Небратенко Г.Г. История донской полиции и суда. Ч. 1

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ КАЗЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «РОСТОВСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»

(ФГКОУ ВО РЮИ МВД России)

Г. Г. Небратенко

история доНской полиции и суда

Часть 1

учебное пособие

Ростов-на-Дону

2017

ВВедеНие

Трехсотлетие российской полиции является значимым событием, привлекающим взгляд научных кругов и широкой общественности к вопросу истории органов внутренних дел Российского государства. В связи с этим представляет интерес ор- ганизационно-правовое становление и развитие всех правоохранительных органов, в одной связке работающих для обеспечения правоприменительной функции государства. Очевидным также является тот факт, что в различных регионах страны накоплен специфический профессиональный опыт, отличающийся от того, которыйимеется,например,вМосквеилиСанкт-Петербурге.Для формирования полной картины особенностей и нюансов данных исторических процессов следует проводить акцентированные региональные исследования, результаты которых помогают нам разобраться в обозначенной проблематике. Данное учебное пособие познакомит читателя с историей донской полиции и суда.

Взаимодействие с полицией и судом для большинства людей обусловлено надеждой на торжество истины или же является результатом государственного принуждения, сопровождается знакомством со спецификой правосознания «служителей Фемиды», а также казенными фасадами и залами, ведомственной символикой и униформой. Эти атрибуты подчеркивают важность происходящего, осуществление власти исключительно государством, имеющим монополию на применение принуждения. Однако восприятие полиции и суда только как органов публичной власти является поверхностным, поскольку они участвуют также в социально-регулятивной деятельности. Зарождение полицейской и судебной функций происходит в социуме, так как они необходимы для обеспечения внутреннего порядка и безопасности, саморегулирования общественных отношений и наказания правонарушителей. Впрочем, с переходом от потестарного управления, где власть не отделена от социума, к публичному, представители которого по определению не участвуют в производственной деятельности, а только управляют и судят, правоохранительная функция монополизируется государством.

3

Возрождение в современной России института полиции является закономерным результатом, указывающим на высокий уровень ее институционального развития, желание сформировать адекватную современным реалиям систему правоохранительных органов. Россия накопила обширный опыт, связанный с функционированием полиции, который включает 200 лет досоветского периодаеесуществования[62,с.69].Появлениерегулярнойполиции произошло в середине второго десятилетия XVIII века, став одним из результатов деятельности Петра I, направленной на модернизацию общественных отношений.

В первоначальном этимологическом понимании словом «полиция», а также «политика» обозначали городские органы правопорядка в Афинском полисе, в сельской местности ее функции осуществляли представители общин и владетели земель. Та же логика проявилась в генезисе отечественной полиции, которая сначала возникла в Санкт-Петербурге и Москве, а затем в других крупных городах, где должный уровень правопорядка являлся условием социально-экономического и промышленного роста, и его достижение вверялось регулярным специализированным учреждениям, возглавляемым генерал-полицмейстером, обер-по- лицмейстером, полицмейстерами, городничими или военными комендантами. Однако на Дону до конца XVIII столетия ничего подобногонесуществовало,ивглазахроссийскогоправительства начальником«донскойполиции»выступалвойсковойатаман(глава Донского края).

Отсутствие регулярной полиции не означало, что ее функции среди казачества не реализовывались. Такая же закономерность наблюдалась и в Московском царстве допетровского периода, где правоохранительная деятельность осуществлялась различными органами исполнительной власти, обычно отягощенными еще и судебными делами, причем в каждой части страны имелась специфика, определявшаяся региональными особенностями развития российского законодательства. Эта специфика замедляла становление центрального аппарата правоохранительной системы, и создаваемые на местах ее органы по территориальной принадлежности подчинялись региональной власти.

