khrolenko_a_t_bondaletov_v_d_teoriya_yazyka

Американский структурализм (дескриптивная лингвистика)

Название «дескриптивный» дано по методу (описательно му!), которым работали американские языковеды и этногра фы, находясь в окружении множества бесписьменных язы ков индейцев Америки. Патриархом дескриптивизма являет ся выдающийся этнограф и лингвист США Франц Боас (1858—1942). К открытию нового метода, принципиально син хронного и объективного, Ф. Боаса и его последователей под толкнули два обстоятельства: 1) большие структурные отли чия языков Северной Америки от языков Европы и отсутствие письменности на них (все подлежавшие изучению языки або ригенов Америки существуют в устной форме), 2) полное от сутствие традиции их научного описания. Дело Ф. Боаса про должили двое выдаюихся ученых — Эдуард Сепир (1884— 1939) и Леонард Блумфилд (1887—1949). Если Э. Сепир соединил изучение языка с культурой народа и заложил ос новы этнолингвистики (о ней см. далее), то Л. Блумфилд, по пробовав воспользоваться методами сравнительно истори ческого языкознания, вынужден был искать новые методы. «При полевом исследовании незнакомых языков, когда зна чения языковых форм лингвисту не известны, для установ ления и различения единиц языка был необходим формаль ный критерий — сочетаемость единиц, их место в речи отно сительно других единиц, получивший название дистрибуции (распределение)» [ЛЭС 1990: 130].

В своем основном труде «Язык» (1933) Л. Блумфилд кри тикует младограмматизм с его психологизмом и «ментализ мом» и считает, что для превращения лингвистики в точную науку необходим формальный критерий. Намечались уров ни языка и уровни его «дистрибутивного анализа» (морфем, фонем, синтаксических конструкций). Приоритетной едини цей признается морфема, а не слово. Основные этапы анали за фонем, морфем и более протяженных единиц сегметов языка у дескриптивистов схожи, следовательно, наблюдает ся изоморфизм метода рассмотрения языка — от его мель чайших единиц до построения общей модели.

81

В опыте дескриптивной лингвистики ценны: 1) предложен ный объективный, последовательный и обычно непротиворе чивый метод описания языка, 2) описание разных типов дистрибуций, особенно «контрастирующей—неконтрастиру ющей», 3) разработка методов анализа фонем и суперсегмен тных явлений — ударения, тона и др. — в трудах Ю. Найды, З. Харриса, Дж. Гринберга, Ч. Хоккета и др., 4) предложен ме тод непосредственно составляющих.

Из литературы, переведенной на русский язык важно упо мянуть следующие книги: Глисон Г. Введение в дескриптив ную лингвистику. — М, 1959; Хэррис З.С. Метод в структу ральной лингвистике // Звегинцев В.А. История языкозна нияя XIX—XX вв. в очерках и извлечениях. — Т. 2. — 1965; Арутюнова Н.Д., Климов Г.А., Кубрякова Е.С. Американский структурализм // Основные направления структурализма. — М., 1964.

Копенгагенский структурализм (глоссематика)

Зародившись почти одновременно с пражской, копенга генская разновидность структурализма была представлена та кими учеными, как Луи Ельмслев, В. Брёндаль, Х. Ульдалль; эта школа и самим названием, и терминологией порывала связи с традиционным языкознанием. Ее принципы изложены в книге Ельмслева «Основы лингвистической теории» (1943). Главное для этих лингвистов — отношения между знаками языка, а не сами знаки: структура — это «чистые отношения чистых форм» (по учению логического позитивизма Р. Карнапа). Глоссемати ков не интересует ни жизнь и история естественных языков, ни разница между естественными и искусственными языками, да леки они и от решения прикладных задач. Кажется, что в этом направлении нет ничего хорошего, но это не совсем так: «По ложительное в глоссематике: 1) ведущая роль теории; 2) обоб щение конкретных языковых структур; 3) глоссематика впер вые указала путь синтеза языкознания с символической ло гикой и семиотикой» [Лоя 1968: 195].

