khrolenko_a_t_bondaletov_v_d_teoriya_yazyka
.pdfний, например, в работе «О родстве малайско полинезийских языков с индоевропейскими» (1840). Но всё же его основной успех был в санскритологии, в обосновании основных поло жений для изучения грамматических систем родственных индоевропейских языков. Он дал и название впервые изучен ной им семьи языков — «индоевропейские языки».
1.2. Расмус Раск (1787—1832)
Расмус Кристиан Раск в хронологическом отношении мог бы занимать первое место среди основоположников сравни тельно исторического языкознания, так как раньше Боппа сказал о главенствующей роль грамматического строя в «ус тройстве» языка (в «Руководстве по исландскому или древ несеверному языку», 1811) и уже в 1814 г. написал «Исследо вание происхождения древнесеверного или исландского язы ка», в котором определил сущность этимологии, её задачи и метод не как объяснение слов, а как «объяснение языка», по нимая под этим объяснение слов, их склонения, спряжения и все строения языка [Томсен 1938: 52].
Это сочинение, в котором Раск, поставив в центр сопостав ления языков исландский и сравнив его с гренландским, кельт ским, баскским, «финским» (финским и лапландским), показы вает,чтоуисландскогоязыканетчертродствасними,зат.е.грам матическая и лексическая общность с греческим и латинским (с«фракийскимиязыками»,которыеи«должнырассматривать сякакисточникиэтого(исландского) языка» [Томсен 1938: 54]).
В. Томсен, датский историограф языкознания, младограм матик по лингвистической концепции, восхищаясь гениаль ными способностями Раска, объясняя его многочисленные заблуждения в отношении ряда «азиатских» языков и выска зывая сожаление, что учёный основные труды писал без об ращения к санскриту, тем не менее утверждает: «Надо реши тельно признать, что в отношении метода сравнения языков Раск находится на вполне правильном пути, в особенности, поскольку целью сравнения является доказательство соотно шения между различными языками, их родства и степени родства; таким образом, ясно, что этот метод мог быть освоен
31
также без знания санскрита» [Томсен 1938: 54]. Специалис ты ценят Раска за его чёткие и ясные классификации языков. Напомним и то, что он является основателем скандинавской филологии и одним из первых отделил балтийские языки от славянских, а также начал изучение финно угорских языков.
1.3. Якоб Гримм (1785—1863)
Якоб Гримм, обогативший сравнительно историческое языкознание рядом исследований конкретных языков и про блем, известен своей самой крупной работой «Немецкая грам матика», первый том которой вышел в 1819 г., а последний, четвертый, в 1837 г. Это не грамматика немецкого языка, а, по словам В. Томсена, «это скорее построенное на историчес кой основе, изложенное в виде сравнений, описание строя всех, как более древних, так и более новых, готско германс ких языков...< >. В этой области языкознания работа Гримма, без сомнения, составила эпоху и ещё до сих пор является глав ным произведением, независимо от того, сколько бы деталей ни нуждалось в исправлении...< >. Она оказала очень сильное вли яние на развитие сравнительно исторического языкознания» [Томсен 1938: 63]. В трудах Гримма самым ценным является ис! торизм. Так, он убедительно показывает, как в готско германс ких языках на месте бывших глухих p, t, c, стоявших в началь ном слоге, возникли f, p, h, а на месте прежних звонких d и g возникли глухие t и k. И хотя на эти «передвижения согласных» (термин Гримма) до него было обращено внимание Р. Раска, он многократно увеличил количество примеров и, что особенно важно, проследил судьбу этих звуков до верхненемецкого, т.е. показал и «второе передвижение согласных» как строгий фонетический закон (закон Гримма) [Томсен 1938: 64].
