1642

условия для активного использования различных кооперационных форм и методов хозяйствования.

В настоящее время имеются разные представления о своеобразии осуществления общемировых тенденций социально-экономического процесса в России и изменения её положения в мире в ходе конкурентного развития. Широко распространено утверждение, что Россия двигалась по европейскому пути, только медленнее и в связи с этим она всегда значительно отставала от ведущих стран мира в своем развитии. Противники данного утверждения указывают на то, что Россия позже, чем западно-европейские страны, переживала аналогичные цивилизационные изменения, но в то же время отставание достаточно быстро преодолевалось (табл. 2.2).

При анализе экономической динамики национального хозяйства важно учитывать, что в реальной жизни не существует взаимооднозначного соответствия между природно-климатическими условиями, ресурсным потенциалом, продуктивностью экономической культуры и качеством государственных институтов. Так, например, национальное хозяйство с продуктивной экономической культурой может столкнуться с проблемой, обу-

93

словленной низким качеством институтов государства. Вместе с тем значительные трудности подстерегают и национальное хозяйство с низкой продуктивностью экономической культуры при высоком качестве государственных институтов власти.

Вопреки теократическим, технократическим, культурократическим, классократическим, элитократическим и другим версиям детерминистского подхода изменения в российском хозяйстве складывались на основе выбора из огромного множества альтернатив некоторого варианта социальноэкономического движения. Нереализованные альтернативы неизбежно приобретают условность, постоянно становятся все менее очевидными, теряют свою актуальность и историческую ценность в глазах исследователей.

Доминирование в изучении социально-экономических процессов жестких детерминистских конструкций, однозначно определяющих траекторию хозяйственных трансформаций и не оставляющих возможностей для появления кардинально иных траекторий, способствовало формированию односторонних и конфронтационных подходов к интерпретации процессов развития хозяйственного строя российского общества, влиянию социоструктурных факторов, особенностей взаимосвязей элит и контрэлит, социальных групп и классов в ходе осуществления хозяйственных новаций. Лишь в современный период в отечественной литературе проблемы альтернативы социально-экономического развития российского общества начинают привлекать к себе внимание исследователей.

Складывающиеся подходы, справедливо выступая против детерминистского описания эволюции хозяйственной культуры и социальноэкономических институтов, остаются недостаточно увязанными с особенностями российской цивилизации, альтернативами выбора, радикально отличающимися друг от друга цивилизационными моделями движения. Принцип альтернативности не поставлен в центр исследования реальной социально-экономической жизни российского общества и приводит к односторонней интерпретации особенностей развития национального хозяйства и изменения его конкурентных позиций в мире [196].

Выполненные в конце ХХ в. многими зарубежными и отечественными учеными исследования свидетельствуют о том, что ведущие страны Запада и Востока, развивающиеся в условиях аграрных обществ, при всех их различиях в государственном и хозяйственном устройстве обладали примерно одинаковой по уровню производительности экономикой. Значительные расхождения в производстве душевого ВВП стали возникать в период формирования индустриальных экономик (табл. 2.3).

Географическое положение России достаточно выгодно, она расположена на стыке трех мировых цивилизаций, в определенной близости к центрам социально-экономического развития. Располагая огромной терри-

94

торией и значительной численностью населения, Россия обычно имела невысокую плотность населения, которая значительно различалась в разных районах страны.

Таблица 2.3

ВВП на душу населения, 1000-1998 гг.

(международные доллары 1990 г.) [309]

Природно-географические условия оказывали сдерживающее воздействие на развитие рыночных связей и экономики. Огромные расстояния вызывали не только большие транспортные расходы, но повышенный хозяйственный риск. Это потребовало сохранения высокой прибыльности вложения капиталов в торговлю и отвлекало от направления их в развитие производства. Превращение внутренней торговли в торговлю на дальние расстояния способствовало размещению ремесленного производства на селе, сдерживало развитие городского хозяйства и городов как культурных и социально-экономических центров. Кроме того, Россия долгое время обладала весьма ограниченными возможностями пользоваться выгодами участия в мировой торговле из-за отдаленности от океанических торговых путей.

