Небратенко Г.Г. История древнего казачьего права. Ч. 1

вляться на войсковом или местном (станичном) уровне, отличаясь для осужденных масштабом наступления вредоносных последствий. Наиболее суровая разновидность «пени», выносимая войсковым кругом, именовалась «войсковой пенею» и в народе ассоциировалась с «войсковой саблею» – казачьим образным словосочетанием, означавшим справедливое возмездие за совершение тяжкого преступления123.

Между тем имеются сведения, что сабля эта являлась реальным предметом и ею по приговору войскового круга казнили сами казаки (возможно, войсковые есаулы), среди которых не было желающих использовать собственное оружие. Существует мнение, что впервые на Дону приговор в виде отсечения головы был приведен в исполнение при атамане Кондрате Булавине124. Однако имеются опровергающие его свидетельства, указывающие, что такая практика была довольно распространенной, особенно в походах, например, взяв в 1637 году Азов, казаки «живших в нем бусурман под меч подклонити (перебили)». Вероятно, термин «под меч подклонить» был устойчивой формулой «юридического быта» не только военного, но и мирного времени, означая смертную казнь в виде отрубания головы.

В 1646 году прибывший с Дона посланец Москвы Андрей Лазарев жаловался царю, что семеро сопровождавших его крепостных сбежали к казакам, и на розыск был направлен офицер-ино- странец из русского отряда, оказавшийся в войсковом круге. «На требование о возврате людишек казаки направили есаулов к Лазареву, чтобы привести его на Круг, где хотели убить. “Прислали по меня в тот день есаулов звать на Круг, чтобы я сам говорил о людях своих”. Посланец им заявил, что в Круг он не пойдет, а будет просить на свое разорение не у них, а у царской милости. “За такие слова казаки на Круге закричали, что любо его убить и саблю войсковую выдали, чем было меня казнить, а по меня прислали посланцев, и с ними казаков многих и велели меня за ноги приволочь

123См.: Казачий словарь-справочник... Т. I. С. 112.

124См.: Антология памятников права народов Кавказа... С. 302.

61

к Кругу”. За посланца вступились стрельцы, и казаки оставили его в покое»125.

Другая разновидность привлечения к ответственности представляла собой «станичную пеню», иногда приводя к необходимости переселиться осужденному лицу в иную местность. Этот обычай получил позитивную форму по Положению 1870 года, которое предоставило станичным обществам право ходатайствовать перед Областным правлением о высылке порочных лиц в Сибирь, что в первую очередь коснулось склонных к воровству, причем не только казаков, но и иногородних, проживающих в поселениях и станичных юртах. Рассматривались такого рода дела на полном сходе станицы в присутствии участкового заседателя при условии предварительного применения менее суровых мер воздействия (лишение права голоса, назначение общественных работ или ареста)126.

Между тем войсковой круг по мере надобности мог помиловать пенных казаков или даже городок, что на Дону называлось «отданием вины» и нередко «с передачей на верные поруки», если за это выступали многие участники народного собрания, или когда объявлялась частичная амнистия (для определенной общины) или всеобщая, например, в 1637 году, когда потребовалось собрать многочисленное походное войско для захвата Азовской крепости у турок. Поэтому по всем городкам с нарочными казаками рассылались войсковые грамоты следующего содержания: «Собирайтесь в Войско все атаманы-молодцы, пенные и не пенные, а вины их им отдадутся, ослушники же да лишатся расправы в Войске…»127.

В допетровский период амнистия «закличем в войсковой круг», по-видимому, осуществлялась не единожды, так как на Дону постоянно требовалась военная сила, и для ее аккумуляции приходилось мобилизовать даже «пенных», которых, очевидно, было немало. Последние, вступив в походное войско (или казачью ватагу), восстанавливались в гражданских правах, то есть получали прощение (амнистировались).

125Сватиков С. Г. Указ. соч. С. 81; Гордеев А. А. Указ. соч. С. 209–210.

