Шапталов Б.Н. - Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы её преодоления - 2014

достойными для нашего времени условиями жизни многочисленное насе­ ление. Одновременно здравоохранение раскручивает новую волну пересе­ ления народов, спасающихся от перманентной нищеты у себя дома. В свою очередь, в развитых государствах успехи медицины увеличили среднюю продолжительность жизни примерно на два десятилетия. И доля стариков начала быстро возрастать до пределов, ставящих под угрозу вы­ плату пенсий. Но и это не все. Есть серьезные предположения, что успехи медицины упраздняют естественный отбор, что ведет к ухудшению гено­ фонда нации. Это грозит человечеству генетическим вырождением и тем ставит под удар основы существования современной цивилизации. Возник узел, который распутать невозможно. А процесс набирает обороты.

Современная медицина спасает или продлевает жизнь всем, и безна­ дежно больным, и полумертвым младенцам (рекорд — спасение в 2011 году младенца, родившегося с весом в 240 грамм!). Теперь медиков обязали выхаживать 500-граммовых младенцев, которые раньше счита­ лись выкидышем. Таков стандарт Всемирной организации здравоохране­ ния. Технически это возможно, но проблема в том, что, по мнению прак­ тикующих врачей, до 90 процентов таких детей, вероятнее всего, будут инвалидами — им грозит тяжелейшие патологии (слепота, глухота, цереб­ ральный паралич, задержка умственного развития и пр.). Цифры, разуме­ ется, можно оспорить, ведь практика спасения недоношенных младенцев в самом начале. Правда, если они подтвердятся всего лишь наполовину — это катастрофа. Но, можно возразить, что таких «нестандартных» младен­ цев (пока) немного и они не смогут кардинально изменить картину. Куда серьезнее обстоит дело с курящими мамами. Картина женщины с коляской и сигаретой в зубах давно перестала приводить в изумление. Получается, что эта мать накачивала плод никотином (фактически разновидностью наркотика) с момента зачатия и весь период вынашивания, и продолжает снабжать его дымом и смолами во время кормления. Такого обкуренного ребенка можно сразу брать на заметку в качестве кандидата на наркозави­ симость. А также задуматься о том, почему у многих современных жен­ щин отключен инстинкт сохранения самого ценного, что есть у женщины — здоровья и благополучия своего ребенка? И почему мужьям наплевать на будущее своего сына или дочери?

Наряду с этим растет число детей с генетическими и психическими отклонениями, и они дают потомство, также предрасположенное к генети­ ческим и психическим отклонениям.

Современная модель рожать поменьше, но выхаживать всех родив­ шихся, независимо от состояния младенца, наряду с понятным гуманиз­ мом сводит до минимума естественный отбор. Ученые констатируют, что мутации при этом сохраняются. Это ведёт к накоплению в генофонде не­ гативных факторов, вызывающих наследственные заболевания от аллер­

гии до умственной неполноценности. Использование огромного количест­ ва химических препаратов не только глушит болезни, но и ведет к плохо контролируемым изменениям в организме человека. Понижается иммуни­ тет, а мутации вирусов заставляют изобретать все новые и все более силь­ ные лекарства. Ни к чему хорошему эта гонка привести не может. Выход видят в ужесточении запретов на применение лекарств, особенно, анти­ биотиков для детей, в закаливании организма, в использовании природных препаратов (гомеопатия и фитотерапия). Особые надежды связываются с применением нанотехнологий в медицине. В частности, ищутся методы, позволяющие доставлять лекарство непосредственно к больным клеткам, не загрязняя остальной организм. Разрабатываются методы ранней эм­ бриональной диагностики, чтобы заранее (на стадии возможности аборта) выявить генетические заболевания. Насколько все это поможет преодолеть негативные тенденции — неизвестно. Поневоле возникают предположе­ ния, что широкое распространение наркомании является фактором, заме­ няющим естественный отбор природы. Остается надеяться, что ключи к решению проблемы замены естественного отбора искусственными спосо­ бами будут найдены раньше, чем произойдет вырождение. Причем опас­ ность много ближе, чем кажется. Иные ученые предупреждают: «Безус­ ловное биологическое преимущество получат беднейшие этносы, не имеющие в настоящее время доступа к "благам" медицины». «Если циви­ лизованные страны в ближайшее время не пересмотрят коренным образом самые основы своего существования и свои этические представления, бу­ дущее человечества принадлежит диким народам, не охваченным само­ убийством цивилизации» (С. Строев Нации с точки зрения биологии. — «Завтра». 17 июня 2009). В эпоху поздней античности так и произошло: выродившихся греков и римлян смяли орды бедных, но энергетически сильных варваров.

