Небратенко Г.Г. История донской полиции и суда. Ч. 1

чиновников, сотников и хотунных приказных, и по выявленным злоупотреблениям под его личным контролем производилось следствие в соответствие с законодательством Российской империи. Результаты выезда безотлагательно докладывались Калмыцкому и Войсковому правлениям, а также войсковому наказному атаману, который также обязывался посещать «донских юртовых калмыков», равно как и прочие округа Земли Войска Донского.

Заседатели от донских чиновников непосредственно подчинялись судье и заведовали определенной частью Калмыцкого кочевья, разделенного для «удобнейшего надзора» на две половины, курсируя по обслуживаемой территории и производя расследование по уголовным делам. Отсутствие судьи и «разъездных заседателей» в Правлении не парализовывало его работу, и делопроизводство велось имеющимися в наличии силами. Калмыцкие депутаты избирались «сотнями» по правилам, определенным в станицах для баллотировки в «окружные начальства» заседателей от казаков. Депутаты находились при судье, причем один представлял «почетных старейшин» и рассматривал гражданские иски и тяжбы, а другой избирался от ламаистского духовенства для преследования за деликты против веры и семьи, например, возникшие между мужем и женой, родителями и детьми и прочие. Кроме того, депутат от духовенства привлекался к рассмотрению дел, когда доказательств оказывалось недостаточно или они были неочевидными, прибегая в таком случае к «убеждению совести».

Члены Калмыцкого правления рассматривали уголовные дела коллегиально, делопроизводство обеспечивалось секретарем и писарями, а для судоговорения привлекался переводчик, обязательно в присутствии «сотника» или «хотунного приказного», в ведомстве которогосовершенопреступление.Вслучае«неправильногоилинеполногоследствия»приказномудозволялосьзаявлять«протесты», а при их игнорировании – подавать «жалобу» войсковому наказному атаману или Войсковому правлению. Караульные казаки несли в Калмыцком правлении внутреннюю службу взамен полковой.

Рядовые ойраты по родовому признаку распределялись в кочевье по сотням, где каждые три года избирался сотник и два

71

его помощника из «благонадежных калмыков» на правах «станичных судей». Хотуны, составлявшие сотни, также каждые три года избирали себе хотунных приказных, которые вместе с сотниками обязывались незамедлительно и в точности исполнять распоряжения и предписания Калмыцкого правления, доводя их до сведения местного населения на «сотенных сборах». Кандидатуры калмыков, избранных сотниками и помощниками сотников, в дальнейшем рассматривались в Калмыцком правлении, письменно готовившем по ним собственное «мнение», а затем подлежали утверждению войсковым наказным атаманом. Между тем хотунные приказные назначались Правлением самостоятельно, и во всех случаях предпочтение отдавалось людям честным, здравомыслящим, опытным и преимущественно из «стариков». В то же время лиц, признанных администрацией недостойными для выполнения этих должностей, предлагалось безотлагательно переизбирать, при этом приветствовалась пролонгация деятельности «калмыцких начальников», доказавших свою профессиональную состоятельность, на последующий срок (приложение № 11).

К полицейским функциям «калмыцких сотников» относилось наблюдение за работой хотунных приказных и благосостоянием вверенной сотни, при этом все, что считалось полезным и нужным, предлагалось к рассмотрению на «сотенных сборах». Наблюдая за благосостоянием калмыков, сотник за неоднократное совершение проступков, выраженных в «буйстве, пьянстве или самовольной отлучке», представлял виновных на «суд сотенного сбора». Хотунные же приказные рассматривались как «старшие члены семейства, имеющие ближайший надзор за правопорядком и попечение о благосостоянии вверенных людей», имели право любого подчиненного им калмыка порочного поведения или замеченного в «краже и хищничестве» взять под стражу и представить сотнику, делая «словестное донесение». За менее значительные проступки, требующие «точнейшего исследования», приказный уполномочивался применять «меры домашнего исправления», но об этом требовалось сделать доклад «сотенному начальнику» [74, собр. 2, т. 10, № 8163].