Касаясь общетеоретических вопросов, Я. Гримм следую щим образом сформулировал свое ви?дение возникновения и развития языка: «Язык...не мог быть результатом непосред ственного откровения, как он не мог быть врожденным челове ку; врожденный язык сделал бы людей животными, язык откро вение предполагал бы божественность людей. Остается только думать, что язык по своему происхождению и развитию — это
32
человеческое приобретение, сделанное совершенно естествен ным образом. Ничем иным он не может быть; он — наша исто рия, наше наследие» (цит. по [Хрестоматия 1956: 58]). Из все го созданного человеком язык выделяется как самое ценное достояние: «Из всех человеческих изобретений... язык, как кажется, является величайшим, благороднейшим и неотъем лемейшим достоянием». И достоянием этим как наследием могут распоряжаться все: «... язык стал общим достоянием и наследием всех людей, без которого они не могут обойтись <...> Язык принадлежит нам всем» (с. 64).
Познакомившись с приведенными словами Гримма, мож но подумать, что он считает язык явлением общественным, но это не так. Для него язык — явление природное. И это осо бенно заметно, когда он говорит о его развитии. «В языке, как природном организме, налицо три стадии («ступени») жизни: первая — создание, так сказать, рост и становление значений слов;вторая—расцветзаконченнойвсвоемсовершенствефлек сии третья — стремление к ясности мысли...». И далее автор по ясняет: «Это подобно периодам развития листвы, цветения и созревания плода, которые по законам природы... сменяют друг друга в неизменной последовательности» (с. 60); затем еще оп ределеннее и ярче: в первый период «язык живет почти расти тельной жизнью» (с. 61), во второй период он еще «эмоциональ но насыщен, но в нем всё сильнее проявляется мысль и всё, что с нею связано (гибкость флексии благоприятствует росту новых средств выражения, расцветает поэзия, напр., в Греции)», в тре тий период язык приобретает «б?о?льшую свободу мысли», а мысль «может быть выражена более многообразно».
Романтически настроенный Я. Грим (как и его брат Виль гельм), по достоинству ценящий народное творчество и речь, радуется быстрому развитию языков... под влиянием обще ственных факторов, которые оказываются сильнее природ ных. «Языки очутились не под властью вечного и неизменно го закона природы, подобного законам света и тяжести, но попали в умелые руки людей; они то быстро развивались с расцветом народов, то задерживались в своем развитии в ре зультате варварства тех же народов» (с. 63). Он по юношески восхищен тем, что, в истории языка «...повсюду видны живое
33
движение, твердость и удивительная гибкость, постоянное стремление в высь и падения, вечная изменчивость» (с. 63).
Знакомясь с дальнейшей историей нашей науки, мы убедим ся в том, что Я. Грим не только создатель исторической грамма тики и исторического метода изучения языка, но и провозвест ник идей натуралистической школы (А. Шлейхера и его после дователей) и антиномий В. Гумбольдта и Ф. де Соссюра.
1.4. Александр Христофорович Востоков (1781—1864)
А.Х. Востоков в 1820 г. опубликовал «Рассуждение о славян ском языке», в котором путем сопоставления славянских язы ков — русского, украинского, белорусского, польского, сербс кого и др. сделал ряд крупных лингвистических открытий: уточ нил отношения между церковнославянским (старославянским), русским, польским и сербским языками (через анализ разных рефлексов древнейших сочетаний tj, dj, k перед e, i, определил звуковое значение юсов через сравнение фактов «Остромиро ва Евангелия» и польского языка (сохраняющего носовое про изношение гласных). Его открытия в области славянской фоне тики, признанные отцом славянской филологии И. Добровским (1753—1829), были поразительными и вместе с его «Русской грамматикой» (1831) подключали славистику к индоевропейс кому языкознанию в качестве ее неотъемлемой части.
Итак, четыре гениальных ученых, находясь в разных мес тах и занимаясь во многом разными языками, но в одном ас пекте, явились создателями исключительно плодотворного сравнительно исторического языкознания.