Безусловно, можно оспорить эти утверждения, но не стоит игнориро­ вать проблему, занимая страусиную позицию.

2.3.5. Деградация общества

Любое общество состоит из активного меньшинства и пассивного большинства. Все попытки изменить такое положение путем введения «народовластия», «самоуправления» заканчивались ничем. Общественная активность людей определяется характером личности, и социальное уст­ ройство либо помогает им раскрыться, либо мешает этому.

Активное меньшинство, имеющее власть, называется «правящим классом» или «элитой». Но есть особые группы, влияющие на общество. Они могут называться «интеллигенцией», «интеллектуалами», «эксперт­ ным сообществом» и т. п. В традиционном социуме немалым влиянием

обладает сакральная группа — жрецы, маги и духовенство. Главной зада­ чей таких групп является не только отстаивание своих специфических интересов, но и защита других социальных групп, обделенных влиянием. Чтобы влияние было благотворным, эти столь различные группы должны отвечать одному общему критерию — они не должны быть носителями деградации. И если в обществе появляются деградационные процессы, то от позиции активного меньшинства зависит очень многое, если не все.

В начале 1990-х нашумела книга С. Хантингтона «Столкновение ци­ вилизаций». В ней предрекалось, в общем-то, очевидное: угроза нараста­ ния противостояние Юга и Севера, южных народов с европейскими. Но вопрос — в чем причина роста потенциальной напряженности породил многочисленные дискуссии, однако четкого ответа получено не было. Ду­ мается, отчасти противостояние идет как реакция на деградационные про­ цессы в странах-лидерах. В воспоминаниях основателя организации «Мусульманское братство» Хасана аль Банны рассказывается, как он был потрясен растущим духовным и идеологическим распадом на Западе. От­ сюда соответствующая реакция: «Мы не пойдем по этому пути!» Ныне подобные маргинальные группы приобретают все больший политический вес в арабском мире, превращаясь в серьезных претендентов на власть. В тоже время доминировавшие долгое время партии с европейской куль­ турной ориентацией, теряют влияние (пример тому — Иран, Турция). Причина тому — западная цивилизация в последние десятилетия показы­ вает растущую «энергетическую» слабость. Ее население стареет, стано­ вится пассивным, увязает в гедонизме. Миллионы бедняков из «южных» стран устремились на территории, которые в будущем могут стать «бес­ хозными», как это случилось в период поздней Римской и Византийской империй. Что произойдет в действительности, во многом зависит от ско­ рости протекания деградационных процессов.

Свободы как источник развития и деградации

Мы уже отмечали, что и в научной литературе, и в обыденной поли­ тической жизни постоянно происходит отождествление либерализма и демократии, либералов и демократов, либеральной политики и политики демократической направленности. Причем первенство отдается либера­ лизму. А чаще всего, либерализм попросту отождествляется с демократи­ ей, поэтому словосочетание «либеральные реформы» давно стали сино­ нимом демократических преобразований. И в экономической науке ста­ вится знак равенства между демократическими преобразованиями в госу­ дарствах Дальнего Востока и либеральными реформами Восточной Евро­ пы, после чего начинаются недоумения по поводу значительной разницы полученных результатов. Отсюда появление таких сочетаний, фактически

оксюморонов, как «либеральная империя» или «либерально-консер­ вативная идеология». Зато в учебниках по экономики нет понятия «эконо­ мики демократического общества», а только «либеральная экономика». В действительности империя может быть создана демократическим госу­ дарством, но не либеральным. Либерализм, наоборот, разрушает империю. Сама этимология слова «либер» — «свобода» указывает, почему империя не может существовать в условиях полной свободы для всех.

Сочетание «либерально-консервативное» также неверное понятие, потому что к консерваторам относится широкий спектр политических сил,

втом числе монархисты и религиозные фундаменталисты. Означает ли это, что либерально-консервативная партия вбирает в себя эти идеологи­ ческие течения? Нет, конечно. Зато понятно, когда демократы выступают как консерваторы. Это защитники тех моральных и политических ценно­ стей, что помогли сделать данное общество и государство сильными.

