Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 2. - 1999

очень большом числе сделанных, ибо различия в объеме и качестве выпускаемых товаров могли привести к тому, что у кого-то будут по­ купать больше, у кого-то будет ниже себестоимость продукции и, зна­ чит, он окажется богаче другого, а это вызовет расслоение и конфлик­ ты в общности. Поэтому ограничивались число подсобных рабочих рук, т.е. подмастерьев и учеников, продолжительность рабочего дня и т.п. Касса цеха, в которую ремесленники отчисляли долю своих дохо­ дов, предназначалась для помощи обедневшим членам цеха, их вдовам и сиротам.

Принудительное равенство внутри цеха сочеталось с неравенством разных цехов. Дело не только в том, что иные цехи - например, ювели­ ры - были богаче других, скажем, носильщиков, либо от одних, напри­ мер, резчиков скульптур, требовалось больше умения, чем от других, например, скорняков. Играли роль характер и область деятельности, “почетность” того и другого: так, медики, дававшие жизнь людям, по­ читались более мясников, отбиравших жизнь у животных.

Практически любое явление времен средневековья - государство и сословия, болезни и стихийные бедствия, грехи и добродетели - имели своих святых, “ответственных” за эти феномены, опекающих их, либо отвращающих от них. Своего небесного патрона имело й каждое ре­ месло, и каждый цех. Почитатели этого святого объединялись в околоцеховые организации - братства. В обязанности последних входили и благотворительность по отношению к сочленам, в том числе достой­ ное их погребение и заупокойные службы, и создание церквей и часо­ вен в честь своего святого, и организация цеховых празднеств, посвя­ щенных святому - покровителю ремесла. Вся жизнь средневекового цехового ремесленника - социальная, экономическая, производствен­ ная, религиозная, бытовая, праздничная - проходила jb рамках цехово­ го братства.

О технических достижениях средневекового ремесла и позитивных знаниях, накопленных средневековыми ремесленниками, говорится особо (см. ниже). Собственно научные познания не были распростране­ ны в ремесленной среде. Из этого, однако, не следует, что не существо­ вало некоей “квази-теории”, объяснявшей ремесленные действия и по­ знания. Исследования дошедших до нас, правда, в небольшом числе, ре­ цептурных сборников, показывает, что ремесло было тесно связано с магией. Применялись самые экзотические средства, вроде пепла васи­ лиска, крови дракона, желчи ястреба или мочи рыжего мальчика, при­ чем применение лишь некоторых из таких ингредиентов имеет рацио­ нальное техническое обоснование. Анализ рецептов показывает, что за ремесленной деятельностью стоит мифо-магическая картина мира. Производственный акт ремесленника мог рассматриваться как оско­ лок некоего магического ритуала, воспроизводящего миф, в частности, змееборческий. Мастер-ремесленник как бы повторял в своих действи­ ях начальную борьбу космических сил, создание Космоса и полезных для человека вещей, возводил себя к демиургу и культурному герою.

Широкое применение не одобренной церковью магии, традиционно присутствующей в ряде ремесел, приводило к конфликтам с ортодок­ сальными религиозными воззрениями. В теологических сочинениях, в

120

том числе тех, которые относятся к “популярному богословию”, к рели­ гии масс, а не интеллектуальных верхов (см., например, “Светильник Го­ нория Августодунского), говорится об “обманности” творчества масте­ ров. Изучение пособий для проповедников, т.е. текстов, в большей или меньшей степени отражающих те знания, которые местное духовенство доносило до своих прихожан, позволяет сделать вывод, что определен­ ные антично-христианские представления доходили до последних: о том, что мир создан Богом, состоит из материи и формы, Богом же сотворен­ ных, что все, исходящее от Бога, прекрасно и т.п. В глазах ремесленни­ ка создание вещей, таким образом, осмысливалось в формах не только архаического мифа, но и антично-христианских представлений.

