1.2. Понятие автономии воли сторон и его место

в системе институтов международного частного права

1.2.1. Формы реализации общего принципа автономии воли

в рамках международного частного права

Особенность договорных обязательств заключается в том, что они представляют собой разновидность относительных правоотношений, где каждая сторона правоотношения, как правило, имеет права и обязанности строго относительно друг друга <28>. Таким образом, само по себе договорное обязательство обычно не затрагивает интересы третьих лиц, не являющихся сторонами договора, и следовательно, в большинстве случаев отсутствует потребность учета в рамках коллизионного регулирования так называемых интересов оборота (Verkehrsinteressen). На первый план логически выходят индивидуальные интересы сторон договора.

--------------------------------

<28> Гражданское право: В 4 т. Том I. Общая часть: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 3-е изд. М., 2004. С. 131.

Однако если исходить из понимания индивидуального коллизионного интереса как интереса в применении собственного ("родного") права, то в отношении трансграничного договора, стороны которого находятся в разных странах, интересы каждой из сторон указывают в различном направлении. Вполне естественным образом возникает вопрос о возможности реализации сторонами договора своих индивидуальных коллизионных интересов через определение применимого права на основании взаимного соглашения.

Автономия (свобода) воли участников частноправовых отношений составляет принципиальное условие функционирования всей частноправовой сферы, выступая в качестве одного из основных принципов частного права и признаков, позволяющих разграничить области частного и публичного права <29>. Естественно, встает вопрос о возможности и пределах использования принципа автономии воли при регулировании трансграничных договоров.

--------------------------------

<29> Там же. С. 10.

Следует выделить три формы, в которых общий частноправовой принцип автономии воли может найти воплощение в международном частном праве.

1. Автономия воли сторон в широком смысле слова.

Целый ряд классических формул прикрепления в двусторонних коллизионных нормах использует территориальные привязки, место возникновения которых зависит от воли участников гражданско-правовых отношений. Например, личный закон юридического лица в России и целом ряде других стран определяется по праву страны, где учреждено юридическое лицо (п. 1 ст. 1202 ГК РФ). Соответственно, учредители юридического лица собственной волей могут выбрать место учреждения создаваемой ими компании и, таким образом, своими действиями повлиять на определение личного закона юридического лица. Равным образом от того, в какой судовой реестр будет внесено собственником морское судно, зависит определение вещного статута для такого объекта (ст. 1207 ГК РФ), в также решение многих других вопросов в сфере торгового мореплавания, где активно используется коллизионная привязка к так называемому закону флага. Аналогичном образом стороны договора, самостоятельно определяя место заключения договора и исполнения возникающих из него обязательств, могут влиять на результат коллизионного регулирования, если в коллизионных нормах соответствующей страны используются привязки к месту заключения или исполнения договора.

Описанный механизм можно отнести к автономии воли в международном частном праве лишь в широком смысле слова <30>. Данный механизм не предполагает подчинение вопроса об определении применимого права исключительно воле самих участников отношений: он лишь является своеобразным "побочным эффектом" того, что законодатель, формулируя классические двусторонние коллизионные нормы, направленные на территориальную локализацию отношения (определение страны, с которой отношение демонстрирует наиболее тесную географическую связь), использует фактические обстоятельства, место осуществления которых в конечном итоге зависит от воли сторон. Вместе с тем следует признать, что, осуществляя соответствующие действия (регистрируя юридическое лицо, выбирая место внесения морского суда в судовой реестр или место исполнения договорных обязательств), участники гражданско-правовых отношений не ставят на первый план именно цель влияния на определение применимого частного права: выбор места этих действий, как правило, связан с другими экономическими и правовыми факторами, как то: размер подлежащих уплате регистрационных сборов и налогов, простота выполнения регистрационных формальностей, удобство транспортных сообщений и т.п.

--------------------------------

<30> К автономии воли в широком смысле слова данный механизм относит, в частности, О. Кан-Фройнд: Kahn-Freund O. General Course of Private International Law. Netherlands, 1980. P. 195 - 196. Известный швейцарский коллизионист К. Зир прямо относит, например, привязку к месту учреждения юридического лица к одному из проявлений автономии воли в международном частном праве (Private International Law at the End of the 20th Century: Progress or Regress?: XVth International Congress of Comparative Law / Ed. S. Symeonides. The Hague - London - Boston, 2000. P. 399).

В этой связи весьма удачным является обозначение данного механизма, которое было использовано одним из основоположников современной коллизионной теории автономии воли, германским коллизионистом В. Хаудеком - "ненастоящая (косвенная) отсылка" (unechte Verweisung) <31>. Он делает особый акцент на том, что в данной ситуации изменение применимого права будет происходить вне зависимости от действительной воли участников отношений: например, изменение гражданства или места жительства лица автоматически повлечет изменение его личного закона, даже если соответствующее лицо не делает наступления подобного правового последствия.

--------------------------------

<31> Haudek W. Die Bedeutung des Parteiwillens im internationalen Privatrecht. Berlin, 1931. S. 2.