Шапталов Б.Н. - Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы её преодоления - 2014

2.3.4. Деградация в культуре (декаданс)

Энергетическим индикатором состояния нации является его культура. Искусство и мораль, как ее составляющие, служат защитой против соци­ альной энтропии, а потому культура — непременный объект атаки дегра­ дантов. Возьмем пример из Голливуда. Вот резюме о творческой деятель­ ности видного режиссера 1920-50-х годов Говарда Хоукса критика Е. Карцевой: «В своих лентах Хоукс варьировал тему крепкой мужской дружбы, и отстаивал необходимость профессионализма и присутствия духа перед лицом каждодневной опасности». Прошло время и в Голливуде тема «крепкой мужской дружбы» получила иное освещение. В картине «Горбатая гора» (2006 г.) ею стала любовь двух мужчин, их переживания и, наконец, гибель одного из них из-за невозможности соединиться любя­ щим сердцам. Показательно, что любовники были ковбоями — некогда символа американской мужественности.

«Горбатая гора» помимо полученного «Оскара» была встречена на «ура» в «толерантной» части обществе. Тем самым «передовая» Америка, по сути, с удовлетворением отметила свой переход от фазы пассионарного подъема к фазе энергетического надлома. Новые времена — новые героимаяки.

Евро-атлантическая цивилизация породила культуру героев. Этим она возобновила традицию античности. В традиционном обществе героика также встречается — ими, как правило, становятся воины. Реже — рели­ гиозные проповедники. Еще реже — поэты художники, архитекторы (за тысячелетия всемирной истории традиционного социума наберется не более двух десятков имен). И никогда — ученые. В западной же цивили­ зации культ героев достиг огромных размеров. Почти в каждом городе с населением свыше ста тысяч человек стоит как минимум один памятник какому-нибудь историческому лицу. И почти во всех городах есть улицы с именами персонажей истории.

Героями становятся личности, достигшие больших результатов в своей сфере: военачальники, политики, мореплаватели, изобретатели, а также художники, писатели, музыканты... Этим культура задавала ори­ ентиры молодому поколению, формируя спрос на созидательных лич­ ностей. Со второй половины XX века особым почетом стали пользо­ ваться деятели сферы развлечений. Им присваивают статус «кумиров». О них могут говорить, как о «легендарных». Они уже не просто звезды, а суперзвезды. А ведь первой суперзвездой был назван Иисус Христос (опера «Иисус Христос — суперзвезда» 1971 г.). Они, так сказать, не меньшие по значимости... Тенденция к возвеличиванию героев шоубизнеса до уровня «культовых», то есть псевдосакральных, сохранилась и становится ведущей. Остается констатировать: происходящие на по­

верхности изменения отражают какие-то глубинные социальные про­ цессы.

Взрыв качества в период энергетического подъема общества сменяет­ ся имитацией качества, когда энергетика общества начинает «остывать». Имитация качества — условие демонстрации что «все в порядке». (В со­ ветской культуре этот соответствует 1970-м годам). Реально же происхо­ дит редукция — упрощение результатов достигнутого. Чтобы удержать планку былых времен нужен талант, но уже талант другого сорта.

Спад спаду рознь. Одно дело вынужденный откат, другое — вырож­ дение качества, когда размывается различие между негативом и позити­ вом, талантливым и бесталанным, когда то и другое становится одинаково «эффективным». В современном западном обществе редукция охватила культуру, которая вырождается в «развлечение», «времяпрепровождение», «шоу-бизнес».

В переводе на русский слово «шоумен» — развлекатель. По доходно­ сти профессия развлекателя давно превзошла профессии людей науки. А гонорары «культовых» телевизионных развлекателей успешно соперни­ чают с размерами премии Нобелевских лауреатов. Только Нобелевский лауреат получает свою денежную премию один раз в жизни, а развлекате­ ли «премируются» ежегодно.

Фигура развлекателя стала центральной в искусстве общества потреб­ ления. Отсюда феноменальный уровень их доходов и размеры обществен­ ного внимания к их личной жизни. Остальные знаковые лица — ученые, представители «героических» профессий (летчики, космонавты) отходят на второй план. Даже некогда маргинальная профессия проститутки обрела респектабельность, ведь она тоже входит в систему индустрии досуга.