126См.: Чемякин Е. А. Указ. соч. С. 134.

127Новак Л., Фрадкина Н. Указ. соч. С. 12–13.

62

Необходимость формирования походного войска, а с начала XVIII века казачьих полков и батарей стимулировала латентность деликтов и даже преступлений, и при наличии возможности их старались квалифицировать по обычному праву донских казаков, а не российскому законодательству, достаточно часто требующему применения к виновным длительных сроков лишения свободы и отработки материального ущерба. Поэтому даже в XIX веке совершаемые казаками особо опасные преступления, которые невозможно было скрыть, рассматривались по российскому законодательству, а при квалификации менее тяжких правонарушений учитывалось сословное происхождение виновного. Поэтому тематика основных видов наказания, применявшихся по обычному праву донских казаков, актуальна для хронологического периода в пределах XVI–XIX столетий.

Наиболее распространенными наказаниями в указанный период были следующие их виды: общественное порицание; церковное покаяние; внецерковный пост (посажение на хлебе и воде); домашний арест; домашние работы; выставление спиртного (штраф напоем); денежный штраф; отработка долга (отдача в зажив); публичное посрамление; «запись в штрафную книгу»; применение телесных наказаний; лишение права голоса; смещение с должности; лишение чина; общественные работы; внеочередная воинская служба; арест; заковывание в кандалы или забивание в колодки; заключение в острог; лишение юртового довольствия; принудительный раздел имущества; конфискация имущества; изгнание за пределы юрта (лишение суда и расправы); запрет на выезд из Войска Донского; захват в плен и продажа за пределы Войска Донского; «подтопление»; смертная казнь. «Каждый вид наказания имел многочисленные внутренние традиции исполнения, которые обуславливались тяжестью и составом преступления или проступка, личностью подсудимого, отношением к нему станичного или войскового общества, обстоятельствами и временем исполнения приговоров и решений, другими причинами»128. Впрочем, разноо-

128 Татарченко М. В. Указ. соч. С. 31.

63

бразие санкций не должно вводить в заблуждение о множестве их видов, так как некоторые появились раньше и прекратили применяться, а другие позже, имея пролонгированный характер, например, в XVI–XVII веках, пожалуй, самым распространенным видом наказания была смертная казнь, что предопределялось сугубо военным бытом казачества. Ее назначение и исполнение до конца XVII века допускалось любым «донским судом», но чаще всего в Войсковом круге, Суде заказчиков или походным атаманом, но в последующем превалировало «Главное войско», что исключало не соответствующих «рецидивов» на уровне станичного правосудия. По мнению А. Фалалеева, после 1659 года вынесение смертной казни вышло из юрисдикции станичного правосудия129.

Существование различных форм приведения ее в исполнение позволяло дифференцировать тяжесть содеянного, например, смертная казнь на площади или в поле могла исполняться в виде утопления, расстрела из пищалей или луков, забивания плетями, «ослопьями или поленьями» (тесаными дубинами, крупными жердями, палками, кольями или чем попало), порубания саблями или отсечения головы, расчленения пополам или разрывания конной тягой (или тягали по земле на аркане), повешенья за шею или за ноги, например, на большом якоре на суше или плоту, пущенному вниз по Дону, а также сжигания на костре. Кроме того, встречаются упоминания о «таскании» осужденных, по кочевому обыкновению привязанных за руки длинной веревкой к скачущей лошади, а также о забрасывании камнями и подвешивании за ребро на якоре130. Впрочем, последнее могло исполняться на Дону не самими казаками, а русскими «карательными отрядами». Из донесения азовского губернатора Федора Апраксина от 05.05.1711 следует, что при подавлении мятежа хоперских казаков 13 человек

129См.: Фалалеев А. В. Земля Войска Донского и Империя. Волгоград, 2012. Т. 2. С. 408–411.

