Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Шапталов Б.Н. - Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы её преодоления - 2014

.pdf
Скачиваний:
27
Добавлен:
24.01.2021
Размер:
8.26 Mб
Скачать

2.3. Деградация социума

129

влияний. Это соответствует физическому объяснению понятия энергии, как силы, которая сохраняется в системе, пока система является замкну­ той, то есть антиэнтропийной. К сожалению, современные социальные науки, пораженные недугом политкорректности, мало анализируют про­ блему обмена этноэнергетическими качествами (все больше на уровне пары «модернизация — реставрация»), да и сама проблема нередко слабо осознается.

Нормальное заимствование происходит через приспособление нового к старому, когда чужое делается своим. Делается это так, чтобы сохраня­ лась преемственность. Преемственность — важнейшая черта зрелой и здоровой культуры. Попытки разрыва, утеря традиций означает потерю былого качества и свидетельствует о кризисе в обществе, иногда о начав­ шейся ее деградации. («Распалась связь времен», — восклицает Гамлет, предчувствуя катастрофу.) Но сохранение традиций тоже не самоцель. Иначе общество превратится в застойное болото.

Традиционное общество под воздействием материального прогресса разлагается. Особенно разрушительно действует урбанизация, что влечет за собой рост удельного веса городского населения. Но у традиционного общества остается такое мощное средство защиты как высокая рождае­ мость. Подобно осколкам взорвавшейся планеты, миллионы людей с тра­ диционалистской психологией расселяются по миру, вольно или невольно бросая вызов цивилизации гражданского общества, готовые перехватить историческую инициативу и сменить старых хозяев в Западной Европе, США, России...

Гражданское общество и его проблемы

Демократическое, оно же гражданское общество, возникшее в антич­ ности, более динамично, что стало источником мощного цивилизационно­ го прогресса. Это привело к появлению того, что недоступно обществу традиционному — промышленности и науки, как ведущей производи­ тельной силы. Но платой за динамизм стала повышенная энтропия. В свое время широкую известность получила книга К. Поппера «Открытое об­ щество», где провозглашалась благотворность либерального социума как открытой системы. Пропагандистами этой идеи стали многие деятели За­ пада, например, такие как финансист и миллиардер, склонный к теорети­ зированию, Джордж Сорос. Сторонники концепции К. Поппера исходят из очевидной вещи: открытость лучше социальной замкнутости и отчужден­ ности. Казалось бы, что тут спорить? Одно плохо: они забыли о втором законе термодинамики. Открытая система, одновременно, есть объект с повышенным расходом энергии. Кроме того, «открытое общество» откры­ то для чужеродных влияний, могущих стать разрушительными для нее.

130

Часть 2. Системные характеристики деградации

Поэтому, по сравнению с традиционным социумом, для которого тысяче­ летие не срок, время нормальной жизнедеятельности гражданского со­ циума исчисляется несколькими веками, после чего оно входит в виталь­ ный кризис. Это видно на примере Франции и Великобритании. В XIX веке то были наступательные государства, создавшие огромные коло­ ниальные империи, чья переселенческая политика привела к появлению таких государств, как Австралия, Новая Зеландия, Канада, США. Но уже через несколько десятилетий они стали терять эти территории, а затем приняли решение ликвидировать заморские колонии и уединиться на сво­ их исконных землях. Смена наступательной идеологии на оборонитель­ ную помогла ненадолго. В энергетически слабеющее общество хлынули потоки эмигрантов. И теперь эти государства сами превратились в объект экспансии. Налицо кризис «открытой системы», усугубляемого наплывом дешевых товаров из стран «третьего мира», убивающих местную про­ мышленность. Наблюдатели констатируют: то, что подавалось как эконо­ мическая модернизация, на деле привело к упадку промышленности, на смену которой по большей части не приходит ничего. В 1970-е годы про­ мышленное производство обеспечивало 30 процентов национального до­ хода Великобритании и давало работу 6,8 миллионам человек. К 2012 году доля промышленности в ВВП сократилась до 11 процентов, а количество занятых в сфере — до 2,5 миллиона человек. Надежда была на переход к «экономике знаний». Мол, товары будут производиться в странах с деше­ вой рабочей силой, а Англия сосредоточится на создании идей, программ­ ном обеспечении, брендов, оказании финансовых услуг и других подоб­ ных вещах. В реальности же, такое «открытое общество» стало превра­ щаться в паразитарное сообщество. Внешнеторговый дефицит стал не просто хроническим, он стал огромным, достигшим 100 миллиардов фун­ тов стерлингов.