С точки зрения мифа, знание о какой-либо вещи есть знание о том, как она была создана. И, соответственно, ремесленное познание есть познание о том, как вещь делать, а, следовательно, и о ее сути. Описа­ ние любого изделия начинается с указания на происхождение исходно­ го материала. Например, с тезиса “хрусталь есть вода, затвердевшая в лед, а лед с течением времени превращается в камень”, начинается ре­ цепт изготовления хрустального навершия для епископского посоха. Сведениями об украшении изделия (“укрась его насечкой из цветов, и пусть золотой цветок непременно сменяется серебряным”) завершает­ ся группа рецептов о плавке железа. Рассуждения об украшении пред­ метов связаны в сознании ремесленника (если верить прологу к одному из рецептурных сборников XII в.) с мыслью о том, что форма изделия исходит от Бога; и доказательством того, что мастер верно воспроиз­ вел ее, увиденную духовными очами, или, по словам Фомы Аквинско­ го, “зачатую в недрах его разума”, служит красота изделия. Поэтомуто, среди прочего, средневековое ремесло неразрывно связано с искус­ ством. Латинское “ars”, от которого произошли слова современных ев­ ропейских языков, означающие искусство, в средние века значило ско­ рее “умение” И если “artes” делились на “свободные” (грамматика, ри­ торика, диалектика, арифметика, геометрия, астрономия и музыка, причем последняя означала учение о гармонии, а не исполнительское искусство) и “механические” (от кузнечного либо плотницкого дела до врачевания и актерского лицедейства), то это не было делен^ём на “низкое ремесло” и “Высокое Искусство”, но различением умения мыс­ лить и умения делать; первое, правда, было престижнее второго.

Ремесленное знание, таким образом, являлось особым знаниемумением, знанием, позволявшим понять суть вещей. Это знание тайное, хранящееся в секрете, и не потому только, что обладание им позволя­ ет цеховому мастеру возвыситься над невеждой, или делать куда более добротные изделия, но и потому, что это знание слишком сильное, что­ бы попасть в дурные руки - и это еще один аргумент в пользу обяза­ тельного “благонравия” для вступающего в цех.

При этом знание должно быть открыто всем “добрым” людям, т.е. всем членам данного цеха, ибо внутри него ни один не может и не дол­ жен скрывать что-либо от других: ремесленные познания должны быть общими для всех членов цеха.

Ремесленник ощущал себя частью некоего целого общности, корпорации, объединяясь с ней не столько в процессе повседневной ра­

121

боты, сколько в жизни, связями социальными, а не узко производствен ными. Средневековые города были относительно невелики, число члс нов цеха ограничено. Все это - размеры мастерской, цеха, города - спо­ собствовало личным контактам мастеров, развитию неформальных связей между ними. Постоянный личный контакт выражался даже п том, что границы личности человека и даже границы “телесные” про ходили не там, где мы их проводим ныне. Цех кёльнских брадобреев за­ прещал своим сочленам подвергаться хирургическим операциям без согласия старшин цеха, т.е. тела мастеров как бы не полностью им при­ надлежали.

Познания ремесленников были эмпирическими, добытыми трудом многих поколений, а потому как бы независимыми от конкретного че ловека, но принадлежащими трудящейся общности в целом. А по­ скольку в деятельности ремесленника личное и производственное нс разделялись, то и в знаниях его, в его обыденном поведении технологи­ ческие навыки и морально-этические свойства сливались воедино. Его знания не были наукой, но навыком и даром свыше. Это лежало поверх конкретных сведений, зафиксированных в рецепте, и могло быть пере­ дано только путем личного общения, что опять-таки усиливало нефор­ мальные связи, а также приводило к тому, что этот навык, неотдели­ мый от человека, передавался вместе с иными его личными свойства­ ми, и наставник и ученик как бы объединялись личностями, т.е. имели, если можно так выразиться, общие личные качества. Но объединялись не только эти двое, но и все предыдущие наставники, так что в каждом человеке как бы концентрировался весь цех, в том числе и мастера прошлого. Эта “непрерывность личности” весьма способствовала не­ прерывности знания, но, вместе с тем, его консервативности.

