Шапталов Б.Н. - Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы её преодоления - 2014

Деградантом можно быть независимо от образования, социального положения, размеров дохода и т. д. Деградантами могут быть умные, обра­ зованные и талантливые люди. Но всех их объединяет одно качество — это индивиды, в силу своих вкусовых политических, идеологических предпочтений или из-за материальной выгоды, понижающие энергетику этноса. Возможности у всех разные. У пьяницы, домашнего тирана они мизерные, а у руководителя государства или «властителя дум» на культур­ ной ниве — большие. Смогут ли они в совокупности добиться значимых успехов, зависит от морального здоровья нации и действенного противо­ действия здоровых сил общества, особенно в условиях мощного демаго­ гического прессинга.

Наиболее опасный деградант в политической жизни — управленец. Типичным деградантом был германский кайзер Вильгельм II. Свою госу­ дарственную жизнь он, в сущности, посвятил делу уничтожения герман­ ской империи. Приняв государство в великолепном состоянии, вся его дальнейшая политика проводилась так, чтобы восстановить против Гер­ мании как можно больше великих держав. К началу своего царствования Берлин был на ножах с Францией, но в союзниках имел Австрию, Рос­ сию, Италию. Англия была нейтральной. За полтора десятка лет кайзер сделал врагами рейха Россию и Англию (причем британское правитель­ ство дважды предлагало урегулировать разногласия, в том числе заклю­ чить договор о дружбе). Своими неуклюжими действиями он толкнул их на союз с Парижем, а союзная прежде Италия повернула в сторону Франции. Своеобразным крещендо усилий кайзера по созданию врагов явилось специальное послание в адрес правительства Мексики в 1916 году («нота Циммермана»), в которой предлагалось начать войну с США. Американцы перехватили и опубликовали депешу, что стало окон­ чательным аргументом в пользу вступления Америки в войну против Германии. Чтобы оценить трудность вовлечения США в войну, следует иметь в виду, что Соединенные Штаты были государством с вековой тра­ дицией нейтралитета. Первый президент Дж. Вашингтон завещал дер­ жаться от европейских разборок подальше. Но кайзер сумел сделать не­ возможное!

Именно вопиющей неэффективностью деградантный тип управленца отличается от пассионария, двигающее государство и общество вперед, несмотря на огромное число препятствий. Таковым был Петр I, Дж. Ва­ шингтон и Фридрих II. Это были не «голубые ангелы», а люди, способные делать ошибки, терпеть поражения, но, в конечном счете, они добивались своих целей и оставляли после себя могучее, хотя зачастую и противоре­ чивое наследие. Однако оно вполне могло служить и служило в качестве образца для последующих поколений. Созданная ими система затем ус­ пешно работала в течение многих десятилетий.

30 Часть 1. Социальная деградация как цивилизационная проблема

Между этими полюсами находится большинство управленцев. Они способны сохранять и приумножать существующее в рамках условий и целей им поставленных. Соотношение между этими группами, в сущно­ сти, определяет вектор эволюции государства и народа.

История с Вильгельмом II показывает, какие беды может принести стране человек с апломбом, решивший, что знает, как надо делать и, не­ взирая на все советы и предостережения, проводящий свой гибельный курс. В сущности, деградант-управленец — это человек, нарушивший ме­ ру своих возможностей и при этом способный достигать своих разруши­ тельных целей. Такие возможности дает власть, тем более власть огром­ ная, какая бывает у самодержцев и у несменяемых выборным путем руко­ водителей государства. Например, показавший себя неплохим руководите­ лем среднего звена чиновник становится Главным Начальником, то могут начинаться проблемы, заканчивающиеся развалом работы вверенной ему структуры. Причина провала состоит в том, что на прежнем месте он про­ явил себя как прекрасный исполнитель, а на новом он должен сам форму­ лировать задачи перед подчиненными, разрабатывать стратегию действий, то есть быть тем, кого ныне зовут креативщиком. Именно в этом заключа­ ется провал деятельности на посту главы государства Н. С. Хрущева, М. С. Горбачева и его команды (Н. И. Рыжкова, Е. К. Лигачева). Они были хорошими исполнителями, но, получив свободу действий, оказались ни­ кудышными творцами. Зато великие государственные деятели всегда яв­ ляют собой сочетание креативности и способности исполнять задуманное до конца.