Структурализм входил в научный обиход быстро и реши тельно, хотя не все принимали его безоговорочно (см., напр.,

82

критику в адрес Соссюра и структуралистов в брошюре Р.А. Будагова «Из истории языкознания. Соссюр и сосюри анство». Изд во МГУ, 1954. с. 25—32). Совсем не принят Сос сюр и структурализм японской традицией. До сих пор нет еди ного мнения о том, что способствовало его выдвижению в число «главных» [Лоя 1968: 178] направлений языкознания XX в. и чем объяснить его скорый закат, спустя всего полстолетия. Так, В.А. Виноградов, автор аналитической статьи о «Структурной лингвистике» в «Лингвистическом энциклопедическом слова ре» пишет: «Структурная лингвистика сложилась в 20—30 х гг. 20 в. как особое направление, отличное от господствовавше го в конце 19 в. младограмматического направления». В своем развитии она прошла два этапа: первый — с момента ее воз никновения и примерно до начала 50 х гг., который характе ризовался преимущественным вниманием к «структуре пла на выражения как более доступной строгому описанию»; вто рой — с 50 х до 70 х гг. (для которого характерен «поворот к изучению плана содержания и к динамическим моделям язы ка, в частности, развивается трансформационный анализ в грамматике»). Но с 70 х гг. она «перестает существовать как обособленное направление, противостоящее «традиционно му» языкознанию» [ЛЭС: 497].

Главным в учении Соссюра и в структурализме, начавшем свое шествие в 20 е гг. и, как сказано выше, прекратившем существование в 70 е гг., было положение о системности язы ка. Конечно, системная организация языка замечалась и ра нее. Нельзя отказать в таком подходе к описанию языка авто рам «Всеобщей и рациональной грамматики» 1660 г. А. Арно

иК. Лансло и даже Панини, создателю древнеиндийского «Восьмикнижия» (V в. до н.э.). И если как то фиксировать вполне сознательный учет системного строения языка и его отдельных звеньев (подсистем), то надо вспомнить И.А. Бо дуэна де Куртенэ, который за полстолетия до организацион но оформившегося структурализма, в 1870 г., в вступитель ной лекции Петербургского университета говорил о системе

ио фонеме как функциональной единице языка, а восемь лет спустя Ф. де Соссюр в своем «Мемуаре...», т.е. «Исследова нии о первоначальной системы гласных в индоевропейских языках» подчеркивал: «...в поле нашего зрения оказывается

83

система гласных в целом и что она то и должна быть обозна! чена на заглавной странице нашего труда» (выделено мною. — В.Б. [Соссюр 1977: 303]). Скромно обозначив свою проблему «индоевропейским а», он подчеркнул, что «вопрос об а свя зан с рядом проблем фонетики и морфологии, одни из кото рых всё ещё ждут своего разрешения, а другие даже не по ставлены» (с. 303). Речь идет о том, что решение одного воп роса связано с множеством других — как фонетических, так и морфологических, т. е. исследование всегда системно. На помним, что именно в этой работе 21 летний Соссюр (1878) сделал открытие, ставшее эпохальным (оно подтвердилось в 1916 г. при прочтении тохарских текстов).

Почему бы не появиться структурному (структуральному) языкознанию в 70 е гг. XIX в.? Не подошло время. Гении опе редили его. Симптоматично, что в 1911 г., за пять лет до выхо да «Курса общей лингвистики» Соссюра, В. Матезиус, устра няя фактор времени и связанные с ним изменения, выходил на синхронное изучение языка, т.е. на системно структурную лингвистику. Но его начинание не было подхвачено: «массо вая» лингвистика еще не созрела.

Потребовался толчок и вспышка такой силы и яркости, ка кой мог получиться лишь от соединения «системности» и «синхронности» с включением третьего компонента — «фун кции». Всё это соединилось в небольшом по объему «Курсе» Соссюра, написанном просто, образно, захватывающе. Кни га стала бестселлером: ее издают в 1922 г., затем в 1931 м, 1942 м, 1954 м и (в шестой раз!) в 1962 г. В 1928 г. ее переводят на японский язык и к 1950 г. издают четырежды, в 1931 г. пере водят на немецкий и издают дважды. В 1933 г. появляется рус ский перевод (А.М. Сухотина), в 1945 г. — курс выходит в Ар гентине на испанском, где его переиздают пять раз, в США — на английском (1959), в 1961 г. в Варшаве на польском (пере вод Кр. Каспшик, предисловие Витольда Дорошевского), в 1967 г. — на итальянском (в переводе и с комментариями Тул лио де Мауро) и на венгерском, в 1969 г. на сербохорватском,

в1970 г. на шведском (с предисловием Б. Мальмберга).

