Небратенко Г.Г. История древнего казачьего права. Ч. 1

Глава 2 стадии сУдебНоГо процесса

Порядок отправления правосудия в обычном праве не устанавливался, вырабатываясь вербально-символической практикой разрешения казусов, в общих чертах воспроизводимой поколениями участников судебного процесса. Формальных требований об обязательности следования сложившемуся порядку судопроизводства не существовало, но он в целом соблюдался, с некоторыми изъятиями, которые не влияли на легитимность судебных решений. Вербальное закрепление юридически значимых процедур допускало возможность отступления от их содержания, так как память и воля позволяла различные трактовки, двусмысленность и даже противоречия в восприятии одних и тех же событий и фактов417.

Судебный процесс у донских казаков состоял из досудебного оглашения дела и розыска, судебного разбирательства, вынесения судебного решения и исполнения приговора. Между стадиями допускались хронологические разрывы, исключая случаи, когда процесс происходил в чрезвычайных обстоятельствах, например, в походе за пределами Войска Донского, и правонарушения рассматривались скорым порядком. Достаточно сомнительно строгое соблюдение этапов процесса по преступлениям, когда виновное лицо было застигнуто на месте совершения противоправного деяния, а суд был скорым и неотвратимым. Фактовым делам наоборот сопутствовала неспешность, а тяжебные могли тянуться месяцами, особенно связанные с межевыми спорами. Для рассмотрения земельных споров естественным образом была выработана особая процедура, стоявшая особняком от большинства прочих судебных дел.

§ 1. досудебное оглашение дела и розыск

Для возбуждения судебного процесса по тяжбам и обидам лицо обращалось к атаману, старшине или старику, а в некоторых случаях – публично в казачий круг, оглашая факт конфликта или

417 См.: Куксенко Е. И. Эволюция обычного права донских казаков: дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005. С. 46.

211

правонарушения, и после этого звали «обидчика» и свидетелей, если же кто-то из них отсутствовал, то на поиски направляли есаула или нарочных казаков. В делах, имевших частных характер, розыском занималась заинтересованная сторона418, «что касается досудебной расправы, то, не имея письменных законов и никаких точных постановлений, казаки вместо оных управлялись обычаями, старыми поверьями, на совести и здравом смысле основанными…»419.

При наличии всех сторон тяжебные дела и обиды частного характера могли прекращаться в досудебном порядке по причине примирения, к которому стремились представители потестарной власти. В случае безрезультатности предварительных переговоров мировщики инициировали официальное рассмотрение дела, вкратце раскрывая его содержание. По преступлениям, явно выходящим за пределы частного обвинения, возможности примирения не использовались, и потерпевшая сторона официально обличала виновную, при этом предъявляя свои доводы. В преступлениях, посягавших на интересы казачества, потерпевшую сторону представляли атаманы, которые, узнав о совершении такого деяния, производили «словесный розыск», то есть опрос свидетелей, приняв меры к установлению событий дела и задержанию виновных. От имени Войска Донского преследование преступников организовывал войсковой атаман или прочие старшины, а от имени казачьих городков – их атаманы. Доставление задержанных осуществлял есаул, старшины или нарочные казаки. Обычно на виновных указывали пострадавшие, очевидцы или иные осведомленные лица, и подозреваемого задерживали, доставляя в указанное место.

Досудебное задержание подозреваемых лиц осуществлялось по делам о правонарушениях, не позволявших дальнейшего совместного общежития, грозя самосудом, и часто производилось потерпевшей стороной вместе с очевидцами, а по проступкам и тяжбам ограничение свободы не осуществлялось. До непосред-

418См.: Фалалеев А. В. Указ. соч. С. 407–408.

419Броневский В. Указ. соч. Ч. 2. С. 46.

212

ственного отправления правосудия задержанные лица обычно находились на торговой площади или в одном из общественных сооружений, но из-за отсутствия надлежащих условий содержания обличаемых суд и расправа грозила оказаться достаточно скорой (в пределах одних суток), или же задержанный по распоряжению местного атамана конвоировался в столицу Донского края для рассмотрения дела по войсковому праву, что нередко уберегало его от самосуда. Фактическое предъявление обвинения по тяжким преступлениям осуществлялось после доставления к атаману, который самолично или при участии старшины или уважаемых стариков допрашивал задержанного и принимал решение о созыве казачьего круга, и на этом стадия досудебного оглашения дела и розыска завершалась.