Мастер роднился не только с собратьями по цеху, но и с производи­ мыми изделиями. Они не были безликим товаром, но как бы частью его самого. В изделиях отпечатывается личность мастера во всей его цело­ стности, со всеми его жизненными качествами. Так что плохой человек как бы не мог сделать хорошую вещь. Высокие моральные требования к мастеру становятся необходимыми и для его производственной дея­ тельности. И наоборот, ремесленный трактат, содержащий указания о том, как сделать прекрасные вещи, становится как бы трактатом педа­ гогическим, повествующим о том, как стать прекрасным человеком.

Предложенное описание ремесленника есть его “идеальный тип”, по необходимости статичный, хотя само ремесло не оставалось неиз­ менным. Еще задолго до сложения цехов, в досредневековую варвар­ скую и раннесредневековую эпохи первый выделившийся ремеслен­ ник-кузнец был окружен почтением как маг-колдун, и этот уважае­ мый, но опасный статус сельский кузнец сохранил до нового времени. Представления о ремесле менялись со временем, как и его организаци­ онные формы. К XIV-XV вв. жесткая регламентация быта подмастерь­ ев из патриархальной, отеческой, хотя и суровой, опеки превращалась в средство принуждения. Присущий всему средневековому обществу принцип наследственности распространялся и на цеховой строй. Сын или ближайший родственник мастера легко получал доступ в цех, пере­ ходя иногда сразу из учеников в мастера. Стороннему же человеку ста-

122

повилось все труднее проникнуть в замкнутую корпорацию. К XIV в. увеличивается число “вечных подмастерьев”, т.е. по существу наемных рабочих. Усиливается к концу средневековья и расслоение между бед­ ными и богатыми цехами, а также внутри цехов. Сбыт продукции все более переходит в руки торговцев, либо купцы захватывают главенст­ во внутри цеха.

Одной из причин разложения цехового строя является развитие технологии. В текстильном производстве, например, уже в XIII в. на­ блюдается дробление цехов не по изделиям, а по операциям: появляют­ ся цехи чесальщиков шерсти, валяльщиков и т.п. (и так до 25 и более профессий-общностей), т.е. разрывается единство мастера и вещи. И новые, капиталистические отношения возникают впервые (в Италии и Фландрии) именно в среде ткачей, особенно сукноделов. Расслоение - по только социальное, но и культурное - происходит также в среде са­ мих ремесленников. Причисленные к “механическим искусствам” в XIII-XIV вв. стремятся сблизиться с представителями “свободных ис­ кусств”. Архитекторы, входившие в цехи каменщиков, с XIII в. объяв­ ляют себя геометрами, т.е. занимающимися “свободным искусством”. Iвнутри профессии даже среди членов одного цеха выделяются те, кто причастны знаниям, и простые исполнители.

Формально, средневековое ремесло не знает индивидуального творчества в современном смысле. Ремесленные знания организуются н форме мифа, т.е. они, как и полагается мифу, неподвижны, неизмен­ ны: мастер лишь копирует божественные формы и дает им материаль­ ное воплощение. На самом деле индивидуальные проявления в ремес­ лах были достаточно велики и заметны глазу современного ученого. А п XIV-XV вв. начинает формироваться новоевропейский индивид-лич­ ность, и резко повышается статус творчества, научного и художественпого*. И единое средневековое “ars” разделяется, здесь уже действи­ тельно возникает “Высокое Искусство” и “низкое ремесло”; мастер-ре­ месленник, не ставший художником, обращается в наемного рабочего мануфактуры.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Грацианский Н.П. Парижские ремесленные цехи в XIII-XIV столетиях. Казань, 1911.

Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. 2-е изд., М., 1984. Гуревич А.Я. Социальная психология и история: Источниковедческий аспект

// Источниковедение: Теоретические и методологические проблемы. М., 1969. Иванов В.В. Кузнец // Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1982. Т. 2. Кулишер ИМ . История экономического быта Западной Европы. 7-е изд.

М; Л., 1926. Т. 1.

Кулишер М.И. Цехи у нас и в Европе // Русская мысль. 1887. № 11, 12. Немецкий город XIV-XV вв.: Сборник материалов / Сост. и ред. В.В. Сто-

клицкая-Терешкович. М., 1936.

