Шапталов Б.Н. - Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы её преодоления - 2014

рукотворных трудностей, опрокинувших машину государственного управ­ ления. Из античности всем известны чудачества императоров Рима: Неро­ на, Калигулы и ряда других сумасбродов, будто издевавшихся над обще­ ством. Но какова природа создания «искусственных трудностей» — тол­ ком неизвестно. Иван Грозный мог не единожды прекратить неудачную Ливонскую войну. Противники предлагали ему вполне хорошие условия мира, но он без всякой надобности довел 20-летнюю войну до полного поражения, а государство — до истощения. Зачем? Никакого отношения к ошибкам и просчетам подобные действия не имеют. И они не единичны. Правители России просто поражают своей способностью загонять страну в исторические тупики, выход из которых становится возможным лишь ценой огромных жертв. Объяснить эти затмения управленческого разума строго логически не удается. Такие шаги следует относить либо к ирра­ ционально-мистическим, либо к «деградационным», и тогда необходима какая-то иная методология анализа, ведь «необъяснимые» поступки пра­ вителей повторяются и в наше время. Уже сейчас некие тенденции можно трактоваться как неосознанная «зачистка» европейских пространств для новых народов и культур. Миграция с Юга переросла в колонизацию Ев­ ропы, но желающих продолжить этот процесс среди европейских полити­ ков предостаточно.

Правители действуют не одни. У них всегда есть иррациональная опора в обществе. Когда видишь дымящих сигаретами мам с детскими колясками, создается впечатление, что они выполняют запущенную про­ грамму самоуничтожения, цель которой не допустить появления здорового потомства, чтобы быстрее расселились «южные» этносы.

В XX веке мир впервые вышел на уровень развития, немыслимый для прежних времен. Но это только кажется, что достигнутый уровень циви­ лизации непоколебим, что человечеству уже не суждено забыть путь в космос или технологии производства компьютеров. Нет ничего незыбле­ мого, включая прочность современной цивилизации. Западный мир может погибнуть по тем же закономерностям, по каким сгинула мощнейшая ан­ тичная цивилизация. И цивилизационный откат может привести к тем же последствиям, что в раннем Средневековье — утрате многих былых дос­ тижений (это можно наблюдать воочию на примере России и бывших со­ ветских республик). Пессимистических сценариев и прогнозов на эту те­ му предостаточно.

Что будет с Европой через 50-100 лет — сохранятся ли цветущие го­ рода и наука или возвратится подзабытое варварство? Оба варианта: оп­ тимистический и пессимистический — вполне реальны. Книг и фильмов, показывающих, во что это может выльется, выпущено множество. Эта пугающая возможная альтернатива современной и пока что быстро разви­ вающейся цивилизации заставляет искать причинно-следственную связь

между развитием и деградацией в самых разных направлениях и на самых разных уровнях познания — от сциентистских до мистико-религиозных.

Бремя от времени в научных и околонаучных кругах вспыхивает дис­ куссия: «Есть ли пределы человеческого разума?» Античность — нагляд­ ное и яркое, казалось бы, доказательство наличия такого предела. Цивили­ зации в Европе, Индии, Китае достигли высочайшего для своего времени уровня развития, чтобы затем замереть, будто достигнув пределов воз­ можностей человеческого интеллекта, его способностей к познанию и творчеству. Последующая тысяча лет лишь подтверждала этот вывод. Но спустя полторы тысячи лет человеческий ум многократно превзошел уро­ вень античной науки и техники. Однако оказалось, дело не в человеческом разуме, а в социальных реалиях. В XX веке цивилизация развивалась столь мощно и быстро, что стало ясно: возможностям разума нет видимых пределов, но пределы есть у общества. Значит, необходимо выявить эти пределы, условия их складывания и способы борьбы с социальными тромбами.

Современная цивилизация продолжает быстро развиваться техниче­ ски. Но все большее беспокойство вызывает ее социальная будущность. Заговорили о кризисе гуманизма. И, похоже, кризис есть. Но откуда он взялся, ведь еще не так давно с гуманизмом связывались огромные надеж­ ды на дальнейший прогресс человечества? И возникал ли кризис гума­ низма в прошлом? И что это такое — кризис?

