3. Российский подход к проблеме.

В отечественном международном частном праве рассматриваемое ограничение никогда не применялось <759>. Это можно объяснить тем, что для эффективной организации советской внешней торговли с компаниями из капиталистических стран всегда было важным иметь возможность осуществить выбор права третьей страны (так называемого "нейтрального" права).

--------------------------------

<759> Лунц Л.А. Курс международного частного права. С. 217, 501 - 502; Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР. 3-е изд. / Отв. ред. С.Н. Братусь, О.Н. Садиков. М., 1982. С. 669; Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. С. 427 (автор комментария к ст. 1210 ГК РФ - И.С. Зыкин).

Тем не менее в современной российской литературе иногда встречаются странные и ничем не обоснованные призывы к введению требования о наличии объективной связи между договором и выбранным сторонами применимым правом. Так, В.Л. Толстых предлагает установить, что "стороны должны выбирать применимый правопорядок из ряда близких правопорядков, усиливая его объективную близость своим волеизъявлением" <760>. Более того, данный автор полагает, что рассматриваемое ограничение может применяться уже сегодня путем расширительного толкования нормы п. 5 ст. 1210 ГК РФ, и такой подход якобы "соответствовал бы общим принципам международного частного права" <761>.

--------------------------------

<760> Толстых В.Л. Международное частное право: коллизионное регулирование. С. 120.

<761> Там же. С. 132.

Проведенный обзор исторического развития в европейских странах и США показал, что требование о наличии объективной связи между договором и выбранным сторонами правом, напротив, противоречит современным подходам к коллизионному регулированию договорных обязательств, и ярко выраженная тенденция заключается в отказе от использования данного ограничения автономии воли сторон. Предлагаемый В.Л. Толстых подход является не чем иным, как повторением теории французского коллизиониста Батиффоля, основанной на наиболее консервативной трактовке коллизионно-правовой модели автономии воли. Данные воззрения были признаны в европейской литературе полностью несостоятельными еще в 70-х гг. XX в. Что же касается нормы п. 5 ст. 1210 ГК РФ, то ее толкование в любом случае не дает оснований для тех выводов, о которых пишет в своих работах В.Л. Толстых <762>.

--------------------------------

<762> Более развернутую критику работ В.Л. Толстых см. в рецензии: Третьяков С.В. О докторской диссертации В.С. Толстых // Вестник гражданского права. 2008. N 1. С. 243 - 264.

2.4.4. Допустимость выбора сторонами

различных правопорядков для частей одного договора

1. Понятие расщепления применимого права (депесажа).

В международном частном праве достаточно часто возникают ситуации, когда к различным аспектам одного правоотношения подлежат применению различные правопорядки. В науке международного частного права этот феномен принято именовать расщеплением применимого права или использовать широко распространенный французский термин (в русской транслитерации - "депесаж").

Расщепление применимого права (депесаж) <763> - это понятие, которое охватывает несколько явлений <764>. Во-первых, сам национальный законодатель может таким образом сконструировать коллизионное регулирование определенного гражданско-правового института, что его отдельные части окажутся подчиненными различным правопорядкам. Так, например, депесаж является неотъемлемым элементом однонаправленного подхода к решению коллизионной проблемы: ориентация на сферу пространственно-персонального действия конкретных правовых норм, регулирующих заведомо ограниченные по своему характеру вопросы, делает необходимым определение применимого права для каждого отдельного аспекта одного правоотношения.

--------------------------------

<763> В дальнейшем данные термины будут использоваться как взаимозаменяемые.

<764> О различных разновидностях расщепления применимого права см. работы: Reese W. Depecage: a Common Phenomenon in Choice of Law // Columbia Law Review. 1973. Vol. 73 P. 58 - 75; Nygh P. Autonomy in International Contracts. P. 122; Dicey, Morris and Collins on the Conflict of Laws. P. 1555.

Разнонаправленный подход к решению коллизионной проблемы гораздо лучше приспособлен для минимизации эффекта расщепления права, поскольку коллизионные нормы, как правило, формулируются для институтов частного права в целом. Вместе с тем и в рамках этого подхода встречаются ситуации, когда некоторые элементы единого правоотношения включаются в объем различных коллизионных норм, делая возможным наступление эффекта расщепления применимого права. В частности, в рамках коллизионного регулирования договорных обязательств самостоятельные коллизионные решения формулируются для таких тесно связанных с договором вопросов, как правосубъектность сторон договора, форма сделки, возникновение и прекращение вещных прав по сделке, добровольное представительство, уступка права требования и суброгация.

Во-вторых, своеобразное расщепление применимого права зачастую происходит в случае применения международных договоров, содержащих унифицированные материально-правовые нормы. Проблема связана с тем, что ни один международный договор не может предложить исчерпывающего материально-правового регулирования тех или иных разновидностей трансграничных отношений: соответственно, по вопросам, не урегулированным в таком международном договоре, возникает необходимость в применении норм того или иного национального права <765>. В частности, одна из наиболее успешных конвенций в сфере унификации договорного права - Венская конвенция 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров в ст. 4 прямо указывает вопросы, которые ею не регулируются (действительность договора или каких-либо его положений, а также последствия, которые может иметь договор в отношении права собственности на проданный товар). По этим вопросам будет необходимо с помощью коллизионных норм определять применимую национальную правовую систему.

--------------------------------

<765> А. Страйкен говорит в связи с этим о том, что "преимущество унифицированного материально-правового регулирования достигается ценой игнорирования описанного единства договора" (Struycken A. Op. cit. P. 271).

Наконец, возникает вопрос о том, насколько широко стороны трансграничного договора могут по своему усмотрению использовать механизм депесажа, выбирая различное применимое право для частей одного договора. Именно эта разновидность расщепления права, которая может быть названа депесажем в узком смысле слова, будет предметом анализа в настоящем параграфе.