Панофский Э. Готическая архитектура и схоластика // Богословие в куль­ туре Средневековья. Киев, 1992.

Полянский Ф.Я. Вопросы истории цехового ремесла. М., 1978 (деп. руко­ пись).

123

Полянский Ф.Я. Очерки социально-экономической политики цехов в го родах Западной Европы. М., 1952.

Регистры ремесел и торговли города Парижа / Пер. Л.И. Киселевой. Под ред. и с предисл. А.Д. Люблинской // Средние века. М., 1957. Вып. X; М., 195К,

Вып. XI.

Сванидзе Л.Л. Ремесло и ремесленники средневековой Швеции. М., 1967. Стоклицкая-Тереигкович В.В. Очерки по социальной истории немецкого

города в XIV-XV вв. М., 1936.

Стоклицкая-Тереигкович В.В. Основные проблемы истории средневеко вого города X-XV вв. М., 1960.

Стоклицкая-Тереигкович В.В. Проблема многообразия средневекового цеха на Западе и на Руси // Средние века. М., 1951. Вып. III.

Харитонович Д.Э. Эстетические аспекты ремесленной деятельности (пи материале средневековых ремесленных трактатов) // Культура и искусство за падноевропейского средневековья. М., 1981.

Харитонович Д.Э. Произведение искусства в средневековом восприятии // К вопросу социального функционирования искусства: Теоретические и эмпи рические аспекты. М., 1982.

Харитонович Д.Э. Средневековый мастер и его представления о вещи // Художественный язык средневековья. М., 1982.

Харитонович Д.Э. В единоборстве с василиском: опыт историко-культур ной интеграции средневековых ремесленных рецептов // Одиссей. 1989. Чело' век в истории. М., 1989.

ТЕХНИКА ГОРОДСКИХ РЕМЕСЕЛ

Успешное развитие городского ремесла определялось четырьмя факторами: прогрессом техники и трудового опыта, наличием подходящих природных и людских ресурсов, наличием спроса на ремесленные изделия, благоприятной социальной обстановкой. В хороших условиях это развитие шло по нарастающей, с расширением ассортимента изде­ лий и положительными качественными в них изменениями. Но случа­ лись и срывы, с торможением либо даже упадком производства и от ступлением назад. Они бывали и кратковременными (в результате людской убыли после локальной эпидемии), и более длительными (вследствие истощения хозяйственной базы из-за долговременной борьбы с жадными сеньорами или разрухи после региональной эпиде­ мии либо опустошительной войны), и стагнационными (как итог цехо­ вой регламентационной уравниловки). Общая линия от VI к XV в. - по­ степенный подъем ремесла, способствовавший созреванию технико­ экономических предпосылок раннекапиталистического строя. Исход­ ный же рубеж был по уровню выше там, где уцелела городская жизнь и сохранилось больше античных традиций, т.е. в городах Средиземно­ морья.

Одну из главных ролей в прогрессе ремесла сыграли добыча ме­ таллов и металлообработка. До XII в. металлическую руду плавили # мелких горнах сыродутным способом, используя в качестве топлива