Классическое понимание кризиса — это несоответствие старого на­ родившемуся новому. Значит, вопрос в том, что это за новое качество, и почему ему необходимо дать дорогу? А если народилось антикачество? Ему тоже надо уступить место? Естественным ответом будет «нет», и то­ гда в кризисе надо обвинять не старое, тот же гуманизм, а лучше при­ смотреться к «новому», и источникам его породившим. Например, обычно считается, что альтернативой демократии является тоталитаризм, а несво­ боде — свобода. Однако не все так симметрично. Альтернативой демокра­ тии и тоталитаризму может быть деградация, которая подобно раковой опухоли способна поражать любой социальный организм — и демократи­ ческий, и диктаторский.

Не все понятно и с процессом эволюции, хотя внешне дело обстоит вполне удовлетворительно. «Если незначительное, само по себе случай­ ное, наследственное изменение делает какой-либо орган хоть немного лучше и эффективнее, то носитель этого признака и его потомки состав­ ляют своим не столь одаренным сородичам такую конкуренцию, которой те выдержать не могут. Раньше или позже они исчезают с лица Земли. Этот вездесущий процесс называется естественным отбором. Отбор — это один из двух великих конструкторов эволюции...», — писал Нобелевский лауреат К. Лоренц в своей нашумевшей книге «Агрессия». Но в таком

случае и растительный, и животный мир, а тем более Человек и человече­ ство должны достигнуть колоссального могущества и совершенства. Од­ нако если присмотреться, то станет очевидным иная сторона эволюции: совершенствование, достигнув неких пределов, почему-то сменяется отка­ том, деградацией, и на их место приходят внешне менее совершенные формы биологической и социальной жизни. Часть из них тоже со време­ нем начинают свой сизифов путь на вершины совершенства, с тем же по­ следующим результатом. И так цикл за циклом.

Как понять такой процесс? Можно ли сделать прогресс «вечным», или деградация заложена в механизм развития, как средство предохране­ ния... Чего? Оказывается, есть нечто, против чего бунтует «вечный» про­ гресс. Это «нечто» называется самоуничтожением, ибо, если прогресс до­ водит некое качество до абсолютного совершенства, оно обращается в свою противоположность. Совершенный хищник будет способен истре­ бить все, на что он охотится. Таким совершенным охотником стал человек, и в наших лесах уже не встретить живности, на озерах — дичи. Охотни­ чьи племена погибли бы от голода, если бы не успели перейти к разведе­ нию домашних животных. Человек как хищник, а человечество как сооб­ щество хищников способно погубить биосферу Земли, превратив планету

в«Марс». Получается, у прогресса должен быть предел. Таким пределом,

вчастности, может выступать деградация.

Выходит, что в иных случаях деградация может служить сбросом на­ копившихся «излишков» прогресса или пассионарности. В этом случае «искусственные трудности», создаваемые правителями, могут получить логическое обоснование. Но цена охлаждения «перегрева» слишком высо­ ка — разрушение слишком мощной системы и гибель многих людей, чтя вина — способность к чрезмерной активности. Самое лучшее, что было найдено в природе и обществе для противодействия деградации и, тем самым, снижения цены за чрезмерный прогресс — консервация, то есть отказ от дальнейшего совершенствования.

Консервация на достигнутых рубежах дает возможность существо­ вать очень долго — десятки миллионов лет в растительном и животном мире, и тысячелетия — в человеческом обществе. Смысл консервации — в равновесии. В равновесии энергозатрат с энергопроизводством. Число животных особей должно соответствовать возможностям кормящего ландшафта (гомеостаз); жизнь одного вида, одной популяции в равнове­ сии (нейтралитете) с окружающими их другими формами жизни. Племя, народ может вписаться в эту среду, не нарушая сложившегося равновесия. Прогресс в таком случае необязателен, раз имеющееся и так совершенно по отношению к окружающей среде.