1.5. Вильгельм Гумбольдт (1767—1835) — создатель общего языкознания
Общую оценку Вильгельма Гумбольдта как «величайше го» человека Германии и его широчайшей эрудиции, в осо бенности в области знания языков и постановки масштабных проблем, и вместе с тем его сложной формы изложения —
34
«дебрей его языковой философии» и «мистики», не позволя ющих нам полностью оценить значение его работ или даже понять то влияние, которое они якобы оказали на развитие языкознания», — дал Вильгельм Томсен сто лет назад, в 1902 г. [Томсен 1938: 69—70] Как видим, оценка противоречива и скорее отрицательна. Признавая «чрезвычайно обширные по знания языков, познания, охватывающие языки от баскского до североамериканских языков в одном полушарии и до малайс ко полинезийских языков в другом, этот тонкий мыслитель рас сматривает в ряде своих работ <...> с философской (кантианс кой) точки зрения различные стороны языка, языковые группы и языковые индивидуальности в их отношении к человеческо му духу и человеческому мышлению и культуре. Без сомнения, все это означает очень большой шаг вперёд по сравнению с по верхностной языковой философией и «всеобщей грамматикой» предыдущих веков; и не без основания Гумбольдт рассматрива ется в Германии как основоположник «общего языкознания» нового времени <...> И все же, несмотря на всю признатель ность за это, несмотря на всё восхищение этой гениальной умственной работой, нельзя отделаться... — после того, как с трудом пытаешься пробраться сквозь дебри его языковой философии, — от впечатления чего то такого, что очень дале ко лежит от нас, от более эмпирического понимания языка нашего времени (конца XIX— начала XX вв. — В.Б.).
Перед нами нередкий, но, несомненно, самый яркий при мер того, как непросто и нескоро приходит понимание того, что сделано гениальным первооткрывателем и как узко и явно субъективно, в зависимости от своих научных позиций, оце ниваются его непривычно свежие и глубокие мысли.
Начнем с «влияния», т.е. с последователей: тут можно опе реться на конкретные факты.
Известно, что младший современник Гумбольдта Ф. Бопп говорил о нём с большим уважением, а учениками и научны ми последователями Гумбольдта считали себя Штейнталь, Шлейхер, Фосслер, Потт, Курциус, Бодуэн де Куртенэ и По тебня. Это первое.
Второе. Гумбольдт был не только и не столько компарати вистом (работавшим сравнительно историческим, в частно
35
сти «эмпирическим», методом, с позиции которого младограм матик В. Томсен пытался охарактеризовать его огромное и разностороннее творчество), сколько основоположником нового направления в лингвистике. Он был первым, кто зало жил основы общего языкознания, направления, которое по праву называют философией языка и которое «охватывает высшие лингвистические обобщения и далеко идущие выво ды» [Лоя 1968: 52]. Вспомним и о неогумбольдтианстве — те чении, возникшем в XX в.
Гумбольдт не углублялся в праязыки и не делал скоропали тельных выводов о родстве языков. Он изучал их в живом со стоянии и сопоставлял на синхронном уровне, из чего вырас тали его широкие классификации типологического свойства.
1.Почти планетарный кругозор В. Гумбольдта позволил ему стать родоначальником классификаций и научных идей, переросших впоследствии, особенно в XX в., в целые науч ные направления. Так, до сих пор в учебниках по теории язы ка излагается схема его типологических классификаций —
морфологической и синтаксической. Правда, в ряде случаев к этим классификациям даются добавления и уточнения, осо бенно после работы американского учёного Э. Сепира. Гум больдта и историко сравнительное языкознание упрекают в преувеличении роли флексии (в «зафлексованности», как мы бы сказали сейчас). И это правильно, поскольку грамматичес кие значения могут быть выражены (и не хуже флексии) дру гими способами — порядком слов, служебными словами и т.п.
2.Его доклад «О сравнительном изучении языков», прочи танный в Берлинской академии в 1820 г., подводил философ! скую базу под только что появившиеся сугубо лингвистические труды Ф. Боппа и Я. Гримма, способствовал укреплению выдви нутого ими сравнительно исторического метода и тем самым подчеркивал необходимость целенаправленного его примене ния в самостоятельной науке: «Сравнительное изучение языков только в том случае сможет привести к верным и существен ным выводам о языке… если оно станет самостоятельным пред метом, направленным на выполнение своих задач и преследую щим свои цели» [Гумбольдт 1984: 307].
