Небратенко Г.Г. История древнего казачьего права. Ч. 1

раздел III

доНское сУдебНо-процессУаЛьНое право

Глава 1

стаНовЛеНие и развитие сУдебНоГо процесса

ВДонском казачьем войске за весь период его существования

вкачестве субъекта Российского государства существовало четыре разновидности судов: общеказачьи суды; суды войсковых старшин (донских чиновников); посословные суды (дворян, казаков, крестьян); общероссийские суды. Общеказачьи суды были представлены войсковым кругом, походным атаманом, станичными кругами, станичными сборами (сходами), станичными правлениями, третейскими, станичными судьями, почетными судьями. Казачьи суды в той или иной композиции функционировали на всем продолжении досоветского периода, носили преимущественно потестарный характер, сохраняя социальную связь с казачеством и представляя его интересы, осуществляя свою деятельность в рамках «казачьего присуда», то есть обычного права в сфере процессуального и отчасти материального права.

Суды войсковых старшин, в XVIII столетии становших донскими чиновниками, были представлены Войсковой канцелярией, канцеляриями сыскных дел, Войсковым гражданским правительством, сыскными начальствами. Они являли собой онтологию публичной власти и отражали интересы местной элиты, в историческом плане производной от донского казачества.

Посословные суды появились в 1836 году и просуществовали до 1870-х. Включали Войсковой уголовный и гражданский суды, а также окружные судные начальства. В них заседали представители от донских чиновников, то есть дворян, от казаков и крестьян, а в функционировавших отдельно Коммерческом и Торговом словесном судах присутствовали представители торгового общества казаков.

Общероссийские суды основывались на Судебных уставах 1864 года, появились на Дону в 1870-х годах по типу окружных и

191

мировых судов. Первые комплектовались дворянами и разночинцами, получившими необходимое образование и выполнившими иные требования на службе Фемиде, а вторые – местным населением из числа казаков, крестьян и помещиков. Подавляющая часть институтов власти, выполнявших на Дону судебные функции, являлись судами общей юрисдикции, исключая военные и коммерческие суды. Общероссийские суды на Дону были независимы от регионального правительства и казачества, интегрировав в себе, помимо основной функции, надзорную, следственную, адвокатскую и даже нотариальную373.

§ 1. Легитимация казачьего правосудия

Отправление правосудия в рамках «казачьего присуда» осуществлялось в отношении казачьего и неказачьего населения на территории Донского края, а также было возможным в отношении донских казаков, временно находившихся за пределами края, например, в походном войске, казачьей ватаге, зимовой или легкой станице. Однако в связи с тем, что до конца XVII столетия донцы свободно мигрировали за пределы края, то в ряде случаев решения и приговоры войскового круга распространялись на другие казачьи войска. Так, в 1627 году Войсковой круг, запретив «воровать на Волге и Яике», в отписке в Посольский приказ отмечал, что донские казаки послали от себя «крепкий заказ» волжским и астраханским казакам, чтобы они «от воровства отстали, а если не отстанут, то казаки Донского Войска пойдут на них своими головами»374.

Донское казачество обладало особой межрегиональной юрисдикцией, а российское правительство долгое время по этому поводу придерживалось особой позиции. Оно не вмешивалось в судебную деятельность, сложившуюся в Войске Донском, старалось не рассматривать правонарушения, совершенные донскими каза-

373См.: Небратенко Г. Г. Судебно-процессуальные отношения в традиционном обществе донских казаков... С. 113–123.

374Броневский В. История Донского Войска. СПб., 1834. Ч. 1. С. 110.

192

ками за пределами края, в том числе в Русском царстве, требовало преследования преступников в Войске Донском и их наказания по войсковому праву, допускало возможность распространения «казачьего присуда» на другие казачьи войска.