4

С появлением Министерства внутренних дел России в 1802 году были созданы условия для унификации полицейской деятельности, но помимо этого ведомство обеспечивало целый спектр других задач [61, с. 24]. «Министерство внутренних дел» выступало антиподом «Министерству иностранных дел», в его компетенцию входили внутригосударственные дела за вычетом обязанностей еще шести появившихся министерств: военно-сухопутного, во- енно-морского, юстиции, финансов, коммерции и народного просвещения. Однако еще в первой половине XIX века выяснилось, что донская полиция на общих основаниях подчиняется не только МВД России, но и Военному министерству, так как состоит из чиновников и казаков, служащих по военному ведомству, и осуществляет правоохранительную деятельность в среде казачьего сословия. Это обстоятельство привело к тому, что МВД России при реализации своих полномочий на Дону вступало в сложные отношения с Военным министерством.

Данное учебное пособие выступает результатом аккумуляции

исерьезной проработки нескольких значимых в упомянутом контексте тем, что выражается в масштабном использовании и введении в научный оборот ряда историко-правовых актов, на основе которых происходило становление и развитие донской полиции и суда. Широкое использование формально-юридического подхода, наряду с конкретно-историческим методом, отличает пособие от уже существующих аналогичных работ по соответствующей тематике. В дополнение к тексту представлен ряд приложений, наглядно иллюстрирующих содержание учебного пособия в виде таблиц

исхем.

5

Глава 1 ЗарождеНие орГаНоВ праВопорядка

Зарождение донской полиции началось с направления на НижнийДонпредписанийглавыРоссийскогогосударстваовыполнении врегионеправоохранительнойфункциииустановлениизапретовна совершение определенных правонарушений. Так, в Войско Донское поступила царская грамота от 22 октября 1625 года, предлагавшая «унять воровских казаков», совершавших разбойные нападения на торговые корабли в низовьях Волги и Яика, а также в Каспийском море,«наказавпреступниковпосвоемусуду,какнаДонуповелось». НаосновеграмотыВойсковойкругв1627годуввел«крепкийзаказ» (строгий запрет): «От сего времени, впредь и навсегда, чтобы никто

сДона не ходил для воровства на Волгу; а ежели кто объявится на Дону, и тому быть казненному смертью…» [41, с. 61–62].

Известен пример отправки походного войска для борьбы

с«ворами, раскольниками и их пособниками» в 1688 году, когда с целью выявления староверов, их увещевания от заблуждений, привития истинного православия, приведения к присяге на верность царю и выдачи зачинщиков в Усть-Медведицкую округу был командирован атаман Осип Михайлов [102, с. 350]. Выполняя царскую волю, он применял карательные меры, вызвавшие бегство многих раскольников на Куму и в Кабарду. Проделанная работа была отмечена «похвальной грамотой донским атаманам и казакам» от 14 августа 1688 года, которая была помещена в Полном собрании законов Российской империи [74, собр. 1, т. 2, № 1310]. Этот правовой акт является первым достоверным упоминанием об осуществлении в крае правоохранительной деятельности.

«Крепкиезаказы»былиобязательныдляисполнения,вXVIIвеке они неоднократно устанавливались Войсковым кругом по различным деликтам, а виновные привлекались к наказанию, в первую очередь те, кто являлся в городки низовых казаков по разным причинам и был схвачен за участие в противоправной деятельности.

6

Чтобы рассеять «воровские ватаги», требовалось уничтожить места их пребывания, иногда целые городки в верховьях Дона, и для задержания правонарушителей, привлечения их к суду и осуждения требовалось собрать походное войско, что делалось только по решению Войскового круга. Возглавлять такие отряды назначались походные атаманы из числа войсковой старшины.