3.Затрагивая вопрос о соотношении индивидуального и общественного в языке уже в этом докладе, а также более
36
основательно в своем основном, трёхтомном труде «О языке кави на острове Ява» (особенно ценным своим Введением «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» (1836—1839), Гум больдт подчеркивал: «Создание языка обусловлено внутренней потребностью человечества» [Гумбольдт 1984: 54], причём язык нужен людям не только как «внешнее средство общения лю дей в обществе», но и для образования мировоззрения, кото рого человек «только тогда может достичь, когда своё мыш ление поставит в связь с общественным мышлением» [Гум больдт 1984: 51]. Связывая язык с мышлением, с «инстинктом разума», заложенным у человека от природы, Гумбольдт под чёркивает общественный, надличностный, характер его функ ционирования: «язык поднимается над их (человеческих ин дивидуальностей. — В.Б.) обособленностью», — подчеркивал он [Гумбольдт 1984: 68]. Итак, и язык, и «общественное мыш ление» по своему назначению социальны.
4.Касаясь проблемы возникновения языка, Гумбольдт, опять таки помня об «общественном мышлении», говорит о це лостном характере языка, разделяющего «природу всего орга нического»: «...языку в каждый момент его бытия должно быть свойственно всё, что делает его единым целым», т.е. самодоста точным «организмом». Но это не тот организм, о котором по зднеебудетговоритьАвгустШлейхерсбиологическойпозиции. «Организм языка, — по Гумбольдту, — возникает из присущей человеку способности и потребности говорить, в его форми ровании участвует весь народ» [Гумбольдт 1984: 311].
5.Поскольку язык создается многими индивидами, а в со вокупности «всем народом», то в ходе этого длительного твор ческого акта в нём отражается «дух» народа, его культура, а сам он становится душой народа. Так организм языка оказы вается категорией не только социальной, но и психологичес кой — «душой народа».
6.Уровень развития языка, порождаемого и развиваемо го через отдельные личности «всем народом», соответствует уровню культуры народа, но вместе с тем любой из языков способен стать выразителем самой высокой (общечеловечес кой) культуры. Инстинкт человека менее связан, а потому
37
представляет больше свободы индивидууму, поэтому продукт инстинкта разума (т.е. язык) может достигнуть разной степе ни совершенства, тогда как проявление животного инстинк та всегда сохраняет постоянное единообразие [Гумбольдт 1984: 314]. Говоря так, Гумбольдт как бы дает шанс «прими тивным и неразвитым» языкам достичь совершенства.
7.Язык — продукт творчества народа, а не отдельного ин дивидуума. Эта мысль им выражена убедительно и доходчи во: «Язык не является произвольным творением отдельного человека, а принадлежит всегда целому народу; позднейшие поколения получают его от поколений предыдущих. В резуль тате того, что в нём смешиваются, очищаются, преображают ся способы представления всех возрастов, каждого пола, сосло вия, характера и духовного различия данного племени, в резуль тате того, что народы обмениваются словами и языками, создавая в конечном счёте человеческий род в целом, — язык становится великим средством преобразования субъективно го в объективное, переходя от всегда ограниченного индиви дуального к всеобъемлющему бытию» [Гумбольдт 1984: 318].
8.Гумбольдт уловил двусторонность языка по отношению
кчеловеку. С одной стороны, язык как продукт народа явля ется «чем то чуждым для человека» (уже готовым, не своим), с другой стороны, человек «обогащён, укреплён и вдохнов лён» этим объективным наследием и творчески пользуется им. Получается, что субъект придаёт языку субъективное су ществование. Полагают, что именно этот тезис Гумбольдта по родил младограмматизм, поставивший своей целью изучение языка отдельной личности.
