Шапталов Б.Н. - Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы её преодоления - 2014

рия услуг, таких как шоу-бизнес и торговля импортными товарами стали быстро вытеснять реальное производство.

Коммунисты начали строить дворцы культуры, новые хозяева — от­ крывать казино.

Большевики начали с идейного кино («Броненосец "Потемкин"»), ли­ бералы также с «идейного» направления — с коммерциализации искусства.

В СССР «секса не было», в либерализованной же России порноинду­ стрия получила широчайшее развитие. Через проституцию только в 1990-е годы прошло несколько сот тысяч девушек. Россия и Украина стали ведущими странами по экспорту своих женщин в публичные дома мира.

Получается, что положительные цели сменились негативными. Отри­ цательная селекция во имя «свободы» поставила страну на грань очеред­ ной катастрофы. Дарованные в годы «перестройки» свободы способство­ вали стремительной криминализации экономики и общества, а также рос­ ту сепаратизма, коррупции, деградации промышленности и сельского хо­ зяйства, гибели научных и инженерных школ.

Когда последовательно потерпели неудачи «перестройка» и построе­ ние либерального общества по западному образцу, то возник закономер­ ный вопрос: почему свободы в России ведут к массовому воровству, кор­ рупции и неудаче демократических замыслов? Споры в конечном итоге свелись к поискам виноватых. У либералов им оказался народ, который не оценил их усилий. Державники видели виновных в евреях и ЦРУ. Осталь­ ные выдвинули массу других предположений (плохой климат, бюрократы, отсутствие протестантской этики и т. п.).

Виноват, конечно, не климат или ЦРУ, а в том, что в России общество было нацелено на дележ и доение халявы — имеющихся производитель­ ных и природных ресурсов, тогда как при большевиках — на создание производительных сил страны по гамбургскому, высшему, счету. Соответ­ ственно, в каждом случае создавались приспособленные под заданные параметры политико-экономические системы, где в одном случае идеоло­ гия служила средством мобилизации общества на достижение поставлен­ ных целей, в другом — прикрывала творимое. Поэтому большевики, мно­ гие из которых имели скудное образование, за три десятилетия создавали мощную промышленно-научную державу, а дипломированные реформа­ торы низвели Россию до уровня Бразилии. В одном случае действовали пассионарии, в другом — деграданты.

«Реформаторы» 1990-х сформировали систему «периферийного капи­ тализма», в результате чего деградация стала доходной. Каким образом? Рынок развивается во имя прибыли. Но если прибыльным становится до­ быча и первичная переработка сырья, а большая часть обрабатывающей промышленности на этом фоне малорентабельна, то на повестку дня вы­ ходит проблема избавления от «неэффективных производств». Но с за­

крытием сотен заводов возникает проблема избавления от ставшими «не­ эффективными» рабочих и инженеров. Их надо переквалифицировать в торговцев (в 1990-е годы — в «челноков»), офисных работников, охранни­ ков, короче — в работников сферы услуг. Правда, остаются отрасли, где требуются рабочие, например, строительство. Но цена рабочей силы дела­ ет выгодным завоз иностранной рабочей силы. Более того, в России «не­ эффективными» становятся обширные территории Севера, тысячи дере­ вень, сотни городов. И получается, что помимо ликвидации предприятий, необходимо избавляться от большого числа населенных пунктов и даже регионов. Например, даже раздавались предложение о том, что было бы лучше под видом интеграции передать экономический контроль над Даль­ ним Востоком соседним Японии и Китаю, как то доказывалось в статье директора Института Дальнего Востока РАН В. Михеева. «Ученыедальневосточники. .. предложили собственную версию программы (разви­ тия Дальнего Востока), предлагающую "открыть" дальневосточную эко­ номику и тем самым облегчить интеграцию России в АзиатскоТихоокеанский регион и Северо-Восточной Азии», для чего предоставить «дальневосточным субъектам РФ большую стратегическую, тарифную и монетарную автономию» (Михеев В. В. Азиатский регионализм и Россия //

Pro et contra. 2002. T. 7. № 2. C. 110, 112). Таких «научных» и публицисти­ ческих «обоснований» расчленения страны на «зоны» в 1990-е и начале 2000-х гг. было предостаточно.