© А.Я. Шевеленко

124

кости и древесный уголь. Каменный уголь добывали с IX в. в горно­ кузнечных поселках Англии (Северный Йоркшир и Южный Ланка­ шир), с X в. в германских селениях севернее р. Рур, с XI в. в Лотарин­ гии; но до XIV в. он почти не имел промышленного значения. В XII в. начинается процесс перехода к укрупненным горнам - домницам, уча­ стниками которого стали двуступенчатый доменный процесс с крич­ ным переделом и выплавкой чугуна и сооружение плющильных моло­ тов для его ковки. С XIV в. домницы превращаются в домны, принци­ пиально уже не отличавшиеся от наших современных, хотя технически :ще несовершенные. Достояние передовых промышленных центров, они долго имели в большинстве городов своими спутниками и прежние домницы, и стародавние горны при неизменном наличии во всех горо­ дах кузнечных дел мастеров - одной из самых своеобразных прослоек населения. То были умельцы на все руки - люди с вечным ореолом вол­ шебников, которые в языках пламени под неумолчный грохот молотов превращают ниспосланным с небес искусством Божьи дары природы в непробиваемые латы, податливую проволоку и зубастую пилу. Скоп­ ление в одном месте десятков домен или домниц резко выделяло такой металлургический район из сельской округи и вызывало там попутный рост металлообрабатывающих отраслей. Так произошло в Ланкашире, где наладили прокат черных металлов. В 1470 г. там появился первый прокатный стан. Катали сталь, обжимая ее вертящимися валками. Иногда в валках были выточены протоки разного сечения, выходила проволока. При другом способе ее волочили сквозь матрицы с отвер­ стиями. Существенно способствовало расширению ассортимента про­ изводимой продукции приобретенное умение варьировать сталь бесскачковым нагреванием ее от 200 до 330 градусов, когда она становит­ ся последовательно желтой, коричневой, красной, пурпурно-лиловой, тещю-голубой и серовато-зеленой, что позволяло при резком отпуске се в холодной жидкости получать сырье для изготовления разных по назначению предметов, от твердых, хотя и ломких, ножей и ланцетов до мягких и пружинистых пил.

Мощный толчок разнообразию городского ремесла дали выплавка и обработка цветных металлов, так как из них изготавливались детали оружия, колокола, украшения, монеты и всевозможные поделки. С ни­ ми связаны жизнь и благополучие средневековых бронзолитейщиков, серебряных и золотых дел мастеров, оружейников, работников монет­ ных дворов и тех же кузнецов. Расплавляя полиметаллическую руду на концентрированных кострах и получая олово и свинец в золе, а-отдель­ но чистое серебро, научились пускать в ход почти все добытое. Бога­ тые рудой области экспортировали ее, становясь сырьевой базой труда тысяч ремесленников. Наметились даже постоянные потоки на основ­ ных транзитных путях поступления слитков добытого металла: из “зо­ лотой кладовой” Чехии, “серебряной кладовой” Германии, “разноме­ таллической шкатулки” Восточной Черногории, корнуоллских оловян­ ных рудников Британии, фалунских медных в Швеции и мансфельдских медных в Тюрингии цветная добыча прибывала в города приальпийской Савойи, шведской Далекарлии, Ломбардии, Саксонии, чтобы затем оттуда, в свою очередь, масса видов металлургической продук­

125

ции разошлась по рукам горожан ряда стран. Всякого искусного масте­ ра по меди звали ходячим прозвищем Далекарл, равно как умелого гор­ няка - Саксонец, а оружейника - Миланец. Слабые до X в., эти тран­ зитные линии к XV в. стали постоянным явлением. Например, с 1051 г. драгоценные металлы из чешских Кутны-Горы и Пршибрама постоян­ но направлялись в болгарскую столицу Преслав. Транзиту обязаны своим ростом десятки поселков городского типа.

Преимущественное значение имела обработка не чистых метал­ лов, а сплавов. Во II тысячелетии существовали разветвленные катего­ рии узких специалистов: по латуни (сплав меди с цинком), бронзе (медь с оловом), электрону (золото с серебром), припою (свинец с оловом). Зарождалось производство будущих мельхиора, веркблея, томпака (се­ ребро со свинцом, бронза с цинком, цинк с монелем). Показательна ис­ тория монеля, т.е. сплава меди с “ничтожеством”, как звучит в перево­ де слово “никель”, и нойзильбера (монель с цинком). Считавшийся бро­ совым отходом после плавки полиметаллов, никель к XVI в. начал за­ воевывать частичное признание и мастеров, и требовательных заказ­ чиков. Экспериментальными центрами приобретения необходимых для всего этого знаний становились монетные дворы. При раскопках в Страсбурге и Бонне археологи обнаружили там монетные дворы, кото­ рые функционировали уже в IX в. В покоробленных временем глиня­ ных тиглях рядом с глиняными льячками (разливными ложками) и ка­ менными формами там найдены кусочки таких сплавов, которые и ны­ не не всегда умеют применять в малых пропорциях после компактного литья. Вершиной городского литейного искусства представляется ра­ бота с “утерянным воском” - восковой моделью внутри глиняной на­ кладки, через отверстия в которой наполняли форму горячим метал­ лом; воск таял, изделие остывало и выколачивалось из формы, а потом его зачищали.