72

К общим обязанностям сотников и хотунных приказных относилось «неослабное наблюдение в полной мере» за порядком, благочинием и спокойствием, чтобы в кибитках не давали пристанища «беглым, беспаспортным и подозрительным людям, тем более скрывающимся от властей». Рядом с кибитками и поблизости требовалось соблюдать чистоту и порядок, являющиеся «главными средствами сохранения народного здравия». Больных следовало незамедлительно лечить, приглашая «окружного врача», держа отдельно от здоровых, особенно «одержимых прилипчивыми и эпидемическими болезнями». Схожие меры следовало применять

вслучае падежа скота. «Бедным калмыкам», пострадавшим от пожара, свирепствовавшей эпизоотии и от других несчастных случаев, Калмыцкое правление из войсковых сумм выдавало пособие по «свидетельству сотенных обществ на полном сборе». В случае «несправедливости свидетельства» виновный в этом сотник подвергался отрешению от должности, и если средства были уже потрачены, то сумма нанесенного ущерба уравнительно взыскивались со всех калмыков, участвовавших в сотенном сборе.

Сотники и приказные обязывались следить, чтобы «обманщики, исторгающие у простодушных калмыков имущество под разными лживыми видами, были преследуемы силой закона как лихоимцы», а калмыки «не проводили время в праздности, употребляя его к труду по своему хозяйству». Замеченные

вразвратной жизни и расточительстве, вредных для семейства, на сборе сотенного общества ограничивались в дееспособности. По отношению к ним «выносился приговор о взятии имущества

вприсмотр с докладом сотника Калмыцкому правлению», которое через «разъездного заседателя» удостоверялось в справедливости вынесенного решения, предписывая передать имущество «развратного калмыка» под надзор «избранных обществом благонадежных людей». Кроме того, сотник и хотунный приказный, в чьем ведении находилось ограничиваемое в правах лицо, обязывались вести надзор за сохранностью соответствующего имущества.

Отдельно определялось, что никто не должен отлучаться за пределыкочевьябезуведомленияприказногоилисотника,ноесли вовремя не успевал сделать этого, то обязывался сообщить по при-

73

езду с «показанием, где именно и сколько времени пробыл». Впрочем,нисотники,ниприказныенемоглизадерживатьподчиненных имкалмыков«приотлучкеизкочевьяпоихнуждам»,еслинебыло на то законных оснований, и запрещалось даже расспрашивать о причинах отлучки, исключая случаи подозрения в совершении преступления. Однако с целью миграционного контроля «хотунные» не реже трех раз в неделю осуществляли осмотр вверенных кибитокидокладывалисотникуоботлучившихся,апоследнийвел «верную записку» и при необходимости был готов представить ее членам Калмыцкого правления. Приказные же, скрывавшие сведения о расходе личного состава, отрешались от должности.

Калмыки, двукратно не объявившие о времени и причинах своей отлучки, по усмотрению сотенного общества подлежали наказанию на его сборе, а троекратная «утайка отлучки» влекла командирование без очереди на полковую службу, даже если не была связана с совершением преступления. В случае же его совершения виновный доставлялся сотнику, а затем к заседателю от чиновников (во время его разъезда по кочевью) или под караулом препровождался в Калмыцкое правление. Заседатель проводил осмотр места преступления, собирал иные доказательства и отправлял подозреваемых лиц в Правление (если это не было произведено сотником). В случае совершения преступления за пределами кочевья, с лицом, пойманным на месте его совершения, поступали «по закону» без учета калмыцких обычаев [74, собр. 2, т. 10, № 8163, с. 159]. Согласно указу от 12 марта 1846 года была произведена передислокация сотен калмыцкого кочевья на новые места в северной части Задонских степей, а южная была отведена под довольствия табунов донских частных коннозаводчиков [74, собр. 2, т. 21, № 19820]. В 1847 году Нижний улус, прежде располагавшийся в Западной части Задонья, был переведен на северСальскихстепеней,чтосделалорасположениедонскихкалмыков более компактным [101, с. 180].