Деградант — это, прежде всего, тип мышления (а значит, и поведе­ ния). Часто деградант ориентирован на условия жизни максимально сво­ бодных от борьбы, на комфортное существование. В итоге, это ведет к потере исторической будущности системы (государственной, этнической). Возьмем литературный пример. Владельцы усадеб в пьесах А. П. Чехова («Вишневый сад», «Дядя Ваня») — милые люди. У них есть лишь одно сильно выраженное отрицательное качество — атрофирована способность к эффективным действиям. В итоге, они обречены потерять свои поместья и бесславно сойти со сцены истории.

Типичный деградант Обломов в одноименном романе И. Гончарова. Этот герой — милейший и добрейший человек. Он вызывает симпатию у читателей (и зрителей фильма Н. Михалкова). Но при этом Обломов — социальный паразит, объедающий и разоряющий своих крестьян. Он ли­ шает крестьян (а это сотни людей) перспективы и смысла их труда. Это означает, что не надо воспринимать деграданта, как отрицательного в личностном плане человека, в этом случае блокировать деятельность (или бездеятельность) деграданта не представляло бы труда. В том-то и дело, что бороться с такими индивидами затруднительно, особенно если они

хорошо освоили премудрости демагогии. А златоустов среди деградантов много, и они могут заговорить или поставить в тупик софистикой любого.

Есть выражение: понять, значит простить. Поэтому в кино и на подмо­ стках театра чеховским деградантам сочувствуют и режиссер, и актеры, и зрители, и вызывают неодобрение «злые» люди, лишающие милых усадьбовладельцев их имущества. Несколько труднее понять (и простить) дегра­ данта, который спускает (или опускает) не поместье, а государство, по­ скольку в этом случае страдают миллионы безвинных. Но и тогда всегда находятся историки, пытающиеся обелить таких правителей ссылками на «сложные обстоятельства», а некоторые из таких государственных деятелей даже получают статус мучеников (если погибают на плахе или от пули).

При всем многообразии индивидуальностей, какие наиболее черты характерны для деградантов?

Во-первых, это склонность к редукции (упрощению) имеющихся проблем. Например, Советский Союз был распущен по принципу «нет государства — нет проблемы», хотя на деле эти проблемы были «делеги­ рованы» новообразованным государствам. Немудрено, что в 1990-е гг. стали высказываться предложения о «сокращении» России, как слишком большой для управления страны. Та же стратегия проводилась в сфере экономики: если в какой-то отрасли существовали сложные проблемы, то предлагалось ее ликвидировать, как неконкурентоспособную по принципу «нет отрасли — нет проблемы». На деле же проблема неэффективного управления никуда не девается, а переносится в другие сектора нацио­ нального хозяйства. Поэтому, несмотря на серьезное сокращение террито­ рии государства, ее населения, индустрии, мы видим те же проблемы управления, что были и прежде, включая царский период.

Во-вторых, слабая энергетика, проявляющая себя как «слабая воля». Известно, что психологический момент играет огромную роль в спорте. Порой настрой полновесно компенсирует прорехи в подготовки спортсме­ нов. Так было во время турне московского «Динамо» по Англии в 1945 году, когда, в общем-то средняя по европейским меркам футбольная команда, блистательно обыграла лучшие английские клубы. Так было в 1980 — «афганском» — году, когда студенческая команда США на олим­ пийских играх совершенно неожиданно в великолепном стиле обыграла намного более сильную команду СССР. И таких примеров в мировом спорте множество. Болельщики и руководство страны понимают значение таких психологических успехов, поэтому победа российской сборной по хоккею на чемпионате мира в 2008 г. после многолетнего перерыва была воспринята как долгожданное возрождение национального духа. Да, про­ фессиональный спорт — удел сильных людей, но если ограничиться лю­ бованием спортивных успехов, то это сведется к имитации национальной воли. Победы советских хоккеистов не спасли Советский Союз от пора­

жения. По-настоящему государственная воля и состояние национальной энергетики проявляются в экономике и науке. Когда после победы россий­ ских хоккеистов или гимнасток раздаются громкие голоса в пользу свора­ чивания отечественного автомобилестроения, то это свидетельствует о том, что успехи в спорте мало повлияли на процессы затухания воли в обществе.

