Небратенко Г.Г. История древнего казачьего права. Ч. 1

или Новохоперскую. Совершение правонарушений приводило к письменному сообщению о них военному начальству и близлежащему коменданту крепости. «Вся эпоха до 1775 г. наполнена перепиской Войска с начальством офицеров, учинивших самоуправства при проезде через донскую территорию. Иногда казаки довольно неучтиво и самоуправно давали почувствовать тому или иному буйному офицеру, что они не мужики, а вольные казаки, и начиналось новое дело, уже о буйстве казаков, но переписка Войска по делам о буйстве офицеров была довольно бесплодной и тянулась годами»394.

Появившееся в 1776 году Войсковое гражданское правительство взяло на себя рассмотрение самых важных уголовных и гражданских дел, касавшихся российских подданных, применяя законодательство с соблюдением привилегий, установленных для казачества. «Большинство уголовных дел: об убийствах, кражах, поджогах, разбое, насилии, кровосмешении и проч. рассматривались Гражданским правительством непосредственно, оно же выносило приговор. К обвиняемым в тяжких преступлениях разрешалось применять “пристрастный под битьем плетьми” допрос»395. В делах о разбойниках и лицах, не принадлежавших к «войсковым гражданам», применялось Соборное уложение и Воинский артикул, а касавшиеся казаков и донских черкас судебные решения фактически могли выноситься независимо от общеимперских законов на основе обычного права396.

Сыскные начальства, возникшие после учреждения Войскового гражданского правительства, при отправлении уголовного и гражданского производства применяли наставления, наказы и инструкции войскового атамана и грамоты регионального правительства, а также обычное право. Так, Инструкция о производстве исследования сыскными начальствами преступлений от 01.06.1786 предписывала протоколировать следственные действия, «устанав-

394Сватиков С. Г. Россия и Дон. Ростов н/Д, 2013. С. 164.

395Щелкунов С. З. Указ. соч. С. 53.

396См.: Макеев В. В. История полиции (милиции) Дона. Краткий курс. Ростов н/Д, 2002. Ч. 1. С. 17.

201

ливая место преступления, время совершения содеянного, указывая, когда было возбуждено производство, дабы поспешность решения дел была известна Ея Величеству»397.

В соответствии с сенатским указом от 06.11.1797 Войско Донское оставалось в ведении Военной коллегии, с которой письменно взаимодействовало «отписками», а не рапортами, как в 1775–1797 годах, с губернскими правлениями – сообщениями и промемориями, направляя записки, просьбы или прошения. Судопроизводство по делам казачества осуществлялось восстановленной Войсковой канцелярией, выносившей по ним окончательные приговоры398, причем иски об имениях войсковых старшин и донских чиновников рассматривались в качестве первой инстанции. Особо опасные преступления после их расследования в сыскном начальстве также направлялись в Черкасск для судебного рассмотрения и вынесения приговора. С 1797 года уголовные дела иногородних и иностранцев после их расследования стали отсылаться в воронежское и новороссийское губернские правления, а гражданские – на рассмотрение в Сенат399.

Что касается рядовых казаков и донских черкас, то согласно Наставлению сыскным начальникам от 21.09.1797 предварительное расследование и вынесение приговоров по «воровствам разного рода» в размере не более 20–25 рублей, а также другим незначительным по тяжести преступлениям состояло в компетенции сыскных начальств400, и обжалование вынесенных приговоров осуществлялось в региональном правительстве. Также в сыскные начальства поступали ходатайства «по земельным делам спорного довольствия между станицами и хуторами», которые предписывалось рассматривать лично, используя посредничество «околичных станиц старожилов», именуемых «правдами». Если же в итоге одна из тяжущихся сторон оставалась неудовлетворенной, то сыскной начальник направлял в Войсковую канцелярию рапорт с описани-

397Государственный архив Ростовской области. Ф. 339. Оп. 1. Д. 582. Л.

1–6 об.

398Казачий словарь-справочник... Т. I. С. 152.

399См.: Агафонов А. И. История Донского края... С. 71.

400Материалы к истории Дона... С. 13.

202

ем сути дела и собственным мнением о его содержании. В рамках гражданского производства сыскные начальства, как и прежде, рассматривали жалобы станичников, недовольных решениями станичного суда.

По результатам работы за месяц сыскные начальства готовили для Войсковой канцелярии отчеты, именовавшиеся «ведомостями». В них содержались сведения об арестантах острога, освобожденных из-под стражи, высланных из округа «беглых», численности находящихся в производстве и уже рассмотренных дел. Составление «ведомостей» производилось канцеляристами начальств, которые вели журналы входящих и исходящих дел, журнал регистрации «колодников», а также вынесенных по письменным и устным разбирательствам судебных решений401.