74

Глава 3 формироВаНие доНской полиции

В пореформеННый период

(1867–1901 годы)

В 60–70-х годах XIX века в России проводились реформы, затронувшие все стороны жизнедеятельности государства и общества, и в правоохранительной сфере основополагающим актом стали «Временные правила об устройстве полиции в городах и уездах губерний, по общему учреждению управляемых» от 25 декабря 1862 года [74, собр. 2, т. 37, № 39087]. Документ разрабатывался МВД России совместно с Минюстом, и после его вступления в силу «…функционировала полиция губерний, по “Общему учреждению” управляемых, что же касается полиции Царства Польского, округов Войска Донского, Восточной и Западной Сибири, то она организовывалась на основании особых законодательных актов» [95, с. 29]. В Земле Войска Донского,находящейся в ведении Военного министерства, такими актами стали «Правила об устройстве полиции города Новочеркасска» от 31 октября 1867 года [74, собр. 2, т. 42, № 45119] и «Временные правила об устройстве полиции в округах Войска Донского» от 5 декабря 1867 года [74, собр. 2, т. 42, № 45242].

Нормотворчество осуществлялось Временным комитетом, учрежденным в начале 1867 года при Войсковом правлении по ходатайству главы края, направленному в адрес Военного министра. Возглавил комитет генерал-майор Сигизмунд Пилсудский, состоявший в распоряжении войскового наказного атамана Александра Потапова. Последний в письме генералу отмечал: «ввиду участившихся в последнее время случаев воровства в городе поручаю Вашему превосходительству войти в подробное рассмотрение состояния Новочеркасской полиции, знания и выполнения всеми чинами ее своих обязанностей, также осмотрите пожарную команду, тюрьму и все помещения, занимаемые полицией, и обо всем Мне доносите со своими соображениями». В состав Временного комитета вошли: личный адъютант генерала Пилсудского есаул Леонтьев, полицмейстер Новочеркасска, войсковой стряпчий граждан-

75

скихделсотникСальников(поназначениювойсковогопрокурора), частный пристав войсковой старшина Владимиров (по назначению полицмейстера) и полномочный представитель Общества донских торговых казаков [17, ф. 46, оп. 1, д. 801, л. 1–2].

Первоначально, как и предполагалось, было проведено инспектирование полиции, а затем разработка на основе Временных правил 1862 года законопроекта, штатного расписания и должностных обязанностей. В рапорте Сигизмунда Пилсудского от 26 января 1867 года, поданном атаману, говорилось, что «в Новочеркасской полиции комплектование полицейской команды осуществляется казаками внутренней службы, по возрасту или здоровью неспособными к полевой службе, сроком на один и два года. Казаки чаще всего поступают из отдаленных станиц и не знакомы с полицейской службой и жителями города. Часть этих служителей по болезни, старости и даже по неблагонадежности очень скоро заменяется новыми казаками. Скудное содержание чинов полиции при отсутствии дополнительного дохода делает службу

вполиции невозможной. Должностные инструкции почти никто не знает, и поэтому они выполняют несвойственные им обязанности. Ввиду недостаточного количества канцелярских служащих и небольшого денежного содержания следственная часть работает неудовлетворительно. Полицейское городское управление, частные управления и пожарная команда находятся в тесных ветхих зданиях, требуются новые помещения для их размещения. Денежных средств на обмундирование полицейских казаков выделяется мало, и некоторые из них экипированы неудовлетворительно. Пожарная команда находится в хорошем состоянии, но нуждается

вдополнительном финансировании и увеличении штата. Острог весьма в хорошем состоянии» [63, с. 89–90].

