Небратенко Г.Г. История древнего казачьего права. Ч. 1

определяющего гастрономическое поведение христиан, например, Святое Писание требует соблюдать в течение года четыре больших поста и ограничивать себя в еде по средам и пятницам. Это нарушение, когда оно носило злостный характер (еретический или атеистический), не поддававшийся перевоспитанию, наказывалось вождением по станице на веревке, плетями, внеочередной службой, «битьем и грабежом» (позор и штраф) или только «грабежом», хотя в редких случаях допускались щадящие взыскания. Впрочем, наибольшее распространение до 70-х годов XIX века имело битье палками, плетями или сечение розгами на полных станичных или хуторских сборах259. К середине XIX века наказание за раскол носило характер церковной епитимии, имеющей характер церковного покаяния.

Непослушание детей родителям нарушало пятую христианскую заповедь: «Почитай отца своего и мать свою, чтобы тебе хорошо было, и чтобы ты долго прожил на земле»; причем в случае отсутствия (смерти) родителей, их место занимали опекуны, попечители. Непослушание представляло собой невыполнение воли отца или матери или их замещавших лиц как результат своенравия и неуважения старших, а также ссоры с ними. Этот проступок почитался большим грехом, и виновные лишались родительского благословения, а в крайних случаях дети получали проклятие родителей, влекшее за собой лишение не только права на общение, но и наследство260. В случаях, когда непослушание приобретало публичный характер, выходя за пределы семьи, то заканчивалось для виновных применением различных позорящих или телесных наказаний.

Превосходящей формой неуважения являлось оскорбление родителей детьми, которое могло проявляться не только устно (бранные слова, обзывания), но и в поступках (невнимание, грубость, побои), и вмешательство общественности в такие дела было неизбежно. Непосредственно заключалось это правонарушение в

259См.: Антология памятников права народов Кавказа... С. 303.

260Золотых В. В. Указ. соч. С. 43.

131

унизительных высказываниях или действиях по отношению к отцу или матери, или к замещавшим их лицам как результат своенравия и неуважения к старшим. Неповиновение детей родителям и оскорбление их относились к компетенции станичного суда, руководствовавшегося казачьими обычаями, которые предписывали примирение родственников, порицание детей, и после 1870 года их могли наказать арестом на 3–7 суток или денежным штрафом в размере 1–3 рублей261. Однако прежде этого виновные публично посрамлялись и подвергались телесному наказанию.

Покушение на самоубийство, совершавшееся обычно путем повешения или зарезания, заключалось в приготовлении к преднамеренным действиям, направленным на добровольное самостоятельное лишение жизни или их совершение, не приведшее к наступлению смерти. С религиозной точки зрения самоубийство считалось преступным, так как оно являлось попыткой вмешательства в божественный промысел и нарушало таинство появления жизни, дальнейшей репродукции человека

иестественной смерти, и поэтому под влиянием религиозного мировоззрения порицалось обществом. Суициды в казачьей среде считались не только психическим отклонением, а скорее наваждением «нечистой силы», толкающим на «тяжкий грех», вызванным болезненным состоянием, тяжелыми жизненными условиями, в том числе семейными неурядицами, примеры которых приводятся ниже.

«1. На казака напала тоска, люди посоветовали ему лечиться,

ион стал ходить по зорям к знахарю, который наговаривал ему воду и поил его. Ходил он долго, наконец, в одну зорю из дома ушел, а к лекарю не явился. Его стали искать и нашли повесившимся под сараем лекаря. 2. У казачки умер на службе муж. Оставшись вдовою в бедности и с детьми, она почти помешалась от печали. Умерший муж стал являться к ней каждую ночь. Была зима, у нее нет ни хлеба, ни корма для скотины, пошла просить в займы – никто не дает, и она повесилась в чулане своей избы в то время, когда

261 См.: Антология памятников права народов Кавказа... С. 197.

132

дети ее спали. 3. Казак рос сиротой, выросши у чужих людей, он пристал в другой двор: несмотря на то, что он был трудолюбивым и безответным, но от тестя, тещи и жены не было ему, как говорится, промытой воды, и он перерезал себе горло бритвой»262.

Покушение на самоубийство в обычном праве санкционировалось взятием на поруки отставных казаков, осуществлявших присмотр и помощь склонным к суициду, делая это в течение одного года в счет несения внутренней службы с возможностью назначения другого донца по истечению указанного срока. Индивидов, покончивших с жизнью, как известно, не отпевали и не хоронили на кладбищах, а только за оградой погоста. Кроме того, воля самоубийцы как завещателя, выраженная в предсмертной записке либо

ввербальном или письменном завещании, не имела решающего характера при разделе наследства.