С обработкой цветных металлов тесно связано ювелирное дело. Ювелиры были аристократами среди городских ремесленников, они входили в самый зажиточный и наиболее престижный слой горожан, наряду с меховщиками и художниками, а их изделия непрерывно про­ слеживаются на протяжении VI-XV вв. Собственно ювелиры обслужи­ вали лишь верхние и средние слои городского населения и работали только с драгоценными металлами. В раннее средневековье это коль­ ца, браслеты, подвески, чаши, церковная утварь, кресты, фигурки свя­ тых, бляхи, рукоятки мечей, булавки, детали книжных переплетов. Все они - с неровными краями, дурно отлиты и плохо прокованы. Драго­ ценные камни на ремнях, перстнях, застежках и венчиках - просто вы­ пуклые куски нечетких форм, слабо отшлифованные. Вместо антич­ ной пластики наблюдается христианская символическая орнаментовка. В IX в. начинают делать эмалированные, зерненые и черненые изобра­ жения евангельских сцен, усыпанные драгоценными камнями, а также алтари, надгробия, настенные рельефы, медальоны, металлопластику; режут рога, черепашьи панцири, слоновую кость и мрамор. РезЙые картинки становятся более реалистичными. В результате заимствова­ ний на Востоке в ходе крестовых походов совершенствуется эмальер­ ное дело, особенно в Лиможе и прирейнских городах. Утончается фи­

126

лигрань; возникают украшения на ящиках, жезлах, музыкальных инст­ рументах, в гостиных комнатах; улучшаются гравировка и чеканка. Над коронами феодальных сюзеренов мастера трудятся сообща. Появ­ ляются школы золотого дела в Трире, Регенсбурге, Рейхенау. Рельефы на алтарях и книжных переплетах становятся высокохудожественны­ ми. Эссенские ювелиры снабжают Европу резными шкатулками и обильно украшенными крестами, хильдесхеймские - подсвечниками и горельефами. Сотрудничество с резчиками по поделочному камню, стекольщиками и металлообработчиками позволило с XIII в. изготов­ лять комбинированные по материалам сосуды, реликварии, изобра­ жать зверей и святых на обкладках, плакетках, задвижках, крышках, бокалах, кувшинах, патенах, закладках, канделябрах, решетках, шка­ фах, сундуках, ларцах, дароносицах, ковчегах, усилить золотое, сереб­ ряное и бронзовое литье, производство окладов, рамок и статуэток. XIV-XV вв. представлены фантастическими изображениями весьма изощренной работы, сочетаниями драгоценных металлов, камней и слоновой кости с гильошированием. Особенно славились этим мастер­ ские в Суасоне и Кремсмюнстере. Определилось типовое членение ювелирных изделий на пластинчатые, цепочечные, чеканные, гравиро­ ванные, филигранные и эмалевые.