Хотя либерализм более поздняя идеология, ему удалось присвоить многие достижения демократов: рыночную экономику, выборы, конститу­ ционное разделение властей. На деле же между либералом и демократом, либеральной и демократической практикой качественно большая дистан­ ция, такая же, как между понятиями «большевик» и «меньшевик», хотя обе группы начинали как члены одной марксистской партии.

Либеральная идеология начала формироваться в эпоху Просвещения (XVIII век). Появление либерализма прежде всего связано с развитием в обществе понятия о гуманизме. Поэтому в рабовладельческом и феодаль­ ном обществе условий для возникновения целостной практики либера­ лизма не было. Конечно, появлялись отдельные личности с либеральными убеждениями (Эразм Роттердамский, итальянские деятели эпохи Возрож­ дения и т. д.), но не мог появиться сам либерализм как целостное течение общественной мысли. Такие условия появились во второй половине XVIII века — при переходе от феодализма к капитализму. То было время разворачивающейся борьбы с жесткими, варварскими способами соци­ ального неравенства и внеэкономической эксплуатации. Одновременно,

вэкономике возникли условия для отхода от идеологии меркантилизма

впользу свободной торговли и предпринимательства (глашатаем чего вы­ ступил Адам Смит). Либералами стали называться общественные деятели, выступающие за упразднение протекционистских тарифов и распростра­ нение гражданских прав на категории населения, их лишенных. В этот период демократы вступили в союз с либералами против традиций феода­ лизма и державного абсолютизма. Каждая из сторон решала свои задачи,

помогая друг другу.

Либерализм получил распространение среди людей гуманитарных творческих профессий: литераторов, художников, адвокатов, актеров, ре­ жиссеров. Встретить среди либералов практиков: инженеров, рабочих,

фермеров — почти невозможно. В своих политико-идеологических воз­ зрениях данная часть гуманитариев исходила из своих духовных запросов, ратуя за расширение индивидуальной свободы и установление общест­ венного равенства. Это, безусловно, было прогрессивным явлением. Де­ мократия же с самого рождения была политическим союзом владельцев производительной собственности.

Существует еще одно четкое различие между классической и более поздней либеральной демократией. В классической демократии право по­ лучения статуса гражданина было обставлено рядом условий и ограниче­ ний. Важнейшим цензом долгое время было наличие производительной собственности, поэтому право выбирать и быть избранным не распро­ странялось на те группы, которые не имели таковой собственности. Рост богатства общества позволил со временем даровать гражданские права рабочим, женщинам, отменить рабство, и на этой стезе либералы продела­ ли огромную просветительскую и пропагандистскую работу. Между либе­ ралами и демократами установились прочные союзнические отношения, однако между этими идеологиями существуют серьезные подспудные противоречия.

Гражданин в классическом демократическом обществе — это налого­ плательщик и опора государства, а в либерализованном обществе граж­ данскими правами наделяется каждый по достижении определенного воз­ раста без всяких условий. Гражданин может не платить налоги ввиду от­ сутствия доходов, быть враждебно настроенным к государству и общест­ ву, но в любом случае иметь политические права.

Энергетическим ядром классической демократии являются не просто люди как таковые, а граждане, способные создавать и приумножать богат­ ство общества. Отсюда их право выбирать и быть избранными. Либера­ лизм — идеология «массового», эгалитарного общества. Демократия — элитарного. Либералы добились отмены всех цензов. Произошло безмер­ ное расширение прав и свобод для всех людей безотносительно их соци­ ального вклада. Честно работающие уравниваются с тунеядцами, созида­ тели — с разрушителями, моралисты — с антиморальными элементами.

Сусилением либерализма, а также левых, возникает два качества свободы, которую некоторые социологи окрестили «позитивной» и «нега­ тивной» свободой. Позитивная свобода — свобода брать судьбу в свои руки, но не только ради себя и своих желаний, но и ради общества. Нега­ тивная свобода — право не быть стесненным в своих желаниях и действи­ ях независимо от социальных последствий. Собственно это и есть кредо деградантов.

