Небратенко Г.Г. История древнего казачьего права. Ч. 1

вельев, в случае «некрепкой службы», повлекшей «происшествие чрезвычайных событий в Войске», за Войсковым кругом сохранялось право судить атамана «по казацкому обыкновению», но с информированием о приговоре Военной коллегии235.

Войсковых старшин до 1754 года за правонарушения, направленные против Войска Донского, разжаловали в рядовые казаки пожизненно или на определенный срок (от месяца до года). Так,

в1751 году старшина Лащилин «за некоторую оказанную Войску противность и непослушание лишен старшинской чести и записан на три месяца в рядовые казаки», или в 1754 году старшина Перфилов «за дерзости и за взятки, и освобождение при поимке великороссийских беглецов лишен старшинского чина и записан вечно в рядовые казаки». Смещение с должности и лишение чина

вXVIII столетии оставалось распространенным наказанием, при этом использовался домашний арест, сечение розгами, битье плетями и тюремный арест.

В1805 году полковник П. И. Бузин 2-й по приговору военного суда был лишен чинов и ордена Святого Георгия IV степени за финансовые махинации с казной (распределение фуражных денег), повлекшие массовые беспорядки в полку. Впрочем, суровость наказания объяснялась вмешательством войскового атамана Матвея Платова. Дело в том, что в 1803 году отец осужденного генерал-майор И. Н. Бузин 1-й написал донос, но атаман смог оправдаться, а «доносчика» отправили в отставку. Поэтому злоупотребления сына, являвшиеся обычной практикой для казачьих полков, были квалифицированы пристрастно236.

Станичные атаманы, затеявшие «напрасную ссору», досрочно переизбрались местными казаками. По Положению «Об общественном управлении в казачьих войсках» от 13/25 мая 1870 года станичные атаманы, их помощники, судьи станичного суда и доверенные станичного общества «за маловажные проступки по

235Савельев А. М. Трехсотлетие Войска Донского 1570–1870. Очерки из истории донских казаков. С. 76.

236Сапожников А. И. Указ. соч. С. 211.

121

должности» по распоряжению окружного начальника подвергались следующим видам наказаний: замечание, выговор, денежный штраф до пяти рублей или арест до семи дней. Теми же правами обладал станичный атаман в отношении подчиненных лиц, участвующих в общественном управлении станицей, а поселковый атаман – поселка. При совершении «важных проступков» и преступлений по представлению войскового наказного атамана эти лица отдавались под суд, располагавшийся в округе области Войска Донского, подвергаясь на общих основаниях уголовной ответственности237.

Уклонения от войсковых и станичных повинностей заключались в отказе выполнять различные обязанности на территории Войска Донского, не связанные с полевой или внутренней службой, осуществляемые на основе казачьих обычаев, приговоров, решений или приказаний. Данные обязанности касались преимущественно благоустройства и иной хозяйственной деятельности, основанной на проведении общественных работ, особенно, в станицах, которые с XVIII века стали обеспечивать почтовую, огневую, подводную, перевозную и сиденочную повинности, распределяемые по разверстке между местным населением.

Данное правонарушение санкционировалось в зависимости от обстоятельств дела, и первоначально использовались уговоры и увещевания, затем применялось общественное порицание, «штрафы напоем» или деньгами, но несговорных по обычаю грабили. «Если кто не явился без уважительных причин на общественную работу…, то та часть граждан, в сообществе с которой он должен был работать и которая в таком случае обрабатывала его часть, является к нему и обдирает его на рубль, на два и более, смотря по величине работы, на которую виновный не явился»238. В Положении об управлении Донского Войска 1835 года к обязанностям станичного атамана и судей (стариков) относилось собственным

237См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 45.

№48354. С. 628–629.

238Антология памятников права народов Кавказа. С. 305.

122

примером побуждать жителей к исполнению общественных обязанностей, а к нарушителям применять надлежащие меры «без послабления»239.