Россия с ее огромными богатствами позволяет управленцам трениро­ ваться на ней достаточно долгое время по принципу «миллионом больше, миллиардом меньше — в итоге прибыток». Резервы (природные, челове­ ческие, интеллектуальные) покрывают недостачу. Поэтому в России не сложились четкие критерии, отличающие эффективного управленца от деграданта. Понять, чем один государственный деятель хорош, а другой плох, весьма затруднительно. Споры кипят десятками лет, но разрешить их так и не удается. Обычно все решается вкусовыми предпочтениями и политической конъюнктурой.

Деграданты всегда подведут «теоретическую» базу под свою дея­ тельность. Свои провалы они объяснят доставшимся им тяжелым наслед­ ством, внешними обстоятельствами и т. п. Они, в отличие от пассионария, никогда не возьмут на себя ответственность за неудачу. Причина в том, что пассионарий способен исправить положение, сколь тяжелым оно бы ни было, а деградант лишь усугубит ситуацию.

Разница между пассионарием и деградантом можно пояснить на про­ стом примере. Когда критикуют действия великих личностей, то нетрудно заметить, что ошибки пассионариев и деградантов разного качества. На­ полеон допустил просчет, затеяв кампанию против России, или когда вме­ сто пенсионного существования на острове Эльба, дерзнул вновь стать императором Франции. Но поражения явили трагизм Бородино и Ватер­ лоо, увековеченные в романах, стихах, фильмах и картинах, в то время как деградант сливает «империю» без малейшего намека на достойный при­ мер для потомков.

Как появляются деграданты? Почему и при каких исторических об­ стоятельствах общество идет за ними?

В случае с монархией ситуация понятна: монарх получает власть по праву рождения, и убрать с трона законным путем не представляется воз­ можным, даже если он явно плохой правитель. Сколько царств погибло оттого, что «богоизбранный» оказался не способным организовать сопро­ тивление врагу, или своей неразумной политикой доводил подданных до мятежа. Иное положение в демократических государствах. Там правитель­ ство смещается путем выборов. Этот механизм, казалось бы, должен слу­ жить надежной преградой для проникновения в элиту деградантов. Одна­ ко история демократических государств показывает, что демократия — самая недолго живущая форма политической организации. В древности

она существовала лишь в нескольких государствах Средиземного моря, и известна, прежде всего, по культурным и политическим успехам Греции и Рима (к демократическим государствам относились еще Карфаген и горо­ да Финикии). После гибели античности, демократия возродилась лишь спустя тысячу лет и опять в относительно небольшом по размерам регио­ не Западной Европы. Правда, затем демократия широко распространилась по планете. Но следует учесть, что история ее нынешней гегемонии на­ считывает всего пару веков, что по историческим меркам немного, тогда как монархии и деспотии существуют тысячелетия и исчезать не собира­ ются. А вот у демократии уже вырисовываются крупные системные про­ блемы, причем того же типа, что и с античностью (там демократия про­ держалась около трех веков и выродилась в авторитарную власть). Главная проблема — это перерождение демократии в охлократию, когда, перефра­ зируя строки из песни А. Макаревича, «каждый идиот имеет право на то, что слева и то что справа». Об этой напасти писал еще Аристотель, и эта закономерность начинает просматриваться и в наше время.

Демократии быстро достигают больших экономических успехов. Сам характер строя предполагает рост жизненного уровня всех избирателей, ибо в этом залог социального мира гражданского общества. Сначала это радует, потом начинают открываться негативные моменты столь, безус­ ловно, прогрессивного процесса. У богатых демократических государств возникает серьезная опасность снижения национального энерговоспроиз­ водства до кризисного — энтропийного — уровня. Имя этого негатива — социальный паразитизм. Он проявляется в разных формах, в том числе в форме гедонизма. Когда гедонизм набирает силу, то пассионариев начи­ нают вытеснять деграданты. На них возникает спрос, чтобы заполнить разрыв между большим объемом управленческих задач, доставшихся от пассионарного периода, и снизившимся энергопроизводством нации. Их управление сводится к приведению системы к новым, упрощенным, воз­ можностям. Начинается сброс ставшего неподъемным «имперского» гру­ за, который раньше нести было не трудно. Начинается сужение фронта управленческих задач, но при непременном условии — сохранять при­ вычный уровень потребления! «Хлеба и зрелищ!» — вот что должна обеспечить угасающая демократия своим гражданам, чтобы те не возму­ щались. А это то поле, на котором играют деграданты. Их объективная задача превратить общество в «стадо», обуреваемое простыми инстинкта­ ми, которые легко удовлетворять. Тут очень пригождается 3. Фрейд с его теориями психологического подполья в человеке. Мол, надо вытащить фрейдистские комплексы на свет и легализовать их. Потому вдруг так громко заявила о себе тема гомосексуализма. Людей с нарушенным хро­ мосомным составом немного, вряд ли больше одного процента (если, ко­ нечно, не начался процесс биологического вырождения этноса), но о них