На огромной территории страны существуют многообразные природ- но-климатические условия, которые на большой ее части являются неблагоприятными (длительная и холодная зима, малоплодородные и неплодородные почвы). Выход растительной биомассы в среднем по России в 2– 2,5 раза ниже, чем в Западной Европе, и в 3–5 раз меньше, чем в основной части США и субтропических странах. Поэтому русский крестьянин для достижения зарубежного уровня производства должен был обрабатывать как минимум вдвое большую площадь или вдвое интенсивнее трудиться.

95

Негативное влияние на развитие сельского хозяйства – главной отрасли доиндустриального общества – оказывали не только более холодный климат, но также высокая нестабильность погодных условий – резкие колебания температур и периодически повторяющаяся засуха. Так, в европейской части России климат не только холоднее, чем в Европе, на 10°С, но и колебание температур здесь в 2–3 раза выше.

Повышенная уязвимость сельского хозяйства России от природноклиматических условий и его погодозависимый характер ослабляли связь трудовых усилий крестьян с размером производства сельскохозяйственной продукции. Сжатые сроки и экстремальные условия проведения сельскохозяйственных работ требовали значительного напряжения сил во время их проведения, усиливали роль фактора выживаемости, ограничивали индивидуальные стимулы, способствовали распространению коллективнообщинных форм хозяйствования и повышали роль государственных методов, используемых для распределения ресурсов в целях освоения огромного пространства со сложной средой обитания для людей.

Россия наделена огромными запасами самых разнообразных полезных ископаемых, по многим из которых она занимает ведущее место в мире (уголь, газ, нефть, металлические руды и др.). Величина природного богатства в расчете на душу населения страны превышает данный показатель США в 2–3 раза, Германии – в 6 раз, Японии – в 20 раз. Богатство природных ресурсов выступало важным фактором, влияющим на формирование методов хозяйствования, ограничивая процессы интенсификации производства, а также на формирование структуры национальной экономики, способствующей возрастанию роли сырьевого ее комплекса, и специализации России в качестве поставщика дешевого сырья на мировой рынок. Сырьевая ориентация национального хозяйства часто служила не столько интересам его развития, сколько интересам стран-лидеров мирового хозяйства.

Геополитические факторы занимают особое место среди неэкономических факторов, воздействующих на развитие национального хозяйства. России пришлось решать уникальные по сложности и масштабности задачи для того, чтобы ослабить внешние угрозы, обеспечивать безопасность страны и благоприятные условия ее развития. Так, с конца ХV по конец ХIХ вв. территория страны увеличилась с 0,55 до 22 млн км², или в 40 раз, а население – с 2 до 125 млн чел., или в 62,5 раза. Это вызывало необходимость осуществления огромных расходов, которые резко увеличивались в военные годы. По оценкам С.М. Соловьева, с 1055 по 1462 гг. Русь перенесла 245 нашествий; с 1380 по 1917 гг. Россия провела в войне 334 года, или около двух третьих всего периода. В ХХ в. наша страна активно участвовала в двух мировых войнах и многочисленных вооруженных конфликтах, в которых она провела примерно 35–40 лет. Своеобразие геополитического

96

положения России часто обусловливало особую значимость решения государством военно-политических задач, существенно ограничивая ресурсы и поле маневра, а также осложняя решение экономических проблем.

Своеобразие природно-географических и геополитических условий развития российской экономики способствовало формированию в стране хозяйственной модели мобилизационного типа, в которой особое место отводилось государству. В свою очередь государственный строй в России во многом складывался исходя из необходимости решения тех задач, которые были обусловлены использованием обществом мобилизационной модели. Вместе с тем эволюция российского государства и его экономического строя происходила под огромным влиянием своеобразия культурных традиций и культурно-ценностных ориентаций российского общества.

Культурные традиции и ценностные ориентации во многом определяют особенности поведения хозяйствующих субъектов, характер институциональных изменений и динамику конкурентоспособности национальной экономики. В связи с этим эволюция и преобразование экономических и государственных институтов в значительной степени зависят от их соотношения.

2.2. Модернизация российского общества и особенности его социально-экономического развития

Настоятельная необходимость смены модели экономического развития и повышения конкурентоспособности российских предприятий обусловливает потребность критического переосмысления опыта экономических реформ и сложившихся представлений о роли в осуществлении системных преобразований культурных и институциональных факторов, выработке исходя из этого реалистичных программ активизации хозяйственной энергии людей и развития предпринимательской деятельности.