В станичных судах особое место отводилось старикам, которые в делах частного обвинения склоняли стороны к примирению, а в случае его невозможности осуществляли досудебное разбирательство и вынесение судебных решений. Однако утверждение приговоров, наказание или помилование до 1775 года относилось к компетенции станичных кругов, носивших гласный и публичный характер402. Исключение составляли случаи, не имевшие особой общественной значимости, которые не требовали всенародного обсуждения, разрешаясь взысканием «штрафа напоем», а в остальных случаях есаулом по поручению атамана созывался казачий круг. «Пределов власти сих народных собраний нельзя узнать с точностью, ибо в действиях народа своевольного весьма многое допускалось по случайности и прихоти. Они даже иногда позволяли себе смертную казнь, но по-настоящему им принадлежало только решать споры и тяжбы, судить виновных и распоряжаться делами общественными»403.

401См.: Небратенко Г. Г. Судебно-процессуальные отношения в традиционном обществе донских казаков. С. 85–86.

402См.: Историческое сведение Войска Донского о Верхне-Курмоярской станице. С. 20–22.

403История Дона и Северного Кавказа с древнейших времен до 1917 года / под ред. А. И. Нарежного, Н. В. Самариной. Ростов н/Д, 2001. С. 236.

203

Между тем согласно ордеру князя Григория Потемкина от 07.05.1775 в юрисдикцию «станичных правлений» входили лишь «все мелкие судебные дела и тяжбы между казаками и лицами других сословий»404, проживающих в поселении или в пределах станичного юрта. Станицы сами официально не рассматривали уголовные дела, сообщая о преступлениях в сыскные начальства, касаясь лишь административных правонарушений и дисциплинарных проступков: мелкого воровства, незаконной порубки леса, захватов земель небольшого размера, семейных ссор, буйств и драк станичников. Однако латентно станичными обществами принимались к производству даже преступления, исключая убийства405, сокрытие которых от сыскных начальств было затруднительным.

§ 3. субъекты судебного процесса

Субъектами судебно-процессуальных отношений выступали атаманы различного уровня, войсковые старшины и станичные старики, очевидцы или лица, знакомые с событиями и фактами рассматриваемого дела, а также толмачи-переводчики. Главными же субъектами являлись стороны процесса при частном обвинении, а также имущественных, обязательственных или земельных делах, именовавшиеся тяжущимися. Самостоятельных наименований сторон гражданского процесса, тождественных истцу и ответчику, не существовало. В производстве по обидам, то есть тяжким правонарушениям стороны также не имели специального наименования. Между тем у донских казаков существовало понятие «обличение», то есть обвинение, нередко носившее характер публичного оскорбления в причастности к совершению преступления406.

Сторонами судебно-процессуальных отношений выступали физические лица, городки, а также Войско Донское. Непосредственными участниками процесса по тяжбам выступали его

404Астапенко М. П., Астапенко Е. М. Указ. соч. С. 158–159.

405См.: Небратенко Г. Г. Судебно-процессуальные отношения в традиционном обществе донских казаков... С. 78–82.

406См.: Большой толковый словарь донского казачества. М., 2003. С. 328.

204

стороны, интересы которых специально никто не представлял, исключая споры между станицами, где действовали выборные делегаты, приезжавшие в «Главное войско» или окружную станицу. Однако по обидам сторону обвинения кроме потерпевших могли представлять старшины или подписные старики, но в связи с отсутствием органов предварительного расследования институты подозреваемого, обвиняемого или подсудимого не разграничивались.

Правосудие по преступлениям исходило из презумпции виновности, нося обвинительный характер и устанавливая необходимость доказывания индивидами своей невиновности. Принцип равенства обвинения и защиты отсутствовал, хотя право на защиту не оспаривалось, и судопроизводство по обидам и по тяжбам осуществлялось состязательно, а ход судебного процесса не документировался, хотя некоторые приговоры войскового круга могли формализоваться в виде войсковых грамот. По тяжбам и обидам сторона, понесшая убытки или претерпевшая вред, могла привлечь мировщика для разрешения конфликта в рамках досудебного разбирательства; обратиться за судебной защитой в органы потестарной власти; участвовать в казачьем круге и давать показания; предъявлять свои доводы и доказательства, приглашать очевидцев и прочих лиц, знающих о деле; пользоваться помощью толмача; участвовать в исполнении приговора; получать войсковые грамоты о содержании приговора (по земельным делам), обжаловать судебные решения.

В роли ответной стороны по делам о тяжбах и обидах могли выступать физические лица и городки, а Войско Донское в данном качестве в судебном процессе не участвовало. Даже если нарушение прав допускалось «должностным лицом», представляющим Войско Донское, ответственность наступала только в отношении него как физического лица. Ответная сторона также могла воспользоваться посредничеством мировшиков; участвовать в казачьем круге; давать объяснения, предъявлять свои доводы и доказательства, приглашать очевидцев и прочих лиц, знающих о деле; пользоваться помощью толмача; получать войсковые грамоты о содержании приговора; обжаловать судебные решения.

