khrolenko_a_t_bondaletov_v_d_teoriya_yazyka

жения, грамматики и фонетики. Сам он сосредоточился на словоизменении имени и глагола, словообразовании и фоне тических изменениях в процессе образования грамматичес ких конструкций. И после труда Сибавейхи не останавлива лось исследование арабского языка, в особенности в трактатах о частях речи, корнях слов и флексиях. Флективный характер арабского языка побуждал исследователей самым тщательным образом описывать его корни и модифицирующие их аффик сы, и здесь они достигли больших успехов. Крупнейший аме риканский лингвист Л. Блумфилд указывал на влияние араб ской науки на европейскую науку о языке. Проф. В.А. Зве гинцев в «Истории арабского языкознания» (М., 1958) говорит, что у европейских предшественников сравнитель но исторического языкознания и у Ф. Боппа понятия о кор нях и флексии было воспринято от арабских языковедов.

Любопытны названия трактатов арабских языковедов конца VIII—IX вв.: «Трактат о грамматических ошибках про стого народа», показывающий внимание ученых к ненорма тивно диалектной речи, «Классифицированная устарелая лексика», а также отразивший полемику двух школ — бас рийской и куфийской — «Беспристрастное освещение воп росов разногласия между басрийцами и куфийцами», где баг дадский филолог Ибн аль Анбари на правах третейского су дьи проанализировал 121 проблему, среди которых метод аналогии, выбор базовой единицы при слово и формообра зовании, опора при описании грамматики на слово у басрий цев и на предикативное словосочетание у куфийцев и др.

ВX в. усилиями багдадских филологов формируется грам матическое направление, изучающее словообразовательную структуру слова, его употребление. Ибн Джинни задается воп росом, в каком объеме арабский язык реализовал теоретически возможныекомбинациихарфов(минимальныхречевыхсегмен тов). Ибн Фарис в своих трудах по лексике ставит вопросы о ее группировке по частоте употребления, о лексических нормах, о «своих» и заимствованных словах, о многозначности, о прямом и переносном употреблении слов, о синонимии и антонимии и др.

Впоследующие века больших успехов достигла арабская лексикография: многотомный словарь, составленный шираз

21

ским персом Фирузабади (1329—1414) под названием «Камус» («Океан»), стал синонимом любой словарной книги.

Исключительным достижением было составление в рам ках арабской традиции Махмудом аль Кашгари (Кашгарский) в 1073—1074 гг. словаря тюркских языков («Диван турецких языков»), а также сравнительной грамматики этих языков с показом звуковых соответствий между ними, с наблюдениями над морфемами, тюркским сингармонизмом. Но он не создал традиции из за того, что его труд пролежал втуне почти тысячу лет: он был опубликован в Стамбуле лишь в 1912—1915 гг. «Ди ван» мог бы стать прецедентом для составления словарей те заурусов (с помещением как литературных, так и диалектных слов) в европейской лексикографии средневековья и эпохи Возрождения, но этого, к сожалению, не случилось.

Современный период арабистики, хотя и базируется на классическом этапе, превратившимся в самостоятеьный пре мет изучения, заметно расширил и обновил проблематику, а также исследовательскую методологию, используя, в частно сти, фонологию Н.С. Трубецкого, приемы структурного, а также типологического языкознания. Подробнее об этом, а также о вкладе российских ученых в арабистику (А.Е. Крым ского, Н.В. Юмашева, И.Ю. Крачковского и многих других) можно узнать в книге «История лингвистических учений. Средневековый Восток» (Л., 1981 [История 1981]), а также по статьям «Лингвистического энциклопедического словаря» (М., 1990 [ЛЭС 1990]), энциклопедии «Ведущие языковеды мира» (сост. Анатолий Юдакин, М., 2000).

Японская языковедческая традиция

В истории японского языкознания выделяются два круп ных периода — первый, начавшийся с возникновения японс кой письменности (в VIII—X вв.) и длившийся до середины XIX в., и второй (со второй половины XIX в. до нашего време ни), связанный с творческим освоением европейского язы кознания. В первый период была создана национальная пись менность (кана), состоялось знакомство с иероглификой и приспособлением ее к японскому языку, освоение некоторых

22

идей китайского и индийского языкознания» [История 1981: 263]; в период с конца X по XVII в. в связи с изучением и комментированием древнеяпонских памятников развиваются лексикология (особенно семасиология и этимологизирование слов) и история орфографии. Затем, в период расцвета тради ционной японистики (с конца XVII до второй половины XIX в.) продолжалась деятельность по комментированию классичес кого наследия, созданию исторической фонетики, а также оригинального учения о грамматическом строе японского языка. Синтез этих достижений с тем, что было воспринято во второй половине XIX и в XX в. из языкознания Европы, привел к формированию в японском языкознании своей грам матической концепциии (в учении о частях речи и особенно в спряжении глаголов), ряда других «оригинальных и своеоб разных черт» (В.М. Алпатов).