Уклонение от участия в казачьем круге охватывало своим составом умышленное непосещение Войскового круга или станичного, созываемого для участия в нем казачества. Прибытие казаков в казачий круг являлось их обязанностью, игнорирование которой считалось правонарушением. Хотя в конце XVII столетия повсеместное участие в Войсковом круге не было возможным, а в начале XVIII века там присутствовали старшины, станичные атаманы и по два старика от каждого городка, но в дальнейшем собирались только старшины и казаки, проживавшие в городских станицах Черкасска. Для них сборы по-прежнему являлись обязательными, и поэтому 09.03.1728 наказной атаман Андрей Лопатин распорядился о взыскании денежного штрафа со старшин, бывших станичных атаманов города Черкасска по одному рублю и рядовых казаков за каждый прогул «без всякого милосердия и пощады»240. Кроме того, аналогичная практика имела место в других станицах. Так, в Курмояровской в XVIII столетии, созывая сход, угрожали неявившимся взысканием «штрафа напоем» в размере «осьмухи» (восьмухи) спиртного, то есть кружки (торговое ведро состояло из 8 кружек) или бутылки (штофа).

Станичные круги в XVIII столетии комплектовались поголовно, со второй трети XIX века в них участвовали только домохозяева (дворовые), а со второй половины того же столетия «десятидворные» (представители от десяти куреней). Основанием сокращения казачьего представительства в «народных собраниях» являлось увеличение численности населения, «шум и гам, невозможность обсуждать дела и принимать итоговые решения». Уклоняющиеся без уважительных причин от участия в станичном собрании урядники и казаки, непорочного поведения и не наказывавшиеся теле-

239Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10. № 8163.

С.147.

240Кириллов А. А. Указ. соч. С. 175.

123

сно, подлежали штрафу в пользу станицы, налагаемому по усмотрению станичного казачьего общества241, а чаще всего «напоем». По Положению об общественном управлении станиц казачьих войск от 03.06.1891 лица, уклонявшиеся от участия в станичном сборе, подвергались денежному взысканию (штрафу) в пользу станицы в размере от 20 копеек до одного рубля, устанавливаемому самим казачьим сбором242.

Прибытие в казачий круг в пьяном виде выражалось в посещении казачьего круга в состоянии алкогольного опьянения, а равно способствующая этому продажа спиртных напитков менее чем за сутки до его организации. Казачьи круги были шумны, периодически заканчиваясь «буйством толпы», а если в них были пьяные казаки, то порою – кровопролитием. Поэтому на Дону существовал запрет на продажу и употребление спиртных напитков в Черкасском городке за сутки до проведения Войскового круга, «чтоб все атаманы и казаки в курени для питья не ходили и не покупали, и дарового не пили для того, чтобы они к завтрею все были трезвы»243. Виновных в данном правонарушении наказывали «ослопьем», а затем изгнанием из Круга244 и считали «пенными». Торговцев же спиртным, продававших вино «в запретное время в Главном войске», приговаривали «к разорению» (грабежу).

Непотребное поведение в казачьем круге выражалось в грубом нарушении общественного порядка, создании препятствий к рассмотрению вопросов, вынесенных на всеобщее обсуждение, и принятию итоговых решений и приговоров, особенно, если это касалось выборов станичного атамана и передачи насеки лицу, набравшему большинство голосов. Так, в 1798 году в Зотовской станице на выборах произошли беспорядки, но поскольку на дан-

241См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10.

№8163. С. 151.

242Там же. Собр. 3. Т. 11. № 7782. С. 331.

243Мининков Н. А. Указ. соч. С. 262.

244См.: Астапенко М. А. История донского казачества... С. 29–30.