Западная цивилизация приобрела черты культуры, находящейся уже не просто в противоречии сама с собой, а отрицания себя. Это уже не только кризис, который западная культура испытывала не один раз и вся­ кий раз успешно преодолевала, а нечто большее, грозящее деградацией. Отсюда взрыв «постмодернизма» на рубеже XX-XXI вв., то есть мас­ штабное обретение силы декадентской субкультуры. Ее характерная чер­ та — изощренность формы при бедности содержания. Причина: не в со­ стоянии создать свое постмодернизм паразитирует на чужих мыслях и открытиях. Приходится брать формотворчеством и рекламой. «Энтропий­ ное искусство» выдается за «арт-хаус» и «авангард». Большая часть артхауса — повествование о мелких людях. Не о «простых», а именно о мел­ ких — мелких душой, страстями (страстишками), культурным кругозором, умом. То есть, фокусировка перенаправлена на питательную среду дегра­ дантов. А на «перфомансах» превалируют детали быта, апофеозом чего является унитаз и другие подобные предметы утилизации человеческих отходов. Какой уж тут Леонардо да Винчи! Эта продукция обрастает при­

зами на сотнях конкурсах и фестивалях и тем получает высокий статус. Но премированные произведения исчезают почти сразу после своего три­ умфа, потому что в реальности они никому не интересны. Приходится конструировать реальность виртуальную. Это как показ мод престижных кутюрье. На их демонстрацию съезжается «бомонд», критики пишут вос­ торженные рецензии, но никому в голову не приходит носить вычурную одежду, что демонстрируют заморенные, будто только что покинувшие Дахау, модели, эти невольные символы данного «искусства». Это игра в голого короля, но она приносит массу эмоций в истощенный эмоциональ­ ный мир ее поклонников.

Девизом эпохи Возрождения было: человек — венец творения. При переходе от эпохи Возрождения к эпохе Вырождения (постмодернизм) негласным девизом становится: «человек — квинтэссенция праха» (Гамлет).

Вырождение — это переход от веры в неограниченные возможности человечества к разочарованию в Человеке, к тотальному скептицизму.

Скептицизм может быть разным: пустым, капитулянтским («все суета сует») и продуктивным, творческим. В эпоху постмодернизма (декаданса) скептицизм перестает быть творческим запалом. Оно пролог к имитации смыслов. Чем больше ослабляется энергетика некогда сильного общества, тем больше возрастает потребность в иллюзиях. Общество всегда испы­ тывает потребность в иллюзиях. Но опять же все дело в качестве.

Иллюзиотворчество качественно отличается от иллюзиоконструирования. Первое приводит к созданию мифов, сакральных концепций, спо­ собствующих повышению этноэнергетики, второе — помогает скрыть и пережить процесс «старения» социума. Именно этим — иллюзиоконструированием — и начинает активно заниматься «творческая» часть за­ шедшего в исторический тупик общества.

Когда социум переходит в стадию упадка, возникает идеологический и культурный спрос на деградацию. Создается впечатление, что жюри мно­ гих кинофестивалей отбирает фильмы по одному главному критерию — чтобы от фильма шел запах трупного разложения. Медведи закапывают свою добычу, чтобы мясо немного протухло и приобрело сладковатый вкус. Так и с культурой постмодернизма. Сладость разложения привлекает определенный круг интеллектуалов. И другого им не надо. Представим, что появится фильм, подобный «Я шагаю по Москве». Какой западный фестиваль такое кино ныне заинтересует? Практически никакой. Зато по­ стмодернистски сделанная картина об ущербных людях, о разложении со­ циальных связей пойдет на ура. Антипассионарность ныне в моде.

Кино влияет на нормы поведения и на стиль жизни. Телевидение и кино отчасти заменили семью в создании и внедрению моральных норм и стереотипов поведения. Значит, от качества зрелищ в немалой степени

зависит качество морали и состояния умов в обществе. Поэтому показа­ тельно, что оно демонстрирует сейчас и раньше. Происходит повышение или понижение планки?

Раньше, как в Голливуде, так и в СССР преобладали оптимистические фильмы. Западная Европа в этом смысле разрывалась пополам. Она «бо­ лела» и эта болезнь облекалась то в форму фашизма, то декаданса... Те­ перь произошло нивелирование: и в Европе, и США — «пополам»,

ав кино, литературе, театре России доминирует декаданс.

Впоявлении декаданса есть своя «изюминка». При достижении со­ вершенства отчасти объективно начинается вырождение первоначального посыла — канона. Лучшее — враг хорошего из-за слишком высокой план­ ки, установленной классиками. Единственный способ обойти препятст­ вие — использовать классику как сырье для умственно-эстетических уп­ ражнений (иногда и испражнений). Выгода очевидная: не надо придумы­ вать свои сюжеты, образы, идеи, а, взобравшись на плечи гигантов, демон­ стрировать свое «эго». Что в наше время и делается, причем в форме «фи­ лософского течения». Таким течением в наше время стал постмодернизм.