Ксередине весны Временный комитет реализовал поставленные перед ним задачи, прекратив свою работу, причем подготовленный законопроект поступил на обсуждение Войскового правления, а 21 апреля 1867 года – Военного министерства, и после необходимых доработок он был утвержден в октябре главой государства [17, ф. 46, оп. 1, д. 801, л. 77 об–78]. Впрочем, еще до этого 10 марта 1867 года были внесены правки в работу пожар-

76

ной команды Новочеркасска и смотрителя войскового острога,

аквартальные надзиратели переименовывались в «помощников частных приставов», которых предусматривалось в каждой полицейской части по два человека, при этом помощники квартальных надзирателей из урядников и казаков упразднялись. Конная команда из десяти урядников и двадцати четырех казаков ввиду дороговизны также распускалась, но по мере необходимости по приказу войскового наказного атамана заменялась чинами учебного полка Новочеркасска. Присутствие на Новочеркасском рынке двух урядников и двух казаков отменялось. Начальник пожарной части по должностному положению приравнивался к секретарю полицейского управления, его помощник – к повытчику, бранд- мейстер–кстаршемуписарю,помощникбрандмейстера–к младшему писарю. Смотритель войскового острога приравнивался к помощнику частного пристава, при нем состояли два караульных офицера с повытчиком, писарем острога и младшими писарями острога [17, ф. 46, оп. 1, д. 801, л. 1–2].

Междутемновоеустройствоокружнойполицииутверждалось в декабре 1867 года, также став результатом деятельности «особого комитета», состоявшего при Войсковом правлении. «Временный характер» Положения, направленного атаману представлением Военного министра от 19 декабря 1867 года [17, ф. 46, оп. 1, д. 888, л. 1], предопределялся дальнейшей перспективой распространения на Донской край «общероссийских правил губернской и уездной полиции», после чего войсковой наказной атаман обязывался обратиться «с особым представлением в законодательном порядке» о введении «постоянных правил» для донской полиции.

ВтомжегодубылоутвержденомнениеГосударственногосовета«ОбустройственаГрушевскомрудникевЗемлеВойскаДонского горного поселения и о штате полицейского управления на означенном руднике» от 3/9 сентября 1867 года [74, собр. 2, т. 42, № 45000],

атакже положение Военного совета «О введении в Войске Донском вольнонаемной лесной стражи для охранения войсковых лесов» от 5 декабря 1867 года, применявшееся в качестве временной меры утверждения «законопроекта о лесах Войска Донского» [74, собр. 2, т. 42, № 45244; 17, ф. 301, оп. 7, д. 5085, л. 9].

77

Таким образом, в 1867 году были созданы условия для перехода донской полиции к новым формам и методам работы.

Одновременно с реформой полиции Новочеркасска в российском правительстве шли дебаты о предоставлении крупным окружным станицам Земли Войска Донского статуса города: «В 1867 году рассматривался вопрос об учреждении Урюпинска, Каменска и др., образовании на месте станицы Гниловской торгового поселения Танаис» [36, с. 278]. Однако Временный комитет, созданный в Новочеркасске для рассмотрения вопроса о необходимости реализации на Дону городской реформы, в 1871 году высказался против учреждения новых городов, а также распространения на Новочеркасск городской реформы. Впрочем, в городе появился «Комитет по управлению городом Новочеркасском», в состав которого входил полицмейстер,новопросымуниципальногоблагоустройствавосновном уже отделили от функций обеспечения правопорядка.

В 1870 году Войсковое правление было преобразовано в Областное правление, и оно периодически проводило «ревизии» (инспекторские проверки) работы Новочеркасского городского полицейского управления, Калмыцкого правления, Управления частного коннозаводства, а также окружных полицейских управлений. «Чиновникиправленияпогражданскойчасти»(ревизоры)изучали жалобы, общее состояние криминогенной обстановки, количество нерешенных дел (в том числе уголовных), состояние их сохранности, а также архивную работу, организацию взаимодействия с соседними органами правопорядка, состояние пригодности служебных помещений. Отдельно оценивалось наличие и достаточность нормативных актов, определявших правовой статус полиции, ведениекнигвходящейиисходящейдокументации,кадровоеиматериальное обеспечение, организация службы по охране арестантов окружного острога [17, ф. 301, оп. 8, д. 2633, л. 70].