Атаманы по территориальной принадлежности отвечали за организацию правосудия, и проведение самосудов было следстви-

205

ем их неосведомленности или попустительства. «Дела на суд народа предлагал по большей части войсковой атаман, который для того со своими есаулами выходил на середину круга, также если бы кто другой имел что-либо предложить народу, то был обязан выступить на середину круга. Войсковой атаман лично не имел особенной власти. Он был только блюстителем порядка и исполнителем приговоров народных. В Войсковом круге голос его был равен голосу всякого казака, и все преимущество его в этом случае состояло, кажется, в том, что представление и доводы атамана народ принимал иногда с большим уважением. Атаман вопреки этого ограничения не мог ничего предпринять по собственному произволу, иначе с бесчестием мог лишиться своего достоинства, а иногда и с опасностью за саму жизнь»407. Со второй половины XVII века атаман разбирал тяжбы, защищал обиженных, и лишь окончательное решение передавал на суждение казачьего круга408.

Важными участниками судебного процесса выступали общественные посредники, именовавшиеся в народе «мировщиками», которыми являлись подписные старики, или по земельным делам – «правдами». Главной их задачей было досудебное склонение сторон к заключению «полюбовной сделки», которая совершалась взаимным прощением или принятием к выполнению предложенного третьей стороной» пути решения возникшего конфликта, нередко вырабатывавшегося по принципу «с горем пополам». В традиционном праве юридические и моральные нормы выступали в неразрывной связи, поэтому при решении конфликтов руководствовались идеей примирения409. Если же не удавалось помирить тяжущихся, то процесс приобретал состязательный характер, и привлечение к суду именовалось «вывести на Круг»410. Тогда же в станицах дело поступало на рассмотрение подписных стариков, руководствовавшихся обычаями и логикой (разумением). Утверждение приговоров и приведение их в исполнение осуществлялось на казачьем круге.

407Историческое описание Земли Войска Донского... С. 71.

408См.: Казачество. Вып. 1. С. 4.

410 Большой толковый словарь донского казачества. С. 242.

206

При судебном разбирательстве с участием иноверцев и инородцев, например, татар, калмыков и прочих, прибегали к помощи толмачей. Обычно в этом качестве выступали донские казаки, обладавшие соответствующими знаниями. Роль толмача в судебном процессе была технической, заключаясь в переводе вопросов и ответов, а также текстов, причем заведомо ложный перевод не допускался. Для достоверности показаний казаки могли потребовать клятвы с упоминанием Бога (кляти клятьбы), Аллаха, пророка Мухаммеда.

§ 4. виды и способы получения доказательств

Основным видом доказательств, принимавшимся судом, выступали показания очевидцев или лиц, знакомых с событиями и фактами рассматриваемого дела, в русском праве именовавшиеся послухами, и, кроме того, по уголовным делам имела значение поимка с поличным и собственное признание. В качестве свидетелей могли выступать казаки, пользующиеся доброй славой, непорочные и не пенные, при этом показания принимались от родственников подсудимых и даже от детей. Показания порочных лиц к сведению не принимались, а неказаков и инородцев – в последнюю очередь, и обычно смотрели на поведение дающих показание, их мимику и жесты, интуитивно стараясь оценить достоверность услышанного. Поимка с поличным означала как задержание лица на месте происшествия, так и обнаружение у него похищенного имущества в последующем, так как по делам о кражах проводились обыски, при этом у людей уважаемых «смотрели только для вида и с глубокими извинениями».

Сбором и оценкой весомости вещественных доказательств никто не занимался, а их существование обычно подтверждалось устными показаниями, высказываемыми сторонами, или демонстрацией «вещдоков», что не являлось обязательным. Вменение вины носило субъективный характер, когда для вынесения обвинительного приговора порою ограничивались показаниями одного свидетеля. Собственное признание нередко являлось результатом воздействия со стороны толпы, выступая «царицей доказа-

207

тельств» не только при формальном судопроизводстве и именуясь у казаков «выложить на всю душу»411. Считалось, что в этом случае «душа освобождалась от греха, очищалась от вин, и когда наступит судный день, то чистосердечие зачтется». Для получения признания пыток не применяли, а старались призвать к совести, апеллируя к морали и неотвратимости суда Божьего. Впрочем, в войсковой отписке в Москву от января 1647 года (без даты) упоминается «о пытке татарина, захваченного в степи, который в результате расспроса сказывал…»412.