говорится так шумно, эта тема раскручивается так мощно, будто проблема гомосексуализма касается большинства мужчин. А когда будет исчерпана эта тема, то всплывут другие: вопросы: инцеста (контрацептивы исклю­ чают зачатие, так почему близким родственникам нельзя любить друг дру­ га?), педофилии (дети ныне взрослеют рано, так почему им нельзя со взрослыми...?) и т. д. Все это будет подаваться в обертке борьбы за свобо­ ду личности, за гуманизм, на право иметь право «на то, что слева и то, что справа» и пр.

Для общества опасно возрастание влияния гедонистов и деградантов как разрушителей этноэнергетики нации. Гедонисты пропагандируют фи­ лософию жизни как цепи удовольствий. Деграданта исповедуют капиту­ лянтство перед внешними и внутренними проблемами как способ приспо­ собления к имеющимся системным сложностям, решить которые они не в состоянии. Под этот уровень подверстывают не только экономику, уровень государственного управления, но и культуру. К ней тоже резко снижаются требования. Достаточно посмотреть фильмы и почитать художественную литературу «деградантных» периодов любой страны и отчетливо станет видно объединяющее их качество: тяга к социальным маргиналам, к нега­ тиву, к патологии или, если сказать жестче — тяга к дерьмецу. Они «кон­ ституируют» эту консистенцию, как экстракт свободы, что тоже понятно: деградантов закономерно тянет к вырожденцам и вырожденчеству.

Деградант способен активно пробиваться во власть, но, достигнув цели, быстро осознает, что имеющиеся задачи ему не по плечу. В нор­ мальной обстановке такие индивиды оттесняются личностями пассионар­ ного плана или просто профессионалами, и они занимают в обществе ме­ сто соразмерное их способностям. Иная ситуация складывается, когда энерговоспроизводство народа не в состоянии обеспечить социум необхо­ димым числом пассионарных личностей. Это открывает путь к доминиро­ ванию энергетически слабых индивидов. Придя к власти, им ничего не остается делать, как только начать процесс редукции, чтобы совладеть с имеющимися проблемами. В этом и заключается отгадка «перестройки»

СССР и последующих «реформ» в постсоветской России. Так сказать, делали, что могли и получили то, что сумели сделать.

Российские деграданты легко нашли выход из незавидного положе­ ния. Когда возникают экономические и управленческие проблемы, да еще неожиданные и к тому же с малопонятной природой своего происхожде­ ния, то сразу предлагается выход — реформы. Реформирование — «всеобьясняющее» слово, за которым можно скрыть непонимание происходя­ щего. Предложение начать реформы — способ снять с себя ответствен­ ность. Реформы легко начать, но, подобно ремонту в квартире, трудно за­ кончить. Хлипкий результат реформирования всегда можно свалить на объективные обстоятельства. Впрочем, нередко и этого не требуется.

Обычно к концу реформирования забывается, с какими целями они начи­ нались. «Реформы», особенно длительные по времени — благоприятная среда для демагогов и деградантов.

Итак, общее правило демократии, а также правящего класса традици­ онного (авторитарного) государства — с возрастанием «сытости» растет влияние деградантов. Их объективная задача — устранить препятствия для воцарения жизни «в свое удовольствие». Для этого разрушается все, что требует серьезных усилий, в том числе устраняются те качества, которые предполагают определенную степень мобилизованности общества для конкурентной борьбы, его способность аккумулировать силы. Они целена­ правленно выводят страну на уровень, который по силам деградантам.

