Небратенко Г.Г. История древнего казачьего права. Ч. 1

вершено как единолично, так и несколькими казаками. Один из примеров «коллективного буйства» наблюдался в 1683 году, когда «атаман Максим Скалозуб по прибытии в Пятиизбянский городок… с состоящими под его начальством казаками решился было буйствовать, идти вверх по Дону громить российские города и селения…»276. Индивидуальное буйство представляло собой нарушение общественного спокойствия в виде громких ссор, драк и иных бесчинств, сопряженных с дерзким поведением и применением физической силы (толчков, пинков, бросков), а также использованием огнестрельного и холодного оружия без цели нанесения вреда здоровью или жизни человеку, нередко осуществлявшееся в состоянии алкогольного опьянения. Буйство являлось особо опасным преступлением и поэтому до XVIII века осуждалось смертной казнью, а в последующем – заключением в острог с «забиванием в колодку» или арестом, или внеочередной службой. По отношению к таким лицам допускалось применение дополнительных санкций, направленных на ограничение (лишение) прав, а также позорящих или телесных.

Пьянство рассматривалось как злоупотребление спиртными напитками, влекущее наступление алкоголизма, ограничивающего возможность участия в походах, в несении полевой или внутренней службы, а также отправлении войсковых и станичных повинностей. Наказание для правонарушителей в данном случае преследовало профилактическую цель, связанную с предотвращением алкоголизма, но, по-видимому, криминализация этого деяния в среде казачества произошла в XVIII столетии: с появлением очередей несения воинской службы и выходом на нее за счет собственных ресурсов или «общественного вспомоществования». Первоначально склонных к алкоголизму увещевали в станичном правлении «с подтверждением при общих собраниях казаков», затем урядников и казаков подвергали телесному наказанию, порою позоря «выставлением у якоря».

276 Сухоруков В. Д. Историческое описание Земли Войска Донского. Ростов н/Д, 2001. С. 336.

141

В отношении закоренелых пьяниц применялась внеочередная отправка на службу в течение трех, шести или девяти лет, а в конце XVIII века прежде приговаривали к общественным работам сроком на один год. Еще в 1785 году в Черкасске начали составлять списки казаков, которые, «впав в распутную жизнь, не только не делают обществу и семейству пользы, но еще обратили себя на пьянство». В 1792 году эти списки были дополнены, а самих алкоголиков решили «к воздержанию их от сего употребить к выламыванию на Войско камня» (годовая каменная работа)277. Урядников

иписарей лишали чина, обращая в рядовых казаков, а офицеры командировались на полевую или внутреннюю службу на срок от шести месяцев до трех лет.

Дурное поведение представляло собой неоднократное совершение порочащих проступков в виде оскорбления, сквернословия, буйства или пьянства, драк, бродяжничества или иных деяний, посягающих на общественное спокойствие и нравственность, порочащих казачество. Виновные в этом лица обычно штрафовались и всенародно позорились, после чего относились к разряду «порочных», что само по себе имело профилактическое воздействие. Так, в XIX столетии «в станице Правоторовской Хоперского округа был наложен оброк на всех граждан порочного поведения, не назначаемых после этого ни на какие общественные должности. С этих лиц по общественному приговору положено до 60-летнего возраста взимать в общественный доход по 1 рублю ежегодно»278. При рецидиве правонарушений «пенные» уже не рассчитывали на снисхождение станичников, и применяемые меры были результатом того, что в Положении 1835 года станичным атаманам

исудьям (старикам) предписывалось собственным примером побуждать жителей «к сохранению между ими согласия, тишины и благополучия», а к нарушителям применять надлежащие меры «без послабления». Данные лица отвечали «за чистоту и опрят-

277Астапенко М. П. Указ. соч. С. 144.

278Краснов С. Ю. Обычно-правовое регулирование имущественных отношений у донских казаков во второй половине XIX в. (историко-правовой аспект)... С. 121.

142

ность» не только на улицах и площадях, но и во дворах обывателей, побуждая к соблюдению в случае ее пренебрежения, прекращали всякий шум и драку. Кроме того, за этим следили «огневщики», то есть казаки, назначенные ответственными за тушение пожаров, и они же докладывали атаману и старикам о замеченных нищих, скопищах «праздных и сторонних» на улицах и у питейных заведений, особенно в ночное время. Виновных наказывали в станице или высылали в сыскное начальство, когда правонарушение превышало власть станичного атамана, а «сторонних нищих» направляли к станицам или поселениям, из которых они прибыли279.