Обратимся к характеристике постмодернизма философами:

«...постмодернизм представляет собой особое духовное состояние, которое может возникнуть... в самые различные эпохи, на их завершаю­ щей стадии... Именно общество потребления, основанное на принципе

удовольствия, составляет один из главных устоев постмодернизма...

В самом общем виде он выражает глубокое разочарование в итогах пред­ шествующего развития... Постмодерный человек как бы утратил почву под ногами, оказался в невесомости..., из которого никак не может найти выход... Этика в постмодерновом обществе уступает место эстетике, при­ нимающей форму гедонизма, где на первый план выходит культ чувствен­ ных и физических удовольствий... Даже научные теории, чтобы привлечь к себе внимание и получить признание, сначала должны стать модными. Их ценность зависит не столько от внутренних достоинств, сколько от внешней эффектности и привлекательности» (Философия: учеб. для вузов /под ред. В. В. Миронова. — М.: Норма, 2008, с. 299, 303, 304, 307).

В этой характеристике справедливо подчеркивается, что в постмо­ дернизме нет ничего принципиально нового, чего не было бы в прошлые эпохи. Постмодернизмом окрестили то, что ранее называли декадансом. В основе постмодернизма лежит энергетический принцип: «еще хотим, но уже не можем». Интеллектуалам еще хочется заниматься искусством, но они уже не могут создать великие произведения — нет идей, нет новых образов. Остается паразитировать на классике, а также «структурировать» ее, разлагая «семантически», формируя «новый дискурс». Внешне все вы­ глядит импозантно, умно и отчасти творчески. Одним из первых героев современного постмодернизма стал Энди Уорхол, который ничего нового

не создавал, зато «инсталлировал» уже созданные вещи и смыслы. Он брал этикетки супов фирмы «Кэмблелл» и творил на полотне из них цве­ тастую цепочку. Брал фотографию харизматической Мэрилин Монро и тиражировал ее образ в разных цветовых гаммах. Частность стала серий­ ностью. Этот принцип был распространен и на классику. Э. Уорхол — пионер эстетизации снижения уровня культуры через придания высоким образцам попсовый доступности. Его дело было подхвачено индустрией. Так образ Моны Лизы через тиражирование превратился в принадлеж­ ность обихода. Ее изображение можно тиснуть где и на чем угодно, хоть на туалетной бумаге. Сейчас на арт-рынке незамысловатые, но якобы фи- лософско-гпубокие творения Уорхола продаются за миллионы. А что де­ лать, если новых истинно творческих идей нет и уже, похоже, не будет? И все же это лучше, чем переход на следующий антипассионарный прин­ цип бытия: «не можем и не хотим». Постмодернизм — хоть какой-то вы­ ход из положения в условиях угасающей пассионарности. Раз не может создать ничего равнозначного «Джоконде», пусть будет ее литография в качестве арт-хауза.

Но наиболее значимой «визитаой карточкой» постмодернизма явля­ ется культурологическая операция снятия проблемы противостояния до­ бра и зла, заменой ее «инсталляцией» и «перфомансом». Об этом будем говорить ниже, отметим лишь, что в отличие от прежних волн декаданса, характерной особенностью нынешнего является эстетазация криминали­ тета. Что делать, если криминальные авторитеты и просто преступники являют собой едва ли последними пассионарными личностями (пассио­ нарий всегда готов пожертвовать собой, а разве преступник не делает этого постоянно?) Отсюда прямой путь к апологии их «духовной жизни», чем активно занимались и занимаются многие известные западные кино­ режиссеры, включая таких мэтров как Ф. Коппола, М. Скорсезе, К. Тарантино.

Культура позднего Рима пошла по пути эстетазации жестокое™. Кро­ вавые гладиаторские бои стали любимым зрелищем римлян. В наше время возникла аналогичная тенденция в искусстве. Демонстрация жестокости в фильмах стало обыденностью. Зрительский «болевой порог» неуклонно опускается ниже уровня сострадания. Эстетика жестокоста вполне может перерасти в смакование садизма. Правда, можно оспорить, что это отно­ сится к деградации. В Средние века горожане Европы с удовольствием смотрели публичные казни — отрубание голов, четвертование, сожжение, и ничего, создавали понемногу современную гуманистаческую цивилиза­ цию. Но в те времена гуманизма практически не было, он пробивался сквозь толщу варварства, а ныне наоборот, гуманизм девальвируется. Он либо варваризируется через эстетику жестокости, либо доводится до утонченности, что может стать прологом к апологии садизма.