Самое типичное средневековое ювелирное изделие - кольцо, хотя часто встречались также броши, серьги, кулоны, колье, браслеты, бу­ лавки, заколки, гребни, запонки, зажимы, столовые приборы. Для ко­ лец и перстней очень рано научились готовить отдельно шинку с на­ кладкой, дикелем или рантом и каст (т.е. обтяжку вокруг пальца с уг­ лублением для камня, его выпуклой или плоской подставкой и оправу), по-разному гранить коронку и павильон (верх и низ камня). Во II тыся­ челетии над этими деталями трудились, уже с раздельными операция­ ми, соответственно ученики, подмастерья и мастер. Издавна бытовали кармазиринги - кольца с крупным камнем и набором мелких вокруг. На кольца пускали “лапидарные” металлы особой шлифовки. Шлифо­ вали пемзой из Словакии и с Липарских о-вов или на повсеместном мелкозернистом песчанике. Полировали на свинцовой плите с толче­ ным горным хрусталем, оловянным пеплом, глиняным рухляком, пас­ той из сала с мукой и мелом, отваром мыльного корня, войлоком и ще­ тиной. С 1290 г. в Париже действовал цех шлифовальщиков. В 1327 г. в Брейсгау завертелась шлифовальная мельница. Такие мельницы об­ рели водяной либо ручной привод. Огранщики при них работали лежа, положив грудь и плечи на подпорку, а камни вращались в вертикаль­ ной плоскости. Сначала камни для колец были гладкими. Но по мере развития глиптики появляются геммы и камеи. Пипин Короткий скре­ плял государственные документы камнем с изображением Бахуса, Карл Великий - Юпитера. Стандартным типом огранки до XIV в. оста­ вался октаэдр с притупленными гранями, моду на который установили марсельские мастера. Потом применялась так называемая плоская таб­ лица с узкими боковыми гранями, а нижний острый шип павильона имел горизонтальный срез.

Помолившись покровителю всех ювелиров св. Эдигию, колечный мастер приготавливал для расплава мелкий золотой песок, вырезан-

127

ную в раковине моллюска форму или вместо нее песчаную форму ни рамочной опоке, вдавливал туда модель, вставлял на место будущего камня древесный вкладыш, посыпал известью, накрывал другой фор мой, пробивал каналы для вливания металла и воздушной вентиляции, потом заполнял модель горячим расплавом. Заготовку чистил пота шем. Серебряное кольцо получал, сгибая тонкую металлическую лен ту. Нам известны также франкские медные кольца с печатками, широ кие бронзовые кольца со смарагдами для пап римских, золотые кольца епископов с огромными нашлепками. Во II тысячелетии выполнялись тематические кольца, обозначавшие этническую группу, знатность, профессию (земледелец, охотник, рыбак), пристрастия, любовь, друж бу, сословие (понтифик, рыцарь, патриций, член цеха и пр.), конкрет ный обряд (церемония, траур, свадьба и т.д.), время (утро, вечер), сезон года, и для разных пальцев, т.к. главное кольцо носилось на левом бе зымянном, откуда кровеносная артерия ведет прямо к сердцу, а осталь ные - на всех пальцах левой руки и на трех правой. Имели значение и порода камней, и форма, и их расположение на перстне. Например, де­ ление натрое символизировало три добродетели - веру, надежду, лю­ бовь. Аметисты ценились духовенством, сердолик - влюбленными, ко­ ралл охранял от нечистых прикосновений, зеленый с красными кра­ пинками гелиотроп обозначал пролитую при распятии кровь Христа, гранаты предпочитались алхимиками, кварц - астрологами. Отдельно ювелиры продавали медикам толченый рубин как лекарство от всех болезней, хризоберилл - против проказы, яшму - от припадков. Нако­ нец, согласно знакам Зодиака, люди носили перстни с камнями, соот­ ветствующими месяцу своего рождения.

Никакие другие ремесленники не обладали таким сложным набо­ ром рабочих инструментов, как ювелиры. Последние использовали, су­ дя по археологическим находкам, книжным иллюстрациям и отдель­ ным упоминаниям в текстах, сушильный шкаф, плавильный муфель, графитовые и глиняные тигли с льячками, чертилку для проведения линий, циркуль, кернер для углубления ямочек, флахайзен для правки на плите, молотки и молоточки, представляемый при правке шперак, конусообразный ригель для отработки колец, паяльные трубки, лёткал для подставки при паянии, ножницы, ванны для мочения и ванночки для отбеливания, ковши и ковшики, рашпили, напильники, надфили и рифели, щипцы и пинцеты, клещи, плоскогубцы и круглогубцы, тиски, пилы и пилки, сверла, иглы, шаберы для соскабливания, фигурные но­ жи, выемочные анки для стержневого закривления, резцовые штихели, обжимки, полировальный круг, щетки, чеканы, подграверные поду­ шечные кранцы, клейма. Все это изготовляли железных и бронзовых дел мастера, а порою сами ювелиры. Они нуждались в стали, немецком и чешском золоте и серебре, английском свинце, шведской меди, бре­ тонском олове, сицилийской сурьме, испанской и истрийской ртути, черногорских полиметаллах, италийском и балканском мраморе, скан­ динавском стеатите, огнеупорных породах (кварц, глина, графит, из­ вестняк), драгоценных камнях, рогах, слоновой кости и черепаховых панцирях, цветном стекле, качественной коже и резном дереве. Им до­ ставляли по договорам индийские диаманты (алмазы) и халцедоны,