§ 2. судебное разбирательство

Судебное разбирательство начиналось с обращения к собравшимся казакам о необходимости рассмотрения непосредственного дела, а если это был «Суд заказчиков», то к войсковым старшинам. Жалобщик снимал шапку и отдавал ее старику или старшине, который, посчитав жалобу достойной рассмотрения, поднимал ее на посохе, что означало призыв к вниманию и справедливости420. Если предлагаемый к обсуждению вопрос являлся причиной сбора казаков, то он тут же рассматривался по существу. Вызовы в суд очевидцев из числа казаков обычно были нецелесообразны, так как участие в казачьем круге было прямой обязанностью донцов. Специально приглашались лишь представители неказачьего населения Дона и иноземцы, для которых присутствие в казачьем круге в обычных случаях было заказано.

После объявления всем собравшимся причины сбора начиналось рассмотрение дела. Если предлагаемый вопрос не являлся основным, то его обсуждение зависело от мнения казачества, которое вполне могло и отказаться от рассмотрения дела, предлагая

420 См.: Астапенко Г. Д. Указ. соч. С. 78.

213

перенести его в «Суд заказчиков». Причины отказа определялись в казуальном порядке, например, когда дело давнишнее и требует детального рассмотрения или ранее уже рассматривалось, или стороны по нему уже мирились, или спрашивать не с кого, или малозначительное, или вообще несущественное. Одновременно допускалось прекращение разбирательства, достигавшееся примирением сторон, деятельным раскаянием и взятием на поруки уважаемыми казаками, а также вследствие непричастности обличаемого или тяжущегося лица к указанному делу. Хотя, если оно доходило до общенародного рассмотрения по существу, то обычно заканчивалось вынесением приговора.

Для выявления истины по очереди выходили стороны процесса, очевидцы и прочие лица, но при рассмотрении преступлений кроме потерпевшего требовалось участие в обвинении еще нескольких лиц, которые рассказывали о преступлении, излагали его обстоятельства, и после этого призывали обличаемого, допрашивали, приговаривая к наказанию, если вина была очевидна421. Бездоказательные обвинения также принимались к рассмотрению и тогда старались уличить подсудимого «окольными путями», решая дела «по внутреннему убеждению, голосу совести, глядя на человека, сообразно обстоятельствам»422. Хотя фактическое присутствие ответной стороны при осуществлении судопроизводства не всегда являлось обязательным условием для рассмотрения дела по существу. Во время отправления судопроизводства есаул следил за порядком, воздействуя на нарушителей голосом или насекой. «За нарушение приличия и оскорбление святости круга каждый из граждан тут же мог быть наказан находившимся в руках есаула жезлом (есаул никогда не выпускал жезл из рук) или атаманскою насекою»423, а некоторых буйных с позором изгоняли из собрания.

421См.: Золотых В. В. Указ. соч. С. 37.

422Краснов С. Ю. Судебные доказательства и способы их получения по обычному праву донских казаков во второй половине XIX века С. 51.

423Труды Областного Войска Донского статистического комитета...

С.141–142.

214

Как видно из вышеизложенного, судебный процесс у донских казаков носил архаичный характер, так как не было ни профильных судебных органов, ни позитивного права, позволяющего обеспечить справедливость и законность принимаемых решений. Поэтому к обстоятельствам, подлежащим доказыванию, относилось банальное установление виновности по правонарушениям или призвание к ответу по тяжбам. Рассмотрением иных обстоятельств атаманы, старшины и казаки себя не утруждали и не имели такой возможности из-за низкого уровня юридической техники обычного права, указывая на то, что назначением судебного процесса являлось водворение порядка и спокойствия, а не установление объективной истины. В условиях недостаточности доказательств использовалось субъективное вменение, когда достоверность показаний могла заменяться присягой участников процесса или поручительством, а их основательность базировалась на добром имени и хорошем нраве присягающего или поручающегося.

Гражданское производство, как и прежде, растягивалось на более длительный период, происходя в станицах, в канцеляриях сыскных дел или в Гражданской экспедиции Войсковой канцелярии. Исключение составляли станичные круги, в которых рассмотрение тяжб шло без лишних формальностей. «Тяжебщик» обращался с просьбой рассмотреть его дело, и если оно принималось к производству, то старики рассматривали и выносили свое решение, а атаман назначал время организации общего сбора казаков для его утверждения. Когда доказательная база оказывалась недостаточной, могли принять решение о хранении предмета спора у одной из сторон, например, по делу о самовольном засеве чужого поля одной из сторон поручили снять урожай, чтобы он не пропал, но не распахивать землю до окончания разбирательства424. Между тем формализация производства наметилась и в станицах, в которых для осуществления делопроизводства в конце XVIII века стали повсеместно появляться писари.

424 См.: Чемякин Е. А. Указ. соч. С. 124–127.