На первый взгляд парадоксально: чем травояднее современная сверхгуманизированное западное общество, тем больше насилия и жестокости на экранах и в литературе. Причем показательно, что создают фильмы с лошадиными дозами жестокости не автократисты, не фашисты, а режис­ серы и писателя с наилиберальнейшими политическими убеждениями. Происходит компенсация убывающей пассионарности, но не в жизни, а в иллюзорной реальности.

Наступление «культурных» деградантов

Есть фильмы, оставляющие зрителя холодными. Есть картины, кото­ рые как бы заряжают энергией. Есть фильмы «вампирические», вызы­ вающие у зрителя депрессивное состояние. «Депрессивный кинемато­ граф» часто относится к категории «фестивального кино». Эти ленты по­ лучают кинопремии, однако успеха в прокате не имеют не только из-за сложности формы, но потому, что они «не добрые», а похожи на работу патологоанатома. Отчего так происходит?

Искусство развивается, пока художник знает, как и во имя чего сози­ дать. Если это знание теряется — искусство попадает в тупик. Возникает вопрос-проблема: а для чего всё? Что можно еще сказать? кому? зачем? Коммерсантам от искусства проще — они знают ответ: искусство нужно, пока приносит деньги и славу (точнее, «культ»), а слава нужна потому, что приносит дополнительные деньги. А для настоящего художника потеря перспективы созидания — создания нового качества в сфере духовного творчества означает идейно-философский кризис и творческую неудовле­ творенность. Выход ищется разными способами, включая «эксперимен­ ты». Так объективно появляется развилка: либо уходить в коммерциализа­ цию, либо — в декаданс.

Коммерческие художники зарабатывают деньги, приспосабливая ис­ кусство к вкусам «низших» и «массовых» слоев общества. Хотя общедос­ тупное искусство необходимо, как говорящее с людьми простым языком, удовлетворяющее потребность в эмоциях, но все дело в мере. Угроза де­ градации возникает тогда, когда художник, отказавшись от принципиаль­ ного постулата культуры — поднимать людей до своего уровня, опускает­ ся до «масс». И степень спуска зависит от того культурного уровня, кото­ рое удалось достигнуть в «пассионарное» время. Тем же, кто не хочет «идти в народ», но уже не может создавать новое качество, остается «чис­ тое искусство». Начинается процесс, который можно охарактеризовать, как доведение всего прежде созданного до особого состояния — до утон­ ченности.

Стремление к совершенству — качество любого настоящего худож­ ника. Но декадентская утонченность — это реакция на спад, на прибли­

жающееся умирание. Это последнее «прости и прощай». Остается дове­ сти до максимального развития ранее созданное, но без прежней потенции прорыва к новому качеству. Само по себе уточенное изображение прояв­ лений жизни не говорит о декадансе. Сложное творчество Тарковского или Бергмана — это не декаданс, а философия в образах искусства. Гра­ ница начинает проходить в сфере созидания. Утонченности декаданса присуща патологичность. Декаданс жадно интересуется своим будущим — смертью, распадом, социальным гниением, а потому маргиналами — нар­ команами, людьми с психическими проблемами, особенно склонными к суициду, серийными убийцами и т. п. Возникает своеобразная «эстетика патологии». Былой гуманизм Шекспира, Микеланджело и Толстого шаг за шагом мельчает, пока не превращается в эстетизированные помои.

Декадансу сказать людям, обществу по большому счету нечего. Оста­ ется единственное оправдание — утонченность в использовании приемов «подачи материала»: литературного, изобразительного, пластического, и тем получить похвалы узкого круга критиков и почитателей. А потом уйти в легенду. Если последнее удастся, то по их творчеству будут писаться монографии, защищаться диссертации, составляться антологии (опять же для узкого круга интересующихся). Если нет, то декаденты разделят судь­ бу представителей массового искусства — уйдут в небытие.