128

чешские рубины, швейцарские сапфиры, шведскую шпинель, египет­ ские смарагды (изумруды), жемчуг речной и из Красного моря, герман­ скую яшму и кварциты, испанские аметисты, альпийский горный хру­ сталь, эфиопский обсидиан, норвежские серпантин и циркон, силезские хризолиты, лидийский сердолик, синайскую бирюзу, ирландские опа­ лы, провансальские аквамарины, цейлонские топазы, афганский тур­ малин, сицилийские агаты, корсиканские кораллы, малоазийские аль­ мандины, английский гагат, прибалтийский янтарь. В других случаях они перекупали ювелирные трофеи у военных и у бандитов. Кроме то­ го, они получали от алхимиков кислоты для травления, ляпис для сере­ брения, селитры для флюсов при сплавах, поташ для золочения, буру для пайки. Ради приобретения всего этого требовались большие сред­ ства, масса времени и усилий, налаживание разносторонних связей, ("вязи тянулись к восточным купцам, европейским рудникам и приис­ кам, в кузницы и лаборатории, во дворцы и притоны. Но главным бы­ ло многолетнее овладение сложными традициями собственного мас­ терства.

До II тысячелетия ювелиры сосредоточивались в монастырях и при королевско-герцогских дворцах, трудясь над драгоценными металлами и камнями нередко лишь в свободное от кузнечных занятий время. По­ том профессия дифференцировалась. Появились братства ювелиров, переросшие в цеховые корпорации. Однако сохранялись и персональ­ но действовавшие мастера, особенно придворные. Известен составлен­ ный пражскими золотых дел мастерами в 1324 г. “Порядок братства” - устав, требовавший единоверия, соблюдения тарифов и профессио­ нальной тайны, подчинения общему регламенту, наказаний за сквер­ ную работу. В 1346 г. эти мастера изготовили для коронования Кар­ ла IV “венец св. Вацлава” из золота с крупнейшим в мире рубином, 19 сапфирами, 47 шпинелями, 30 смарагдами и 20 жемчужинами. С 1366 г. их изделия контролировались монетным двором, где осущест­ вляла надзор и пробировала чистоту сплавов группа специалистов во главе с минцмастером. Пробы в разных странах Европы существовали различные. Обычно соблюдались шесть проб для серебряных сплавов с содержанием серебра от 960 до 750 на 1000 частей и пять для золотых. Из сплава высшей золотой пробы 986 чеканились дукаты, из 900 - про­ чие монеты, из 750 - изделия на заказ, из 585 и 375 - для свободной ры­ ночной продажи. Несовпадение проб в монетах было вечной пробле­ мой для менял во всех обменных пунктах торговых центров.

Первоначально монетчики оставались лишь разновидностью ювелиров, поскольку монеты тогда были золотыми или серебряными

ислужили не только коэффициентом обмена и мерилом ценности, но

иукрашениями. От использования столетиями ходивших по рукам ан­ тичных и византийских монет перешли к чеканке своих. Отрезав и расплющив прут толстой проволоки, мастер зажимал на верстаке штемпель из каленого железа с формой аверса, накладывал пластин­ чатую часть отреза, сверху ставил другой штемпель, с формой ревер­ са, и бил молотком. Позднее штемпеля заменили матрицей с изобра­ жениями, а ручной молоток - прессом. Этот переворот в монетном деле наметился в третьей четверти XV в. И вскоре же участилась пор­