мегенбург и в XV в. Э.С. Пикколомини посвятили иг­ рушкам особые трактаты. Судя по археологическим находкам, первые средневековые вещицы, служившие забаве, были незамысловатыми, использовались для семейных нужд и выполнялись из любых подруч­ ных материалов. Гораздо долговечнее типично городские игрушки. Массовые их остатки содержат относящиеся к XIII-XV вв. слои раско­ пов в Любеке и Нюрнберге. Игрушечники работали с костью, метал­ лом, обожженной глиной, оставив нам фигурки кукол, всадников, вои­ нов, лошадей, коров, козлов, кубики и свистульки. Более дорогими бы­ ли “умственные” игры взрослых, в первую очередь шахматы и шашки, и дешевыми - для азартных развлечений, особенно кости с условными буквенными и цифровыми обозначениями на них.

Искусство офорта - украшений на оружии, резцового ювелирного гравирования и резьбы по доскам для набойки тканей послужило осно­ вой рельефной металлографии и ксилографии, примененных в конце XIV в. для печатания оттисковых игральных карт. Из Центральноевро­ пейского региона эти силезские, чешские, баварские и эльзасские тис­ неные картинки с королями, принцами и дамами быстро распространи­ лись повсюду, овладев частными домами, университетами, тавернами и армиями.

Успехи тиснения послужили также предпосылкой книгопечатания. Другой предпосылкой книгопечатания стало производство бумаги, пришедшей на смену пергамену. Первые ее образцы применяются в Западной Европе с IX в., а с XI в. на базе переработки тряпья уже дей­ ствовала бумагоделательная мастерская в мавританской Хативе, уси­ ленная в 1144 г. бумажной мельницей. Спустя 10 лет через Сицилию это ремесло достигло Италии, знавшей уже бумажную толчею. Среди горожан утвердилась новая профессия - сборщик конопельно-льняно- го тряпья. Первые городские книги на бумаге относятся к XII в., коро­ левские документы - к Х1П в. И тогда же возникли ателье по производ­ ству бумаги во Франции, Германии и Англии. Их сменили в XIV в. ма­ нуфактуры с раздельными операциями по сортировке и обработке сы­ рья, куда теперь дополнительно включали измельченную древесину, растительную костру и хлопок. Смесь дробили, очищали от мусора, выколачивали ногами в толчее, мыли раствором извести в содовой во­ де. Соду добывали из саликора, имевшегося возле Нарбонны, либо сжигая водоросли, либо собирая натронные куски у оз. Балатон, либо адресуясь к алхимикам. Промытую массу долбили молотками в ручных (позднее - механических) ступах, разваривали в чистой воде, заливали кашу клеем, размешивали, выливали из чанов на скользившие по ва­ лам сита. Вода уходила, студень густел, .слипшиеся частицы образовы­ вали сырой пласт. Его уплотняли катком, сушили, лощили и, разрезав, наматывали рулоном. Добавим, что, в силу привязанности к естествен­ ным условиям, специальность бумажника оставалась сравнительно

136

лии обходились без тканой основы, ведя петельный шов и вставляя и контур конские волосы, потом обшивавшиеся. Отделилась в самостоя­ тельное занятие и вышивка. Славилась богатая расцветкой и сложно­ стью рисунков английская вышивка. Другой нитяной отраслью стало вязание, центрами которого были сначала Швейцария, Италия и Ни­ дерланды. Главное средневековое вязаное изделие - фуфайка. Разные виды фуфаек изготовлялись для моряков, грузчиков, воинов (под ла­ ты), бродячих монахов (под рясы). Вязали также ковры-половики, пре­ имущественно в балканских городах.

Третье направление использования нитей - прядение волокна, в Южной Европе - конопельного, в Северной - льняного, поступавшего из деревни обычно тремя отдельными партиями: изгреб после грубо­ го чесания, шедший на простейшую выделку; пачеси после мягкого чесания, шедшие на большинство тканей; тонкая кудель - для перво­ классных изделий. Различали также посконное пыльниковое волокно, годившееся на одежду, и жесткое семенное - на веревочную пеньку, подстилки и мешковину. Сначала пряли, вручную скручивая волокна с початков воедино и навивая нить на снабженное пряслицем веретено. Далее появился стояк: он освободил руку пряхи от держания орудия труда. Резко ускорила процесс самопрялка, в которой пряха лишь вра­ щала колесо (впервые - в Италии XIII в.), а сучение и наматывание ни­ ти шло механически, особенно при наличии ножной педали, мотовила и шпульки (Германия XV в.). Тканье территориально отделилось от прядения в самостоятельную работу именно в городах, хотя ткацкий стан в элементарном виде - рама из вертикальных брусьев с горизон­ тальными планками для натягивания нитей - есть наследие деревни. Уже в IX в. применялся и горизонтальный стан. В нем на навой - вер­ тевшуюся заднюю планку - накручивались нити основы. Это допусти­ ло изготовление тканей неограниченной длины. А продергивавшийся сквозь кросно поперечный уток был нацеплен на челнок, который сновал меж нитей. Разные города и цехи, без устоявшегося разграни­ чения, специализировались на тканях неодинаковых переплетений: цевку пробрасывали и под косым углом, и под прямым, и по диагона­ ли, и клеточкой, а нити вели и плоско, и шнурком. Так выпускались полотна на все вкусы - холсты для знамен, шатров, саванов, белья, верхней одежды и парусов.