В период энергетического, пассионарного подъема созидание вос­ принимается, как данность, как само собой разумеющееся проявление человеческого Разума. Искусство дышит созиданием, как человек возду­ хом — то есть естественно. Зато в период энергетического спада созида­ тельная деятельность начинает ослабевать, вплоть до того рубежа, когда становится непонятен сам принцип созидания. Декаденты пытаются сози­ дать, но у них это получается натужно, фальшиво. Положительный финал в произведении выглядит как бодрячество. Чтобы не выглядеть бесталан­ ным остается одно — эстетизировать немощь, и тем оправдать собствен­ ное социальное бессилие. Поэтому критики и обозначают культуру по­ стмодерна, как многообразие мнимости.

Постмодерн (декаданс) не ставит никаких целей перед человеком. Он паразитирует (использует) уже созданное, превращая одни ценности в Игру и девальвируя классические общественные структуры (институт се­ мьи, например), отвергая их, как мешающие проявлению свободы. Но как декаданты понимают свободу?

У В. Брюсова есть строфа:

Хочу, чтоб свободно плавала ладья И Бога и дьявола одинаково хочу прославить я.

Формула вполне тянущая на квинтэссенцию постмодернизма (сам Брюсов был одним из творцов предреволюционного декаданса в России).

Конечно, можно служить и Богу, и дьяволу, только стоит задаться вопро­ сом: какая сторона в конечном счете окажется в выигрыше?

Культура — то, что создано на благо общества и человека. Соответст­ венно, все, что разрушает общество, относится к антикультуре. Постмо­ дернизм старается дезавуировать такой подход в попытке уравнять первое со вторым, объявив это «толерантностью».

Границы дозволенного определяются, в сущности, силой. Кто в обществе силен, тот и диктует правила общежития. Обычно сила у пра­ вящего класса. Он определяет, какую религию должен исповедовать народ, какой идеологии придерживаться государству, какие законы предписать для судопроизводства и т. д. Если в обществе начинают раз­ мываться правила игры, нормы и традиции, то наступает «свобода». Проблема в том, какая по качеству «свобода» грядет: свобода созидании или свобода эрозии социальных устоев? Вокруг обозначившихся свобод начинается острая идеологическая борьба, которая заканчивается поли­ тической победой одной из сторон. Если проигрывает правящий класс, то к власти приходят оппозиционные силы, становящиеся новым пра­ вящим классом. Он вновь берет курс на укоренение нужных ему зако­ нов, социальных и культурных норм. Этап смены одной парадигмы дру­ гой относится к переходному периоду с неясными последствиями и не­ явным победителем. Именно такой период переживает современная за­ падная цивилизация, прежде всего в странах Западной Европы и США. В этот «переходный» процесс попала и Россия, которая в отличие от эпохи Петра I или большевиков, «модернизируясь», берет пример с За­ пада, находящегося в фазе очередного спада, и это отнюдь не лучшие образцы культуры.

Западной цивилизации в ближайшие десятилетия предстоит найти новые источники этнической и социальной энергии или продолжить сда­ вать позиции под натиском других пассионарных сил, прежде всего «юж­ ных народов», несущих иную культуру, ментальность, идеологию. И дека­ данс (постмодерн) никак не способствует оздоровлению западного обще­ ства, а, наоборот, усугубляет ситуацию. Противовесом ей является класси­ ческое искусство.

Классическая культура (то есть прошедшая испытанием времени, как «очеловечивающая» личность) основана на классической морали. Вместо нее постмодернизм культивирует вседозволенность, как подлинный экви­ валент свободы, где нет места положительному идеалу, ибо он смешон, тоталитарен (ибо принуждает людей следовать ему), ограничивает свобо­ ду индивида. Вопрос о том, надо ли всем давать свободу? Пли, говоря языком Мережковского, надо ли перед Хамом зажигать зеленый свет на том основании, что «он» тоже человек и имеет избирательные права — снимается за ненадобностью.

Если творцы стиля модерн ставили перед собой задачу облагоражи­ вать искусством повседневность, включая быт, то постмодернисты ника­ ких высоких задач перед собой не ставят. Наоборот, они подняли на щит свободу тех страстей, которым моралисты отводили место низменных.

Среди творцов декаданса немало талантливых людей, но их талант, образно выражаясь, не от светлых сил. Они, как выражаются герои «Звездных войн» Д. Лукаса, оказались притянуты «темной стороной Си­ лы». А это происходит, когда в обществе набирают силу тенденции дегра­ дации (антипассионарная фаза по Гумилеву). Поэтому при декадансе ху­ дожник чаще всего отталкивается от худшего в мире и обществе, не пыта­ ясь уравновесить темное светлым, оптимистическим.