215

По преступлениям досудебное «замирение», как и прежде, было практически невозможно, а задержание преступников осуществлялось нарочными или сыскными старшинами, станичными атаманами, а также заинтересованными лицами. Канцелярии собирали надлежащие доказательства и отправляли их вместе с колодниками в Войсковую канцелярию для осуществления судопроизводства, поручаемого Уголовной экспедиции, которая выносила приговор, утверждаемый собранием старшин во главе с атаманом или даже Военной коллегией.

Наставление сыскным начальникам от 21.09.1797 предписывало немедленное рассмотрение криминальных и других важных дел, в том числе поземельных, причем на основе законодательства. Особенно четко данное требование соблюдалось, если в рамках расследования уголовного дела в остроге содержались колодники. По направленным из Войсковой канцелярии предписаниям, «касающимся пользы службы и государственных интересов», приступать к их исполнению требовалось в течение трех дней и по завершению немедленно докладывать. По тяжебным делам устанавливалось скорое и правильное словесное разбирательство, показывающее «обиженным должное и безволокитное удовольствие» в срок не более восьми дней. Проступки донских чиновников немедленно передавались в Войсковую канцелярию без производства дознания.

«Изловленных преступников» предписывалось допрашивать, выясняя время, место, обстоятельства преступления «сколько можно яснее, доводя подсудимых увещеванием и околичностями до показания истины». За всеми проходившими по делу «оговорными людьми», названными на допросе, посылался караул. Всех задержанных опрашивали порознь, а потом устраивали очную ставку, именовавшуюся у донских казаков «сведение на лицо или выведение на личную ставку»425. О подозреваемых в преступлении и свидетелях, называвшихся «касательными», требовалось получить информацию с места жительства, а «по открытию всех обстоятельств, потребных по делу, чиня как можно скорее без малей-

425 Большой толковый словарь донского казачества... С. 265–266.

216

шего недостатка следствию» в Войсковую канцелярию присылать рапорта.

Изобличенных в преступлении в сыскном начальстве «смотря по вине заковывали в железо или колодки и держали под крепкой стражей» для дальнейшего решения судьбы, а затем конвоировали вместе с собранными материалами в Войсковую канцелярию426, но с 1799 года конвоирование на расстояние свыше 300 верст было запрещено, и в Черкасск отправлялись лишь материалы уголовного дела, а «колодники» дожидались приговора в окружных острогах427. Лиц, признавших свою вину, раскаявшихся и «сговорных», как говорилось в Наставлении от 21.09.1797, можно было по «разным касательствам» до вынесения приговора из острога «отдавать в станицы на верные поруки», но если таких просьб не поступало, то их задерживали «до резолюции под караулом» в сыскном начальстве428.

По нетяжким правонарушениям наказание выносилось непосредственно в сыскных начальствах, и если проступок совершался станичным атаманом или выборным стариком, то их в качестве меры пресечения содержали под домашним арестом. По гражданским делам сыскные начальства рассматривали жалобы на решения станичных судов подведомственных поселений на сумму исковых требований, не превышающую 50 рублей. Ведь в соответствии с сенатским указом от 06.11.1797 ведению «общего станичного сбора» подлежали тяжебные дела на сумму не более 50 рублей, исковые требования ее превышающие предъявлялись в сыскное начальство, но в ноябре 1800 года им было дозволено рассматривать дела на сумму не более 200 рублей429. Более значительные тяжбы подлежали ведению Войсковой канцелярии, рассматривавшей также жалобы на судебные решения сыскных начальств. Если же истец и там не находил судебного удовлетворе-

426См.: Золотых В. В. Указ. соч. С. 87.

427См.: Государственный архив Ростовской области. Ф. 339. Оп. 1.

Д.178. Л. 4-4 об.

428См.: Небратенко Г. Г. Судебно-процессуальные отношения в традиционном обществе донских казаков. С. 84–85.

429См.: Государственный архив Ростовской области. Ф. 339. Оп. 1. Д. 582. Л. 3-3 об, 4.

217

ния, то мог обратиться в Войсковую канцелярию, получив на руки копии материалов дела, и отправлялся в Черкасск. Иски в вышестоящую инстанцию, минуя нижестоящую, воспрещались, и при подаче жалобы требовалась копия судебного решения, исключая жителей удаленных станиц, от которых во избежание волокиты жалобы принимали без копий.

§ 3. вынесение судебного решения и исполнение приговора

Первоначально приговоры на территории Войска Донского выносились всем казачеством, участвующим в общенародном собрании, а за пределами края – атаманами, при этом итоговые решения приводились в исполнение незамедлительно. «Судебная процедура была упрощенной и скорой: обвиняемого доставляли

вКруг; предъявляли ему обвинение; оглашали приговор и немедленно, если это было возможно, исполняли его. Судя по материалам того времени, войсковой суд был жесток. Особую жестокость ему придавало немедленное и неотвратимое приведение приговора в исполнение»430.