Фактически же, в конце концов, неэффективной становится сама Рос­ сия. Получается, что необходимо какое-то иное понимание эффективно­ сти, не сводимое к простым арифметическим действиям (прибыль на руль затрат). Для этого надо, по меньшей мере, беречь те ресурсы, что есть у России, и те капиталы, что воспроизводит российская экономика. Но как раз в этой сфере Россия является одной из самых расточительных и хле­ босольных государств.

Тысячи лет назад человечество представляло собой коллективы охот­ ников и собирателей. Такой способ жизнедеятельности называется при­ сваивающим хозяйством. Присваивающим по типу жизнедеятельности стал и российский капитализм.

3.4.4.Характеристика российской политико-экономической системы

На Западе путь классического капитализма связан с определенной по­ следовательностью этапов развития. В политической сфере сначала поя­ вилась демократия, потом уже либерализм. В России, наоборот, сначала победил либерализм, а потом началось строительство демократической системы. Этот «перешаг» оказался для страны роковым.

Демократия — это не просто набор аморфных свобод для всех и каж­ дого, как это происходит при доминировании либерализма. Демократия — система мобилизации национальной энергии; система развернутой насту­ пательной конкуренции не только внутри страны, но и на мировых рын­ ках. Поэтому молодая демократия, как правило, агрессивна; она не сдает всем желающим экономические и политические позиции, а, наоборот, стремится расширить свое доминирование за счет других. Без экономиче­ ской экспансии успех Японии, Тайваня, Южной Кореи был бы невозмо­ жен, точно также как до них демократий Западной Европы и США.

Пройденный путь российского бизнеса, естественно, можно оценить с самых разных, в том числе диаметрально противоположных, позиций. Найдутся основания поставить высший балл («несмотря на все трудности, кризисы и ошибки властей...») и самый низкий. Все зависит от критерия оценок. Если российское предпринимательство сравнивать со странами Африки и Латинской Америки, то налицо большой успех. Если же срав­ нить с государствами Запада, а тем более Восточной Азии, то получается, что вместо одной тупиковой модели — великодержавной, расходующей значительную часть прироста национального дохода на военные и внеш­ неполитические цели, была создана другая тупиковая модель, теперь уже «потребительского общества» с номинальным по количеству и качеству производством. А если сравнивать уровень, с которого начали свое восхо­ ждение к вершинам мировой экономики восточно-азиатские государства, с уровнем России, становится ясным, насколько плохим было управление реформами у нас и насколько высокоэффективным там.

«Тоталитарное государство положило начало Воркуте и Комсомоль­ ску, Норильску и Братску насилием и лагерями, чудовищной эксплуатаци­ ей человеческого и природного потенциала. Но уже не было в состоянии справиться с глобальной исторической задачей — построить цивилизацию на этой гигантской части земного шара. Это способны сделать только сво­ бодные люди и свободная страна, живущая в мировом сообществе», — писал Е. Гайдар {Гайдар Е. Построить Россию. «Открытая политика». 1994. № 1). Ну и что получилось в «свободной России» с Сибирью и Дальним Востоком? Откат: экономический, культурный, демографиче­ ский. Стоит задача «не построить цивилизацию», а хотя бы сохранить со­ ветское индустриальное и научное наследие. Причина не просто в хищни­ ческой эксплуатации природных богатств, но и в превращении страны в донора. Деньги, которые могли бы расходоваться на развитие российских пространств уходят на финансирования других стран.

До сих пор считанное число предприятий достигло уровня произво­ дительности труда, существовавшего при советских министерствах. Ра­ порты о росте эффективности в постсоциалистической России базируются на сопоставлении положения этих предприятий начала 90-х годов, когда

произошел значительный спад производства и в экономике царила анар­ хия. При этом не учитывается, что советские предприятия были обреме­ нены значительной социалкой (пионерлагеря, подшефные совхозы, клубы с бесплатными кружками и художественной самодеятельностью, дома отдыха, детские сады, большой жилищный комплекс и так далее вплоть до финансирования городского транспорта). На доходы с советской промыш­ ленности функционировала «бесплатное» образование и здравоохранение. При этом советские заводы были лишены возможности экономического и финансового маневра, прежде всего, не имели права сами устанавливать цены на свою продукцию и искать торговых партеров. То, что есть сегодня в свободной России (полные полки магазинов и пр.), можно было доста­ точно легко достигнуть и при социализме, переведи руководство КПСС советскую промышленность и сельское хозяйство на хозрасчет, как это было сделано в СФРЮ и в Венгрии при Я. Кадаре. Да и само потреби­ тельское благополучие в современной России во многом следствия про­