Задержка на пять лет в проведении полицейской реформы была связана с более благоприятной ситуацией в Земле Войска Донского, чем во многих регионах Российской империи, ведь основную часть населения составляло казачество, правовой статус которого по сравнению с «пролетарскими сословиями» представлялся привилегированным и существенно не изменялся. Маргина-

78

лизация казачества не происходила, потому что значимая часть земель оставалась войсковой или станичной, а общинная собственность без согласия станичников в пользу донского крестьянства не отчуждалась. В то же время в результате проведения крестьянской реформы бывшие крепостные стали откупать земли у помещиков и станичных обществ, и вдали от казачьих поселений на войсковых откупных землях и бывших срочных помещичьих участках образовались небольшие хутора, первоначально состоящие из нескольких землянок с пристройками для скота и инвентаря. В таких условиях трудились и организовывали быт крестьяне, среди которых проживали и обезземеленные работники, при этом станичные правления в отношении отдаленных хуторов и слобод в плане организации там должного общественного порядка все спускали на самотек, и поэтому среди земледельцев встречались «беспаспортные и воровской люд», нередко промышлявший во-

ровством [17, ф. 46, оп. 1, д. 1212. л. 3–4].

§1. становление промышленной полиции на дону

ВXIX столетии Российская империя вступила в эпоху капитализма с характерной для него урбанистической тенденцией, что сказалось на структуре правоохранительной деятельности, которая прежде осуществлялась в городской и сельской местности, а теперь и на рудниках, транспорте, заводах и фабриках с прилегающей к ним территорией и поселениями. «Горная полиция действовала в горнодобывающих районах и на государственных предприятиях, подчиняясь непосредственно управляющему рудником,

ана частных – представителю государства – берг-инспектору. Для непосредственного руководства горнозаводской полицией управляющий рудником или берг-инспектор назначал полицмейстера, действовавшего в поселках при рудниках. В “округах” же, то есть в близлежащих деревнях и селах, назначался так называемый “горный исправник”, являвшийся членом нижнего земского суда, в котором находилось горнодобывающее предприятие. На ряде крупных военных заводов, по примеру Тульских оружейных,

79

также создавалась своя полиция, управлявшаяся полицмейстером, подчиненным директору предприятия» [69, с. 145].

В Донском крае зарождение «промышленной полиции» происходило в районах залегания и добычи природной соли и каменного угля, где также возникали старательские поселения, требующие внимания со стороны властей. «В первых десятилетиях XVIII века донские казаки оружием отбили у неприятелей своих Задонскую степь до Манычских озер и в награду подвигов своих получили от государя во владение те озера. Им предоставлено было право довольствоваться с Манычских озер солью свободно, «но с волжскими казаками не ссужаться, и великорусским людям

вотвод не отпускать, равно и самим донским казакам в великорусские города тайно мимо казны вывозу и продажи отнюдь не чинить под жестоким штрафом…» [85, с. 83–84]. Контроль добычи и вывоза соли, соблюдение порядка среди старателей (ломщиков) и сбор с них натурального налога осуществлялся назначенным Войсковой канцелярий «смотрителем Манычских соляных озер». При нем состояли писарь и конная команда из восьми казаков, используемых «для разъезда и караула при соляных буграх», а с 1836 года она, помимо помощника смотрителя, включала двух урядников и двадцать казаков [63, с. 119].

Разработка Донецкого каменноугольного месторождения началась несколько позже соледобычи, но сразу после запуска

в1795 году Луганского чугуноплавильного завода: сначала в 1797 году близ Гундоровской станицы, а до 1806 года в низовьях Северского Донца и Миуса было обнаружено еще девять перспективных участков, в следующем году неподалеку от Грушевской станицы Аксайского (Черкасского) округа открыли крупный рудник, давший название всему месторождению. Первоначально эти участки находились в общественной собственности, но Положение 1835 года предписывало отчуждение антрацитных участков из станичных юртов и их передачу в долгосрочную арену (на откуп) донским чиновникам, а представители иных сословий не имели права на каменноугольный промысел. «В Донском Войске производилась только частная горнопромышленная добыча угля на землях, находившихся в общественном владении» [71, с. 23–24].

80