Небратенко Г.Г. История древнего казачьего права. Ч. 1

В рамках лишения юртового довольствия можно также рассматривать высылку из Черкасска по приговору войскового круга старшин Василия Меньшова, Позднеева «с товарищами» вместо смерти в верховые городки с женами и детьми «на вечное житье». Кроме того, предусматривалось публичное избиение виновных и разграбление их имущества144. В то же время другая санкция на основе обычного права донских казаков в виде «принудительного раздела имущества» не являлась конфискацией, так как применялась для разрешения семейных тяжб по вопросу определения прав собственности, когда возникали распри между главой семьи и (или) наследниками, и в целях их прекращения мог проводиться насильственный раздел нажитого имущества или выделение чей-либо доли145.

Запрет на выезд из Войска Донского применялся до начала XVIII века, когда служба донских казаков в составе иррегулярных войск стала обязательной и пожизненной, но применялся в качестве исключительной меры, так как практически лишал осужденных возможностей заработка средств к существованию. Лишение юртового довольствия, являвшееся «войсковой пенею», носило «безмерный или ограниченный характер», распространяя свое действие на целые казачьи общины. При вынесении «безмерной пени» население городка не просто лишалось юртового довольствия, то есть права располагаться на донских землях, а также военной и судебной защиты Войска Донского, получения войсковых грамот и царского жалования146. Для разорения такой общины Войсковым кругом направлялось походное войско, которое осуществляло карательную миссию в отношении местных казаков. «Ограниченная пеня» заключалась только «в отчислении» городка из состава Войска Донского, то есть отказе от покровительства над ним. Местным казакам следовало разобрать постройки и срыть

144См.: Фалалеев А. В. Указ. соч. С. 398.

145См.: Небратенко Г. Г. Институт наследования в обычном праве донских казаков // Северо-Кавказский юридический вестник. 2014. № 1. С. 33–37.

146См.: Новак Л., Фрадкина Н. Указ. соч. С. 16.

71

все сооружения, оставив занимаемый юрт без права на новый. Кроме того, в XVIII столетии лишить права пользования юртовым довольствием могли отдельных войсковых старшин.

Другим видом наказания, появившимся на Дону во второй половине XVIII века, стало заключение в острог, то есть лишение свободы, которое не было длительным по причине необходимости подготовки «пенных казаков» к очередной военной службе. Для их содержания в Черкасске были построены Никольский и Ивановский остроги, именуемые в народе «тигулевками, тугулевками или тягулевками», во главе с тюремными старостами. Специфическое наименование острога произошло от слова «тягун» – лицо, склонное к совершению краж, а также от позорящего наказания воров – «тягания с поличным по улицам». До 1776 года мужчины и женщины содержались в остроге совместно, и часто лишение свободы было сопряжено с применением дополнительных наказаний: сечения розгами, битья плетьми или «кошками» (разновидность плети с узелками на концах или свинцовыми грузиками), отдачи в «годовую работу». Кроме этого, в последней четверти XVIII века тюремные помещения появились в войсковых дворах сыскных начальств, где осуществлялось содержание под стражей лиц, находившихся под следствием, а также отбывание наказания в виде лишения свободы с применением принудительных работ и ареста.

Виновных в особо тяжких преступлениях содержали в кандалах, то есть металлических браслетах, сковывавших руки, иногда ноги, с утяжелением в виде гири, реже вешавшейся на шею. Вечером под охраной караула организовывалась прогулка. В станицах для сковывания преступников чаще всего использовались колодки, более доступные в изготовлении, например, в Нижне-Курмо- ярской станице они были «большие» и «малые». Первые представляли собой большое бревно или жердь, сковывавшие шею сразу нескольким преступникам, размещавшимся в один ряд, а вторые были индивидуальными, представляя собой небольшое бревно, привязывавшееся к ногам преступника. Однако в Пятиизбянкой

72

станице во второй половине XIX века уже использовали кандалы, одновременно сковывавшие руки и ноги147.

В отличие от преступлений, некоторые проступки казаков карались арестом. В библиографических источниках встречаются ранние упоминания о его исполнении в набранной частоколом деревянной загородке (по периметру), в которой на всеобщем обозрении содержали виновных лиц. Именно так был наказан винный откупщик Кветкин, который не просто совершил правонарушение, но и переоделся в чужое платье, не желая быть узнанным, и поэтому на брусе поместили надпись «купец Кветкин сидит в клетке». По-видимому, существование «клеток» до строительства на Дону капитальных зданий имело неединичный характер, например, такое сооружение располагалось около станичной избы Казанской станицы, внутри которого содержали задержанных лиц в колодках148.