ВСоветской России идеи «Курса общей лингвистики» стали известны уже в 1918 г. через С. Карцевского, сделавшего в Мос

84

кве доклад на диалектологической комиссии Академии Наук, и С.И. Бернштейна, выступившего в Петрограде в декабре 1923 г. на лингвистической секции Института литератур и языков За пада и Востока [Соссюр 1977: 28—29]. В последующие сорок лет единственным источником суждений о взглядах Ф. де Соссюра для большинства отечественных лингвистов был первый пере вод его «Курса» на русский язык, сделанный в 1933 г.

У структурализма, как и у сосюрианства, во всех странах были сторонники и противники. Чаще всего их критиковали за методологию, за отказ от исторического подхода к языку (см. упомянутую выше работу Р.А Будагова, а также книгу А.А. Ветрова «Методологические проблемы современной лин гвистики. Критический анализ основных направлений струк турализма», М., 1973). Но и позже было немало публикаций как «за», так и «против» структурализма в целом и отдельных его школ. Одним из последних было выступление В. Живова и А. Тимберлейк «с тезисами для дискуссии» — «Расставаясь со структурализмом» [Вопросы языкознания 1997: № 3: 3—14].

Конечно, логически стройного и концептуально четкого, хотя и одностороннего, структурализма, каким он был в пер вые пять шесть десятилетий, не стало. Но сохранился и усо вершенствовался его метод, используемый ныне в теории оппозиций (оппозитивный метод — Ю.С. Степанов), в гене ративной грамматике, в функциональной лингвистике, в ком понентном анализе. Чтобы обозначить новый период, а, по существу, новое содержание системно структурных исследо ваний, стали употреблять термин структурная лингвистика, а ее метод стал использоваться не только в сравнительно ис торическом языкознании, социолингвистике, психолингвис тике, но и в литературоведении (ср. «французский структу рализм» Леви Строса, Барта и пр.) и других гуманитарных науках — в истории, социологии, этнологии.

4.4. Диалектология и диалектография

Внимание к диалектам было свойственно для всех перио дов истории языкознания. Разница лишь в понимании их спе цифики и ценности для науки. В первом периоде (Бопп, Гримм

85

и Гумбольдт) не делалось различия между письменными ис точниками (литературным языком) и говорами. Показатель но, что первая работа немецкого диалектолога Иоганна Шмеллера вышла в 1821 г., а вторая, в четырёх частях, в 1827— 1837 гг. В период младограмматизма данные живых говоров оцениваются выше литературных, поскольку диалекты суще ствуют в естественных условиях и лучше отражают жизнь языка как природного организма. Не случайна высокая оцен ка, данная младограмматиками описанию родного говора, вы полненному в 1876 г. Вентлером, учителем из немецкой Швей царии. О значимости диалектных материалов свидетельству ет и факт их целенаправленного сбора анкетным способом, предпринятого в том же году Г. Венкером для составления атласа. К 1886 г. (за десять лет) народные учителя прислали в Дюссельдорф на Рейне 40 тысяч анкет, содержащих в основ ном ответы по фонетике (сам «Немецкий атлас» составил шесть томов и был напечатан только в 1926—1932 гг.). Преем ник Венкера Ф. Вреде организовал описание местных гово ров методом бесед с говороносителями, занявшее 42 тома (они выходили с 1908 по 1942 г. под его редакцией). Так что немец кие диалекты изучались активно не только во второй, но и в третий, и в четвёртый периоды истории языкознания. От Вре де эстафету принял Т. Фрингс, выпустивший свой первый труд в 1913 г., а последующие в 1948 и др. годы.

Иначе подошли к делу французы. Начав работу позже нем цев, но применив более разреженную сетку (639 пунктов на всю Францию), Ж. Жильерон и Э. Эдмон, сосредоточив главное вни мание на лексике, сумели составить 12 томный лингвистический атлас Франции и опубликовать его намного раньше немцев — в 1902—1910 гг. Вслед за французским и немецким атласами по шли другие европейские атласы — Италии, Швейцарии и т.д.