Что дает равновесие и консервация? Эволюционные силы фактически направляются на то, чтобы сохранить себя от «перегрева» и последующей

12 Часть 1. Социальная деградация как цивилизационная проблема

энтропии. Крокодилы живут на земле около 100 миллионов лет, практиче­ ски не меняясь. Им это не нужно, они находятся в равновесии с природой, в гармонии с ней. Но если бы весь животный мир последовал их примеру, то на Земле воцарился бы мертвящий покой. Сплошное одномерное и од­ нозначное воспроизводство жизни. К счастью, всегда находились виды, «безрассудно» встававшие на путь самосовершенствования и саморазви­ тия. Они взламывали границы циклов, переходя на новый виток развития. Правда, в отличие от «умных» крокодилов, чтобы через некоторое время столкнуться с деградацией и возможностью своей гибели. Но одновре­ менно они открывали возможность другим последовать за собой (ведь «ничто не проходит бесследно»).

Получается парадокс: гармония с природой, о которой мечтают фило­ софы, в то же время означает консервацию и застой. Эволюция же откры­ вает дорогу прогрессу, но и... деградации! Означает ли это, что деграда­ ция не только неизбежный, но и необходимый момент в цепи эволюции? Можно было бы согласиться с таким выводом, как проявлением диалекти­ ки. Но если это закон, то это означает, что и само человечество может раз­ делить судьбу динозавров и птеродактилей, хотя при этом, возможно, от­ крыв путь другим биологическим и социальным видам. Может, и вправду на смену людям придет Сверхчеловек, которому не будут свойственны слабости человеческого рода? Недаром появились дети-индиго, а число людей, обладающих экстрасенсорными способностями, непрерывно рас­ тет, но одновременно растет число лиц с психическими и генетическими проблемами. Чтобы разрешать подобные коллизии возможно и существует деградация — пусть и жестокий, но необходимый биосоциальный закон? Так может, в таком случае не надо противиться деградационным процес­ сам и мирно сгнить в надежде на мудрость эволюции? И такая позиция в современном евро-американском (и российском, соответственно) общест­ ве набирает силу, облекая себя в философские одежды постмодернизма.

В анналах истории остались свидетельства современников, наблю­ давших эпоху разложения Эллады и императорского Рима. Сколько там сарказма, презрения и пожелания исчезнуть этой нечисти. Новозаветные пророки предрекли апокалипсис вавилонской блуднице. Рим и впрямь погиб под ударами молодых варварских народов. Но вместе с гибелью «блудницы» погибла прекрасная культура, сгинули сочинения писателей и трактаты ученых, никак не ответственных за последовавшую деградацию античного социума. Зато несколько столетий спустя на обломках выро­ дившейся и ставшей бесплодной античности возникла качественно новая европейская цивилизация. Нынешние люди по отношению к надменным римлянам и прагматичным грекам — сверхчеловеки, способные опускать­ ся на дно морей, передавать сообщения по воздуху, летать по небу, что оказалось не по уму Икару. Так может, в этом глубинная причина деграда­

ции, когда в энергетически слабеющем обществе появляется желание по­ кончить социальным самоубийством? Может, это интуитивное понимание необходимости расчистить поле для новых всходов? Или деградация со­ временной цивилизации есть эволюционная попытка спасти планету от надвигающейся экологической катастрофы? Предохранительный клапан Природы?

1.2.ПОПЫТКА ВЫВОДА РАЦИОНАЛЬНЫХ СЛЕДСТВИЙ

На эмпирическом уровне видно, что проблема деградации для чело­ вечества имеет несколько сфер, где она проявляется: 1) биологическая, 2) экономическая, 3) социально-политическая, 4) этническая. Разберем кратко каждую из них.

1.2.1. Биологический уровень проявления деградации

«Наука о нормальных жизненных процессах, выполняющих функцию сохранения вида, — физиология, — является необходимым основанием для науки о нарушениях этих процессов — патологии», — констатировал один из основоположников изучения поведения животных (этологии) К. Лоренц.

Обратим внимание на взаимосвязь: наука о нормальных процессах является основанием для науки о патологии. Одно закономерно вытекает из другого.