Конечно, можно поспорить, насколько законы физики, как науки о преобразовании энергии, применимы к общественным явлениям, но ана­ логии явно просматриваются в кризисных процессах, что идут в совре­ менном западном социуме. Рассмотрим составляющие этого системного кризиса, а также причины их порождающие.

Проблема цивилизационной «сытости»

Когда говорят о кризисе современной цивилизации, то фактически речь идет о проблеме сытости, низводящего желания личности до голого потребительства, в то время как он в этих благах не нуждается.

Западная цивилизация стремится обеспечить комфортом всех своих граждан. Такая возможность появилась в условиях быстро развивающейся экономики и роста доходов населения, требующих своей «утилизации».

2.3. Деградация социума

131

Это нормальная и понятная цель со временем, однако, становится стерж­ нем будущего разложения. Сытость появляется, когда отпадает необходи­ мость в напряженном труде, а культура превращается в «досуг», «индуст­ рию развлечений», что способствует душевной и политической апатии. Завязывается клубок проблем, которые в рамках сложившейся культуры и этики не решаются. К тому же возник «зазор» между современной продви­ нутой цивилизацией и моралью. И разрыв продолжает увеличиваться. В совокупности это приводит к разрушению этноэнергетики. Как устра­ нить проблему угасания жизненных сил «стареющего» общества неизвест­ но. Гедонизм фактически сознательно отказывается от большинства мер защиты в пользу «свободы» культа удовольствий. В ситуации спада пассионарности любая идея-предложение подсознательно корректируется, исходя из возможностей потребительского (и потому отчасти паразитарно­ го) обществом с уже укорененным расслабленным существованием в нем.

Если про какое-то общество говорят, что там доминирует определен­ ная трудовая и социальная этика (протестантская, конфуцианская, ислам­ ская и пр.), это значит, что в этом обществе существует и система принуж­ дения к исполнению данной системе норм. Там, где исчезает принужде­ ние, появляется не демократии, не коммунизм, а деградация. И в таком обществе все сложнее говорить о трудовой этике в позитивном смысле, потому что она находится в процессе разрушения.

К проблеме «сытости» примыкает и проблема «сверхобразованности» общества. Когда образование из безусловно благотворной социальной си­ лы превращается в свою противоположность — обременением без поль­ зы. Быть физиком или конструктором, ученым вообще, значит иметь оп­ ределенный склад ума. Образование дает лишь сумму знаний и профес­ сиональную ориентацию. Если природных данных нет, образование бес­ сильно. Всеобщее высшее образование на деле ведет к росту дилетантиз­ ма и культивирования завышенных самооценок («я с дипломом, а мне ма­ ло платят» или «я с высшим образованием, а должность дают невысо­ кую»). Распространение всеобщего высшего образования означает отсут­ ствие вопросов: «зачем это нужно?», «что это дает?» Форма (делать как все и получить ненужный диплом) превалирует над содержанием, то есть, целесообразностью. И таких факторов, которые в «пассионарное» время были благом, но затем становятся тормозом, шаг за шагом, накапливается немало, после чего они становятся «неразрешимыми».

Социальная «сытость» не может не вызывать протестную реакцию. Она может выступать в виде религиозного или философско-этического учения, призывающего людей к ограничению (фактически оптимизации) своих потребностей. В Древнем Риме широкую известность получило учение стоиков, которое затем сменило христианство. В наше время — это экологическая пропаганда движения «зеленых».

132

Часть 2. Системные характеристики деградации

Примером непродуктивного противодействия «системе» являлся «бунт молодежи» 1960-х годов, породившее свою контркультуру. Высту­ пив с претензией на формирование «нового сознания», освобождающего стихийные силы жизни, якобы закрепощенные буржуазной культурой, движение быстро выродилось. Часть контркультуры, связанной с «сексу­ альной революцией», влилась в русло высокодоходного порно-бизнеса. Другая часть — коммуны хиппи, от которых ждали создания «новой, не­ агрессивной разновидности человека», быстро срослась с преступным миром, превратившись в пункты распространения наркотиков. Кумиры рок-музыки, критиковавшие буржуазный образ жизни, с получением ог­ ромных доходов, сами с удовольствием окунулись в ранее отвергаемую ими жизнь.