едания капитала, накопленного предыдущими поколениями, и эксплуата- j ции (нередко хищнической) природных ресурсов. Приватизация не создала в российской экономике главного — стартовой площадки для рывка в круг развитых индустриальных и постиндустриальных держав. Наоборот, откат в обрабатывающих отраслях и потеря многих высокотехнологических производств отбросил страну на десятилетия назад. Если взять номенклатуру и объем выпускаемых товаров, то из ее перечня видно, что по многим параметрам страна существует как участник «третьего мира». Это и есть «ордынская» составляющая современной России, вписанная в доктрину либеральной демократии. Такой капитализм способствует консер­ вации системных слабостей российского социума. При всей внешней европезированности Россия, как и при царях, как и при генсеках, так и при президенте и парламенте, остается вне рамок подлинной европейской ци­ вилизации, обильно воспроизводя по «восточному» специфическую бюро­ кратию, ее роль в жизни общества, менталитет народа, характерный для разлагающего традиционного социума, и слабое использование потенциальных возможностей страны («богатая страна с бедным населением»).

Нынешний российский капитализм не в состоянии выйти на уровень эффективности хозяйственной системы СССР 50-60-х годов. То есть, не в состоянии обеспечить призовое место в гонке лидеров научно-техни­ ческого прогресса. Российский капитализм находится примерно на уровне брежневских 70-х («нефтяных») годов. И существует реальная угроза сползания его на уровень эффективности 80-х годов с непредсказуемыми последствиями.

В связи с этим бытуют иллюзии о возможности создания «инноваци­ онной экономики». Во время нефтяного бума 2000-х годов обильный по­ ток денег прошел мимо «структурной перестройки» и «создания иннова-

ций». Причина тому проста: и так было хорошо. Во время кризиса тем более приступать к «структурным изменениям» невозможно, ибо надобно латать дыры. Было решено, что когда все уляжется, тогда и надо присту­ пать к очередным реформам и сотворить, наконец, вожделенную «иннова­ ционную экономику». Все это уже было. В 1970-е годы стало ясно, что

СССР, еще недавно оспаривавший научно-техническое лидерство у СЦ1А, начинает проигрывать экономическую гонку не только Соединенным Штатам, но и ФРГ и Японии. Руководство решило принять экстренные меры, в частности, созвать пленум ЦК КПСС, посвященный вопросам научно-технической политики, и принять нужные решения. Соответст­ вующим организациям (Академии наук, профильным институтам и пр.) была поставлена задача подготовить необходимые программные докумен­ ты. Но пленум так и не собрался — ни при Брежневе, ни при Черненко (хотя неоднократно заявлялось о его приближении). Новый генеральный секретарь партии М. С. Горбачев задействовал накопленный материал и провозгласил курс на социально-экономическое ускорение страны. Эко­ номисты, так долго добивавшиеся нового курса — так называемые «то­ варники», получили свободу действий. Но и у них ничего не вышло. Через пару лет о концепции научно-технического ускорения никто уже не вспо­ минал. Догнать ушедший поезд не удалось...

Этот экскурс в историю сделан для того, чтобы сказать — в жизни государства может появиться момент, когда внешне все идет неплохо, но рубикон эффективности перейден, и восстановить былой потенциал в рамках существующей системы уже невозможно. Для этого нет особого качества, которое Л. Гумилев назвал звонким словом «пассионарность». Вроде бы, технически можно достичь желаемое, и строятся соответст­ вующие планы и закладываются умные рекомендации. Но на деле все почему-то срывается. Почему — не понятно. Ведь еще не так давно куда более амбициозные цели достигались в куда более худших условиях. Сейчас же есть кадры, техника, деньги, заводы, лаборатории — то, чего не было у предшественников. Но у того поколения получилось, а у ны­ нешнего все валится из рук. Так и в современной России: создать эконо­ мику инновационного типа в рамках существующей хозяйственной сис­ темы невозможно. У системы нет надлежащей энергии, стимулов для этого подвига. Рывок по большому счету не нужен ни населению, ни биз­ несу, ни правящему классу, ибо это дело затратное и сомнительное по отдаче. Если Япония и другие государства Восточной Азии сделали став­ ку на инновации, то только потому, что иного способа стать богатыми у них не было. А у России есть. Это торговля «естественными преимуще­ ствами», то есть сырьем. Другое дело — отдельные сегменты, вроде во­ енно-промышленного комплекса. Мощная научно-конструкторская база, созданная в СССР, позволяет использовать ее возможности для продви­