Крупнейшими представителями второго периода японской лингвистической школы были Мотоори Норинага (1730—1801), теоретик нового подхода к морфологии японского языка, и Тод зё Гимон (1786—1843), «окончательно сформировавший тра диционную японскую систему частей речи и глагольного спряжения» [Алпатов 1999: 16]. В XX в. ведущим лингвистом Японии, получившим мировую известность, был Мотоки Токи эда (1900—1967) — специалист по общему языкознанию, соци олингвистике (теоретик школы языкового существования), ис тории и стилистике языка, Председатель общества японского языкознания, автор более десяти монографий. Основной тео ретический труд его — «Основы японского языкознания» (1941) — в русском переводе (сокращенном) вышел в 1983 г.

М. Токиэда не принимает учения Ф. де Соссюра о langue (языке), считая, что это не языковая и не психическая катего рия, а нейрофизиологический процесс. По мнению ученого, существуют два крупных направления в языкознании в за висимости от позиции, с какой осуществляется описание язы ка: описание с позиции исследователя (она представлена идея ми Ф. де Соссюра) и с позиции субъекта. Второй подход, с по зиции пользующегося языком субъекта, по мнению М. Токиэда, более соответствует природе языка и именно он принят японс кимязыкознанием,ориентированнымнаизучение конкретных

23

языковых ситуаций, в которых и совершается непрерывная ре чевая деятельность. В концепции Соссюра и лингвистики XX в. он видит отход от антропоцентризма, увлечение схематизмом, отрыв от языковой деятельности. Исследователи теоретических положений японского ученого находят, что они перекликаются с гумбольдтовской традицией и психологическими концепция ми И.А. Бодуэна де Куртенэ и Е.Д. Поливанова.

Языкознание в средние века и в XVII—XVIII вв.

Средневековье — тысячелетний период, обрамленный в начале и в конце такими знаковыми событиями, как разграб ление в 476 г. варварами Рима и открытие в 1492 г. Колумбом Америки. Обычно считают, что это время «умственного зас тоя во всех областях, в том числе и в языкознании» [Кондра шов 1979: 20]. Это так. Но вспомним, что христианизация мно гих народов Европы принесла им письменность — причем не только в готовом виде (на греческом или латинском алфавите), но и в виде гениальных изобретений, связанных с прекрасным знанием фонологического строя ранее бесписьменных языков. Так, в Византии около 862 г. Константин (Кирилл) составляет глаголицу, буквенный состав которой и алфавитное расположе ние, а также начертание букв и их элементов (форма креста, треугольника и др.) свидетельствуют о высочайшем по испол нению семиотическом подходе к созданию системы знаков, предназначенных для воплощения идеи Евангелия. Преподава ние только латинского языка во всех странах католического вероисповедания сначала по грамматикам Доната и Присциа на, а затем по их эпигонским эрзацам тоже не прошло даром. За грамматикой закрепилось назначение — учить «правильно го ворить и писать». Изучение языка связывалось с развитием ло гического мышления при опоре на философию рационализма и вело к представлению о том, что понятийно!категориальное содержание всех языков примерно одинаково, а различия зат рагивают лишь их внешнюю сторону (звучание, отдельные участки структуры). Наконец, были разграничены имена — на существительные и прилагательные, продвинулось обсуж дение вопросов соотношения предметов (вещей) и общих

24

понятий (спор реалистов и номиналистов в XI—XII вв.), со ставлялись глоссарии (толкования слов, ставших непонятны ми), наконец, проводилась собирательская работа.