Деградация как раковая опухоль берет верх даже в сферах, которые по своему статусу должны являться естественной средой противодействия социальной энтропии, как, например, образование. Ведь образование при­ нуждает формирующуюся личность развиваться, напрягаться, чтобы, по­ добно спортсмену, брать высоты, и, в итоге, совершенствоваться. Одна­ ко... Возьмем самую массовую коммуникацию нашего времени — Интер­ нет. Он становится не только каналом распространения информации, но и средством пропаганды малограмотности. Что видит школьник в Сети? Что большинство слов на форумах пишется с грамматическими ошибками. Даже серьезные дискуссии в блогах на философские и экономические те­ мы ведутся дядями, имеющими приблизительное представление о прави­ лах грамматики и пунктуации. И ничего! Так зачем он, школьник, корпит над изучением языка? И зачем его заставляют писать литературные сочи­ нения, если литературный стиль — едва ли не признак плохого тона в Се­ ти? А хамство и мат — в качестве аргумента в дискуссии? Это столь рас­ пространено, что тоже давно воспринимается, как «норма».

Деградационные явления постепенно охватывают все новые сферы жизнедеятельности западного общества. Они становятся привычными и потому малозаметными. Люди быстро привыкают к ним и мирятся как с данностью. Прожившая семь лет в Норвегии российская граж­ данка так описывает образование в этой, по всем меркам, благополуч­ ной стране.

«Несмотря на то, что я закончила факультет журналистики МГУ и являюсь кандидатом филологических наук, Норвегия не признала моё образование. Мне предложили работать учительницей в соседней с нашей коммуне в сельской школе нового типа— по прогрессивному датскому образцу под названием "Риддерсанд", что в переводе означает "школа рыцарей". В сравнении с нашей российской системой все нор­ вежские школьные госпрограммы выглядят как, по сути, для умственно отсталых. С 1-го по 7-й классы — там начальная школа. Задача госу­ дарственной программы — выучить алфавит до 13 лет и научить детей

считать и читать ценники в магазинах. Вслух в классе читать нельзя, потому что "стыдно". Специальный учитель выводит ребенка в кори­ дор, и только там, чтобы не позорить "малыша", слушает, как он читает. Учитель имеет право разобрать с детьми два примера по математике в день, если дети не усвоят материал, то через три дня еще раз пытается им объяснить пройденное. Домашнее задание на неделю — пять слов по-английски или восемь, на усмотрение ребенка.

Норвежская школа — это пример полной деградации образования. Литературы нет, истории нет, физики нет, химии нет, естествознания нет. Есть природоведение, называется "обзор"... Мой старший сын учился в России в обычной школе, поэтому в Норвегии он стал вундер­ киндом. До 7-го класса он не учил ничего — там не надо учить. В шко­ лах висят объявления: "Если родители попросят тебя сделать уроки — позвони. Мы поможем освободить тебя от таких родителей"» (Бергсет И. Что на нас движется! «Завтра». 2013. 9 мая).

Конечно, нельзя судить о всей стране по одной школе, в то же время это наглядный пример того, как под давлением деградантов сдает свои позиции европейская цивилизация. Здоровые силы пасуют перед демаго­ гией — «свобода превыше всего!», «нельзя подавлять личность ребенка» и т. д. Кому охота прослыть «тоталитаристом», а то и «фашистом»? В ито­ ге, деградация получает статус законной силы.

Лауреат премии Русский Букер за 1992 год писатель Марк Харито­ нов, вполне антисоветски настроенный литератор, живший в Москве (а значит, казалось бы, долженствующий с придыханием относиться к тому, что происходит за «бугром»), записал в дневнике пророческое раз­ мышление:

«9.04.76. Короткое пока развитие нашей эмигрантской литературы наводит на странное подозрение: свобода от внешних ограничений от­ нюдь не рождает более высокого уровня; как будто наоборот. Вырвав­ шиеся на простор авторы дают волю злобе дня и своей собственной злобе, забывая о душевной дисциплине и собранности. Свобода как свобода от чего-то. Свобода от сдержанности, от какой-то стыдливости, от самоограничения не так уж благотворна; душевный анархизм — не благо».

Это наблюдение вывело писателя на следующий вывод:

«14.04.77. ...Вчера переводил письмо немецкого писателя Андерша Симонову; наткнулся на такую фразу: "Умирающие общества либе­ ральны до безнравственности, новые, поднимающиеся — всегда пури­ танские". И это говорит человек, переживший фашизм, казалось бы, помнящий цену разговоров о гниющей буржуазии, о пуританских се­ мейных ценностях...»