Между тем российское правительство могло выдвинуть требование о выдаче того или иного преступника, находящегося в Войске Донском, российскому правосудию; пожалуй, впервые оно прозвучало в царской грамоте от 06.10.1629 в отношении казаков, самовольно совершивших поход на Крымское ханство, хотя это не возымело должного результата375. В вопросах экстрадиции Войско Донское в основном придерживалось древнего обычая «…с Дона выдачи нет!», который априори распространялся не только на автохтонов, но и на сбежавших на Дон подданных русского царя по принципу «Доном от всех бед освобождаются», а сам обычай назывался казаками «правом убежища»376. «Скрывались на Дону и всякие грабители, разбойники, быв на Дону одну неделю или месяц, а случиться им с чем-нибудь в Москву, и до них впредь дела никакого ни в чем ни бывает никому, что кто своровал, потому что Доном от всяких бед освобождаются»377.

В периоды благоприятного уровня взаимоотношений Русского царства с Войском Донским «право убежища» строго чтилось даже в отношении недавно поверстанных в казаки «новоприходцев из русских земель», нередко направляемых в Москву с зимовой станицей или состоявших в легких станицах, отсылаемых к воеводам приграничных русских крепостей. Хотя по этому поводу периодически возникали разбирательства, обычно заканчивавшиеся в пользу донцов из-за того, что российское правительство не желало ухудшения взаимоотношений с казаками, но все же задерживало станичников в Москве до выяснения всех обстоятельств. Так, в 1637 году в Посольском приказе рассматривалось дело «казаков из новоприходцев» Евтифея Гулидова и Смирного Мятлева, закончившееся для них положительно, однако в обрат-

375См.: Донские казаки в прошлом и настоящем... С. 68.

376Сватиков С. Г. Россия и Дон. Ростов н/Д, 2013. С. 551.

377Терское казачество в прошлом и настоящем... С. 55.

193

ный путь зимовой станице была выдана грамота, в которой предписывалось, чтобы с Дона таких лиц в Москву больше не присылали «во избежание ссор и разбирательства». Равно как и в 1683 году, челобитная о выдаче казака зимовой станицы из беглых крестьян осталась неудовлетворенной, причем с пометкой: «наперед сего донских казаков, которые приезжали к великим государям с Дона в станице, никому не отдавано».

Так продолжалось до конца XVII века, когда, сбежав на Дон, русский подданный, принятый в казаки, автоматически освобождался от всех прежних обязательств (амнистировался), и в отношении него судебное преследование прекращалось, так как российское правительство было заинтересовано в укреплении Войска Донского, несшего государеву службу. В противном случае истощение сил казачества непременно привело бы Нижний Дон к захвату Оттоманскою Портой, поскольку царских войск на постоянной основе в крае не было вплоть до 1696 года.

Однако к донским казакам мигрировали не только преступники или крепостные крестьяне, но и «вольный люд», например, во второй половине XVI столетия в «степных уездах» упоминали о захудалых боярах и детях боярских, «сошедших на Дон в вольные казаки». В результате церковного раскола середины XVII века произошло массовое заселение Верхнего Дона: Бузулука, Медведицы, Северского Донца и Хопра378. Некоторые служилые люди, отпрыски боярские, дворяне и купцы в последующем занимали видное место в Войске Донском, превосходя «беглых новоприходцев» по грамотности, расторопности, состоятельности и манерам. Став казаками, такие лица сохраняли личные имущественные права по прежнему месту жительства, получая возможность предъявить их даже по истечению нескольких лет и тем более посещать своих «родимцев», исключая бывших холопов, имевших кабальные обязательства. Можно было даже вернуться к прежней жизни, отказавшись от прав «вольного казачьего состояния»379.

378См.: Татарченко М. В. Указ. соч. С. 20.

379Куц О. Ю. Указ. соч. С. 137, 138.