Модернизационные изменения в России осуществлялись в условиях наличия множества альтернатив под влиянием принципиально новых детерминант, которые были вызваны глубокими изменениями внутренних и внешних условий. Важнейшее значение приобретали факторы, связанные с урбанизацией, демографическим взрывом, промышленным переворотом и переходом к новым технологиям, что требовало от власти и общества своевременного и правильного выбора приоритетов и способов реформирования всех сфер социально-экономический жизни.

Процессы модернизации российского общества и изменения позиций страны в международной конкуренции происходили под влиянием наследия прошлого, заимствуя от него не только культурные установки, но и элементы распределения власти, социальной структуры, институты и нормы. Однако социокультурное наследие, исторические вызовы и своеобра-

97

зие российских условий не только однозначно не детерминировали переход к новой форме социально-экономического устройства, но и не обусловливали неизбежность ее стадиальной отсталости.

Сложившаяся в XVIII в. на основе синтеза патерналистско-крепостных и рыночно-договорных принципов модель развития российского общества обладала на протяжении продолжительного периода значительным модернизационным потенциалом, который не следует как недооценивать, так и переоценивать. Кроме того, он был различным в разные периоды времени. Волна территориальных и социально-экономических изменений в период царствования Екатерины II привела к значительному укреплению материальных ресурсов и геополитических позиций российского государства: вдвое возросла его территория и почти достигала своих будущих границ, на три четверти увеличилась численность населения, в 4,3 раза – финансовые ресурсы государства (примерно в 2,5 раза без учета инфляции).

Рост поступления налогов в реальном выражении (примерно на треть в расчете на одного жителя), несомненно, имел под собой сопоставимый рост производительности национальной экономики и реальных доходов населения. По-видимому, в этот период темпы роста душевого национального продукта в России не могли заметно отставать от темпов роста аналогичного показателя даже самой динамичной страны – Англии, в которой на основе начавшегося промышленного переворота удавалось увеличивать выпуск душевого национального дохода не более чем на 20 % за тридцать лет. Модернизационные изменения в культурной, экономической и соци- ально-политической сферах, осуществленные в XVIII в., создали предпосылки для вхождения России в число стран второй индустриальной волны. Это не подтверждает представления о хронической и катастрофической отсталости российского государства. Вместе с тем, они не дают оснований для признания оптимальной реализованную властью стратегию социальноэкономических преобразований.

Если до начала промышленного переворота сословно-крепостная система вступала в конфликт, прежде всего, с морально-нравственными представлениями о справедливом устройстве общества и ее социальную бесперспективность стали признавать даже монархи, уже начиная с Екатерины II, то ее экономическая нецелесообразность начинает всё более проявляться в начале XIX в. прежде всего в городской экономике, которая в первую очередь оказывается охвачена процессами индустриализации.

В первой половине XIX в. российские власти формировали стратегию социально-экономического развития страны и повышения ее конкурентоспособности, во многом опираясь на традиционные представления о динамике общественных процессов до промышленного переворота. В доиндустриальное время обычно ежегодный темп прироста национального дохода на душу населения не превышал 0,1 % [2]. Работы многих современных

98

исследователей опровергают представления, в которых земледельческая революция, связанная с изменением отношений собственности, интерпретируется как агротехническая революция, включающая в себя стремительные и глубокие технологические преобразования в сельском хозяйстве. В европейских странах на рубеже ХV – ХVI вв. не наблюдалось резкого роста производительности в растениеводстве даже вплоть до ХIХ в., агротехнические изменения проявлялись постепенно в виде роста урожайности сельскохозяйственных культур. В связи с этим ведущие страны Запада и Востока, хотя и находились в разных социально-политических и природногеографических условиях, но в период до промышленного переворота не располагались на огромной дистанции друг от друга по уровню экономического развития.

Российское хозяйство в конце ХVIII в. по многим показателям соответствовало доминирующим в мире стандартам, что позволило обеспечивать уровень жизни населения, достаточно близкий к европейским государствам. Так, в 1800 г. валовой внутренний продукт (ВВП) в России на душу населения был меньше, чем в ведущих европейских странах, возможно, лишь на 20 % [221], а средняя продолжительность предстоящей жизни составляла 30,0 лет против 32,8 лет в среднем по таким странам, как Великобритания, Германия, Франция и Италия [151]. Однако для России ситуация резко ухудшается уже к середине ХIX. Благодаря революционным изменениям в промышленности раннеиндустриальные страны осуществили мощный рывок и увеличили объем душевого ВВП за 1800–1860 гг. более чем в 2 раза, а Россия – менее чем на 10 %. Таким образом, утвердившаяся во второй половине ХVIII в. тенденция сокращения разрыва между Россией и мировыми лидерами в первой половине ХIХ в. сменилась противоположной.