Движение хиппи, в сущности, стало реакция «сытой» молодежи на необходимость много работать и добиваться благополучия в жизни. Аль­ тернативу они увидели в создании раблезианской культуры игры и свобо­ ды анархизма. Впервые такой стиль поведения описан в романе Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» в главе о Телемской обители. То была свобо­ да от семьи, от государства, от традиций, то есть от «власти старших», от власти денег и материального достатка, от необходимости работать, нако­ нец. Карнавал жизни с цветами, абсолютным пацифизмом, свободой секса— стал идеалом жизни, как праздника. Раньше «карнавальную жизнь» позволяла себе только «золотая молодежь» — отпрыски богатых родителей, правда, безо всякой идеологии. Теперь же этот образ жизни могли себе позволить многие. К счастью для западного общества, карна­ вал, как и полагается, закончился достаточно быстро, и «дети», пошалив вдоволь, как и полагается детям, вернулись в дома родителей, работать и наследовать их дело. Но вопрос «как быть государству и кем быть в сытом обществе?» остался.

Деградационная демография

«Природа создает матерей, но обществу приходится создавать от­ цов», — метко заметил американский экономист JI. Туроу. Социологи ут­ верждают: деторождение определяется ценностной ориентацией лично­ сти, а она — доминантами в культуре. В XX веке в развитых странах сформировалась антисемейная, антидетородная культура, то есть по факту энтропийная субкультура этнической деградации. Объективной причиной этого стало отмирание «семейной экономики». Прежнее полунатуральное ведение хозяйство требовало вовлечение в трудовой процесс практически всех членов семьи. Дети помогали взрослым, старики смотрели за ма­ ленькими. Все были зависимы друг от друга. Причем дети были своеоб­ разным пенсионным фондом. Именно они, вступив во взрослую жизнь,

2.3. Деградация социума

133

обеспечивали существование стариков. Современная «стоимостная эко­ номика» ориентирована на личное материальное преуспевание, сделав людей независимыми (жены от мужа, стариков, получающих пенсию — от детей). Иметь большое число детей стало невыгодным. В рыночной эко­ номике необходимо снижать издержки как условие увеличения дохода. Дети с их повышенными материальными запросами, большими расходами на образование, стали относиться к «издержкам».

Дороговизна детей определяется, в частности, таким фактором, как необходимость дать высшее образование независимо от их способностей, а обучение ныне дорогое удовольствие. Другой фактор — растущая мате­ риальная независимость женщин, что освобождает их от необходимости держаться за семью. Спрос рождает предложение, и в ответ на эти тенден­ ции произошла смена культурных ориентиров: свободы взяли верх над прежними ценностями, которые были объявлены устаревшими. Культура постмодерна создает новую мораль по принципу: никто никому ничего не должен. Это путь к обрыву. Будущее развитых стран более чем туманно. Падение рождаемости в развитых странах ведет к таким опасным вещам, как старение и сокращение населения.

Если судить по древнему Риму и Греции, где подобные негативные процессы прошли до самого конца, то существует некий порог «сытости», перейдя который развитая цивилизация вступает в полосу демографиче­ ской деградации. Население начинает стареть и быстро сокращаться. Рим­ лянам хватило воинов, чтобы покорить Средиземноморье и западную часть Европы. Но когда государство стало зажиточным, то нежелание мужчин брать на себя тяготы и риски военной службы привели к необхо­ димости вербовать наемников из окрестных «варварских» народов. Затем начало уменьшаться население (дети стали обузой). После чего богатые, но слабозаселенные провинции спровоцировали массовое переселение германских, славянских и прочих племен на земли Римской империи. На территориях нынешней Франции, Испании, северной Италии, Сербии уже некому было защититься от вторжения.

То же самое произошло с Византией в конце X века. Ворвавшиеся по­ сле разгрома наемной армии византийского императора в Малую Азию тюркские племена обнаружили слабо заселенную местность. Поэтому вместо обычного грабежа и отхода назад, они остались там. Противодей­ ствовать было некому, и постепенно, за несколько веков, пришельцы сме­ нили коренное население.

Ситуация с современным западным обществом подтверждает тенден­ цию прежних времен. Когда число желающих работать становится все меньше, а получать «хлеба и зрелищ» все больше, то растущая разница покрывается ввозом иностранных рабочих. Так было в древнем Риме, так ныне происходит в Западной Европе и России. Гастербайтеры очень удоб­

134

Часть 2. Системные характеристики деградации

ны. Миллионы аборигенов могут ничем толковым не заниматься, числясь офисными работниками, охранниками, и безработными на пособии — за них работают гости. Одновременно рождаемость опускается ниже порога простого воспроизводства населения, и тогда начинается замещение ко­ ренного населения пришлым. Ныне в большинстве развитых стран насе­ ление если и растет, то за счет иммигрантов-бедняков.