194

Впрочем, известны случаи, когда войсковой круг в инициативном порядке высылал подданных «к Москве», например, в 1640 году в «Главное войско» прибыл армянин Мануил, следовавший транзитом в Персию и, как выяснили казаки, имел при себе грамоту польского короля Владислава IV «в семь листов за глухими печатями». В казачьем Азове, как сообщали «войсковой отпиской» от 12.06.1641, он в кабаках «учал пить и зернью играть, и ясырь с собой на постель покупать». Потратив свои деньги, он стал их занимать у казаков. Учитывая неподобающее поведение Мануила, а также то, что он был уроженцем Астрахани, Войско Донское отослало его в Москву под арестом вместе с польской корреспонденцией. В 1648 году с царским войском на Дон прибыл солдат Артемий Заика, оставшийся жить у казаков, но через два года переселился в турецкий Азов и принял ислам, а еще через три – вернулся

кказакам, принеся весть о грядущем нападении османов, получив прощение за измену православию и казачеству. Но через два года он опять сбежал в Азов, и когда был пойман, то не был казнен казаками, а отослан в Москву со станицей атамана Корнилы Яковлева как русский поданный380.

Однако случаи экстрадиции носили единичный характер, и в отношении большинства преступников российское правительство ограничивалось требованием осуществить правосудие по войсковому праву, иной раз в случае нерадения донцов прибегая

кугрозам лишить царского жалования или запретить посещение русских городов. «Не вмешиваясь в судебную деятельность Войскового круга, царь неоднократно обращается к Войску с просьбой наказывать виновных по войсковому обычаю: “И как к вам наша грамота придет, и вы б казаку Ивашке Огарышеву за такие буйные ненадобные слова учинили наказание, чтоб ему и иным, на это смотря, неповадно было”»381. Примеров обращения правительства к «казачьему присуду» известно много: в царской грамоте на Дон от 22.10.1625 предлагалось «воровских атаманов и казаков,

380См.: Мининков Н. А. Указ. соч. С. 261, 263.

381Терское казачество в прошлом и настоящем... С. 53–54.

195

ходивших на Волгу и Яик, унять, наказав по своему суду, как на Дону повелось». В грамоте от 04.06.1659 правительство велело Войску казнить воровских атаманов за ограбление на Волге купцов у урочища Дубовый остров, что и было осуществлено специально собранным походным войском. В результате этого воровского атамана Ваську Прокофьева, есаула Петруньку и еще восемь человек привезли в Черкасский городок, «спрашивали в Кругу о том их воровстве и… за такое их воровство повесили», а остальных станичников походное войско распустило на поруки по городкам

ивелело летом прибыть в «Главное войско»382.

Вграмоте от 22.03.1667 царь требовал не допускать выхода казаков на Волгу из Паншина и Качалинского городков, «а тем, которые учинятся непослушные, учинить наказание по нашему великого государя указу и войсковому праву». В грамоте 1667 года предлагалось унять Степана Разина, а с остальными зачинщиками «поступать великою войсковою грозою по казачьему праву»383.

Вграмоте от 08.10.1673 повелевалось «…в верховые городки, тамошним атаманам и казакам послать листы, чтобы они беглых ратных людей к себе не принимали, а в пограничные городки не пропускали… с таким подтверждением, чтобы за неисполнение сего указа подверглись ослушники жестокому по вашим казачьим правам наказанию»384. В грамоте от 31.07.1677 царь запрещал нападать на подвластных калмыков, требуя «своевольникам учинить по войсковому праву наказание, кому до чего доведется»385. Дела эти решались общеказачьим судом, но уже в конце XVII века войсковые старшины, пользуясь всеобщим уважением казачества, стали превалировать в войсковых делах, и народовластие сменилось их правлением, в том числе в сфере судебного процесса. Од-

382Мининков Н. А. Указ. соч. С. 114, 150, 258, 265.

383Там же. С. 258; Антология памятников права народов Северного Кавказа... С. 10–52.

384Броневский В. Указ. соч. Ч. 2. С. 182.

385Сухоруков В. Д. Историческое описание Земли Войска Донского. Ростов н/Д, 2001. С. 325.

196

нако станичный суд оставался за местными общинами и составлявшими его казаками.