Однако уже в первой половине XVIII века старшины стали командировать даже без приданных сил, снабжая для подтверждения «сыскных полномочий» войсковой грамотой. «Нарочные старшины» находились в определенной местности Войска Донского, опираясь в организации правоохранительной деятельности на атаманов близлежащих станиц и местное казачество, осуществляя переписку с войсковым атаманом через «нарочных казаков». Так, например, «в 1737 году войсковой старшина Сидор Никифорович Себряков объявил казаку Евдокиму Сидорову, чтобы тот донес войсковому атаману, что в пустовых медведицких юртах объявились разбойники…» Себряков по своей «верной должности просил, дабы о поимке таковых, по сбору надлежащей команды, ему определено было и предложено войсковой грамотой руководство ею».

ПолучивтакоедонесениеотказакаСидорова,войсковойатаман Иван Фролов немедленно отправил Сидору Никифоровичу грамоту следующего содержания: «Предлагается сею нашей войсковою грамотой, чтоб ты с получении сей нашей грамоты для поимки разбойников со всех медведицких станиц хоть по сто и более числом конных и оружейных казаков из отставных или выростков годных собрал, и всякими мерами с оную командою старался оных разбойников переловить, и ту воровскую разбойничью партию искоренить. И что чинится, и учинено будет, и сколько числом будет с медведицких станиц, к себе для выше писанного соберешь, о том обо всем почасту рапортовать к нам в Черкасск неотлагательно. А чтобы в отправлении по требованию твоему из станиц казаков были послушны и отправляли бы без всякого замедления, о том при всем наша войсковая грамота, и как сия наша войсковая грамота тобою старшиною Себряковым получена будет, и тебе учинить по сей нашей грамоте непременно. Писано в Черкасске 11 июля 1737 года». Через некоторое время старшина Себряков докладывал в Черкасск: «…милостью

7

Божьей дело свое уже окончили, а впредь, если, где прослышу, хотя единого человека по силе предложенным вашим войсковым грамотамвпоимкетакихзлодеев,будусовсякойприлежностьюиметьстарание, дабы искоренить их до основания» [32, с. 37–38].

Таким образом, зарождение полиции в Донском казачьем войске происходило путем, несвойственным для других регионов, ведь этот край был и остается уникальным в историческом и культурном плане. Традиционный образ власти, имевший место в досоветский период, представлял собой социокультурный феномен, отличавшийся от иных примеров регионального администрирования. Базируясь на «обычаях казатчины», то есть казачье-круговом и атаманско-старшинском правлении, институт «нарочных старшин» широко применялся для поддержания правопорядка и оставался в неизменном виде вплоть до середины XVIII столетия.

§1.Нарочныепочередустаршиныисыскныестаршины

ВпервойполовинеXVIIIвекаВойскоДонскоеявлялосьсубъектомРоссийскойимперии,внутреннееуправлениевкоторомосуществлялось региональным правительством на основе обычного права казаков. Предметы ведения государства включали в себя вопросы взаимодействия войскового атамана с российским правительством, в том числе его назначение и смещение, нахождения казачьих полков в составе русской армии, а также борьбы с незаконной миграцией на Дон.

Общеимперскиеправовыеактынеявлялисьобязательнымидля исполнения, если в них прямо не устанавливалось, что они распространяютсянадонскихказаков.Однакоуровеньвлиянияроссийского законодательства на общественные отношения не являлся стабильным, колеблясь от сугубо диспозитивных форм до императивных, что выражалось в постепенном переходе от обычного права к письменному, оформленному в нормативных правовых актах, специально разработанных для Войска Донского. При этом российское правительство чтило казачью самобытность, нормативно-регулятивным проявлением чего выступала легализация обычного права, которое имело удивительную жизнеспособность, постепенно локализуясь

в неофициальной сфере: в нормах морали, этике и воспитании.

8

Доведение указов царя, Правительствующего сената и Военной коллегии, а также войсковых грамот до сведения станиц и жителей частновладельческих поселений (хуторов и слобод), надзор за их выполнением осуществлялся нарочными старшинами, для комплектования которых региональным правительством велся список очередности командирования на внутреннюю службу казачьей старшины.