С появлением же на Дону каменных церквей и станичных изб арест стал осуществляться в подвальных помещениях (холодных сырых подпольях), обычно ограничиваясь непродолжительным содержанием в течение нескольких дней. В станичных правлениях наказанных помещали в пустопорожнем пространстве фундамента, поднимая для этого несколько досок пола. Заключение под арест также сопровождалось «посажением на хлеб и воду», например, станичных атаманов и стариков за преступления небольшой тяжести, содержавшихся в сыскных начальствах, а для рядовых казаков порою позором или штрафом. Впрочем, арест чаще всего отбывался при станичных избах, исключая редкие ситуации, так как содержание арестантов при острогах в фи- нансово-продовольственном плане было накладным, поскольку возлагалось на станичные общества, к которым относились наказанные казаки149.

147См.: Антология памятников права народов Кавказа... С. 304.

148См.: Тимощенков И. В. Указ. соч. С. 142–143.

149См.: Краснов С. Ю. Наказание виновных по обычному праву донских казаков во второй половине XIX века // Вестник Волгоградского государственного университета. 1999. Серия 5. Политика. Социология. Право. Вып. 2. С. 48–49.

73

Ко второй половине XIX века отдельные арестантские помещения, отапливаемые зимою, имелись в большинстве станичных правлений Войска Донского, и среди их примечательных удобств выделялись специальные мужские и женские камеры и широкие нары. В тех же поселениях, в которых арестантские камеры отсутствовали, виновных содержали в «сборной горнице» – небольшом кладовом помещении, иногда имевшем клеть, под присмотром «сиденочных казаков», причем пропитание арестантов организовывалось одним из двух способов: на основе передач от родственников или краткосрочного конвоирования домой. Известны случаи содержания правонарушителей за счет потерпевшего, что, как правило, оговаривалось в решении станичного суда150.

Следующим видом наказания, связанным с ограничением свободы, была внеочередная полевая или внутренняя служба в виде мобилизации вне очереди в армию на 1–3 срока ее отбывания, причем бессменно151. Эта санкция появилась в XVIII столетии, когда «по царскому наряду» ежегодно требовалось пополнение казачьих полков, осуществляемое по разверстке из всех станиц, а внутри них велись списки очередности службы. Каждому казаку полагалось три года отслужить в полку и еще не менее трех находиться дома, а потом по очереди, исчисляемой среди станичных казаков, вновь мобилизоваться, и так вплоть до отставки по состоянию здоровья или старости. В промежутках между полковой и льготой службой допускалось несение внутренней, к которой обычно привлекались казаки, непригодные к полевой службе.

Отправка в войска вне очереди, фактически ссылка, надолго отрывала донца от станичного быта, и в этой связи приведем цитату, относящуюся к последней четверти XVIII – началу XIX столетия: «Ничего не стоило… какому-нибудь поселку приговорить своего гражданина к бессрочной службе: поселок уведомлял только станичное правление о неблагонадежности известного лица. Станич-

150См.: Антология памятников права народов Кавказа... С. 309.

151См.: Татарченко М. В. Указ. соч. С. 31.

74

ное правление доносило куда следовало, и обвиняемый командировался немедленно… В то время особенно боялись приговора: на две перемены в Грузию. В Грузии служба была необыкновенно трудная и опасная, так что отправлявшийся туда редко возвращался домой…»152. По мнению автора, под «службой в Грузии» фактически подразумевалось не только Закавказье, но и Северный Кавказ, причем она была отменена для донских казаков императором Александром II в преддверии завершения Кавказской войны, длившейся с 1817 по 1864 год. Этому способствовало становление Кубанского и Терского казачьих войск, являвшихся горскими, в отличии от Донского – степного.

Положение об управлении Донского Войска 1835 года узаконивало рассматриваемый вид наказания как «наряд на службу без очереди», устанавливаемый в отношении урядников, писарей и казаков в следующих случаях: за совершение бытовых преступлений по приговору Войскового уголовного суда; за содеянное на службе в полках или батареях по мнению или суждению (сентенции) Военного суда и распоряжению войскового наказанного атамана, но не ранее доставления обвиненного в Войско Донское; за пьянство, грубости и другие предосудительные поступки по усмотрению войскового наказного атамана или «Войскового дежурства». Кроме того, дополнительным наказанием для урядников и писарей являлось разжалование в рядовые казаки153. Станичные же писари за «должностное нерадение» вне очереди направлялись на внутреннюю службу с одновременным удалением от должности.

В отношении казаков, совершивших преступление или «порочный проступок», порою применялся комплекс санкций, предусмотренных российским военно-уголовным законодательством и правовыми обычаями казачества. Так, например, привлечение нижнего чина, состоящего в гвардии, к уголовной

152Антология памятников права народов Кавказа. С. 303.

153См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10.

№8163. § 275.