Патология — («учение о страданиях» — греч.) болезненные, ненор­ мальные процессы в организме. Казалось бы, патология имеет непосред­ ственное отношение к деградации, и социальные науки, изучая процессы жизнедеятельности общества, должны дополняться изучением процессов социальной патологии. Однако этого не происходит. На то есть свои при­ чины.

К. Лоренц получил Нобелевскую премию за изучение поведения жи­ вотных, сравнивания их с социальным поведением человека. Он нашел много сходного, доказав, что поведения человека имеет биологические корни, замаскированные под социальные ритуалы, стереотипы и нормы. В частности, он «реабилитировал» агрессию, показав, что в природе внут­ ривидовая агрессия служит целям сохранения вида («агрессия, направ­ ленная против собратьев по виду... никоим образом не вредна для этого вида, а напротив — необходима для его сохранения»). Заявление щекотли­ вое, ибо это перекликается с заявлениями некоторых философов и социо­ логов XIX века, доказывавших полезность войн для общества. Правда,

можно указать, что полезное в мире природы отнюдь не обязательно верно для человеческого общества, и агрессия не может быть квалифицирована как благо. Потому с агрессией во всех ее проявлениях борются: с войнами, преступностью, хамством, прививая людям гуманистическое видение ми­ ра, гуманистическое поведение. Но на каком-то этапе борьба заходит на­ столько далеко, что во многих государствах даже отменили смертную казнь независимо от видов преступления. Получается сверхгуманизированное общество, в котором стремятся отключить все разновидности внутривидовой борьбы. И гуманистический прогресс неожиданно начина­ ет поворачиваться другой — теневой — стороной. Отказываясь от смерт­ ной казни, общество не просто снижает уровень наказания за тяжкие пре­ ступления, оно разучивается защищать себя самым эффективным спосо­ бом — уничтожением тех, кто стремится уничтожить их самих. В этот ряд попадает использование в уголовном законодательстве нормы о невме­ няемости. Преступника могут освободить от ответственности за убийство, если доказано, что у него психическое расстройство. В этом случае его направляют на лечение в психбольницу. Это считается проявлением гума­ низма, но шаг за шагом гуманная норма последовательно доводится до абсурда.

В 2011 г. норвежский террорист Андерс Брейвик убил 77 человек. Психиатры, исследовавшие Брейвика, объявили, что он не может нести уголовную ответственность за свои действия, потому что в момент совер­ шения преступления был невменяем. Получается, Достоевский был не прав, посвятив сотни страниц душевным проблемам Раскольникова. Сточки зрения современной психиатрии, Раскольников был душевно­ больным, и его следовало бы отправить не на каторгу, а на лечение. Вот и весь «роман». Показательно, что сам Брейвик опротестовал заключение психиатров, заявив, что действовал исходя из идейных соображений. И последовательность его действий указывает на разумность в подготовке преступления.

Показательно, что норвежская прокуратура сначала поддержала вы­ вод экспертизы. Оно и понятно: раз есть сумасшедший, то нет проблемы политического убийства, а психиатрам остается вылечить невменяемого. Правда, получается, что лечить Брейвика должны от «сумасшедших» по­ литических взглядов. Тогда непонятно, какие претензии могут быть к со­ ветской психиатрии, которая лечила диссидентов от «неправильных» по­ литических воззрений? Так же выходит, что по нынешним временам Гит­ леру ничего серьезного бы не грозило. Его объявили бы сумасшедшим и закрыли дело о нацизме. Абсурдность ситуации была столь вопиюща, что под напором общественного мнения пришлось идти на попятную, и дру­ гая группа психологов быстро и «научно» доказала полную вменяемость Брейвика. Но проблема сверхгуманизма осталась. Суд был последовате­

лен. Брейвик получил 21 год тюрьмы, то есть он имеет все шансы выйти на свободу. Тем более, что в прессе сообщили о комфортных условиях содержания преступника: «норвежский стрелок» находится в одиночной камере, состоящей из трех комнат площадью 8 кв. м каждая — спальня, «кабинет», комната для физических упражнений с беговой дорожкой и силовыми тренажерами. Возникает вопрос: является ли это проявлением гуманизма или разновидностью социальной шизофрении?