Травление плода в утробе, именовавшиеся у казаков «детоубийством», представляло собой искусственное умышленное прерывание беременности или действия, закончившиеся неудачной попыткой аборта, представляющие угрозу для развития плода

вматеринской утробе, а также жизни и здоровья женщины. Совершение этого деяния считалось противоестественным и отно-

силось к правонарушениям соответствующего рода. Его субъектом выступала беременная женщина, осознанно предпринявшая действия по прерыванию своего положения, а также иные лица, осуществлявшие аборт или способствовавшие его проведению (повитухи, знахарки, колдуньи, ведьмы).

Травление плода в утробе матери с XVIII века имело место в казачьей среде, что предопределялось длительной поголовной воинской службой донцов, а также присутствием в станицах неказачьего элемента, не мобилизовавшегося в русскую армию, а также казаков, находящихся на льготе в станицах. Мотивом «детоубиства» или покушения на него почти всегда являлось чувство стыда, боязнь общественного осуждения и «семейного наказания». К способам совершения преступления следует отнести: механический, химический и экстрасенсорный. К каждому из них женщи-

262 Тимощенков И. В. Указ. соч. С. 161.

133

ны прибегали в определенной степени, не отдавая особого предпочтения.

Механический способ заключался в прерывании беременности путем физического воздействия на плод, осуществляемого как путем внешнего влияния через брюшину, так и внутреннего вмешательства, причем в этом случае обращались к «сведущей женщине» нередко при посредничестве собственной матери. Тещи были полностью на стороне дочерей, избавляя их и себя от позора, и некоторые не считали аборт грехом и даже не исповедовались263.

Химический способ заключался в употреблении «ядовитого зелья», обычно ртути или сулемы (дихлорида ртути), осаждающего в организме белок, обладая дезинфицирующими антибактериальными свойствами, использовавшимися даже при лечении некоторых форм рака, который возник на паразитарной основе. Ртуть растирали на ладони, а затем слизывали языком, а сулему принимали в водном или спиртовом растворе, клиническими симптомами этих действий побочно являлись нарушения в работе желу- дочно-кишечного тракта, обильное слюновыделение, воспаление слизистых оболочек глаз и появление нагноений (конъюнктивита).

Экстрасенсорный способ чаще всего совмещался с химическим и был направлен на искусственное стимулирование самооборта, вызываемого заговорами или колдовством, а также употреблением «снадобья», хотя и не всегда с использованием ядовитых токсичных веществ. Обычно «снадобье» получалось путем купажа веществ в спиртовом, водочном или водяном растворе: крепкого настоя чайной заварки, перца, табака, нашатыря, белой нефти, скипидара, мускатного ореха и уксуса. В «народной медицине» также использовали квасцы, деревянное масло, мед, воск, сало, траву зверобоя, шалфей, липовый лист, бузину, ромашку, тысячелистник, мяту, подлестник, турлыч-траву, мак, душицу, полынь, ливерь китайский, рвотную траву, имбирь, калган, подбел, сурик, киноварь, английскую соль, камфару и многое другое264.

263См.: Тимощенков Н. В. Указ. соч. С. 162.

264См.: там же. С. 164–165.

134

Заговоры (приговоры), «отшептывание» и колдовство осуществлялись с использованием воды и ранее упомянутых «суеверных средств», причем с совершением определенных ритуальных действий, которые в своем многочисленном изложении походят более на «обряды общения с нечистой силой». Снадобье приготавливалось, например, в виде водочной настойки кореньев, и как отмечали современники, «какие именно коренья употребляются для этого разузнать никак нельзя: секрет этот строго таится между женщинами и передается от одной к другой. Настой всегда возбуждает кровообращение и производит к менструации». Кроме того, обращением к этому способу осуществляли контрацепцию, например, жевали какую-то сырую траву, как говорили в этом случае, «заедали детей»265.

Травление плода в утробе при всей многочисленной практике его применения в XVIII – начале XX века оставалось латентным и практически никогда не наказывалось, проявляясь только на церковных исповедях, когда многое рассказывалось «как на духу», о чем без упоминания имен виновных казачек свидетельствовали священнослужители266. Поэтому невозможно точно сказать, какая в этом случае применялась санкция к самой виновной, исполнителям и участникам данного злодеяния.

Ворожба выражалась в знахарстве, гаданиях, заговорах (наговорных речах и шепоте), привораживании и колдовстве, употреблении в пищу растворов различных жидкостей и веществ, прошедших определенный обряд, осуществлявшаяся с целью использования сверхъестественных возможностей, недоступных человеческой природе. Обычно применялась настойка кореньев на водке, соли, хлебе или иного, а в некоторых случаях неожиданно стреляли возле человека или обливали ушатом воды, или голосили о пожаре (пугали), что являлось частью ритуала, причем эти действия походили как на языческие обряды, так и на общение «с нечистой силой». Впрочем, расцвет ворожбы детерминировался недоступностью научных медицинских или ветеринарных

265Тимощенков Н. В. Указ. соч. С. 162–163.