жения вперед насколько это возможно. Одно плохо: возможности посте­ пенно убывают.

После «реформ» в России произошло упрощение экономической дея­ тельности. Объем выпускаемых товаров откатился на уровень 1960-х годов, тогда как потребление поднялось на уровень XXI века. Население богатеет в значительной степени за счет сырьевой ренты. Основные капи­ талы делались (и делаются) в сфере торговли, дележа (приватизации) и последующего доения захваченных ресурсов. Сложившаяся политикоэкономическая система удобна тем, что позволяет, особо не напрягаясь, повышать жизненный уровень населения, а отдельным группам скапли­ вать огромные богатства. Главный ее недостаток состоит в том, что она слабо ориентирована на создание производительных сил. Инвестиции в производство малы и с трудом покрывают естественную убыль основных фондов. Правда, можно обойтись импортом, что и делается, оплачивая его сырьем и полуфабрикатами (металлы, лес, зерно), особенно если цены на мировом рынке высокие. Но воспоминания о Советском Союзе, как вто­ рой промышленной и научной державы мира, являются психологическим дискомфортом и возбудителем постоянной критики в адрес руководителей страны. Это понуждает строить планы «новой индустриализации», «инно­ вационной экономики» и прочих фантомов. На деле же ВВП раздувается за счет торговли и услуг. Но желание создать нечто современное не исче­ зает, к тому же происходит естественная убыль старой техники. Заменяет­ ся она техникой новой (другой попросту нет), что создает иллюзию разви­ тия. По тому же принципу внедряются новые технологии (в 1970-е годы не было компьютеров, а сейчас они в каждом учреждении — прогресс налицо). На деле же возникает задача, не имеющая удовлетворительного решения. Впрочем, отчасти это хорошо, ибо позволяет всем заниматься интеллектуальным делом. Одним выдвигать проекты реформ, другим — пытаться их осуществлять, третьим — критиковать и т. д. В совокупности, это производит впечатление движения.

Любое социальное явление имеет объективную природу, хотя и явля­ ется результатом действия субъективных сил. Если классическая демокра­ тия родилась как власть собственников, и капитализм развивался через создание производительной собственности, то в России демократия фор­ мировалась на базе дележа уже созданных ресурсов. Причем в ходе деле­ жа средний класс выступал конкурентом тех групп, которые, пользуясь близостью к власти, получили право на приоритетное получение наиболее доходных кусков делимого. Возник специфический капитализм — олигар­ хический с чертами феодализма. Сравним: Екатерина II первая стала в массовом порядке проводить приватизацию государственных земель, от­ давая большие площади с крестьянами своим фаворитам (считается, что было роздано около 800 тысяч крестьян). Она же утвердила либеральную

жалованную грамоту дворянству, освобождавшую сословие от обяза­ тельств перед государством и перед обществом. В своих имениях дворяне стали полновластными хозяевами. Отсюда вопрос: чем, в сущности, отли­ чается раздача государственных бенифиций в 1990-е годы фаворитам Кремля от практики царицы?