130См.: Сухоруков В. Д. Историческое описание Земли Войска Донского. Общежитие донских казаков в XVII и XVIII столетиях. Ростов н/Д, 2005. С. 92; Татарченко М. В. Указ. соч. С. 31.

64

было казнено, а «одного шпига для страху повесили за ребро, другого за ногу»131.

Широкое распространение смертной казни предопределялось ограниченными возможностями казачества по реализации прочих видов наказаний, например, осуждения к лишению свободы. В «диком поле» и в походах за пределами края казаки находились на грани выживания или попадания в плен, и поэтому любой проступок, кажущийся малозначительным, оборачивался «войсковою саблей», приобретая чрезвычайный характер. А в связи с тем, что до середины XVII века большинство походов осуществлялись водным путем132, то самым доступным способом приведения в исполнение смертного приговора было утопление «в куль, да в воду», именовавшееся у казаков «потоплением». Выглядело это следующим образом: на осужденного надевали мешок, наполненный песком и камнями, опускали на веревке в воду и держали до тех пор, пока он не захлебывался133.

Осуществление «потопления на веревке» имело «привилегированный характер» (с точки зрения казаков), так как давало возможность похоронить тело приговоренного по православному обряду, что делалось во время нахождения на Дону вне воинского похода. Иное дело, когда виновному связывали руки и ноги, и, насыпав песка в рубашку и за пазуху, зашивали ее, а потом бросали в воду. В этом случае утопленника не было возможности придать земле, и такое наказание приводилось в исполнение во время похода на чужбине. В обоих случаях казаки доверяли непосредственное причинение смерти водной пучине, не допуская «междоусобного кровопролития» путем кровной мести. «Кровопролитная казнь», в частности, расчленение преступника на части, встречалась реже и, как правило, в отношении изменников или «чужестранников»134.

131Артамонов В. А. Дунайский поход Петра I: Русская армия в 1711 г. не была побеждена. М., 2015. С. 24.

132См.: Донские дела. СПб., 1909. Кн. 3. С. 263.

133См.: Новак Л., Фрадкина Н. Указ. соч. С. 12–13; Щелкунов З. И. Указ. соч. С. 167.

134Ригельман А. И. Указ. соч. С. 207.

65

В то же время утопление осужденного без придания тела земле могло являться не только следствием спешности исполнения приговора в походных условиях, но и отсутствия родни или близких, или их отказа от осужденного. Кроме того, в судебной практике казаков известны и иные виды наказания, связанные с водой, не обязательно приводившие к умерщвлению осужденных. Так, например, «тем, которых преступления не столь важны были, насыпали песку в платье и с тем их на некоторое время в воду сажали»135. Наказание в виде временного погружения именовалось «подтоплением», и его применение также носило жестокий характер, сопоставимый с пыткой. Однако являлось проявлением снисхождения к осужденному и зримым подтверждением возможности его исправления и нередко применялось в морском походе, например, атаманом Ермаком Тимофеевичем – покорителем Сибирского царства – по отношению «к сотоварищам», которых было не так много, и каждый представлял ценность для казачьего войска. Впрочем, это наказание могло эксплицироваться и в домашнем быту в «Главном войске» или городках.

Мореходные и речные традиции казачества, связанные со снаряжением «судовой рати», распространялись и на правоохранительную сферу Войска Донского, когда по большинству особо тяжких преступлений виновных топили или когда использовалось повешенье на веревке, закрепленной на скобе крупного якоря, поставленного стоймя. Данные разновидности санкций были характерны для «донского судопроизводства», не имея распространения в других регионах Российского государства. «Постоянные “промыслы водою”, а, следовательно, постоянное общение с водою и лодками, при необходимости иногда немедленное наказание, невольно привели казаков к мысли воспользоваться, как средством наказания, теми орудиями, которые всегда были под рукою, а такими были: вода, якорь при стругах и лодках. …Следующим самым распространенным орудием наказания была плеть – постоянная и неразлучная спутница казака-воина»136.