Сраспространением свобод и гражданских прав на все слои общест­ ва растет влияние «негативных» свобод. Энергетически сильные и соци­ ально ориентированные граждане растворяются в массе пассивных и со-

циалыго слабых. Демократы теряют рычаги воздействия на процессы, от­ ражаемые в деятельности законодательной и исполнительной власти. Де­ мократическое общество начинает терять свои конкурентные качества, и тогда из субъекта экспансии оно превращается в цель для внутренних, до того маргинальных, разложителей, и объект внешних экспансионистов. С этого начинается драма демократии, потому что для нее вопрос поддер­ жания высокого уровня этноэнергетики стоит намного острее, чем для традиционного социума. Устойчивость гражданского общества в значи­ тельной степени зависит от жизненного уровня граждан — этой гарантии социального мира. А уровень жизни целиком зависит от активности граж­ дан. Тогда как бедность для традиционного общества скорее норма, чем исключение. Когда демократия оказывается не в состоянии обеспечить социальный мир, то выходом становится авторитарный режим. Он для демократии аномалия, свидетельство глубокого кризиса, тогда как для традиционного общества — норма и естественное политическое состоя­ ния. Спрос на «сильную руку» и авторитарный «регулятор» возникает там, где гражданское общество больше не способно решать вопросы со­ циального и материального самообеспечения. Пример тому Россия, кото­ рая просто не может позволить себе роскошь жить без авторитаризма. За­ падные государства, вроде, бы далеки от этого, но речь идет не о ближай­ шем десятилетии, а об историческом процессе, и они также столкнутся с проблемой «закручивания гаек».

Свободное общество избавляет личность от жестких однозначных правил и дает право быть самостоятельным. Это большой плюс, только одновременно свободу получают и деструктивные элементы. Их деятель­ ность, казалось бы, ограничена законами. Но законы — это творчество людей, и потому законы можно изменять, отменять и просто игнориро­ вать, прикрываясь ссылками на «права человека» и защищаясь юридиче­ ским крючкотворством (не секрет, что современная адвокатура на Западе в значительной мере превратилась из инструмента защиты от судебных ошибок в средство избавления преступников от наказания). В традицион­ ном же социуме регулирующие нормы освящены авторитетом и вековыми традициями. Тем самым, традиционное и еще недавно исторически «пе­ риферийное» общество неожиданно получает конкурентное преимущест­ во. Свободное, социально атомизированное общество теряет многие скре­ пы и потому обречено на усиление борьбы двух тенденций — созидателей и разрушителей, творцов и деградантов. Пока в обществе преобладает высокая степень этноэнергетического производства, которое проявляется в сильных позициях активного меньшинства, деграданты оттесняются в маргиналы, но как только начинает снижаться уровень этноэнергетики — начинает возрастать влияние деструктивных элементов. Бороться с ними трудно, ибо они мастерски пользуются приемами демагогии (это условие

их выживания и карьерного роста). Так либералы и левые становятся за­ щитниками отрицательной социальной селекции.

Современное западное общество оказалось в ловушке вседозволен­ ности — этой питательной среде деградантов. Политолог А. Панарин был прав, констатировав: «Сегодня зло отвоевало себе столь серьезные методологические позиции среди либерального истеблишмента, что...

играет в потакающую злу диалектику... Такая слепота сегодня уже не может признаваться наивностью: скорее всего, она подтверждает тот тезис (философа) И. А. Ильина, согласно которому, если мы не сопро­ тивляемся злу активно и последовательно, то оно быстро вовлекает нас в свои тенета и делает своими соучастниками» (Панарин А. С. Политоло­ гия. О мире политики на Востоке и Западе. — М.: Изд-во: Университет, 1999. С. 220-221).

Выбор при демократах вырождается в переизбыток морального вы­ бора при либералах и превращается в итоге в псевдовыбор между мора­ лью и имморализмом. Причина в том, что либералы не понимают, что есть не только свобода созидания, саморазвития, самоусиления (это и есть де­ мократические свободы), но и свободы саморазрушения, самоустранения, самоликвидации. Современный либерализм оказывается хранителем именно последнего рода свобод.

Либерализм в последние десятилетия зарекомендовал себя как идео­ логия, готовая «политкорректно» и «мультикультурно» обосновать актив­ ность едва ли не любой декадансной силы. Усиливающаяся слабость де­ мократии на Западе ведет к тому, что едва ли не главными борцами за сво­ боды становятся декаденты и гомосексуалисты. Свобода — вещь хорошая. Если в нее не заиграться. Если понимать, что граница между свободой созидания и свободой разрушения зыбка и заблокировать процесс перехо­ да одного качества в некачество весьма не просто.