266См.: там же. С. 162.

135

средств, когда обращение к знахарям оказывалось единственной доступной мерой для излечения. Так, при эпизоотии нередко отправляли депутацию к «лекарю» за десятки километров, который обещал вылечить скотину, но на проверку оказывался обманщиком или суевером. «Лечил он одним из двух способов: набирает во что-нибудь воды, выгоняет всех из дому и начинает над ней читать молитвы, и что-то подмешивает в нее. Потом велит давать скоту по зорям… Или велел собрать весь здоровый и больной скот всего поселка в одно какое-нибудь место… Собирается в таком случае очень много скота, которые очень много гоняют. Ту больную, которая уже не может ходить, везут на возу. Лекарь между тем добывает трение дерева так называемый живой огонь, обходя с ним весь собранный скот, а потом кладет его в канаву и велит перегонять или перетаскивать через него скот. После этого лекарь считает роль свою конченною и поскорее, взяв за труд плату, уезжает. Между тем скот после сгона и пребывания его на одном месте день или два, начинает заболевать и падать еще в большем количестве»267.

Ворожба, если не имела иных более серьезных последствий, опасных для жизни и здоровья, и не влекла имущественного ущерба, например, вследствие нечаянно возникшего пожара, наказывалась телесно, и ответственность соразмерялась с объемом причиненного вреда, а виновные осуждались по обычаям, касавшимся наказания за совершение более тяжких деяний, например, против жизни и здоровья. Известен случай битья плетями казачьих жен Прасковьи Исаевой, Федосьи Семеновой и Степаниды Фатеевой по приговору, вынесенному в 1783 году Войсковым гражданским правительством, причем Фатеева в деле именовалась «паговорщицей». Инкриминировался им «наговор и употребление в пищу соли и дача оной казаку Ивану Сарвилину», что не принесло ему вреда. Приговор звучал следующим образом: «в страх и впредь от того им в воздержание и дабы другие того чинить не отважились, на станичном сборе наказать жестоко плетями»268. Соль в данном

267Тимощенков И. В. Указ. соч. С. 167–168.

268Щелкунов З. И. Указ. соч. С. 168.

136

случае использовалась как предмет, на который читался заговор (наговор), что и сделала Степанида Фатеева, причем используемое вещество могло быть кристаллами сулемы.

Злодеяния клира представляли собой совершение различных проступков, влекущих потерю доверия паствы, и дальнейшую невозможность виновным осуществлять богослужение, например, «связи с раскольниками», наказание за которые не могло ограничиться только епитимией. Поэтому таких лиц по приговору местных казаков изгоняли или в особых случаях направляли в «Главное войско» для вынесения строгого приговора, связанного с лишением духовного сана, с дальнейшим применением наказаний, используемых по отношению к провинившимся мирянам.

§ 5. правонарушения, посягающие на общественное спокойствие и нравственность

К противоправным деяниям, посягающим на общественное спокойствие и нравственность, в обычном праве относились: оскорбление, клевета, мелкий ложный донос, сквернословье, буйство, пьянство, дурное поведение, соседские и семейные ссоры, постыдная леность. Большинство из них рассматривались по станичному праву.

Оскорбление заключалось в злонамеренном унижении чести и достоинства другого лица, осуществленном в оскорбительной форме, и носило частный характер, могло выражаться в вербальном действии или неприличной жестикуляции, или совершении иного проступка, квалифицируемого, например, как «строптивость нрава», унижающая одного или нескольких казаков или носящая неприличный характер (измазать дегтем ворота). Впрочем, неприличные действия в отношении «доброго казака» оскорбляли всю общину и посягали на ее сплоченность, а оскорбление, затрагивавшее честь нескольких казаков, тем более приобретало нетерпимый характер.

Наиболее часто встречалось устное оскорбление, что подтверждает формирование у казаков «обычая очистки или очище-

137

ния», то есть восстановления репутации, использовавшегося как минимум до 1783 года. Применялся он, если лицо было публично названо шельмой или оскорблено нецензурным словом, например, «б…ю», и казак или казачка обращались по этому поводу к станичным старикам или атаману. Последний, обеспечив явку оскорбленного и виновного в станичную избу и на станичный круг (сбор), публично провозглашал: «очисть – бей, скить, его палкой по ногам», которая выбиралась толщиной примерно с трость и длиною в локоть. Потерпевший бил «байдиком» (палкой) по ногам своего обидчика, приговаривая при каждом ударе слово «очисть», при этом наказанный подпрыгивал, крича: «знать не знаю, видеть не видел». Продолжалось до тех пор, пока сбор не приговаривал: «Буде! Очистил!». Таким образом происходило «очищение честного имени» оскорбленного269.