9.Размышление над индивидуальным и общим в языке Гумбольдт вел в разных аспектах — историческом, функцио нальном, психологическом, культурологическом. Так, для него язык — явление общеисторическое, а речь — конкретно ин дивидуальное пользование им. Для разграничения этих явле ний учёный использует разные термины (греческого проис хождения: эргон — это язык как продукт деятельности, энер! гейа — сама речевая деятельность) и поясняет: «под языком можно понимать только всю совокупность актов речевой де ятельности» [Гумбольдт 1984: 70]. Для более точного уясне
38
ния вводимых Гумбольдтом понятий приведем его букваль ные формулировки. Первая: «Язык — не мертвый продукт (Erzeugtes), а созидающий процесс (Erzeugung) [Там же, с. 69]. Вторая: «Язык есть не продукт деятельности (Ergon), а дея тельность (Energeia). Его истинное определение поэтому мо жет быть только генетическим» (с. 70).
Понимая язык эргон как систему материальных знаков, как фиксированную, а потому статичную форму, Гумбольдт поднимает вопрос о соотношении языка и мира представлений, или содержания мысли. Язык по отношению к мысли является формой. Он связан с духом народа. «Постоянное и единообраз ное в этой деятельности духа, возвышающей членораздельный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности, — разъясняет ученый, — и состав ляет форму языка» (с. 71). Язык «всеми тончайшими нитями своих корней сросся поэтому с силой национального духа, и чем сильнее воздействие духа на язык, тем закономернее и богаче развитие последнего» [Гумбольдт 1984: 47].
Понимая язык эргон как систему материальных знаков, Гумбольдт поднимает вопрос о соотношении языка и мира представлений, или содержания мысли. Язык по отношению к мысли является формой, он связан с духом народа. Язык «всеми тончайшими нитями своих корней сросся поэтому с силой национального духа, и чем сильнее воздействие духа на язык, тем закономернее и богаче развитие последнего» [Гумбольдт 1984: 47].
В статье «О возникновении грамматических форм и их вли янии на развитие идей» (1822) высказываются мысли о зависи мости грамматического строя языка от психического склада на рода, а также о зависимости мышления от особенностей конк ретного языка и отраженном в нём национальном «духе».
Интересны мысли Гумбольдта о формах языка — внеш ней (звуки, грамматические формы) и внутренней, отражаю щей духовный мир народа и его историю через специфику образования представлений и понятий в словах и граммати ческих формах (категориях). Он приводит пример с обозна чением одного предмета (слона) через разные понятия: в сан скрите было три обозначения слона — «двузубый» (наличие
39
бивней), «однорукий» (наличие хобота), «дважды пьющий» (слон сначала берёт воду хоботом, потом отправляет её в рот).
10.Гумбольдту принадлежит честь обнаружения на мате риале языка (языков) антиномий. Так, им сформулировано неразрешимое противопоставление (антиномия) всеобщего (универсального) и индивидуального, специфического для каждого из языков. Напомним, что грамматика Пор Рояля выделяла лишь первую, общую, сходную, универсальную часть сопоставляемых языков, истолковывая всё остальное как «отступление» от нормы, неправильность, как своего рода нелогичность. Современный американский лингвист Н. Хом ский в своей порождающей грамматике через введение по нятий внешней и внутренней грамматики в последней видит лишь универсальное. В. Гумбольдт поясняет, что универсаль ное в языках — это логико языковая система, образуемая общими логическими положениями, являющимися и не ло гическими, и не языковыми.
Указанная антиномия Гумбольдтом разрешается введени ем двух видов грамматик — логической и реальной. Реальная — это грамматика конкретного языка; она делится на частную и общую. Частная должна заниматься соотношением категорий конкретного языка с логическими, а общая должна указать, какие из этих логических категорий встречаются в других языках мира.
11.Гумбольдт намечал широкие перспективы для разви тия типологии языков — выявление и описание всех лекси ческих значений и составление каталога всех грамматичес ких форм, встречающихся в языках мира.
12.Идейное влияние В. Гумбольдта на языкознание XIX в. шло по многим направлениям (историко сравнительному, социологическому, логическому, психологическому, типоло гическому и др.). По этим же направлениям оно продолжа лось и в XX в., давая не только новые разветвления, но и впол не самостоятельные отрасли знаний — этнолингвистику (нео гумбольдтианство), структурализм, современную логическую лингвистику и генеративную лингвистику, когнитологию и лингвистику дискурса.
40