ВРоссии идея составления географических карт языков вынашивалась с середины XIX в. И.И. Срезневским и В.И. Ла манским, в 80 е гг. Бодуэном де Куртенэ, но осуществить её было суждено лишь в 1915 г. («Диалектологическая карта рус ского языка в Европе»).

В1945 г., сразу после окончания Великой Отечественной войны, началось невиданное по масштабам изучение русских

86

народных говоров для «Диалектологического атласа русско го языка» (ДАРЯ), которое завершилось публикацией одного из тринадцати запланированных томов («Атлас русских на родных говоров центральных областей к востоку от Москвы», 1957), а затем сведением собранных материалов по централь ной части России и изданием трёх томов «Диалектологичес кого атласа русского языка. Центр Европейской части СССР

(ДАРЯ). Первый выпуск (Альбом первый. Фонетика. Карты) вышел в 1986 г., второй выпуск, посвященный морфологии, — в 1989 г., а по третьему выпуску издан «Указатель» и первый полутом с картами по лексике (1997). Полутом с картами по синтаксису находится в печати. Часть лексических карт в уп рощенном варианте издана в книге «Язык русской деревни. Школьный диалектологический атлас. Пособие для общеоб разовательных учреждений» (М., 1994).

Белорусы обследовали всю территорию своей республи ки и издали образцовый «Диалектологический атлас Белорус сии», отмеченный Государственной премией. Работой над русским и белорусским атласами руководил чл. корр. АН

СССР Р.И. Аванесов, редактор книги «Вопросы теории линг вистической географии» (1962). За период работы над атла сом сотни научных сотрудников академических институтов, преподавателей вузов и студентов прошли отличную школу научно исследовательской работы. И так было во всех рес публиках необъятной страны.

Несколько позднее, но параллельно с ДАРЯ, шла работа над «Общеславянским лингвистическим атласом» (ОЛА), а также над «Лингвистическим атласом Европы» (ЛАЕ). Ни тот ни другой пока не завершены. С их окончанием будет сделан реальный (в теоретическом и практическом плане) шаг к осу ществлению мечты выдающегося французского лингвиста энциклопедиста, историка языка, социолингвиста и диалек толога Антуана Мейе.

Диалектология имеет несколько аспектов изучения свое го объекта — говоров. Их описывают а) монографически — как самостоятельную коммуникативную единицу, как сред ство общения сельских жителей (диалектный язык); б) их изу чают как совокупность говоров, имеющих одинаковые чер

87

ты (на карте они показываются тем или иным цветом и/или изоглоссами); в) их группируют по степени сходства—разли чия в наречия, в диалектные группы; г) диалектография по отдельным чертам вычленяет диалектные зоны, по пучкам изоглосс — менее крупные, но более сходные группы и т.д.; д) изучают их историю и современное состояние, применяя описательный, сравнительно исторический, структурный и другие методы современной лингвистики.

4.5. Неолингвистика

Неолингвистика, как и многие другие направления и кон цепции, возникла в противовес догмам младограмматизма и первоначально была представлена работами итальянских язы коведов — Гранцо Исайя Асколи (1829—1907), автора теории субстрата, выдвинутой им ещё в 70 е гг. XIX в., Джулио Бер! тони (1878—1942), Маттео Бартоли (1873—1946), Витторе Пизани (род. В 1899), Джулиано Бонфанте (род. в 1904).

Как направление неолингвистика существует с середины 20 х гг. XX в. Суть этого направления изложена в статье Д. Бонфанте «Позиция неолингвистики» (1947). Подробнее об этом направлении будет сказано при освещении пятого, со временного периода языкознания (в разделе «Ареальная лин гвистика»). А сейчас укажем на её истоки.

Всамом начале 70 х гг. XIX в. два ученика Шлейхера —

Г.Шухардт и И. Шмидт, не удовлетворённые его «родослов ным древом», выступили со своими оригинальными теория ми: первый — с теорией «географического выравнивания» языков (в лейпцигской лекции, 1870), второй — с «волновой теорией» (1872). Эти теории объединяло то, что в объяснение сходства между языками они включили пространственно гео графический фактор. Этот же фактор учитывался и диалек тологией, особенно диалектографией, оперирующей такой реалией, как изоглосса. Близко проходящие изоглоссы («пуч ки» изоглосс) интерпретируются как границы диалектов; пе реплетения разных изоглосс показывали сложные и разно временные сближения и расхождения между диалектами и диалектными областями (зонами). Больше стали верить в ре альность изоглосс, чем в единство языков и местных говоров.