Необходимо отметить, что столь большое внимание уделено либера­ лизму, а не левым и другим враждебным классической демократии силам по той причине, что либералы — составная часть правящей элиты, а зна­ чит, от их политики зависит во многом жизнедеятельность гражданского общества. Если правящий класс не в состоянии провести четкую границу между двумя антагонистическими видами свобод, то он обрекает свое го­ сударство и страну на гибель по «римскому варианту».

Либералы — это книжные мудрецы, эрудиты, смотрящие на мир че­ рез букву конституций, хартий, деклараций и потому часто не замечающие подспудных негативных тенденций реальной жизни. Подлинное позитив­ ное значение либералов — в правозащитной деятельности, в отстаивании гражданских прав невинно пострадавших. Быть правозащитниками — истинная ниша либералов. На этой стезе они могут сделать много полез­ ного для общества, являясь критиками властей, совестью нации. Но судь­

ба европейской цивилизации зависит от тонуса демократов. Они — един­ ственная сила, способная защитить энергетику гражданского общества от разрушения.

Писатель М. Веллер справедливо заметил: «Наслаждаться всеми пре­ имуществами упадка цивилизации бывает необыкновенно приятно, но надо же и отдавать себе отчет в том, что к чему и почем». Как следствие деградации общества появилась возможность деградации Человека. Ис­ кусство, как и полагается барометру общества, отреагировало на негатив­ ные процессы. Появилась масса книг и фильмов на эту тему. Американ­ ское кино выдало несколько показательных фильмов, пессимистически показывающих будущее человечества. Показателен фильм «Чужой-4», как завершающий аккорд противостояния человеческого и инопланетного «варварского» разума. Авторы в финале картины дают понять, что на сме­ ну деградирующему человечеству идут Новые Люди — биоробот (играет Ванесса Райдер) и генетическая подправленная копия человека (Сигурни Уивер), в которых сохраняется больше истинно человеческих качеств, чем у «чистопородных» людей. Последние потеряли всякую духовность и ока­ зались во власти «жадных» мыслей и примитивных инстинктов.

Но Человек не деградирует одновременно на всем пространстве пла­ неты. Сама Природа защитила человеческий род от такой возможности, «разбив» его на расы и народы. Поэтому деградировать может лишь какаято часть человечества. Эта часть называется этнос.

2.3.6. Деградация этноса

Исследователи «Римского клуба» доказывали: выход за пределы воз­ можного влечет неизбежный спад. Но что есть «пределы возможного»? Кризис 2008 года показал, что есть предел экспонентного (непрерывного) роста. Любое наращивание производства неизбежно упрется в «потолок». Чтобы продолжить восхождение, необходим переход в новое качество и уже на этой базе начинается новый рост. Но возможен вариант, когда тако­ го диалектического скачка не происходит и начинается откат, переходящий в падение. Последний вариант чаще всего происходит при исчерпании изначально заложенного в объект потенциала. Например, можно сколь угодно экономно сжигать имеющуюся вязанку дров, но когда-нибудь она неизбежно закончится. Выход — нахождение новых дров или нового вида топлива. Но как быть с обществом или с народом в случае исчерпания его пассионарности? Получается, необходимо заменить общество или этнос новым! А это уже катастрофа. Правда, только для данного общества и данного народа. Несколько лучше положение, если требуется заменить государство, я совсем «легко», если требуется заменить политический режим. Правда, если смена политического режима перерастает в граждан­

скую войну, то «легкость» оборачивается разновидностью социальной катастрофы. Но она сродни обновлению крови, в этом случае «больное» общество испытывает эффект второго рождения. Так произошло с Фран­ цией в 1789 и с Россией в 1917 году. А вот исчерпание потенциала этно­ са — катастрофа без перспектив обновления. Ему на смену идут другие народы, другое общество. Примеров множество: древний Египет, древний Рим, Эллада, Византия и т. д. Поэтому лучше обеспокоиться поддержание энергетики этноса на должной высоте, чтобы не сталкиваться затем с про­ блемой «самоликвидации». Для этого надо знать, по каким причинам и как именно происходит угасание сил народа.