Демографический взрыв южных этносов, повлекший за собой оче­ редное в мировой истории переселение народов, стал детонатором нового витка экспансии, поставивший в XXI веке под угрозу стабильность Евро­ пы и Северной Америки. Политики, ученые, публицисты, обсуждая про­ блему миграции, в своей массе не различают два качественных процес­ са — иммиграцию и колонизацию.

Под иммиграцией обычно понимается расселение новоприбывших среди коренного населения с принятием их образа жизни. Колонизация — это создание замкнутого и стремящегося к расширению ареала, противо­ стоящего коренному населению. После чего начинается борьба за доми­ нирование.

По инерции считается, что в наше время только европейцы способны на колонизацию, но не народы Африки, Латинской Америки и Ближнего Востока. Это заблуждение. Миграция не опасна, но в Европе и США идут процессы именно колонизации пришельцами. Только она находится на начальном этапе, как это было у европейцев XVII-XVIII веков. Потенци­ ально же нынешние «мигранты» — будущие хозяева этих территорий, поэтому межэтнической борьбы в ходе этнической экспансии за гегемо­ нию не избежать. Иммиграция шла (и идет) под лозунгом: «нам без них не обойтись». При этом упускается из виду возможность появления в буду­ щем ситуации, когда пришельцам не станут нужны аборигены.

Необходимо иметь в виду, что существует своеобразный закон демо­ графической экспансии. Существование Человека издавна было связано с кормящим его ареалом. Объем добываемой на данной территории пищи регулировал численность населения. Если племя (народ) получали воз­ можность выйти за пределы «резервации», то тем самым данный этнос получал возможность существенно увеличить свою численность, как за счет собственного деторождения, так ассимиляции представителей других этносов. По такому принципу росла численность русской нации, народа Соединенных Штатов. Англия сумела заселить целые континенты (Авст­ ралию, северную часть Америки). Племена тюрков смогли за несколько столетий колонизировать и ассимилировать огромные пространства Азии,

аплемена арабов — Ближний Восток и Северную Африку.

Спрекращением территориальной экспансии рост численности дан­ ного этноса затормаживается, а при определенных обстоятельствах (урба­ низации, возникновения фактора «цивилизационной сытости») начинается

2.3. Деградация социума

135

обратный процесс сокращения его численности. На этом пути ныне оказа­ лись многие народы Европы. И чем больше они стягиваются в свои тра­ диционные ареалы, тем быстрее идет их сокращение. Это хорошо видно по численности русских. Еще недавно их хватало, чтобы переселяться в другие районы СССР, и доля русских в союзных республиках была доста­ точно велика (в Казахстане, например, около 50 процентов). В 1990-е годы начался отток славянского населения из Средней Азии и Закавказья. Од­ нако это не привело к увеличению численности русских в собственно Рос­ сии. Получился конфуз: освобождение русского народа стало перестать в освобождение России от русского народа. Впрочем, не произошло увели­ чения числа французов во Франции после эвакуации из Алжира, Индоки­ тая и других бывших колоний. Наоборот, демографический спад продол­ жился, а следом в метрополию устремились миллионы бывших «угнетен­ ных», грозя в недалеком историческом будущем кардинально изменить этническую ситуацию в Западной Европе и России.

Как решить проблему деградационной демографии, малопонятно (хо­ тя есть масса предположений, советов и пр.), тем более что либералы и левые услужливо предлагают самый простой выход — плыть по течению и при ухудшении демографической ситуации капитулировать, открыв гра­ ницы другим этносам, чтобы они работали на аборигенов. (Как долго пришельцы будут согласны работать на коренных? — лучше об этом не думать). Но вряд ли уже является дискуссионным факт, что современные «сытые» общества проигрывают биологическую конкуренцию «бедным» народам. Рождаемость в «сытых» обществах не покрывает убыль населе­ ния. Быстро, а по историческим меркам, стремительно, растет доля пожи­ лых людей. Развитые страны через несколько десятилетий могут превра­ титься в общества пенсионеров. Превалирование семей с одним ребенком ставит крест на их будущем.