Размобилизованность — «идеал» деграданта. К ней они стремятся подсознательно, но целеустремленно. В итоге получается рыхлый, разба­ лансированный социум, теряющий способность эффективно противосто­ ять внешним и внутренним угрозам, капитулирующий перед ними ради сохранения спокойной, сытой, безмятежной жизни. Поэтому, если будет предложено, чтобы Россия сконцентрировалась и начала экономическое наступление в сфере производства товаров с высокой добавленной стои­ мостью, например, в автомобилестроении и электронике, то обязательно последуют «убедительные» и проникновенные рассуждения о том, как это дорого, трудно и не обязательно, что есть более легкие пути использова­ ния возможностей страны. В России эта позиция нашла свое выражение в «теории естественных конкурентных преимуществ», активно пропаганди­ руемой в 2000-е годы. Такими «преимуществами» считалось добыча и продажа сырья на «инновационной» основе. Это все равно, если бы спортсмены и тренеры в период подготовки к Олимпийским играм расска­ зывали, как трудно завоевать медали и, по большому счету, не очень-то и нужно, ибо есть внутрироссийские соревнования, где также дают медали. Понятно, что такая команда олимпийские награды не завоюет. Фактически данная «теория» служит основанием для уклонения от соперничества, хотя на словах все за то, чтобы развивать конкуренция. Но это конкурен­ ция «не бей лежачего».

В Западной Европе, США и России давно обозначилась тенденция саморазрушения цивилизации. Причем она достигла такого уровня, что социальное и техническое созидание автоматически включает момент са­ моразрушения. Обществом ощущается негативная тенденция, предприни­ маются оздоровительные меры, но они недостаточны. Необходимо более глубокое знание причин деградации.

Все знают, сколь важно сохранять конкурентоспособность экономики, но точно также необходимо осознавать важность сохранения и поддержания высокого качества этноэнергетики. Состояние государства определяется не размерами природных богатств, а состоянием национальной энергетики.

ЧАСТЬ 2

Системные характеристики деградации

2.1. СОЦИАЛЬНАЯ ЭНТРОПИЯ

Энтропия в природе — это процесс рассеивания энергии. Она пред­ ставляет опасность в том случае, если воспроизводство новых порций энергии не в состоянии покрыть ее убыль. В физике космоса угроза эн­ тропии означает тепловую смерть Вселенной. Было высказано предполо­ жение, что рассеивание энергии в бескрайнее космическое пространство со временем приведет к такому охлаждению газа и тел во Вселенной, что любые формы жизни станут немыслимыми. Но если даже это и так, то речь идет о столь отдаленной перспективе (миллиарды лет), что никак не скажется на человечестве. А возможна ли подобная угроза для общества? Да, возможна, и тому есть многие исторические примеры. Но данная угро­ за чаще всего не осознается, хотя бы потому, что в гуманитарных науках только складывается понятие социальной энтропии, а, соответственно, нет ясного понимания принципов и закономерностей ее возникновения.

Трудность описания энтропийных процессов в обществе состоит в том, что сам термин «энтропия» условен. Он взят из физики по методу аналогии и лишь как аналогия способен объяснить процессы, коренным образом отличающие от естественнонаучных. Надо иметь в виду, что ис­ пользование понятий из физики или биологии — занятие вынужденное, вызванное неразработанностью специфического понятийного аппарата. Многократные попытки отдельных историков и социологов придумать особые, относящиеся только к гуманитарным наукам термины, закончи­ лись неудачей. Конструирование слов выглядело довольно надуманным и неуклюжим. Попробуйте выговорить, например, слово: «протомилитомагнарный». К немногим успехам относится придуманное Л. Гумилевым бла­ гозвучное слово «пассионарность». Поэтому, чтобы не обременять текст придуманными терминами, используются привычные слова-понятия.

В чем проявляется социальная энтропия? Казалось бы, в войнах. Вот где затраты колоссальны! Однако европейские государства, несмотря на огромные потери материальных и людских ресурсов, за последние

300 лет развивались очень быстро. В тоже время, между странами Латин­ ской Америки было небольшое число вооруженных конфликтов, но они не только не смогли догнать Европу, но и значительно отстали от нее. То же самое характерно для Африки и мирных государств Азии. Аналогич­ ной была ситуация с Древним Римом. Почти непрерывные войны сопро­ вождались постоянным усилением римского государства, превратившего­ ся в итоге в «мировую» империю. Причем усиление имперской мощи сопровождалось расцветом культуры. Почему же войны становились ус­ корителями научно-технического, а порой и социального прогресса, а не тормозом?