124

ном мероприятии присутствовал сыскной начальник, то казаки, «оказавшиеся замеченными в дерзости», были наказаны. Войсковой атаман приказал «командировать их сверх того при будущем первом наряде на службу»245. Впрочем, еще в «Наказе станичным правлениям» войскового атамана Василия Орлова от 17.08.1797 содержалось требование точно и без замедления выполнять все предписания высшего начальства. Кроме того, рядовым казакам предлагалось, «чтоб по насылаемым от высшего начальства повелениям никто не смел на сборах противоречие кричать, а ежели кто на это отважится, таковых станичному атаману и старикам, не выходя со сбора, там же наказывать, на страх другим, плетями»246. Так, в 1800 году в Казанской станице казак явился во время сбора в станичную избу пьяный, «вышел из благопристойности, кричал и стал ругать стариков разными скверными словами, а как он был замечен и прежде, то его и не выпустили из избы, а посадили в колодку и через день наказали плетями»247.

Нередко данное правонарушение заканчивалось для правонарушителя битьем есаульской насекою, когда особо ретивые получали с общего согласия пару ударов. В экстраординарных случаях применялось «изгнание из круга» (лишение права голоса), что являлось большим позором. В «Приложении к наказу гражданского управления Донского Войска» 1835 года определялось, что присутствующие на станичном сборе должны соблюдать благопристойность и тишину, а нарушающие ее, тем более «расположенные к оскорблениям», кем бы они небыли, «тот час высылаются из собрания и в суждении предложенного дела более не участвуют». Лица, троекратно высланные со станичного сбора за нарушение тишины и благопристойности, «по общему приговору» навсегда лишались права присутствовать на нем248.

245Попов И. П. Указ. соч. С. 8, 17.

246Казачий словарь-справочник... Т. II. С. 243–244.

247Антология памятников права народов Кавказа... С. 304.

248См.:Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10. № 8163. С. 152.

125

§ 4. правонарушения, посягающие на устои православной церкви и христианскую мораль

В обычном праве донских казаков отдельную группу составляли правонарушения, посягающие на общественные отношения

вобласти православной церкви и христианской морали, и они не квалифицировались по церковному праву, не учитывавшему специфику «казачьего присуда». «Защита христианства» изначально закреплялась в обычном праве, а в последующем была узаконена, например, в Положении об управлении Донского Войска 1835 года. В нем станичным атаманам и судьям (старикам) предписывалось собственным примером побуждать жителей к исполнению христианских обязанностей, а к нарушителям применять надлежащие меры «без послабления»249. К таким деяниям относилось вероотступничество, раскол, пособничество сектантам, богохульство, несоблюдение постов, непослушание детей родителям, оскорбление родителей детьми, покушение на самоубийство, травление плода в утробе, ворожба, злодеяния клира.

Вероотступничество, именовавшееся также «охреянством» или «охристианством» (апостасия), выражалось в отказе от православной веры и принятии другой религии, преимущественно магометанской, что являлось следствием нахождения в плену, применения уговоров, побоев и пыток, избежать этого, получить свободу можно было, приняв ислам. Предатели православия на Дону наказывались смертной казнью, например, в 1696 году, когда

вЧеркасске на глазах у Петра I казнили захваченных в плен «азовских охреян», причем тела усопших не отпевали и не хоронили на погостах, но могли и помиловать, когда лицо совершало правонарушение «ввиду непреодолимых обстоятельств». В этом случае приговаривали к церковному покаянию.

Раскол, в православии именуемый схизмой, заключался в переходе православных к старообрядчеству или следовании ереси,

249Полное собрание законов Российской империи.Собр.2.Т.10.№8163.

С.147.

126

нарушающей каноническое единство церкви. Это правонарушение появилось в Войске Донском во второй половине XVII века и было вызвано переселением старообрядцев, которые проповедью

иубеждениями переманивали донских казаков с лоно православия. До последней четверти этого столетия отношение к старообрядчеству в крае было терпимым по причине того, что в вопросах вероисповедания местное население пользовалось церковной автономией, но в атаманство Фрола Минаева, а также Данилы Ефремова раскольники подвергались репрессиям и часть из них покинули Дон.