Деградационная демография отчасти есть следствие издержек «го­ родской цивилизации». Городская жизнь «гасит» рождаемость. В дерев­ не можно иметь десять детей. Сделать пристройку к дому, оборудовать чердак, сарай. Всегда есть хоть какое-то пропитание — плодовые дере­ вья, огород, живность. В городской квартире пространство жестко рег­ ламентируется стенами. В таких условиях большая семья — нонсенс. Если развитые страны хотят повысить биологическую конкурентоспо­ собность им необходимо взять курс на возврат к малым городам и сель­ ской жизни, на новой, естественно, технологической базе. Благо, что беспроводная связь (Интернет, спутниковое телевидение, мобильная те­ лефония) позволяют активно общаться с миром практически из любой точки, а современная техника позволят постепенно отказываться от фаб­ рично-заводского типа производства с большей концентрацией рабочей силы в одном месте.

136Часть 2. Системные характеристики деградации

Онеобходимости развивать альтернативные мегаполисам способы жизни архитекторы, врачи, экологи и просто энтузиасты говорят очень давно, но любая тенденция, прежде чем смениться другой, должна дойти до предела самоотрицания, поэтому их призывы пока относятся к разряду благих пожеланий. Пример тому значительное увеличение площади Мо­ сквы (почти на 40 процентов!). Решение, принятое в 2012 году, означает дальнейшее стягивание миллионов людей в мегаполис за счет малых го­ родов и деревень России. К чему это приведет — смотрите судьбу мало­ азиатской части Византии, которой, в качестве лучшего места прожива­

ния, противостоял Константинополь.

Этническая конкурентоспособность

С ростом зажиточности и образованности граждан появилось много непрестижных профессий. Задачу заполнения вакансий в развитых стра­ нах решили просто — стали завозить рабочую силы из африканских и азиатских деревень. В Европе забыли, как аукнулся Соединенным Штатам завоз африканцев. Потребовалась смена нескольких поколений и огром­ ные усилия, в том числе материальные затраты, чтобы адаптировать их. С такими же проблемами ассимиляции закономерно столкнулись и запад­ ноевропейские государства. Оказалось, что мало выдать паспорта имми­ грантам, психология с гражданством не меняется. Получилось, что в об­ мен на исполнение непрестижных работ европейцы согласились на тихую этническую колонизацию. Ныне этнические анклавы чувствуют себя все более уверенно и ведут себя все более наступательно, как и полагается будущим потенциальным хозяевам. Политика мультикультурности на по­ верку оказалась политикой капитуляции перед новыми экспансионистами, однако она выгадала несколько десятилетий относительно спокойной жизни аборигенам. Для многих испытывающих влияние деградации — это главное. А там хоть потоп...

И если б дело состояло в том, что на смену одним народам приходят другие — понятно, что невозможно навечно законсервировать этническую и государственную картину мира — но все дело в качестве. Какое качество приходит на смену уходящей натуре? Не ознаменует ли приход новых эт­ носов цивилизационный откат, что бывало в истории много раз? Смогут ли пришельцы перенять эстафету развития и понести прометеев факел дальше, или они удовлетворятся философическими рассуждениями на тему «пороков прогресса» и упоением своим старозаветным духовным наследием, чтобы скрыть свою малоспособность к развитию? Конечно, можно жить, как до европейцев жили народы Африки, Азии, Америки, Австралии. Не знать ничего про Космос, строение Земли, тайны микро­ мира, а заодно обходиться без электричества и компьютеров... Можно все.

2.3. Деградация социума

137

Только зачем так существовать, если, как оказалось, цивилизация способ­ на на очень многое? Дискуссии про необходимость Прогресса — это чаще всего споры пассионариев с антипассионариями. Первые рвутся за гори­ зонт, вторые, сидя на завалинке, убедительно объясняют тщету их усилий. И пока пассионарии доминируют, речей их оппонентов почти не слышно. Зато когда пассионарность в обществе падает, то страницы изданий запол­ няют статьи про «кризис Просвещения», «тупики Прогресса» «суетность Познания». Мотивация героев Жюля Верна или фильма М. Рома «Девять дней одного года» становится малопонятной или ненужной. Вечные про­ блемы познания у антипассионариев представляются едва ли не тупиком, а личности, дерзающие на этом пути, фаустовским типом, готовым пойти на сделку с дьяволом. В действительности же социальная практика «вы­ бирает» третий вариант — комбинацию рвущегося вперед настоящего при сохранении оправдавшего себя прошлого. Это диалектическое единство находится в постоянном движении, скрытом конфликте: стремится к эн­ тропийному покою при угасании пассионарности и взрывному развитию в случае пассионарного перевозбуждения.