Кстати, одной из распространенных ошибок специалистов, предла­ гающих всевозможные меры по улучшению состояния экономики России, игнорировать реальные интересы властвующих групп. Им кажется, что если предлагаемые меры выгодны стране, то власти должны ухватиться за них и немедля начать внедрять их в практику. На деле же использоваться будут только те предложения, которые не противоречат интересам власт­ вующих. Так было всегда, везде и вряд ли что-то кардинально изменится в будущем. Комбюрократия предпочла довести до самоубийства Советский Союз, но не поступилась своими интересами (как они их понимала). Эли­ та Соединенных Штатов предпочла закрывать глаза на выстраиваемую финансовую пирамиду в 2000-е годы в сфере недвижимости, ценных бу­ маг, страхования, пока в 2008 году она не обрушилась. Лишь эффект «жа­ реного петуха» заставляет властвующие кланы поджиматься и предпри­ нимать непопулярные в их среде шаги. А до тех пор все «неинтересные» преобразования будут выхолащиваться, тормозиться, пускаться под откос, как это было с историей отмены крепостного права (этот процесс растя­ нулся на 50 лет! — с 1856 по 1905 гг.). Политика Ельцина была чрезвы­ чайно выгодна определенным влиятельным группам, потому что она спо­ собствовала их стремительному обогащению. Это был исторический шанс, которым они не могли пренебречь ради неких «национальных инте­ ресов». Они знали, что «национальные интересы» еще будут, а вот шанс стать в считанные годы без особого труда миллионерами и миллиардера­ ми — нет. Поэтому политика обесценивания экономических активов пу­ тем разорения промышленности и сельского хозяйства с целью после­ дующей приватизации за бесценок, создание системы перекачки капита­ лов за рубеж в безопасные места — была с их точки зрения нужной, по­ лезной. Под такую «политику» заказывалась идеология и нанимались пропагандисты. Такая деятельность размыла понятие «национальный интерес».

Сложность определения «национальных интересов» состоит в том, что их содержание можно трактовать как угодно. Тем более что властите­ ли всегда отождествляют свои интересы с национальными. Так трактовали «национальный интерес» дворяне-крепостники и советская бюрократия. Иного и быть не может. Невозможно представить ситуацию, когда власти заявят, что на данном этапе ее интересы не совпадают с национальными и народу придется потерпеть, пока они закончат свои дела и баланс не вос­ становится.

206 Часть 3. Социальная деградация на примерах мировой истории

дание торговых и сервисных сетей, замене изношенного оборудования, строительстве офисных зданий и т. п.

Руководство страны, вроде бы, пытается приостановить тенденцию к деиндустриализации. Чтобы сохранить отрасли, ненужные бизнесу, но необходимые стране, такие, как авиастроение, судостроение, станкострое­ ние и другие подобные малодоходные с позиций быстрого обогащения, но затратные и хлопотные сектора, были сформированы государственные компании. Но остановить процесс ржавчины удается с трудом. Прежде всего, очень трудно совладать со сложившейся системой.

В результате раздачи «халявы» родился специфический капитализм, который с полным правом можно охарактеризовать как паразитарный. Паразитарное доение созданных при коммунистах ресурсов — вот мате­ риальная основа воспроизводства российского капитализма и российской специфической демократии. В таком социуме средний класс излишен, ведь это дополнительный претендент на ресурсы! К тому же российский средний класс состоит в своем большинстве из торговцев и служащих. Лица, имеющие прямое отношению к развитию производства — инже­ нерно-технические работники, ученые, предприниматели — не просто меньшинство, они имеют ничтожное влияние на выработку политики. По­ этому непонятно почему наши либералы жалуются, что демократия в Рос­ сии не такая, как на Западе. Она и не может быть «западной» по своей структуре, движущим силам и интересам.

По прошествии двух десятков лет «развития» капитализма в России, стало ясно, что вместо исчерпавшего себя нетоварного социализма утвер­ дилась деградационная модель рыночного хозяйствования. В результате Россия закрепила свое положение мирового донора. И это, увы, отвечает «национальным интересам» компрадорской буржуазии и связанной с ней части государственной бюрократии.

3.4.5. Россия как донор

Традиция безвозмездной помощи, а фактически безвозмездной пере­ качки капиталов в другие страны, возникла еще в царское время и была продолжена в СССР. В 1950-60-х годах появилось большое число освобо­ дившихся от колониальной зависимости государств в Азии и Африке. Они сразу же стали просить экономической и военной помощи у Советского Союза. К этому списку стали добавляться бедные латиноамериканские страны, в которых свершились революции (Куба, Никарагуа). Кремль не мог отказать в просимом. Началось масштабное кредитование «социали­ стических» и «антиимпериалистических» режимов. Беда была в том, что выдаваемые кредиты носили антиэкономический характер, то есть были заведомо убыточны, с низкой процентной ставкой, а главное, большая их

208 Часть 3. Социальная деградация на примерах мировой истории