§2. подведомственность и подсудность казачества

ВXVI–XVII столетиях судебное рассмотрение дел осуществлялось по признаку фактической подведомственности определенной территории или индивидов тому или иному институту потестарной власти, уполномоченному рассматривать такие дела по существу, отказываться от этого, прекращать рассмотрение начатых, выносить приговоры или контролировать их выполнение. Исключение составляли особо тяжкие преступления, за которые могло последовать наказание в виде смертной казни, посягавшие на интересы казачества и Войска Донского, рассматриваемые в Войсковом круге. «Как высший законодательный орган донских казаков войсковой круг решал важнейшие вопросы казачьей жизни: … суд над главными преступниками, прежде всего над изменниками казачьему делу»386. Кроме того, в «Главном войске» придавали суду поданных русского царя и иностранцев, находившихся на Дону по разным делам, за проступки, достойные порицания с точки зрения Войска387.

ВXVIII веке большинство правонарушений, совершенных казаками, также находились в ведении донского суда, например, войсковой круг рассматривал «продерзости, непослушание Войску; за некоторую, оказанную Войску противность и непослушание; за дерзости и вятки за освобождение при поимке великороссийских беглецов; дурное поведение…». Донские казаки состояли в непосредственном ведении местного правосудия, исключая войскового атамана, а также войсковых старшин, заслуживших российские чины, награжденных отечественными орденами или признанных

вдворянском достоинстве, привлекаемые к суду за совершение правонарушений на основе Воинского артикула. Уже с 1708 года

386Астапенко М. П., Астапенко Е. М. Указ. соч. С. 30.

387См.: Донские казаки в прошлом и настоящем... С. 62.

197

войсковые атаманы утверждались в должности русским царем, хотя до 1723 года еще выдвигались войсковым кругом, когда в последний раз главой края выбрали старшину Ивана Краснощекова. Однако император не утвердил его в должности, так как тот был под следствием по делу о разбое казаков в Персидском походе. Кроме того, с 1723 года войсковой круг утратил право выбора и смещения походных атаманов, делегированное Военной коллегии, ведь Краснощеков попал под следствие будучи походных атаманом.

Таким образом, войсковой атаман был выведен из юрисдикции «древнего казачьего права», хотя в своей работе широко использовал обычаи, но и донские чиновники, кавалеры и дворянское потомство обращались в органы российского правосудия за судебной защитой. По уголовно-правовой части они находились в ведении Военной коллегии, а по гражданско-правовой состояли в компетенции Войсковой канцелярии. Войсковые старшины, не обладавшие правами «особого состояния», по всем делам были подведомственны Войску Донскому, но с 1754 года за совершение правонарушений их нельзя было лишить чина без утверждения приговора Военной коллегией. Обжаловать решения донского суда можно было, обратившись к главе государства, как сделал Ларион Скасырский, и 01.09.1752 последовал указ о возвращении старшине отнятых у него поместья (базного и огородного места) и сабли, а 09.12.1752 атаману Даниле Ефремову пришла царская грамота, где излагались допущенные обиды и притеснения. Однако Войско Донское отвергло их, и Елизавета I повелела коменданту крепости Святой Анны «провесть исследование этих жалоб»388.

Для рядовых казаков основной судебной инстанцией являлся станичный суд, касавшийся и тяжб, и обид, а промежуточное положение между ним и судом Войска Донского занимали нарочные или сыскные старшины, а затем сыскные начальники, причем с возможностью последовательного обжалования выносимых судебных решений. Обращения в вышестоящие инстанции осуществлялись в письменной форме и назывались «касательствами», а лица,

388 Королев В. Н., Корягин С. В. Указ. соч. С. 49.