Истоки такого подхода к убийцам с отягчающими обстоятельствами лежит в «проблеме двойничества». Феномену двойничества уделили вни­ мание как известные писатели (Достоевский, Стивенсон, Е. Шварц), так и ученые (Фрейд, Юнг). Двойничество — это расщепление одной личности на две взаимоисключающие и конфликтующие между собой субличности. Двойничество — «отрицательная» симметрия, подобно отражению в зер­ кале, где левая рука становится правой, а правая левой. Главной причиной интереса к психологическому двойничеству, по нашему мнению, является принцип компенсации. На двойника можно переложить часть психологи­ ческих проблем, передав своему двойнику отрицательными чертами. По­ лучается, что раз Я — не совсем есть Я, то плохие поступки, с одной сто­ роны, мои, а с другой — сторонней сущности. Фактически это уклонение от ответственности. И с этим соглашается современная психиатрия. По мнению психиатров, хотя именно данный индивид совершил убийство, но в тоже время сделал это не он, а как бы его двойник, который на деле «не он» и потому его можно освободить от уголовной ответственности. Сумасшедшим становится быть выгодным. Ведь человек, состоящий на учете в психдиспансере, может вести себя нормально, жениться, иметь детей, заключать договора, и ни один нотариус не определит, что перед ним «невменяемый», и лишь в случае тяжкого преступления, по мнению, врачей, он «не осознавал, что делает».

Показательный случай произошел с серийной убийцей в Красноярске. В 1996 г. в городе стали пропадать дети и подростки. Маньяка долго не могли найти потому, что, как оказалось, жертв заманивала мать убийцы. Старушка просила помочь поднести сумки, а когда дети заходили в квар­ тиру, в действие вступал ее сын. Она же выносила расчлененные части тел изнасилованных. Следствие установило гибель 27 детей. Вердикт суда: мать получила 10 лет как ветеран труда, а сын был освобожден от уголов­ ной ответственности, как душевнобольной. Каково же родителям было узнать, что убийцу будут лечить, и он, «излечившись», имеет все шансы выйти на свободу? Но этот садист не только имел возможность выйти на свободу (ему было немногим более 30 лет), но и произвести потомство. Никаких запретов и ограничений для таких людей не существует. Даже штампик в паспорте об учете в психдиспансере не ставится. Его бо­ лезнь — врачебная тайна.

16Часть 1. Социальная деградация как цивилизационная проблема

Втаком социуме вполне может угаснуть инстинкт самосохранения. Еще Г. Уэллс в романе «Машина времени» показал, к чему может привес­ ти последовательно доведенная гуманизация. Герой романа оказался в

далеком будущем, в стране разделенных на два «класса» — элои и морлоки. Элои высококультурны, гуманны, их общество внешне блестяще, за исключением одной беды. Ночью из подземелий выходят морлоки и кра­ дут элоев для своих пищевых нужд. Элои беззащитны, потому что сопро­ тивление для них — насилие. А им претит насилие.

На ту же тему — «вегетарианское» общество, утратившее черты мужественности, описал С. Лем в романе «Возвращение со звезд». Когда астронавты прибыли на Землю после долгого космического путешест­ вия, они застали общество людей с полностью подавленной агрессией. Казалось бы, вековая мечта лучших умов человечества о тотальном гу­ манизме и искоренении зла сбылась. Но почему печально состояние та­ кого общества? Оказалось, что лишенные способности к насилию люди заодно лишились способности к действию. Вывод этих романов прост, но чрезвычайно важен: общество должно уметь себя защищать всеми средствами, включая угрозу смерти, иначе убивать будут «вегетариан­ цев», а философия ненасилия будет подталкивать антиобщественные силы к активизации.