88

По мнению Бонфанте, в языке есть «только огромное коли чества диалектов, изоглосс, переходов и разного рода волнооб разных движений — безграничное и бурное море борющихся друг с другом сил и течений» (цит. по: [Звегинцев 1964: 339]). Постоянные движения приводили к обмену лексикой между контактирующими языками и даже к их более глубокому сме шению. «С бесконечным дроблением языка идёт рука об руку бесконечное языковое смешение», — подчеркивал Г. Шухардт.

Постепенно «волновая» и «изоглоссная» концепции были спроецированы в индоевропейское прошлое. Заговорили о неоднородности, о диалектном членении праязыка, о пёстрой картине его изоглосс. Оказалось, что он не монолитен (И. Шмидт, А. Мейе и др.) и не однослоен. Это открытие по ставило под сомнение реальность «промежуточных» праязы ков (балто славянского, италийско кельтского и др.). Уточни лись связи между языками групп centum (западной зоны) и satэm (восточной зоны).

Картина ветвящегося языкового «древа» сменилась пред ставлениями о сходстве языков по совместному, «союзному» существованию. Установление связей одного языка c сосед ними языками, а их, в свою очередь, с другими соседними открывало такие перспективы, что некоторым из неолингви стов (М. Бартоли, А. Тромбетти) захотелось выявить их связи в мировом масштабе. Не разделяя идеи о глобальных связях и смешанности характера всех языков, отметим, что умерен ные неолингвисты дали немало полезного для реальной исто рии образования индоевропейских языковых ветвей и отдель ных языков (см.: Порциг В. Членение индоевропейской язы ковой области. — М., 1964). В частности, «изоглоссная» аргументация оказалась убедительнее, чем поспешные заяв ления типа: «вопрос об общности балто славянских языков...

ныне можно считать разрешенным в положительном смыс ле» (Т. Лер Сплавинский). «По вопросу об отношениях сла вянских и балтийских языков, — возражал ему Я.В. Лоя, — остаётся в полной силе сказанное одним из основоположни ком языкознания — Раском, что обе ветви являются совер шенно самостоятельными ветвями, между которыми нет ни какого особого родства, за исключением их общего происхож

89

дения из индоевропейского праязыка, но в силу географичес кой близости возможны те или другие позднейшие сближе ния» [Лоя 1968: 165]. Со временем неолингвистика перерос ла в ареальную лингвистику.

4.6. Синхроническое языкознание

Весь XIX в. можно считать периодом, когда господствовал подход к изучению языка с исторических позиций. Лишь ис торическое, или, говоря словами Соссюра, диахроническое, языкознание признавалось научным. Даже младограмматизм с его призывом к исследованию живых языков и диалектов по существу делал это не ради них, а для того, чтобы получен ные таким образом данные обратить на пользу восстанавли ваемого праязыка или интересовавших младограмматиков звуковых законов.

А в XX в., следуя призыву Бодуэна де Куртенэ, прозвучав шему в 1904 г., начали различать в теоретическом и в практи ческом плане грамматику историческую и грамматику «одно временного языкового состояния» [Бодуэн де Куртенэ 1963: II: 101]. Этот момент можно условно принять за официальное рож дениенеограмматизмакакособогонаправлениявязыкознании, хотя у его родоначальников, стремившихся выделить в языке исходную единицу, она не совпадала: Фортунатов исходил из формы слова, Бодуэн — из учения о морфеме, позднее — фонеме и морфеме, Соссюр — из понятия парадигмы.

Недостаточность одного сравнительно исторического под хода к изучению даже исключительно индоевропейских язы ков стала очевидной. Поиски более широкой теории, прило жимой к языкам разных систем (семей), привёл к типологи ческой теории, ориентированной на изучение структуры языка, имеющей системную организацию.

Лучше всего структура и система уясняются в одновремен ном, горизонтальном разрезе языка. Удобнее всего для этого — состояние языка в момент его описания, т.е. современное исследователю. Так логика науки подвела к возникновению лингвистического модернизма, доказавшего, что современ ный язык — такой же законный предмет языкознания, как и

90