1.3.5. Право, применимое к вопросам правосубъектности
и добровольного представительства при заключении соглашения
о выборе применимого права
В международных договорах и законодательстве, как правило, отсутствуют специальные нормы международного частного права, регулирующие вопросы правосубъектности сторон при заключении соглашений о выборе права. Такой подход является вполне объяснимым, поскольку в большинстве случаев в данном аспекте у соглашений о выборе права отсутствует какая-либо специфика. Соответственно, следует прийти к выводу о применимости общих коллизионных норм: в странах континентальной правовой семьи вопросы правосубъектности физических и юридических лиц традиционно подчиняются личному закону лица с применением некоторых механизмов, направленных на защиту добросовестных контрагентов <271>.
--------------------------------
<271> См. в российском международном частном праве нормы ст. 1195, п. 1 и п. 2 ст. 1197 ГК РФ (в отношении физических лиц), а также ст. 1202 ГК РФ (в отношении юридических лиц).
В западноевропейских странах данный вывод с формальной точки зрения подтверждается тем, что в ст. 3(4) Римской конвенции и ст. 3(5) Регламента "Рим I" зафиксирована отсылка к ст. ст. 11 и 13 соответственно, в которых решается один из частных вопросов о дееспособности лица <272>.
--------------------------------
<272> Содержащаяся в этих статьях норма является аналогом п. 2 ст. 1197 ГК РФ. В остальном в сферу действия Римской конвенции и Регламента "Рим I" не входят вопросы, связанные с правосубъектностью физических и юридических лиц (см. ст. 1(2)(a) и (e) Римской конвенции и ст. 1(2)(a) и (f) Регламента "Рим I").
Указанный подход является общепризнанным в иностранной доктрине <273>. Он поддерживается и в отечественной литературе: так, И.С. Зыкин указывает на то, что к вопросам правоспособности и дееспособности сторон на заключение соглашения о выборе права возможно применение тех же коллизионных привязок, что и к основному договору (ст. ст. 1195, 1197, 1202 - 1204 ГК РФ) <274>. С этой точкой зрения следует полностью согласиться.
--------------------------------
<273>
Обычно иностранные авторы характеризуют
вопрос о дееспособности лиц на заключение
соглашения о выборе права как
предварительный (Vorfrage) - Haudek W. A.a.O. S. 92;
Staudinger von. Kommentar zum
Gesetzbuch mit
und Nebengesetzen.
zum
Gesetzbuche/IPR. Art. 7, 9 - 12, 47 EGBGB (Internationales Recht der
Personen und der
)
/ Red. J. Kropholler. Neubearbeitung 2007. Berlin, 2007. S. 29;
Wetzler Chr. Rechtswahl im deutchen Recht -
,
Reichweite und Grenzen // Rechtswahlklauseln. 30. Tagung der DACH in
Berlin vom 6. bis 8. Mai 2004. Bd 23. S. 5; Stankewitsch P. A.a.O. S.
766.
<274> Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. С. 431 - 432 (автор комментария к ст. 1210 ГК РФ - И.С. Зыкин).
Аналогичным образом следует поддержать точку зрения о том, что к вопросам добровольного представительства при заключении соглашений о выборе права применимы общие коллизионные нормы о добровольном представительстве <275>.
--------------------------------
<275> von Staudinger. Kommentar zum Gesetzbuch mit und Nebengesetzen. zum Gesetzbuche/IPR. Art. 27 - 37 EGBGB. S. 115 - 116; Stankewitsch P. A.a.O. S. 770 - 771. См. предложения о коллизионном регулировании отношений добровольного представительства в ст. 1217.1 проекта изменений и дополнений раздела VI ГК РФ.
Подводя итог рассмотрению проблемы определения права, применимого к различным аспектам соглашений о выборе права, следует констатировать невозможность установления только одного правопорядка, который решал бы все вопросы, связанные с такими соглашениями. Теоретическая модель автономии воли, в основе которой лежит разрешение (санкция) со стороны норм международного частного права lex fori на заключение соглашений о выборе права, делает необходимым определение пределов допустимости автономии воли исключительно на основании положений права суда. По другим вопросам нормы международного частного права lex fori, устанавливающие специальное правовое регулирование соглашений о выборе права (например, в части вопросов о внешнем выражении согласованной воли сторон, о толковании и форме соглашений о выборе права), также должны пользоваться приоритетом. В то же время в части, не урегулированной специальными нормами международного частного права lex fori, разумным ожиданиям сторон соответствует подчинение соглашений о выборе права общему договорному статуту (вопросы о наличии и действительности соглашений о выборе права) или общим коллизионным нормам (вопросы о правосубъектности сторон и добровольном представительстве). Принцип автономности соглашения о выборе права, подкрепленный специальным правовым регулированием со стороны норм международного частного права lex fori, позволяет исключить любые логические возражения относительно невозможности применения выбранного сторонами права для отдельных аспектов соглашения о выборе права.