Непосредственно наказания за дурное поведение использовались те же, что и при вынесении приговоров за оскорбление, сквернословие, буйство или пьянство, но они нередко были более суровыми, чем за каждое деяние по отдельности. Войсковых старшин за дурное поведение до середины XVIII века можно было разжаловать в рядовые казаки, а последних, не имевших дворянского достоинства, наказывали телесно. С появлением социального слоя донского чиновничества, имевшего офицерские чины, награжденного русскими орденами или обладавшего правами потомственного дворянства, использовалось «смещение с должности в виде отставки от службы». Этот вид наказания «поражал» не только служебные права, но и влек за собой экономические последствия, так как приводил к лишению важного источника получения средств к существованию, а порою и единственного (государевой службы).

Так, атаман Матвей Платов, «избавляя Войско Донское от плохих офицеров», в начале XIX столетия отмечал, что полковник Василий Попов «беспрерывно пьянствует, бывая всегда между чернью в шинках, заводит ссоры, буйства, споры, от многого употребления горячительных напитков и в самом рассудке не совершенен». Войсковой старшина Эшакай Доинов (казак из татар) «так пьян, прост и малосмыслен, что и в обер-офицерских чинах терпим бы быть не мог, что сверх того каждый из них нисколько

279См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10.

№8163. С. 147–148.

143

недостаточен по чину своему в знании грамоты…, одним словом к командованию не годится, доказывая образом своей невоздерженности и простоумия». Кроме них, отрицательную аттестацию получили еще с десяток офицеров280.

Положение 1835 года предписывало замеченных в нетрезвой жизни лиц и «в других звание их унижающее пороках» подвергать «исправительным взыскания»: выговору в Войсковом дежурстве или Войсковом правлении, аресту с содержанием под караулом или командированию на полевую либо внутреннюю службу сроком от шести месяцев до трех лет. Однако самой банальной санкцией за дурное поведение оставались телесные наказания, применявшиеся даже в дисциплинарном порядке. Дополнительно к этому осуществлялась запись в штрафную книгу, находившуюся в Войсковом дежурстве. Такие же книги велись в полках и батареях, по возвращении на Дон вверялись окружным генералам, которые обеспечивали перенесение записей, касавшихся местных жителей, в штрафные книги станиц. В последующем, когда формировались новые полки, окружные генералы передавали полковым и батарейным командирам списки тех лиц, которые привлекались к ответственности и были внесены в штрафную книгу.

В исключительных случаях, «если кто из чиновников после всех испытанных средств в поведении своем не исправится, но предавшись унизительным порокам, забудет стыд и понятие о чести, а, следовательно, сделает себя недостойным благородного звания», по представлению войскового наказного атамана по месту жительства этих лиц проводились «точные исследования и повальные обыски». Эта сложная миссия поручалась окружным генералам (по делам служащих офицеров) или окружным депутатам (в отношении отставных), которые по результатам ее выполнения готовили «мнения», направляемые войсковому наказному атаману. Собранные в итоге материалы рассматривались в Войсковом дежурстве или Войсковом правлении, и на основе подготовленного заключения атаман делал представление императору о разжало-

280 См.: Сапожников А. И. Указ. соч. С. 35.

144

вании «порочного чиновника» в казаки (до выслуги). В документе подробно излагалось содержание дурного поведения и принимавшиеся меры по его исправлению281.

Что касается задержанных в бродяжничестве, то Новочеркасская полицейская управа и окружные сыскные начальства направляли несчастных в «работный дом». В станицах дурное поведение рассматривалось станичным правлением (атаманом с двумя стариками), а приговоры утверждались на общем сборе местных казаков282. За «бродяжничество по миру» казаков, ранее получивших «призрение» (помощь) общества, с лиц, обязанных осуществлять профилактику нищеты, взыскивался штраф по два рубля в сутки за каждого в пользу Войскового приказа общественного призрения.

Соседские и семейные ссоры, именовавшиеся в народе сварливостью, представляли собой систематическое выражение недовольства, враждебные взаимоотношения между соседями, сородичами, родственниками или супругами на основе личной неприязни или конфликтов, проявлявшихся в криках, ругани, оскорблениях, потасовках и драках, нарушавших общественное спокойствие и тишину. Такого рода вражда могла быстро затихнуть или продолжаться годами, перемежевываясь фазами активного противодействия и успокоения. В редких случаях враждебные отношения переходили из поколения в поколение, становясь источником непрекращающегося противостояния, требуя внешнего принуждения конфликтующих сторон к примирению путем посредничества, которым в станицах обычно занимались выборные старики.

Семейные и соседские ссоры включали в себя два смежных состава, различавшихся между собой уровнем социальных связей конфликтующих сторон. В данном случае речь идет не о част- но-бытовых дрязгах, а о более серьезных конфликтах между лицами, ведущими совместное или смежное хозяйство или, например,

281См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10.