135Ригельман А. И. Указ. соч. С. 26.

136Щелкунов З. И. Указ. соч. С. 167.

66

Речные традиции привели к использованию еще одной устрашающей разновидности применения смертной казни: установки виселиц на плоты, повешения осужденных и сплавления «эшафотов» вниз по Дону. Изначально русские воеводы таким способом казнили «воровских казаков», но в последующем это обыкновение иногда применялось «донским правосудием».

Однако cо второй половины XVII века виновных в убийстве или принесшей общественный вред трусости, измене и иных особо опасных преступлениях в станичном кругу старались не судить, и вообще смертные приговоры в городках стали исключительным явлением, оставаясь прерогативой Войска Донского: «отъявленных преступников забивали в колодки» и отправляли по представлению станичных кругов в столицу края, делая это потому, что особо опасные преступления посягали на интересы всего казачества. Хотя сам обычай высылки преступников в «Главное войско» появился еще в начале XVII века, например, в 1613 году казак Семейка Еболда за «непристойные речи» был выслан из городка Нижний Курман Яр, доставлен в «Главное войско», где «про то расспрашивали и, сыскав его воровства, приговорили посадить в воду»137.

Между тем с налаживанием на территории Войска Донского семейного быта и развитием экономических отношений перечень санкций стал расширяться, сменяясь менее суровыми наказаниями, но при этом осуществлялась рецепция новых способов исполнения смертных приговоров, например, сжигание осужденного на костре, которое происходило как минимум несколько раз и имело инквизиционный характер. Ранее упомянутое разрывание конною тягою было заимствовано из «степного права» и применялось в основном к калмыкам, но чаще использовалось волочение осужденного по земле на аркане на большой скорости. При этом известен случай «посадки в воду» в 1691 году «знатнейшего наездника» Малая Батыря, за поимку которого Войско Донское из своей казны заплатило ватаге поймавших его казаков 200 рублей138, поскольку пленник являлся их добычей.

137Мининков Н. А. Указ. соч. С. 264–265.

138См.: Сухоруков В. Д. Историческое описание Земли Войска Донского. Ростов н/Д, 2001. С. 373.

67

Впрочем, уже в XVIII веке смертные приговоры для иноплеменников и казаков носили исключительный характер. Частыми же стали позорящие наказания, публично исполнявшиеся на базарной площади (на торгах). В этой связи М. Н. Харузин даже предположил, что с вхождением в состав Российского государства смертная казнь, а также другие виды наказаний по «войсковому обычаю» заменялись санкциями «по имперскому праву» или вовсе отменялись139. Однако этот вывод является справедливым лишь в отношении XIX столетия, о чем свидетельствуют различные исто- рико-правовые факты, приводимые ниже.

Менее жестоким, чем смертная казнь, но достаточно суровым наказанием являлся захват в плен (обращение в ясырь) и продажа за пределы Войска Донского. О применении этого наказания в библиографических источниках встречаются скудные сведения, что указывает на эпизодичность данной практики. Впрочем, обращение людей в «рабское состояние» в разной степени распространения отмечается во всех исторических эпохах, встречалось оно у древних славян, которые делали это по отношению к чуже- земцам-военнопленным, своим собратьям из других племен (при междоусобицах) или даже единоплеменникам, имевшим неоплаченные долги и являвшимся рабами займодавца140.

Очевидно, что захват в плен и продажа за пределы Войска Донского возникли с появлением в крае стационарных поселений казаков, то есть в середине XVI века, но единично встречались даже в течение следующего столетия. «Продажа» была групповым наказанием, применяемым в отношении «басурман» (инородцев) и иногда казаков «пенного городка, неугодного Войсковому кругу», например, в качестве наказания за бунт против Войска Донского или нарушения «крепкого заказа». Места лишения свободы долгое время отсутствовали, и «восточным рабством» заменяли тюрьмы, обращая виновных в пленников (ясырь). Продажа в

139Сведения о казацких общинах на Дону: материалы для обычного права, собранные Михаилом Харузиным... С. 356–366.