Добыть из своей энергетики мощь созидания способны немногие на­ роды. Для этого необходимо освоить методы пассионарного экспансио­ низма в сфере научно-технического и экономического творчества. Показа­ тельно, что, несмотря на влияние США и Европы, страны Латинской Америки так и не смогли порадовать мир сколь-нибудь видимыми успеха­ ми в науке и изобретательстве. Кто может назвать имя хотя бы одного уче­ ного из этого огромного региона? Это говорит о том, что стихийно осво­ ить методологию пассионарного созидательного экспансионизма, за ред­ ким исключением, вряд ли возможно. Конечно, государства Западной Европы и США, испытывающие нарастающую по мощи этническую экс­ пансию других народов, могут попытаться (и пытаются) окультурить им­ мигрантов на свой резон, привить им не просто навыки демократического бытия, но и секреты успешного цивилизационного развития. Однако дело это долгое, а процессы снижения этноэнергетики «старых» народов и темпы прибытия новых идут чересчур быстро. Заговорили о «столкнове­ нии цивилизацией». Если бы в соприкосновение пришли цивилизации! Дело много хуже. В западную цивилизацию напористо внедряется средне­ вековый менталитет. И те, кто стал писать о возникновении феномена Но­ вого Средневековья, намного ближе к истине, чем адепты «конфликта ци­ вилизаций».

Энергетика нации, особенно если это многочисленный этнос, чаще всего неравномерна в своем воспроизводстве и проявлении. Обычно ак­ тивная часть населения концентрируется в крупных городах, прежде всего в столице. Наряду с активными зонами существуют периферийные, где тонус намного ниже. Также и с процессами разложения. Территориально

138

Часть 2. Системные характеристики деградации

они идут неравномерно. Причем начаться они могут с крупных городов и столицы, постепенно распространяясь на периферию. Так было в Древнем Риме. Но однозначной закономерности нет. В России разложение началось в деревне (пьянство, падение трудовой этики...). Причина тому — долгая политика высасывания социальных соков из села. Ныне тенденции дегра­ дации наиболее зримо идут от Центра на периферию. Если этноэнергетика русской нации йодорвана, то в отдельных регионах она разрушена полно­ стью. Тамошнее население уже не способно к созидательному труду, а только к поддержанию своего унылого существования. Выправить поло­ жение можно лишь переселением туда активных элементов, причем счет должен идти на десятки, а то и сотни тысяч человек. Но откуда их взять? Они все же приходят в провинцию, только из других государств со всеми вытекающими в будущем сомнительными последствиями.

Когда в России начали реставрировать капитализм, то много писалось и рассуждалось о протестантской этике, как основе духа капитализма. Протестантскую этику страна не обрела, а советскую трудовую этику по­ теряла, получив в итоге «общество потребления» с мощной паразитарной составляющей.

В 2000-е годы в России активно дискутировался вопрос: «Надо ли ! сохранять отечественный автопром, учитывая невысокое качество мест- ; ных автомобилей?» При этом не ставился вопрос: на каком основании , российские граждане покупают иномарки? Иностранные автомобили должны приобретаться за деньги, вырученные от продажи за рубежом товаров с высокой добавленной стоимостью (машины, станки, самолеты ит. п.), а не сырья. То есть потребление высокотехнологичных товаров тоже должно определяться высококвалифицированным и эффективным ; трудом. Вместо этого в умах угнездилась иная модель потребительского поведения — работать поменьше, потреблять побольше. С этой точки зрения, если какая-нибудь отрасль стала обузой, то надо выбросить ее, чтоб не напрягаться. Фактически стало считаться, что потребление и уровень жизни должны появляться «сами собой». Это самым непосред- | ственным образом сказалось на уровне этноэнергетики. В качестве ил­ люстрации можно привести современную Москву. Достаточно приехать на рынки и посмотреть, кто там держит торговлю, а потом подойти к мусорным контейнерам и понаблюдать за жизнью вокруг них. В них ув­ леченно копаются отнюдь не только бомжи, а вполне нормальные, судя по возрасту и одежде, граждане. Разбор мусора в поисках чего-нибудь полезного давно перестал быть для многих москвичей занятием зазор­ ным. И это в городе с самыми высоким заплатами и пенсиями в стране, с самыми дорогим рыночными ценами на жилье и аренду, но немало лю­ дей предпочитают прилюдно нищенствовать, идя на добровольное само- . уничижение. Нищенство без нищеты для них уже образ мышления и