№8163. § 356, 357, 382, 550, 553–555.

282См.: там же. С. 151.

145

осуществляющими раздел совместно нажитого имущества или спорившими по вопросу применения сервитута (право пользования чужим имуществом). Однако в связи с отсутствием старшего или авторитетного лица конфликтующие стороны оказывались неспособны самостоятельно уладить дело, поэтому данные противоречия приобретали непрекращающийся нелицеприятный характер, а вмешательство общественности становилось неизбежным. Станичным правлениям полагалось «в личных обидах

ираспрях соседей между собой» примирять их, не доводя до судебного разбирательства283. Хотя, скажем, до внутрисемейных вопросов дела никому не было, если сами домочадцы не обращались к посредничеству общественности. Наиболее распространенным «возмездием» за соседские и семейные ссоры являлось общественное порицание, «штраф напоем», денежный штраф, домашний арест, домашние работы, «посажение на хлеб и воду»

ипринудительный раздел имущества (по делам о наследовании имущества).

Между тем в XIX веке известны случаи, когда конфликты, происходившие между супругами, приводили к их раздельному проживанию, когда жена возвращалась в «отчий дом», уходила к другим родственникам или «в чужие люди». Уход от мужа становился проявлением ее воли или результатом изгнания супругом, хотя последний также имел возможность самостоятельно покинуть «семейный очаг», вопреки церковному венчанию жить одиноко или с другой женщиной, что само по себе являлось «церковным правонарушением». В таком случае любое лицо, состоящее в браке, имело право обратиться в станичный суд, который нередко приговаривал казака вернуться к жене или обеспечивать ее содержание. Жене же, уклонявшейся от совместного проживания, говорили, «чтобы шла к мужу своему или вручали мужу для совместного жительства», нередко назначая арест на 6–7 дней, сопровождающийся «посажением на хлеб и воду». Иногда по

283Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10. № 8163.

С.153.

146

требованию мужа, в дополнение к аресту жены, наказывали и ее родственников, пособничавших раздельному проживанию, взыскивая денежный штраф, например, за каждый месяц полагалось взыскать по 3 рубля серебром284.

Постыдная леность являлась правонарушением, выраженным в отсутствии трудолюбия, злостном нерадении к хозяйству, причиняющем вред публичным интересам. В определенных случаях, когда приобретала системный характер и наносила ущерб станичникам, становилась причиной всенародного разбирательства и вынесения стимулирующих санкций или даже самосуда. По сути дела «постыдная леность» являлась прототипом «тунеядства», фигурировавшего в советском законодательстве в качестве антиобщественного поведения, по признаку вреда публичным интересам у казаков отличаясь от бытовой лености. На Дону постыдная леность квалифицировалась независимо от пола правонарушителя, проявляясь, например, в невыполнении хозяйственных работ по уничтожению мусора или отводу нечистот и прочему. Отсутствие «крепкого хозяйства» ограничивало финансовые возможности по подготовке мужчин к действительной воинской службе, могло представлять угрозу санитарной или пожарной безопасности и поэтому преследовалось общественностью.

Постыдная леность влекла наказание розгами, битье плетями или «кошками», арест, конфискацию имущества в виде «обдирания» для возмещения ущерба в случае его возникновения или даже внеочередную отправку на действительную службу. В Приложении к наказу гражданскому управлению Донского Войска 1835 года данное деяние официально признавалось правонарушением и преследовалось станичными правлениями285. Последним предписывалось действовать «увещеванием и подтверждением при собраниях», а если эта мера оказывалась безрезультатной, то объявлять более строгое наказание на общем сборе и исполнять

284См.: Антология памятников права народов Кавказа... С. 178–179.

285Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10. № 8163.

С.148.

147

«приговор», и таким же образом поступали в отношении лиц, впавших в пьянство286.

§6. правонарушения против половой неприкосновенности

Вдосоветский период о половой свободе на Дону говорить не приходилось, что не исключало нарушений устоявшихся норм сексуального поведения, влекших за собой общественное порицание и более серьезные последствия. Правонарушения, посягавшие на половую неприкосновенность, противоречили христианской морали, включая распутство, блудодеяние, прелюбодеяние, снохачество, кровосмешение, растление, изнасилование, противоестественное совокупление. Комплекс этих правонарушений, по мнению автора, завершил свое формирование к XVIII столетию, то есть ко времени примата на Дону семейной жизни на основе венчания и преимущественного отказа от проживания в сообществах холостяков – сумах. Тем не менее в XVI–XVII веках половыми деликтами уже считались «противоестественный разврат или гнусное оскорбляющее себя блудодеяние» и карались смертной казнью: «в куль, скить, да в воду», но нередко применялись менее суровые санкции.