75

ответственности, выраженное в «прогнании сквозь строй» (сечении шпицрутенами), «наказании розгами» или «признании недостойным служить в гвардии по нерадению или неисправности», вынесенное по приговору военного суда и предписанию корпусного командира, приводило не только к исключению из гвардии. Таких лиц направляли в Войсковое дежурство, располагавшееся в Новочеркасске, и командировали без очереди в полки, находившиеся в составе Отдельного кавказского корпуса: в случае применения первой санкции из вышеизложенных – на три смены полков (9 лет); второй – две смены (6 лет) и первой – одну (3 года)154.

Положение 1835 года предусматривало возможность вынесения санкции об увеличении срока полевой службы на один год, внутренней – на два или даже бессрочную полевую и внутреннюю службу. Кроме того, нижние чины, привлекаемые к уголовной ответственности за совершение преступлений в виде «командирования с Дона без очереди», после тридцатилетней службы (25 – полевой и 5 – внутренней), ограничивавшей срок несения воинской повинности, не получали «чистой отставки», но для «большего прочувствования поступков своих и в страх другим употребляются еще два года в станичных повинностях». Однако эта норма не касалась нижних чинов, разжалованных из офицеров, или лиц, получавших полную отставку по истечению 30 лет службы. Кроме этого, офицеры за «унижающие их звание пороки» командировались вне очереди на полковую или внутреннюю службу на срок от шести месяцев до трех лет155.

В истории донского права известен случай, когда именной указ 09.02.1841 «О неприговаривании войсковых чиновников за проступки к отстранению от службы» отменил заключение гене- рал-аудитора о пожизненной отставке со службы войскового старшины Быхалова «за противозаконные поступки… с тем, чтобы и впредь в оную не определять». Император Николай лично приговорил штаб-офицера употребить на полевую службу без очереди

154Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10. № 8163.

§557.

155См.: там же. § 356, 357, 382, 550.

76

на шесть лет, назначив в один из казачьих полков, находившихся

вОтдельном кавказском корпусе. Одновременно для него устанавливался запрет на замещение должности полкового командира, а также оговаривалось, что после истечения трехлетнего срока службы и замены личного состава полка войсковой старшина должен оставаться под начальством старших по чину командиров. Нормативность этому указу придавал запрет на наказание за проступки «войсковых чиновников к отставлению от службы», распространявшийся на все подобные случаи156.

Между тем с XVIII столетия, помимо отправки в войска вне очереди, широко стали применяться общественные работы, выражавшиеся в «отдаче в годовую работу» или иных исправительных на короткий срок в виде принудительного привлечения к тяжелой или «непочтительной» (грязной) деятельности. Мужчины трудились в каменоломнях, вырабатывая из породы строительные материалы, и поэтому данное наказание имело специфическое наименование: «годовая каменная работа». Женщин за совершение тяжких преступлений приговаривали к лишению свободы, сопряженному с исправительными работами «в прядильном доме» днем и нахождением в тюрьме ночью. Осуществление иных исправительных работ обычно производилось по станичным приговорам за незначительные правонарушения местных жителей, заключаясь

вреализации различных «надобностей» по поддержанию чистоты и благоустройству общественных сооружений и построек сроком от нескольких дней до недель, а по Положению 1870 года станичный суд приговаривал к ним на срок не более 6 дней.

Вперечне наиболее распространенных санкций особняком стоят наказания в виде смещения с должности (отставки) и лишения чина, которые применялись к казачьей старшине и донским чиновникам, выполнявшим управленческие функции в походе или на территории Войска Донского, а также к лицам духовного звания, выбиравшимся из числа склонных к служению Богу казаков. «Походный старшина» бессменно выполнял свои обязанно-

156См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 16.

№14265.

77

сти от начала похода и до его завершения, «войсковой старшина» и атаманы стационарных казачьих общин с «лучшими людьми» выбиралась на определенный срок, а клирики – бессрочно. Впрочем, за совершение тяжкого деликта каждое лицо, относившееся к этим категориям, могло смещаться с должности и лишаться чина. Исключение делалось только походным атаманам, обладавшим иммунитетом до возвращения в Войско Донское.

Таким образом, каждое лицо, избираемое казачеством для исполнения светских полномочий, функционировало на общественных началах и в период своей работы временно (зауряд) наделялось особым статусом, а лица духовного звания оставались в нем пожизненно. Досрочное смещение с должности происходило в казачьем круге, выбиравшем это лицо, что в народе именовалось «выбить из круга», то есть перевести из центра майдана на его периферию, как например, произошло в 1617 году, когда казаки «выбили из круга» и лишили атаманской насеки Смагу Чертенского. В 1630 году казаки сместили атамана Волокиту Фролова, что было связано с волюнтаристским стремлением улучшить отношения с Москвой. Дважды казаки лишали атаманства Наума Васильева: в 1641 году через три недели после начала Азовского сидения, где старшина получил тяжелое ранение, когда по решению Войскового круга он сдал атаманство Осипу Колуженину; вторично после неудачного похода на Азов в 1656 году, когда под его предводительством казаки потерпели тяжелое поражение157.