Со времен Петра I проблеме бегства крепостных на Дон уделялось особое внимание, и для ее разрешения нарочные старшины стали назначаться региональным правительством практически на регулярной основе, получая в распоряжение небольшие казачьи команды из местных казаков и писарей. Так, черкасский протопоп Федор Олимпиев доносил, что «атаманы и старшины посылают в верхние городки… старшин во все городки разыскивать пришлых людей…» [107, с. 397]. К 1717 году «институт розыщиков», осуществлявших выявление и высылку беглых, а также выдачу «жилых и подорожных писем», былужесформирован,развиваясь втечение последующихдесяти-

летий [77, с. 171; 17, ф. 55, оп. 1, д. 1472, л. 55].

В 1743 году территория Войска Донского была разделена на шесть округов, и в каждый из них Войсковая канцелярия по представлению войскового атамана Данилы Ефремова направила «нарочного по череду старшину» на один-два года, снабдив особой инструкцией, «чтоб каждый при своих определенных местах приход беглых, всемирно наблюдая, предостерегал». Согласно инструкции войскового атамана, изложенной в войсковой грамоте от 18 января 1743 года и адресованной старшине Федору Кирсанову, в каждой станице Войска Донского избиралось по десять «отставных, такоже и служащих казаков добрых и поверенных людей», которые осуществляли «наиприлежнейшее смотрение, чтобы никто впредь беглых бурлаков, а особливо драгун, солдат, матросов, рекрут и прочих, без пашпортов шатающихся, не держалииловилибытаковыхбеглецов,кнамнемедленновколодкахотправляли под караулом, через станицы присылали». Далее задержанных преступников конвоировали в Новохоперскую крепость Воронежской губернии, а пристанища их уничтожались.

9

Чтоб «смотрители» прилежно выполняли «атаманскую инструкцию», с них были взяты «под страхом смертной казни подписки по особой форме», причем, в случае отправки кого-то на воинскую службу, станица выбирала другого «из достойных или служивых поверенных казаков». Списки с войсковой грамоты имелись в каждой станице в двух экземплярах (для атамана и смотрителей) [4, с. 26]. Так, нарочный по череду старшина Ларион Скасырский на рубеже 30–40-х годов «надсматривал» за казачьими юртами от МитякинскойстаницыдоЛуганской,ас1744годазанимался там же сыском беглых [44, с. 49].

Дислокация нарочных старшин, осуществлявших во вверенной округе сыск и высылку беглых, определялась традиционными географическими районами, охватывавшими поселения в бассейне Нижнего и Среднего Дона, а также его притоков Бузулука, Иловли, Медведицы, Северского Донца и Хопра с расположением резиденций в Каменской, Усть-Медведицкой, Урюпинской, Черкасской и других станицах [38, с. 101]. Нарочные выполняли обширный круг обязанностей, в своей деятельности руководствовались инструкциями войскового атамана, решениями Войсковой канцелярии и обычным правом. Постоянный документооборот привел к тому, что при каждом из них появилась канцелярия из грамотных и караульных казаков, в дальнейшем получившая название «Канцелярия старшиныпосыскубеглых»кактерриториальноепродолжениеВойсковой канцелярии. В результате в 50-х годах нарочные по череду старшины стали именоваться «сыскными старшинами» или «старшинами по сыску беглых», а функционирующие при них учреждения «Сыскными делами» или «Канцеляриями сыскных дел». Кроме разыскных и миграционных вопросов, круг подведомственных им делсталрасширяться,особеннопослевведенияв1763году«подушного семигривенного оклада» для местного неказачьего населения (донских черкас и великороссов).

Каждый сыскной старшина, назначавшийся Войсковой канцелярией из числа войсковых старшин или походных есаулов, проживал в одной из станиц округа в специально построенном деревянном «войсковом дворе» с острогом, и если резиденция передислоцировалась в другую станицу, то постройка разбиралась и

10