Зачинщиков церковного раскола (схизматиков) по приговору Войскового круга вешали за шею или ноги на веревке, привязанной за кольцо поставленного на базарной площади огромного якоря, или «сажали в реку», а иных наказывали телесно в казачьем круге. Однако известны случаи публичного сжигания правонарушителей, например, в 1676 году по войсковому приговору раскольничьего попа Савелия и одного из адептов-еретиков, в буйстве зарезавшего трех казаков и одну женщину250; а также высылки зачинщиков в Москву, например, сподвижников Кузьмы Косого. Скиты старообрядцев уничтожались, а поселения, где пособничали расколу, лишались юрта: в 1677 году пустынь, размещавшаяся в Нижне-Чирском юрте, Усть-Медведицкий скит

инесколько медведицких городков251, при этом «черного попа» Иова сожгли252.

Войсковой атаман Фрол Минаев 04.05.1688 направил в Астрахань «отписку» (войсковую грамоту) воеводе Тимофею Опухину, отметив, «что вверх по Дону послан развод, который должен был провести дознание среди богохульников и раскольников, “заводчиков казнить смертию, чтоб впредь такова дела не было”». Двумя царскими грамотами от 03.07.1688 и от 02.08.1688, направленными на Дон через Царицынского воеводу и стольника Илью Дмитриева

250См.: Сухоруков В. Д. Историческое описание Земли Войска Донского. Ростов н/Д, 2001. С. 341, 346.

251Лаврский Н. Черкасск и его старина. М., 1917. С. 19–20.

252Фалалеев А. В. Указ. соч. С. 392.

127

и толмача Государственного посольского приказа Ивана Никитина, предписывалось атаманам и казакам вместе с калмыцким тайшей Чагань Батырем и его улусными людьми идти на реку Медведицу. Идя сообща, требовалось «чинить над ними промысел, взяв воров и раскольников, и их единомышленников, собравшихся из донских городков, а именно из Паншина и Кагалина, теперь сидящих на реке Медведице, и собирающихся идти на реку Куму, а оттуда для воровства под Царицын и Черкасский городок и на Волгу». После задержания воров, раскольников и их единомышленников требовалось пристанища их прежние и настоящие «пожечь и разорить, а за воровство учинить войсковое наказание и казнь, а пущих воров и заводчиков прислать к государю в Москву».

Проживавшие в верховых городках Дона раскольники совокупно с «воровскими казаками» стали нападать на близлежащие поселения, например, на Сиротин, одновременно осуществляя пропаганду среди верных присяге донцов. Кузьма Косой ратовал на Медведице, старец Перфилей и беглец Демьян Артемьев непосредственно в Медведицком, а поп Самойла в Черкасске. 07.08.1688 вверх по Дону и по запольным речкам было направленно походное войско, казаки которого привезли в Главное войско «сказки станиц от казаков, обещавших служить государю верно и с Войском Донским быть в соединении, раскольников не молчать, и в том во всем целовали крест».

Раскольничьи попы Досифей, Пафнутий и Феодосий с единомышленниками еще в конце апреля ушли в степь на Куму, а другие «воры» в количестве до 500 человек во главе с Кузьмой Косым двинулись вверх по руслу Медведицы под Тамбов и Козлов, построив там укрепление. Походное войско во главе с атаманом Осипом Михайловым осадило раскольников, а затем вступило с ними в бой. Оставшиеся же в Войске Донском в верховых городках и по запольным рекам раскольники были усмирены, отказавшись от ереси, подвергнуты наказанию, а «непослушных» казнили смертью. Другие «пущие заводчики у тех воров»: атаман Ивашко Заяц, Сенька Топилин, Сенька Колодин, Сенька Роспопа, Сидорко Провоторов, Васька Коновалов, Максимко Мельник и иные – не были казнены, но под надежной охраной жили «за поруками до войскового съезда».