Смещенное лицо обычно не изгонялось из общества и переходило в ряды обычных казаков. Впрочем, через некоторое время такие лица могли вновь быть избираемыми для представления интересов казачества, реализуя свой богатый жизненный опыт и смекалку, если при «выбивании из круга» не устанавливался пожизненный запрет на их старшинство. Причем до середины XVII века смещение с должности приводило к одновременному лишению и старшинского чина, но в XVIII столетии он жаловался пожизнен-

157 См.: Донские казаки в прошлом и настоящем / под общ. ред. Ю. Г. Волкова. Ростов н/Д, 1998. С. 55.

78

но. Поэтому отставка от должности не приводила к лишению старшинского статуса, а вот лишение чина означало одновременное отрешение от служебных обязанностей. Кроме того, в приговоре определялся срок, в течение которого действовало это наказание, если оно, конечно, не назначалось пожизненно. Лица духовного звания, утверждавшиеся в Войсковом круге до конца XVIII века, за совершение тяжких правонарушений там же лишались церковного сана, без права его восстановления.

Смещение с должности и лишение чина являлись немногими наказаниями, которые применялись к представителям элиты Дона, но c XVIII столетия применялись даже к урядникам и писарям, которых в качестве дополнительного наказания разжаловали

вказаки. С 1754 года возведение в войсковые старшины уже не зависело от Войскового круга, а осуществлялось по представлению атамана в Военную коллегию158, и соответственно лишение этого чина происходило тем же путем. В этом случае легче всего было наказать старшину, находящегося в Войске Донском, отправкой на действительную воинскую службу, тем более что длительность ее отправления для донских чиновников не была лимитирована. Исключение делалось только для войсковых землемеров и их помощников, которых мобилизовали исключительно за «беспросыпное пьянство или гнусные пороки» после соответствующего уведомления Военной коллегии159.

Смещение с должности донских чиновников, осуществляемое

вдисциплинарном, а не судебном порядке, как минимум до конца первой трети XIX века носило характер отставки, получаемой по приказу войскового атамана с уведомлением Военного министерства, и такие лица обычно находились в Войске Донском, «не определяясь никуда по совершенной своей неспособности, живя

вдомах праздно, не отбывая службы, ни внутреннего по Войску употребления». Войсковой атаман Матвей Платов неоднократно использовал этот вид наказания в отношении донских чиновни-

158 См.: Казачество / сост. А. М. Ляпустин. Новочеркасск, 1992. Вып. 1.

С. 4.

159 См.: Черкасск и Войско Донское в 1802 году по описанию ДеРомано... С. 32.

79

ков, «…неспособных командовать полками и довести казаков до порядка и устройства, из числа которых… не только неспособные, но еще и служащие в бесславии войска…»160.

Однако интересно, как расценивалась эффективность наказания в виде отставки от службы, изложенная в 1823 году во «Всеподданнейшем докладе Комитета об устройстве Войска Донского». «К исправлению офицеров, опорочивших звание свое предосудительными поступками, не было принято по Войску и в полках таких мер, которые бы могли обуздать их с пользою для службы. Вся взыскательность с них ограничивалась… домашними средствами, а если кто до того уже развратился, что иные на него не действуют, то представлялся к отставке от службы и оставался на Дону в тягость обществу. Отставка сия не только не служит наказанием за порочное поведение на службе, но по общей привязанности к родине и хозяйству почитается наградой всеми без изъятия чиновниками»161. Кроме того, в Положении 1835 года содержался правовой обычай разжалования урядников и писарей или пожизненного отрешения от должности членов станичного правления.

Между тем в XVIII столетии наибольшее распространение получили публично исполняемые телесные наказания, применявшиеся до 70-х годов XIX века, а именно сечение розгами, а также битье плетями, «кошками», дубинами, жердями, поленьями или насекою, причем длина последней составляла более одного метра сорока сантиметров (2 аршина). Телесные наказания чаще всего применялись в дисциплинарном порядке, например, с 1835 года полковым командирам дозволялось без суда сечь урядников, приказных и казаков недворянского происхождения за трусость перед лицом неприятеля, пьянство, мелкое воровство, драку, личное оскорбление кого-либо словом или делом, всякое бесчинство, нерадение и упущения по службе, не имевшие признаки преступления.

160Сапожников А. И. Войско Донское в наполеоновских войнах: кампании 1805–1807 гг. М., 2008. С. 35.

161Столетие военного министерства (1802–1902): исторический очерк. СПб., 1902. Т. 11. С. 271–272.

80