198

подающие жалобу, именовались «касательные». Самостоятельно канцелярии сыскных дел рассматривали тяжбы среднего размера. Войсковая канцелярия выносила судебные решения по делам о тяжких преступлениях, например, по убийствам, разбоям, поджогам или изнасилованиям, а также по ущербам и убыткам в крупном размере, особенно возникавшим между станицами. На заседаниях докладывали «войсковые есаулья», судоговорение не записывалось, а итоговые решения кратко формализовались в «Настольном журнале решенным делам Войсковой канцелярии по уголовной, гражданской и военной частям»389, что свидетельствует о разграничении уголовного и гражданского производства, и на завершенных делах писарь ставил помету390.

Приговоры Войсковой канцелярии по преступлениям могли быть пересмотрены в Военной коллегии, а некоторые особо тяжкие дела, «клонящиеся супротив государства и имени царского величества», изначально рассматривались в особом порядке за пределами Войска Донского или на его территории особо назначенными монархом лицами. «Внутренние казачьи дела между донцами чинятся по древнему их казацкому обыкновению в Войсковой канцелярии и в собраниях их кругах; о важных преступлениях по представлениям от войскового атамана со всего Войска отпискам Военная коллегия определяет и нарочных из воинских чинов, и по получении тех следствий, рассматривая виновности тех продерзостей, чинит конфирмации»391. В 1730–1763 годы следственные комиссии учреждались при крепости Святой Анны, а затем Святого Дмитрия Ростовского. «Обер-комендант крепости встречается с атаманом Войска Донского, в 1764 г. принимает участие в разделе имущества умершего атамана Данилы Ефремова, в 1765 г. возглавляет учрежденную в крепости комиссию по делам распространения раскола среди донских казаков»392.

389Государственный архив Ростовской области. Ф. 341. Оп. 1. Д. 41, 67–71, 185–193, 238, 275, 281–291, 300–301, 325–330 и др.

390См.: Сватиков С. Г. Россия и Дон... С. 146, 191.

391Ригельман А. И. Указ. соч. С. 185.

392История города Ростова-на-Дону. Ростов н/Д, 1999. С. 23–24.

199

Местные бурлаки из великороссов и донские черкасы, а также духовенство, проживавшее в крае, по уголовной и гражданской части находились в ведении донского правосудия, но имели возможность подачи жалоб коменданту Монастырского укрепления, крепости Святой Анны, а позже обер-коменданту Святого Дмитрия Ростовского, при котором состоял аудитор, руководствовавшийся нормативными правовыми актами. В 1743–1803 годах при разборе жалоб донских калмыков и юртовых татар, вышедших из ведения донских судов, также применялось законодательство, равно как при сыске беглых и их высылке за пределы края. С 1779 года в распоряжении обер-коменданта состояли однодворцы, переселившиеся из Крыма у Каменного брода на реках Тузлов и Самбек393.

До 1776 года судопроизводство с участием иногородних дворян, купцов, мещан и крестьян, временно находившихся в крае, а также иностранцев по территориальной принадлежности отправлялось в правлениях Азовской (Воронежской), Саратовской или Астраханской губерний, а дела запорожских казаков в 1696–1775 годы отсылались в Киев. Кроме того, Астраханское правление курировало «восточных купцов». Рассмотрение коммерческих дел торговых казаков по тяжбам с российскими купцами осуществлялось в таможне при Анненской крепости (1730–1749), затем в Темерницкой (1749–1776), которая до 1761 года передавала их в третейский суд купцов Темерницкого порта, а с 1761 года – ростовских купцов, после чего в Войсковое гражданское правительство. Войсковой гражданский суд (словесный суд) при возникновении казусов через региональное правительство входил в переписку с Военной коллегией.

Военнослужащие частей русской армии, командированные на территорию Войска Донского или следовавшие транзитом, за совершение преступлений на Дону заключались под стражу и конвоировались в Азовскую крепость (1696–1711), Монастырский ретраншемент (1712–1730), крепости Святой Анны (1731–1761) и святого Дмитрия Ростовского (1762–1835), а также Царицынскую

393 См.: Сватиков С. Г. Россия и Дон. Ростов н/Д, 2013. С. 164–165.

200