Традиционное общество

Традиционное общество — очень устойчивое социальное образова­ ние. Оно сформировалось в глубокой древности как родоплеменная и об­ щинная организация. Главной целью этих форм человеческого общежития являлось стремление людей выжить в неблагоприятных условиях. Мето­ дом естественного отбора были найдены способы социальной организа­ ции, дающие возможность существовать этнической общности неопреде­ ленно долго. В круг обязательных принципов совместной жизни входили:

•коллективизм (круговая порука, взаимная поддержка);

•верховенство интересов группы над личными;

•сплачивающее группу противопоставление «своих чужим»;

•иерархия и авторитаризм, дающие возможность управлять группой с разными психологическими типами и характерами.

Особую роль в цементировании группы (рода, племени, позже народ­ ности) играл набор обязательных неписаных правил, которые прибрели статус сакральных (священных) — обычаи, традиции.

Обычаи направлены на сохранение этноса. Они снимают с человека проблему выбора, давая четкие ответы на вопросы «что делать?» и «что делать нельзя?» во многих жизненных ситуациях, прежде всего, самых распространенных и повторяющихся: как выбирать супругу (супруга)? как воспитывать детей? как относится к старикам? как хоронить усопших? И т. д. На десятки житейских вопросов есть готовые, отшлифованные временем ответы.

Многовековое существование народа означает, что имеющиеся обы­ чаи верны в своей сути и потому их бездумное разрушение может поста­ вить под угрозу стабильность этноса. В этом суть глубинного конфликта между старым и новым. Новое двигает этнос вперед по пути развития, но при этом оно должно доказать Традиции свою адекватность целям сохра­ нения народа. Христианству (как и любой другой пришедшей извне рели­ гии), вытеснявшему язычество, также пришлось доказывать, что новые

предлагаемые нормы морали и правила поведения вписываются в объек­ тивные цели охранения жизнеспособности этноса. И христианство не за­ крепилось до тех пор, пока не впитало в себя обычаи традиционного об­ щества, которые стали выдаваться за свои. Христианская мораль, равно как и мусульманская, конфуцианская, индуистская и т. д. — это перелицо­ ванная и отчасти переосмысленная мораль традиционного общества, ухо­ дящая в дописьменную древность.

Показательно, что большевики, упразднив многие старые обычаи, немедля взялись конструировать новые и неплохо на этом поприще преус­ пели. Например, церковные праздники заменили революционными, а там, где не получилось, то сделали их своими, как праздник Нового года, при­ знанный официально в начале 1930-х годов.

Наличие таких празднеств — не мелочь. Они необходимы для сохра­ нения солидарности общества. Совместные праздники — способ едине­ ния, идущий от общеплеменных и родовых пиров. Как минимум несколь­ ко раз в году люди должны были почувствовать себя частью группы, ча­ стью общего.

В современных государствах функцию воспитания единения выпол­ няют общенациональные даты — День независимости, День Конституции и пр. Большую роль приобрели спортивные состязания, где «наши» бьют­ ся с «чужими». И победа «своих» становится порой общенациональным праздником.

Крайняя индивидуализация жизни ведет к выхолащиванию праздни­ ков единства. Они утрачивают свою объединительную функцию. Люди остаются сидеть дома, не общаясь коллективно. С точки зрения сохране­ ния этноса, его солидарности это дурной знак. И государство с позиции традиционного общества правильно делает, когда пытается переломить тенденцию к тотальному отчуждению, организуя массовые гуляния и про­ чие празднества.

Воспитанное чувство единения проявляется в дни тяжелых испыта­ ний — войны или стихийных бедствий. Без укорененной на социально­ генетическом уровне готовности действовать сообща, прийти на помощь, преодолеть испытания — обществу много труднее выдержать трудности.

Для народов с менталитетом традиционного общества характерна бо­ язнь внешних культурно-идеологических заимствований. Глубинной при­ чиной такого рода сопротивления является инстинктивный страх за энер­ гетику своего этноса. Если народ начнет перенимать некое качество от других, то не приведет ли это к эрозии источников силы? Такая осторож­ ность не есть просто расизм, национализм и ксенофобия, как зачастую принято считать. Инстинктивная осторожность перед чужими влияниями широко распространена в природе, в животном мире, где в арсенал борь­ бы за существование и доминирование входит жесткий отбор внешних