Оскорбление как дело частного обвинения касалось казачьей чести и достоинства и нередко приводило к дракам и самосуду, но доходя до публичного рассмотрения, часто заканчивалось извинениями и примирением, напоем, денежными штрафами, сечением розгами, побоями палками или плетями. Впрочем, известны и иные санкции, например, 11.03.1856 одну казачку «за строптивость нрава» приговорили неделю сидеть при станичной избе и каждый день посещать церковь для раскаяния270. В XIX столетии оскорбление должностных лиц станичного и хуторского самоуправления, за исключением станичного атамана, во время исполнения ими служебных обязанностей, преследовалось законодательно271.

Клевета, именовавшаяся в народе поклепом, представляла собой публичное распространение заведомо несоответствующих действительности ложных слухов о подготовке или совершении действий, порицаемых казачеством и влекущих вынесение на-

269См.: Кательников Е. Н. Указ. соч. С. 22.

270См.: Антология памятников права народов Кавказа... С. 305.

271См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3. Т. 11.

№7782. С. 329.

138

казания или самосуд. Так, в августе 1649 года в Войсковом круге рассматривалось дело дворянина Андрея Лазарева, командированного на Дон во главе русского военного отряда. Войсковым атаманом Наумом Васильевым (Шелудяком) ему инкриминировалась отправка в Москву жалоб: «многократно втайне от казаков писал царю многие затейные слова, из-за чего зимовой станице на Москве выговоры были большие». Оправдываясь под угрозой расправы, дворянин Лазарев утверждал, что в тайне ничего не писал, а только об одном общеизвестном непослушании казаков «цареву указу». Тогда Войсковой круг стал дознаваться у войскового атамана и, выяснив, что обвинения изначально несостоятельны, снял их, а Науму Шелудяке сделал выговор (зиятельством крикнул), выступив гарантом справедливости272. Кроме общественного порицания, клевета, исходя из содержания дела, санкционировалась другими видами наказания.

Мелкий ложный донос, именовавшийся ябедой, представлял собой официальную подачу жалобы о нарушении публичных или частных интересов, заведомо не соответствующей действительности. По поводу ябеды на главу края в указе от 16.02.1828 «О правилах для управления Войском Донским впредь до утверждения проекта войскового положения» говорилось, что жалобы, приносимые на действия войскового атамана, «должны быть основаны на доводах твердых и ясных без всяких непристойных оскорбительных для начальника выражений. Жалобы, оказавшиеся по изысканию неосновательными, либо совершено ложными, равно и оскорбительными словами, подвергают как просителей, так и сочинителей оных взысканию по Законам…»273. Признаками данного правонарушения считалось наличие поданной жалобы, которая была признана несправедливою и «заключала в себе одну ябеду»274.

Форма доноса не имела значения (устная или письменная), а правонарушение было однозначно наказуемым при установле-

272См.: Куц О. Ю. Указ. соч. С. 213.

273Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 3. № 1815.

274Там же. Т. 10. № 8163. С. 153.

139

нии умышленного характера его совершения, имеющего основание утверждать о заведомой ложности содержащихся в доносе сведений. Если же сведения подтверждались (были истинными), или введение в заблуждение не имело умышленного характера, то наказание не предусматривалось, особенно с учетом того, что мелкий донос касался совершения гражданских правонарушений и дисциплинарных проступков. Однако встречались доносы на более общественно опасные правонарушения, в случае своей заведомой необоснованности являвшиеся клеветой. Ябедничество наказывалось по обычаю в рамках станичного права, причем с санкционирования законодательства. Приноситель жалобы подвергался наказанию, немедленно приводимому в исполнение275, вероятней всего телесному или штрафу.

Сквернословие представляло собой неоднократное публичное высказывание непристойных слов и выражений неприличного содержания, являясь по существу «безадресным оскорблением» присутствующих. При всей кажущейся малозначительности сквернословие было нетерпимо в донском обществе, нарушая его спокойствие, признавалось «уделом мужиков, а не добрых казаков». Эта особенность мировоззрения культивировалась в казачьем круге, в походном войске, на полковой или внутренней службе, а также в ватаге, семье, суме. Правонарушители наказывались общественным порицанием, церковным покаянием, наказанием «домашним образом, посажением на хлеб и воду», арестом или даже битьем есаульскою насекою, наказанием плетями или «кошками».

Буйство, именовавшееся в казачьей интерпретации буйничеством, представляло собой нарушение тишины и общественного спокойствия, выражающееся в дерзком поведении, ссорах, драках, насилии и иных бесчинствах, а также использовании огнестрельного и холодного оружия без цели нанесения вреда здоровью и жизни человека, причем преступление могло быть со-

275См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10.

№8163. С. 153.

140