Однако, прежде чем утвердить и исполнить приговор, происходило его обсуждение, где каждый мог выйти в центр майдана, высказать свое мнение по рассматриваемому делу и предложить другой вариант, при этом казачество отвечало на прозвучавшее мнение громогласным «любо!» или «не любо!». Высказывание последующих предложений осуществлялась с учетом ранее провозглашенных и продолжалось до достижения «общей правды», то есть общего мнения, и даже после долгих споров старались прийти к консенсусу. Затем атаман еще раз обращался: «А любо ли Вам, атаманы-молод- цы...?» – и излагал суть итогового приговора. Громогласное «Любо!» и атаманское «Так тому и бывать!» означали вступление приговора

всилу. Обоснованность таких решений зависела от воли и настроения толпы, поэтому никто не гарантировал справедливости, но, с другой стороны, этот факт имел превентивное значение.

Вне зависимости от личных качеств, заслуг, званий и занимаемых постов в судебном процессе голоса всех участников собра-

430 Донские казаки в прошлом и настоящем... С. 62.

218

ния имели одинаковую силу. Одному только войсковому атаману предоставлялось право председательствовать, направляя рассмотрение дел в конструктивное русло и обеспечивая выполнение приговора, а в станицах эту роль выполняли старики. На взгляд современника, практически невозможно отличить единогласное решение от мнения подавляющего большинства, так как поименно в толпе никого не спрашивали и голосов не считали. Если предложенное решение одобрялось многими, а возражающих не было, то эти факты принимались как согласованное коллективное мнение. Не многие несогласные решались выступить против решительного большинства, а последнее считало себя вправе заставить присоединиться колеблющихся к одобряемому варианту судебного решения. Но как только у присутствующих возникало разногласие, то никакого постановления не было возможности достичь до тех пор, пока разногласие так или иначе не устранялось. При этом меньшинство вовсе не считалось обязанным подчиняться мнению большинства и даже могло добиться принятия своего предложения431.

В случае отсутствия на суде «обличаемого» приговор мог быть вынесен заочно, а его приведение в исполнение откладывалось, особенно, если выяснялось, что виновным являлось «третье лицо». Длительным розыском никто не занимался, и если не удавалось достичь задуманного сразу, то поиски «обидчика» прекращались. Однако в связи с тем, что судебное разбирательство осуществлялось на всенародном круге, то «пенных» казаков знали все, в быту устно передавая вести друг другу. Этот факт делал наказание в Войске Донском практически неотвратимым, склоняя «воровских казаков» к необходимости скрываться от народного возмездия. При рассмотрении фактовых дел с невыясненным субъектом преступления выявление виновных могло вообще не осуществляться, при этом производилось установление «крепкого заказа» на совершение каких-либо действий в последующем.

Приговоры по обидам могли быть как обвинительные, так и оправдательные, сразу же вступали в силу, безотлагательно при-

431 См.: Дьяконов М. А. Очерки древнего общественного и государственного строя Древней Руси. СПб., 2005. С. 105, 106.

219

водясь в исполнение, как и решения по тяжбам, что не исключало возможности их обжалования. За выполнение судебных решений в пределах своей компетенции были ответственны атаманы всех уровней, и они исполнялись желающими, а если же таковых не оказывалось, то эта миссия выполнялась есаулом. В некоторых случаях к казакам, признанным виновными в правонарушениях, применялось наказание менее тяжкое, чем к представителям неказачьего населения.

Обжалование в войсковом круге судебных решений, принятых в городках, осуществлялось преимущественно по тяжбам. «Дела по обидам большею частью решались миром. Старики заставляли обидчика идти к обиженному и просить у него прощения. Если же тот упрямился, то нередко сам атаман со стариками шли к нему, кланялись в ноги и склоняли на мир, прося не срамить, и не ездить в Черкасск на суд войскового круга. Беспокоить это высокое учреждение местными кляузами и спорами считалось ниже казачьей чести, вызывая справедливые насмешки и нарекания соседних станиц. Кляузники не пользовались уважением среди казачества»432. Судебные решения круга местных казаков по тяжбам могли выходить за пределы исковых требований, и недовольная сторона прибывала в столицу края на очередной круг, который выносил свое дело на «Суд заказчиков». В случае уличения в несправедливости вынесенного в городке решения атаману и казакам непосредственного городка делался «выговор», но в отношении судебных ошибок у казаков упоминали народную мудрость: «ошибку в фальшь не ставят»433.

§ 4. рассмотрение земельных споров

Особым в Войске Донском был порядок решения земельных споров, возникающих между станицами или с войсковыми старшинами. С появлением сыскных начальств именно они стали рас-

432Савельев Е. П. Указ. соч. C. 356.

433Чемякин Е. А. Указ. соч. С. 129.

220