140См.: Гильфердинг А. Ф. История балтийских славян. М., 2013. С. 98.

68

неволю единоверцев, как представляется, противоречит христианской морали, да и экономический мотив не являлся веским в правосознании казаков, хотя можно предположить, что это наказание могло применяться и к «закоренелым должникам». С другой стороны, казаки никогда не проживали поодиночке, состояли в суме или семье, имели свояков или родственников. Отказ окружающих оказать «вспомоществование» должнику указывал на порочность или «пенность», нежелательность его нахождения в Войске Донском. На Дону ростовщической деятельностью занимались приезжие купцы, крамари и шинкари (мелкие торговцы и винные откупщики). Крупные долги у казаков могли возникнуть перед ними, а поскольку эти лица были желанными гостями края, то соблюдение их имущественных прав и возмещение убытков являлось одним из условий дальнейшего экономического взаимодействия.

Чуть менее жестоким по сравнению с ранее рассмотренными наказаниями являлось «лишение суда и расправы», и вынесенный в таком случае приговор звучал пространно: «…каждый может бить и грабить такого-то, и суда и расправы за это не будет!». Поэтому данное наказание имело второе наименование – «бить и грабить» и представляло собой признание лица «вне закона», лишение его гражданских прав, сопряженное с избиением, вплоть до причинения смерти, и конфискацией имущества, именуемой у казаков «безмерным штрафом». «Битье вообще считалось большим наказанием, нежели грабеж (лишение имущества, схожего по содержанию скорее с разбоем). Если кого присуждали бить, то непременно при этом и грабили. В превентивных целях могли приговорить к “разбиванию головы паленьем”, что не исключало причинения смерти по неосторожности. Существовала и превосходная степень данного вида наказания, именовавшаяся “век бить и грабить, и суда в Войске не будет” (в другой версии – “… и грабить, и милости не просить”). Грабеж же мог быть без битья»141.

141 Тимощенков И. В. Указ. соч. С. 142–143.

69

За приведением в исполнение данного приговора следовал «остракизм», то есть «лишение донского гражданства» путем изгнания из казачьей среды, и осужденному оставалось только бежать «куда глаза глядят», при этом конфискация имущества в виде «санкционированного грабежа» применялась в качестве дополнительного наказания. Наказание «позором и штрафом» заключалось в избиении палками или сечении плетями, заключении в клетку, забивании в колодки или кандалы, а затем «обдирании» (конфискации имущества). Однако лишение имущества, не сопряженное с физическим насилием, могло производиться и в качества основной санкции, имея две формы: ранее упомянутый «безмерный штраф» и «обдирание виновного», то есть санкционированное частичное присвоение чужого имущества на основе «общественного принуждения». Первая форма применялась за совершение тяжких деликтов в отношении индивидов или целых казачьих обществ, когда по приговору войскового круга накладывалась «войсковая пеня». Вторая имела индивидуальный характер и была представлена насильственным изъятием одежды или иного имущества для личного пользования, распродажей путем «аукциона или заклада кабачнику» с употреблением полученных средств на погашение убытков, возникших при нарушении обязательств гражданско-правового характера142, или исполнялась при невыполнении приговора о взыскании штрафа, или для компенсации различных издержек, связанных с применением общественного принуждения. «Должник, не уплативший долга добровольно, давал этим самым в прежнее время право займодавцу обдирать его, то есть снять с него шапку, платье или самовольно взять какое-ли- бо другое имущество. Особенно резко выказывался этот опозоривающий обычай при роспуске возвратившихся с полевой службы казаков… Шапку ныне (1880-е гг. – Н. Г.) отбирают редко за неуплаченную косушку водки, но подобное действие подает повод к ссоре и драке»143.

142См.: Татарченко М. В. Указ. соч. С. 31.

143Антология памятников права народов Кавказа... С. 308.

70