Кроме уже названных доказательств, существовали и другие их виды, употреблявшиеся казаками «доброго имени и честного нрава», если выше названные отсутствовали. К их числу относилась присяга на ружье (ручнице413), клятва (клятьба), божба, поручительство и «общая правда». «Присяга на ружнице» заключалась в устном свидетельствовании и последующем целовании дульного среза ствола огнестрельного оружия, приведенного в боевое состояние. Считалось, что Бог укажет на преступника и ружье обязательно выстрелит в лжеца, хотя низкий уровень техники повышал риск самопроизвольного выстрела. Поэтому перед такой присягой читалась молитва о спасении невинных душ, сопровождавшаяся наложением крестного знамения или упоминанием Бога.

Клятва и божба осуществлялись словесно по широкому кругу дел и с употреблением религиозно-символических процедур. Первый способ доказывания носил торжественный характер, а второй – обыденный, то есть употреблялся в менее важных случаях. Клятву приносили на Святом Евангелии, положив на него правую руку или сняв со стены икону и поцеловав ее, а иногда прочитав молитву. Иноверцы давали клятву на собственных святынях,

411Большой толковый словарь донского казачества... С. 26.

412Куц О. Ю. Указ. соч. С. 208.

413Ручница, ружница – простейшая модификация (род) ручного стрелкового оружия, имевшая множество разновидностей, например, самопал, ручная бомбарда или пищаль. В более поздней модификации имела фитильный, а затем колесцовый замок. У казаков использовались все виды ручниц,

втом числе самопалы (без замка).

208

а употребление божбы осуществлялось «именем» Бога и сопровождалось фразами: «…Да чтоб мне провалиться на этом месте!» или «Да разрази меня гром…». В условиях всеобщей религиозности архаичные доказательства считались приемлемыми, поскольку применялись в отношении непорочных казаков, а уличенных во лжи относили к безбожникам, совершившим деликт против Бога.

Поручительство, в отличие от предыдущих доказательств, давалось посторонними людьми, хорошо знавшими участников процесса, но не состоявшими с ними в родственных или свойских узах. Поэтому, поручаясь за невиновность лиц, говорили примерно так: «Мы знаем Акима Филиппыча, он на это не дюж…!». В качестве поручителей выступали несколько уважаемых казаков, стариков или даже старшин, являвшихся еще и главами семей. Этим действием поручители брали на себя солидарную ответственность в случае появления доказательств вины взятого ими на поруки лица, и поэтому поручительством никто не злоупотреблял. «Общая правда» использовалась в качестве доказательства в земельных спорах, о которых речь пойдет ниже414.

Архаичность доказывания приводила к тому, что весомая часть правонарушений оказывалась нерассмотренной, и в этом случае потерпевшие опять же обращались к религии, а порою к использованию колдовства, и такой способ «доведения до истины» назывался «ворожба». «Если преступление не доказано или преступник совсем неизвестен, то в наказание или погибель ему ставили “обидящую свечу”. Это обыкновенная свеча, но только поставленная комлем вверх. Стараются не ругать и не проклинать укравшего, но желают ему добра и здоровья, даже служат молебен за его здоровье. В таком случае его непременно начнет мучить совесть, и он принесет украденное. Если подозревают кого в воровстве, то на его имя подают просвиры, служат панихиды, поминая его как усопшего. Также берут обрезок вещи (если было украдено платье), относят его в кузню и кладут в мех. Тот, кто украл, станет пухнуть (раздувать его станет подобно меху) и не проживет года,

414 См.: Чемякин Е. А. Указ. соч. С. 127.

209

непременно умрет. То же самое будет, если бросить часть того, что украдено, под жернов мельницы»415.

Между тем с середины XVIII века все большее значение приобретали вещественные доказательства, а по имущественным делам начинают рассматриваться документы: письменные акты, договоры, расписки, завещания и мировые соглашения. В более поздний период они в обязательном порядке регистрировались в станичном правлении, в противном случае не имели законной силы. К использовавшимся вещественным доказательствам относились орудия преступления, следы, одежда, телесные повреждения. При краже сена принадлежность снопов определяли по тому, как «окручена связка», а зерна – в зависимости от содержания в нем вредителей (куколя) и сорной травы. При незаконной порубке сличали края пней и стволов деревьев, при кражах животных и движимого имущества сличали меты, тавро, в том числе скрытые, например, вор утверждал, что купил плуг на ярмарке у неизвестного ему лица, а потерпевший привел кузнеца, указавшего на предмете преступления на скрытое клеймо мастера. В качестве доказательств сделок принимались показания о совершении различных обрядов в виде рукобитья, молитв, совместного распивания магарычей, например, истец жаловался в станичный суд на казака, отказавшегося выдавать дочь замуж за его сына, но прежде они «по христианскому обычаю зажгли свечу, помолились Богу и за доброе слово выпили водки»416.

415Труды Областного Войска Донского статистического комитета. Новочеркасск, 1874. Вып. 2. С. 160.

416Чемякин Е. А. Указ. соч. С. 124–126.

210