Распутство представляло собой разгульное развратное поведение, сопряженное с отсутствием стыда перед раздеванием и половой близостью мужчины и женщины, и поэтому данное правонарушение также именовалось «развратом». Осуждалось «битьем

играбежом» с последующим остракизмом (изгнанием) или посрамлением с «нещадным битьем плетями», приводя к лишению избирательных прав. В более поздний период согласно «Положению об управлении Донского Войска» 1835 года распутство официально относилось к сфере обычного права казаков, и вынесение наказания считалось правовым обычаем, при этом широко применялось обыкновение указывать на лицо, якобы участвовавшее в «половом деликте». В этом случае обмазывали дегтем или

286См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 10.

№8163. С. 148.

148

нечистотами ворота домовладения или выбивали стекла, или отрезали хвосты у волов, коров и коней, или вываливали во двор пух из перин и подушек. Впрочем, такого рода действия совершали скрытно и из бытовой мести, а иногда открыто, когда девушке отрезали косу или с головы женщины срывали платок, что считалось знаком бесчестия чаще всего за прелюбодеяние, блуд или распутство, но обычно пойманное в этом лицо подвергалось самоусуду287.

Блудодеянием считалось вступление в половые отношения лиц, не состоящих в браке, осуществленное по взаимному согласию. Виновные в данном правонарушении осуждались примерно в той же мере, что и совершившие распутство. Согласно войсковой грамоте, датированной мартом 1734 года (без даты), блудников и блудниц предписывалось на сборе местных казаков бить нещадно плетями, а станичным атаманам, «прописав их имена, отчества и прозвания, рапортовать немедленно Войску»288. Данный акт был непосредственно адресован в поселения, лежащие вдоль Бузулука, от Алексеевской до Филипповской станицы. Задуманная акция имела пролонгированный характер, распространяясь на все казачьи станы, по аналогии касаясь любых правонарушений сексуального характера (блуд в широком смысле). Целью правового акта являлось укрепление семейного быта, а также профилактика венерических заболеваний, эпидемия которых могла быть спровоцирована демобилизованными казаками, прибывшими из других регионов. Однако в казачьих поселениях имелась специфика приведения «народных приговоров» в исполнение, например, в Верх- не-Курмоярской станице до 1780 года за различные блудодеяния виновным выше колен обрезали платье и водили связанными по улицам. Завершалось наказание на майдане, где любовников били плетями.

Прелюбодеянием являлось добровольное вступление в половые отношения лица, не состоящего в браке, с повенчанным

287См.: Антология памятников права народов Кавказа... С. 304, 307–308.

288Кириллов А. А. Станичное право на Дону... С. 176.

149

лицом, находящемся в браке, или обоих повенчанных лиц, не состоящих друг с другом в браке. В период доминирования на Дону брачного союза, признанного в казачьем круге, однозначно наказуемым считалось лишь чужеложество, то есть супружеская измена жены своему мужу. Тогда же еще не считалось предосудительным применение самосуда, завершавшегося побоями или даже убийством распутницы, «не опасаясь по своевольству своему за то какого взыскания»289. Чужеложество также являлось основанием для расторжения брака на казачьем круге, при этом не считалось чужеложеством вступление в половые отношения вдов с вдовцами или лицами, не состоявшими в супружеских отношениях.

«Похождения» мужчин-прелюбодеев, называвшихся в народе «волочаями», были общественно порицаемы и нередко заканчивались руганью и драками. Если любовники оказались застигнутыми на месте супружеской измены, то их со связанными руками водили с «ведерным боем» по поселению. Затем применяли сечение розгами, битье нагайкой, палками или тесаными дубинами, нанося увечья. Например, в станице Казанской 15.01.1800 крестьянин Прокофий Скачков был бит при станичной избе палками «за скверные похвалки и за прелюбодеяния». Но в отношении казаков чаще осуществляли отправку во внеочередном порядке на воинскую службу или общественные работы, что в XIX столетии, видимо, было предпочтительным.

Вдругом случае казачья жена вознамерилась уйти от мужа

содним крестьянином (мужиком), но супруг догнал их на дороге и с помощью соседей привел в станичное правление, которое приговорило связать виновных рука об руку и водить по станице с барабанным боем290. В Пятиизбянской станице с прелюбодея, пойманного с чужой женой, снимали шаровары, а бабе поднимали юбку, и обоих лиц, связанных портами, водили по улицам с «ведерным боем». Такое же наказание применялось в

289Фалалеев А. В. Указ. соч. С. 404.

290См.: Кательников Е. Н. Указ. соч. С. 22.; Тимощенков И. В. Указ. соч. С. 159, 160.

150