В данных условиях объектом острых дискуссий становится проблема смены цивилизационной модели развития. Выбор цивилизационной модели развития российского общества связан с пониманием места и роли страны в мировом сообществе. Особенности геополитического положения России, ее отношения с Западом и Востоком вызывали постоянный интерес многих поколений замечательных российских мыслителей. Проблема понимания причин отсталости России, ее места и роли в мировом развитии способствовала полемике западников и славянофилов. Н.В.Станкевич, В.Г.Белинский, К.Д.Кавелин, В.П.Боткин, П.В.Анненков, Н.П.Огарев, А.И.Герцен, Б.Н.Чичерин видели преодоление отсталости России в необходимости ее движения в направлении развития западной цивилизации. А.С.Хомяков, И.В.Киреевский, К.С.Аксаков, И.К.Аксаков, Ю.Ф.Самарин акцентировали внимание на социокультурных различиях России и Европы и критиковали «мещанство», возлагая надежду на общинные принципы организации социальной жизни, предлагая форму единения людей на ос-

99

нове соборности как выражение свободы в единстве. Сложность решения проблемы смены модели цивилизационного развития для России во многом состояла в том, что имеющийся опыт реализации классической модели либеральной модернизации указывал на возникновение в ходе трансформации весьма болезненных и опасных процессов.

Процессы первоначального накопления, индустриализации и либерализации протекали на Западе весьма конфликтно и драматично. Как отмечал Ф.Бродель, в Англии жизнь двух поколений была принесена в жертву индустриализации. В противоположность либеральной мифологии о саморегулирующейся рыночной системе ещё К.Поланьи убедительно показал, что свободные рынки никогда бы не возникли сами по себе, они формировались при поддержке государства. Он отмечал, что влияние нерегулируемых процессов на жизнь народа было столь ужасным, что не подлежит никакому описанию. В сущности, человеческое общество могло погибнуть, если бы предупредительные контрмеры не ослабили действия этого саморазрушающегося механизма [198]. В ведущих странах мира на основе промышленного переворота в ХIХ в. усилились процессы поляризации общества, формирование модели классической модели либерального общества сопровождалось возведением труднопреодолимых разрывов в экономическом положении между верхними и низшими слоями общества, «вымыванием» среднего слоя.

Социальные, культурные и политические черты, характерные для России XIX в., были в некоторой степени свойственны и Европе, хотя имелись и существенные особенности. К середине XIX в. русская элита стала во многом приближаться к европейским стандартам, крестьянство отходило от крепостнически-общинных традиций, формировалось третье сословие, происходило движение страны в сторону парламентской монархии. Особенности положения правящих кругов и основных слоев общества, культурных традиций, характера взаимоотношений правящих элит и контрэлит, их связи с социальными группами в большой степени влияли на характер модернизационных процессов в царской России. Ее властвующие структуры нередко стремились ориентироваться на инновации и инициировали проведение далеко идущих реформ в экономической и социальнополитической жизни. Вместе с тем ограниченность мировоззренческой парадигмы правящих кругов, собственный и зарубежный исторический опыт разрушительных последствий революционных потрясений и безвластия, сложность и многообразие условий жизни людей в крупномасштабном государстве, невысокий уровень политической культуры и развития институтов самоорганизации социальных слоев способствовали импульсивной динамике модернизационных процессов, постоянной смене форм автократических и демократических направлений, преобразований в экономике, политике и других сферах жизни общества, замене реформ контрреформа-

100

ми, поощрению локальных изменений и расширению предпринимательства в экономической сфере при стремлении сохранения контроля над всеми иными изменениями, особенно в политической сфере.