128

14.08.1689 казачество организовало разгром очередного раскольничьего поселения, их духовные предводители сбежали на Куму, некоторые атаманы были пойманы и переданы на поруки до созыва Войскового круга: Илья Зерщиков (в Черкесском), Ивашко Крапов сын Терской и Ясаулов Левка Епифановский (в Цимлянском)253. Борьба с ересью получила высокую оценку самодержавия, и 14.08.1688 донским атаманам и казакам была направлена похвальная грамота «за учиненное ими наказание на Дону ворам

ираскольникам, и за поход под Азов; с предписанием употребить всевозможное старание о поимке крамольников церковных, укрывающихся по рынкам Медведицы и Кумы, и о разорении их воровских пристанищ»254.

ВXVIII столетии староверов на Дону преследователи от случая к случаю, обычно по требованию российского правительства,

иво второй половине XVIII века на реке Сал даже была установлена застава, задерживавшая «беглецов на Куму», но во второй половине 60-х годов ее упразднили «из-за недостатка лошадей»255.

ВВойсковую канцелярию 25.05.1765 прислали требование строго наказывать за «переход в раскольничью веру»256, на основе которого пойманных старообрядцев за их «безумное суеверие и упрямство» приговаривали к лишению свободы, «за возмущение казаков к переходу в раскол» били плетьми, клир «увещевали к раскаянью, не сговорных» высылали за пределы Войска Донского, например, в 1767 году попа Ярыженской станицы Алексея – на три года в Острогожский монастырь. Могли также предварительно лишить сана, как в том же году произошло с дьяконом Власом Федотовым, признанным «явным богохулителем и мерзким суеверцем», после лишения сана его передали в Воронежскую губернскую канцелярию. Найденные при этих лицах «волшебные тетрадки» подверглись сожжению.

253Самойлов Г. В., Супрун В. И. Указ. соч. С. 150; Сватиков С. Г. Указ. соч. С. 123.

254Полное собрание законов Российской империи.Собр. 1. Т. 2. № 1310.

255Сватиков С. Г. Указ. соч. С. 165, 166.

256Там же. С. 165.

129

В проблеме распространения раскола на Дону особняком стоит дело Евлампия Кательникова, основавшего в крае секту «духоносцев», за что в 1805 году был лишен чина. В 1807 году около сотни духоборов были высланы на Северо-Запад империи, причем детей у них отняли и передали в гарнизонные школы и монастыри, а через три года «за побег к раскольникам» лишен сана священник Нагавской станицы Авраамий Феоктистов257. В 1815 году Евлампий Кательников выслужил свой чин, но через два года за «публичное порицание священников в церкви и ерись» по суду в течение четырех лет он отбывал наказание в виде лишения свободы в тюрьме Новочеркасска, а с 1825 года находился за пределами Донского края в юрисдикции общероссийского правосудия258.

Кроме того, отдельно от раскола в обычном праве донских казаков выделялось пособничество сектантам, заключавшееся в предоставлении им крова, снабжении продуктами питания и иными необходимыми для жизнедеятельности вещами, а также в выдаче замуж за сектантов девиц и казачьих вдов. Наказаниями за совершение данного преступления являлись арест, битье плетями, лишение свободы, при этом городки, в которых пособничали сектантам, лишались юртового довольствия.

Богохульство заключалось в публично произносимых оскорбительных речах, а также иных действиях в отношении православных святынь, например, во множественном публичном упоминании Бога «в суе», то есть без какой-либо надобности, что нарушало третью христианскую заповедь: «Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно». Причем совершение данных действий в состоянии алкогольного опьянения, по невежеству или без злого умысла не освобождало от ответственности и не смягчало вину. Санкциями за богохульство являлись арест, битье плетями или содержание в остроге.

Несоблюдение постов однозначно относилось к «станичной юрисдикции» и заключалось в нарушении церковного календаря,

257Сватиков С. Г. Указ. соч. С. 166, 249.

258Там же. С. 249.

130