Для сравнения обратимся к паровому двигателю. Работа в нем — это разница между максимальной и минимальной температурами производи­ мой энергии. Соответственно, чем выше температура пара, тем больше возможностей произвести полезную работу. Так и с войной. Она может играть роль очень высокой температуры для разогрева социальной энер­ гии. Задача правителей найти способы целеустремленного использования имеющейся энергии. В Древнем Риме это удавалось в наибольшей степе­ ни, в том числе через военную экспансию, что и обусловило превосходст­ во римлян над окружающими народами. Высокую эффективность исполь­ зования разогретой социальной энергии продемонстрировала фашистская Германия. Всего за несколько лет в Германии были созданы не только мощные вооруженные силы, которые удалось победить лишь совместны­ ми усилиями трех великих держав (СССР, США, Великобритании), но и был осуществлен впечатляющий прорыв в ракетостроении и реактивной авиации.

Не преминули использовать Вторую мировую войну для техническо­ го прорыва и Соединенные Штаты. Самый яркий пример — использова­ ние атомной энергии.

Несмотря на колоссальные потери, война вывела Советский Союз в сверхдержавы, а ее военно-промышленный комплекс надолго стал локо­ мотивом научно-технического прогресса. Это говорит о том, что деграда­ ция не связана с затратами социальной энергии на достижение целей. На­ оборот, чем активнее общество, чем больше усилий оно прикладывает, тем быстрее наращивает социальные мускулы. Поэтому призывы иных «светлых» умов опереться на иностранный каптал, иностранную рабочую силу, иностранных ученых как средства развития России есть курс на дальнейшее понижение национальной энергетики, что обернется ее исто­ рическим поражением.

В мире физической природы энергия получается, прежде всего от сжигания топлива, хотя есть и чистые виды получаемой энергии — энер­ гия ветра, приливов, гидроэнергия (если размер затапливаемых земель невелик). Социальная энергия может быть получена через принуждение к

труду внеэкономическим путем. Труд рабов и крепостных, а также гибель солдат тоже можно сравнить с процессом «сжигания топлива». Но необхо­ димый результат можно получить через экономическое и моральное сти­ мулирование. Самый «чистый» вид социальной энергии — творчество: творчество ученых, конструкторов, художников, а также управленцев всех уровней. Чем выше энергетическая отдача творческой части общества, тем быстрее оно развивается. В итоге «на выходе» имеются общества с очень разным уровнем социального коэффициента полезного действия. Государ­ ства Латинской Америки в XIX веке имели конституции, законы и поли­ тическую систему (парламент, многопартийные выборы) сходные с Со­ единенными Штатами. Но почему-то США развивались намного быстрей, оставив Латинскую Америку далеко позади. Причина тому проста: соци­ альный КПД, прежде всего в сфере творчества, был намного выше в США, тогда как Латинская Америка за два столетия своей истории не по­ дарила миру ни одного ученого! Не было сделано ни одного научного от­ крытия или технического изобретения, а Соединенные Штаты буквально фонтанировали инновациями. Это и решило историческую судьбу этих регионов. Поэтому зависть южных соседей к богатому Северу по большо­ му счету необоснованна, мол, нас эксплуатируют, а то мы бы... Живи Ла­ тинская Америка самостоятельно, жизненный уровень населения не только был бы низким, но регион пребывал бы в архаике. Эксплуататоры с севера не просто используют их ресурсы, но поставляют технику, технологии и капиталы, иначе землю до сих пор обрабатывали бы мотыгой и крестьяне ничего не знали бы о тракторе. СССР даже гражданская война и гитлеров­ ское нашествие не помешали стать великой державой, а в Латинской Аме­ рике уже 150 лет без устали рассказывают про то, что им кто-то мешает. Мода валить на внешние обстоятельства перекинулась и на другие страны. Чтобы богатеть и развиваться, надо повышать свой социальный КПД, как это сделали некогда бедные Япония, Южная Корея, Тайвань и другие по­ добные им страны, и дела пойдут в гору. Как именно повышался социаль­ ная эффективность в мировой истории разными странами и народами рас­ смотрено в моих книгах, посвященных теории и практике экспансионизма. (Шапталов Б. Н. Экономическая экспансия. Теория и практика обретения национального богатства. М.: Экономика, 2008; Шапталов Б. Н. Теория и практика экспансионизма. Опыт сильных держав. М.: URSS, 2009).

Человечество достигло нынешних высот потому, что в отличие от прочего животного мира, стало открывать способы получения социальной энергии и создавать механизмы преобразования ее в работу. Переход от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству — не просто смена форм добывания пищи, но и механизмы использования социальной энер­ гии общины. Для этого пришлось видоизменять структуру племени, де­ лать ее более иерархической, и увеличивать долю специализированного