Иначе обстоит дело в традиционном обществе. Его законы внешне жестоки. В Ветхом Завете Бог требует безусловного уничтожения людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Более того, самолично сжига­ ет города Содом и Гоморру со всем населением. Жестоко? Несомненно. И что дает эта тоталитарная жесткость? Почему мировые религии запре­ щают гомосексуализм, инцест, скотоложство? Потому что это способству­ ет энтропии. Религии не просто находятся на страже моральных норм, они охраняют механизмы этноэнергетики, останавливая биологическое, а зна­ чит, и социальное вырождение. Поэтому «раскрепощенные» греки и рим­ ляне исчезли с лица Земли, а их современники — арабы, евреи, китайцы, народы Индии пережили тысячелетия. У этих этносов никогда не было проблем с гомосексуализмом, а также вопросов, что делать с убийцами. Все антисоциальные элементы подвергались безусловной выбраковке, как это происходит и в животном мире, что в итоге дает устойчивость в суще­ ствовании этноса.

Что такое смертная казнь за совершение тяжких преступлений? Нака­ зание? Возмездие? Да, конечно. Но и у «цивилизованных» и «нецивилизо­ ванных» народов смертная казнь несет в себе еще одну, не провозглашае­ мую функцию — социальной выбраковки. Если она отменяется в «гуман­ ном обществе» то, что должно заменить ее? Сторонники безусловной от­ мены смертной казни не хотят отвечать на этот вопрос. Но тогда как быть с проблемой деградации? Самое простое — не замечать ее, объявить ее

случаях, но ликвидировать это наказание вообще, как условие защиты общества от нелюдей есть путь к обществу эолов.

Борцы за отмену смертной казни для любых убийц в дискуссиях на эту тему охотно идут на подлог, заявляя, что «не убий» — религиозный принцип. Но, разумеется, соответствующих цитат из Библии или Корана не приводят, так как их там нет. Известная заповедь «не убий» относится к нормальным людям. По отношению же к преступникам Бог в Ветхом За­ вете прямо призывает казнить. А Иисус Христос в своих проповедях ни­ где не призывал к снисхождению к убийцам детей, садистам и маньякам. Однако из него делают духовным пособником преступников, который, якобы, готов прощать всех и за все. Когда Христос говорил о прощении, то имел в виду покаяние грешника его преображающее. Причем покаяние истинное, а не мнимое, чтобы уйти от наказания по активно практикуемо­ му принципу: согрешил — покаялся в церкви, опять согрешил, опять по­ каялся на исповеди и так без конца.

Поневоле задаешься вопросом: не является ли смещение ценностной оценки жизни человека в пользу оправдания преступников и нарушение принципа возмездия свидетельством деградационных процессов в совре­ менном сверхгуманизированном обществе? Отсюда возникает проблема границ гуманизма.

Впору говорить о необходимости социальной биологии. Однако соче­ тание биологического и социального в природе — тема, которую очень легко обыграть в спекулятивных целях. Что и сделал нацизм. Гитлер соз­ дал машину уничтожения, объявив «неполноценными» целые народы. Хотя в XIX веке о социальной биологии писали вполне почтенные ученые, как например философ Г. Спенсер, но гитлеризм надолго сделал дальней­ шие размышления на эту тему табуированными. Поэтому ученые пошли обходным путем — о социальной биологии начали писать на примере жи­ вотного мира. Такая наука получила название этология. Этология — наука о поведении животных и, в скобках, выяснении значения животного в психической и социальной деятельности Человека. Тот же К. Лоренц на­ мекает: выдавливание агрессии из жизни человеческого общества не есть обязательно хорошо. Внутривидовая борьба должна сохраняться! Или, по крайней мере, предполагаться, иначе возникает угроза деградации перегуманизированного социума. Примером чего является победа (пусть и крат­ ковременная) научного шарлатанства, «лысенковщины в психологии», когда «эксперты» заявили, что Брейвик, изготавливая бомбу и приготовляя оружие, не понимал, зачем он это делал. Отсюда риторический вопрос: надо ли путать добро с мягкотелостью и низводить добро до своей проти­ воположности — всепрощенчества и потаканию злу? А вот откуда берется устойчивый спрос на защиту извращенцев и убийц — проблема уже под­ линная, и о ней пойдет речь ниже.