Использование животного волокна - шерсть, шелк - началось в Западной Европе с козьей и овечьей шерсти, тоже поступавшей в го­ род из деревни, хотя в некоторых случаях животных стригли и на го­ родских лужайках. Случались и комбинации: первую ежегодную стрижку осуществляли в районе выпаса, вторую - поближе к мастер­ ским. Наилучшим сырьем для сукна и шерсти считалась мериносовая - от длинношерстных овец Испании. Но шерстяное дело обособилось в полупромышленное производство после того, как Англия н ^ ала пре­ вращаться с XIII в. в страну широкого разведения северных длиннохво­ стых овец-лейстеров, которых было намного больше, чем испанских мериносов, не говоря уже о центральноевропейских короткохвостых овец и средиземноморских козах. От семейно-домового труда шерстянники двигались к поквартальному и цеховому, распределяя между со­

138

бой разбор рыхлой шерсти на тонкую и грубую, мойку и сушку, про­ питку маслом, трепание и чесание, прядение, наматывание, тканье, чи­ стку и выщипывание, ворщение. С XV в. после стрижки регулярно при­ меняется валяние войлока, особенно из шерсти осеннего настрига, предварительным сбиванием и прокатыванием его меж валиков. Начи­ ная с 983 г., когда в Тоскане завертелась первая водяная сукновальная мельница, постепенно сукновальни распространились по всему конти­ ненту. Наметилась специализация по странам: английские ремесленни­ ки с конца XII в. производят шерстяной мягкий драдедам на женские платья, очень плотный бибер с двойным утком для верхней одежды и черный ворсистый бродклос двойной ширины. Это - те сукна, которые еще в средневековье составили славу Британии. Тонкий, шероховатый, полупрозрачный шерстяной креп изготовляли с VII в. болонские мас­ тера. В ХШ в. французы наладили выпуск трипа - бархата с льняной нижней основой и шерстяной верхней. Сукна разнообразились полот­ няными тканями: плотным южноевропейским конопельным пике с рельефным узором, пуатевинским декоративным обивочным полот­ ном и североевропейским льняным рубчатым кипером косого перепле­ тения.

Что касается шелка, то европейцы издавна завистливо взирали на это восточное диво. Однако сами ничего толком не знали ни о выращи­ вании тутовых деревьев, ни о гранже у бабочек-шелкопрядов, ни об ин­ кубации яичек и кормлении гусениц, ни о морении и сушке коконов. Даже когда завеса тайны раздвинулась, и она после византийцев стала достоянием италийцев, мавританской, а позднее и христианской Испа­ нии, затем каталонцев, отсутствие исходного сырья не позволяло чтолибо предпринять в сфере производства. Попытались найти шелку за­ мену. Издревле на Пиренейском полуострове из ковыльного злака аль­ фы плели рыбачьи сети. Волоконные свойства альфы были уточнены, когда мавры стали добавлять ее в бумажную массу. И в 1318 г. пред­ приимчивые марсельцы основали мастерскую, в которой начали обра­ батывать ковыль наподобие льна и изготавливать эспарто. Эта шелко­ подобная ткань не имела, однако, прочной производственной базы. Ре­ конкиста познакомила кастильцев и арагонцев с шелковицей, которая с X в. культивировалась в Андалусии и позволяла создавать грубые сорта шелка. Перестав покупать готовый альмерийский шелк, обита­ тели городов по течению Роны, опираясь также на сведения, получен­ ные в результате крестовых походов, стали вывозить из Испании смо­ танный с коконов сырец и ткать его как льняную кудель. Когда полу­ чилось, начали завозить коконы, душить куколок жарой и распаривать оболочку, а потом разматывать шелковину, для чего приспособили станочные филатуры. Далее перешли к выращиванию белой шелкови­ цы, сажая ее вперемежку с кустарниками, и разведению шелкопрядабомбикса. Его грену оживляли в грудах шерсти либо даже в навозе, а гусениц выкармливали прямо на полу подсобных помещений. Когда черви выпускали ценную слизь, им подставляли коконники из палочек со стружечными завитками и добивались превращения гусениц в коко­ ны. Вся эта процедура, хлопотливая и тягучая, придала лангедокским шелководам ореол неповторимости и надолго закрепила за Провансом

139