Волна великих реформ Александра II стала закономерным завершением поворота страны к процессу модернизации. В правящих кругах утверждалось осознание необходимости крупных перемен в стране, отсталость которой особенно ярко обнаружила Крымская война, они воспользовались ростом общественного недовольства для того, чтобы переломить негативное отношение подавляющей части дворянства к отмене крепостного права и радикализировать экономические и социально-политические изменения, происшедшие на основе осуществления целого ряда реформ – крестьянской, земской, судебной, городской, университетской, военной и других. Либеральные реформы 60-х гг. стали важным этапом в формировании российской экономики, демократизации власти, гражданского общества и правового государства. Более позднее проведение структурных реформ создавало не только трудности, вызванные отставанием развития страны, но и позволяло учесть мировой опыт модернизационных изменений и развития конкурентных преимуществ, осуществленных ведущими государствами. Российская власть выработала собственный вариант проведения со- циально-экономических преобразований, который открывал достаточно широкие возможности адаптации национального хозяйства к угрозам и вызовам времени, активизации процессов индустриализации, урбанизации, либерализации и демократизации.

В потенциально взрывчатой социально-экономической ситуации был сделан своеобразный выбор приоритетов и очередности реформ, он позволял избежать крупных потрясений и издержек, которые способны были вызвать радикально-либеральные преобразования. Особенности великих реформ не сводились к тому, что они осуществлялись как преобразования «сверху», в которых исключительная роль принадлежала государству; способствовали развитию запоздалого типа капитализма, носили половинчатый и незавершенный характер. Своеобразные методы российских реформ

вопределенной степени позволяли решать задачи модернизации страны с учетом особенностей действия внутренних и внешних факторов. В связи с этим возникали различия в их оценках. Так, если Н.Я.Данилевский полагал, что реформирование было проведено не по западному типу [66], а по самобытному плану, то Ф.М.Достоевский считал, что с реформой 1861 г. закончился по настоящему петровский период русской истории [170], Н.К.Михайловский же утверждал о вступлении России на общеевропейский путь капиталистического развития.

Представления правящих элит и контрэлит, многих ученых о перспективах социально-экономической динамики страны и изменения ее позиций

вконкурентной борьбе основывались на исторических данных о развитии

101

ведущих стран Запада и России, интерпретация которых осуществлялась преимущественно в рамках универсалистской модели поступательного движения всех стран по общему для них пути. Экономический прогресс жестко связывался с углублением разделения труда, развитием рыночных отношений, накоплением капитала и неизбежно сопровождался разорением мелких производителей в ходе конкуренции, социальной дифференциацией, поляризацией общества и противостоянием социальных сил. Исходя из этого, как отмечает Т.Шанин, считалось, что подобные процессы вначале преимущественно проявляются в городах, затем всё больше распространяются на село. Зажиточные, крупные и лучше оснащенные крестьянские хозяйства, в которых основной капитал достаточно высок, накапливают капитал быстрее, чем маломощные хозяйства. Некоторые черты крестьянского семейного хозяйства сохраняются какое-то время в «среднем» крестьянстве, но и они постепенно «раскрестьяниваются» в процессе экономического развития. С ними исчезают остатки «традиционного» общества. Вырабатываемая исходя из этого социально-экономическая политика на удивление изобилует неожиданными результатами и неудачами, а многие положения, общепринятые при описании российской истории, входят в явное противоречие с российскими реалиями [279].

Волны социально-экономических преобразований российского общества в пореформенный период возникали в процессе взаимодействия и противостояния социальных сил, выражая значительное усложнение динамики действия разнообразных внутренних и внешних факторов. Вместе с тем стратегический вектор решения социально-экономических проблем формировался в рамках господствующих культурно-ценностных ориентаций исходя из упрощенных представлений о развертывании процессов либерализации рыночной конкуренции и социальной дифференциации в условиях промышленного переворота; кроме того, ситуация усугублялась выбором утопической парадигмы, которая основывалась на убеждении правящих кругов о возможности без разрушения самодержавия как института государственной власти осуществить переход к новому общественному устройству и найти удовлетворительные ответы на угрозы и вызовы времени. В связи с этим в стране складывалась особая модель реформ догоняющего типа, ограничивающая пространство альтернатив модернизации экономики. Для неё было характерно сохранение самодержавия и формирование на данной основе специфической социально-политической сферы, которая обусловливала появление своеобразного симбиоза в процессе коэволюции традиционных и новых социально-экономических укладов, становившихся составными частями противоречиво меняющегося российского общества, контролируемых самодержавной властью и обслуживающих её.

102