Крутой перелом в социально экономической и духовной жизниЕвропыпроизошелвэпохуВозрождения(XV—XVIIIвв.), совпавший с наступлением капитализма и проявлением трех умственных и культурных течений — Ренессанса, Реформации иПросвещения.«Ренессансозначалкрушениефеодальнойцер ковной культуры и замену ее культурой светской, опирающей ся на античность. Реформация разрушила папскую власть и со здала простор для развития национальных сил европейских го сударств. Просвещение связало всю духовную жизнь Европы с философией рационализма и наукой. Новая эпоха выдвинула подлинных первооткрывателей и энциклопедистов — Колумба, Галилея, Коперника, Декарта, Ньютона, Лейбница, Ломоносо ва» [Кондрашов 1979: 23]. Рационализм порождает логическую, или универсальную, грамматику. Но появляются грамматики и национальных языков. Создаются сопоставительные словари многих, в том числе и вновь открытых языков. Так, в России в 1787—89 гг. выходит четырехтомный труд академика Петра Симона Палласа. В этом словаре приведено на русском языке 280 наиболее распространенных понятий и дан их перевод на 200 языков и диалектов Европы и Азии, а через 2—3 года число сопоставляемыхязыковвозрослодо272(засчетподключенияэк зотических языков Америки и Африки). Примеру Российской академии последовали в Испании (в Мадриде в 1800—1804 гг. вышел «Каталог языков известных народов, их исчисление, раз деление и классификация...», включавший уже 307 языков и на речий), в Германии (в Берлине) в 1806—1817 гг. Аделунг и Фатер напечаталитруд«Митридат,илиОбщееязыкознание»,включав ший лексику 500 языков и перевод на них молитвы «Отче наш». И всё же основным завоеванием характеризуемого периода было создание «Общей и рациональной грамматики».

«Общая и рациональная грамматика» Поль-Рояля

Её написали и издали два монаха монастыря предместья Пор Рояль близ Парижа в 1660 г. Один из них, Клод Лансло

25

(1615—1695), был грамматистом и филологом, второй — Ан туан Арно (1612—1694) — философом и логиком. Опираясь на рационалистическую философию Рене Декарта (Карте зий) (1596—1650) и следуя индуктивным путем, они решили, что все языки основываются на одной и той же общечелове ческой логике и в принципе сходны между собою. Отличия же считаются отступлениями от логики и признаются ошиб ками. Авторы формулировали свою задачу следующим обра зом: определить «естественные основы искусства речи», «об щие всем языкам принципы встречаемых в них различий». Их интересовали способы отражения в языке таких логичес ких категорий, как понятие, суждение, умозаключение. Эти категории переносились на языковые, шло отождествление языковых единиц (слов, предложений) с логическими и при дание языковым категориям свойства всеобщности. Однако в этой грамматике, синхронической по своей направленнос ти, немало и таких наблюдений, особенно над фактами фран цузского языка, которые обнаруживали расхождения между языковыми формами и логическими категориями. Так, ана лизируя фразу «Невидимый Бог создал видимый мир», Арно и Лансло демонстрируют несовпадения между суждением (суждениями) и предложением: «В моем сознании, — пишут они, — проходят три суждения, заключенные в этом предложе нии. Ибо я утверждаю: 1) что Бог невидим; 2) что он создал мир; 3) что мир видим. Из этих трёх предложений второе является основным и главным, в то время как первое и третье являются придаточными... входящими в главное как его составные час ти... Итак, подобные придаточные предложения присутствуют лишь в нашем сознании, но не выражены словами, как в пред ложенном примере» [Грамматика общая 1990].

Судьба «Грамматики Пор Рояля» была сложной — снача ла массовое подражание (в XVII и XVIII вв.), потом хула (со стороны крупнейших лингвистов конца XIX и первой поло вины XX в.), а затем реабилитация и высокая оценка как пер вого теоретического труда по общей лингвистике, не потеряв шего своей значимости и поныне (Р. Лакофф, Н. Хомский и др.). Об этом свидетельствуют и два её новых издания — в Москве (1990) и Ленинграде (1991) с подробными разборами

26

и комментариями. В предисловии к ленинградскому изданию проф. Ю.С. Маслов писал: «Грамматика Арно и Лансло — ве ликое творение человеческой мысли на пороге нового време ни. И книга эта важна для нас не своими несовершенствами, а прозрениями, проложившими (а отчасти лишь задолго предска завшими) новые пути в науке» [Арно, Лансло 1991: 11]. Это об щая оценка. А среди конкретных теоретических достижений этой книги он называет то, что в ней «довольно четко вырисо вывается разграничение «синтетического» и «аналитического» строя языка, хотя самих этих терминов, разумеется еще нет», что в ней «уже отчетливо прослеживается становление лингви стической типологии» [Арно, Лансло 1991: 7]. Следует напом нить и о том, что резонанс «Общей и рациональной граммати ки» Поль Рояля был столь велик, что даже в XIX в. по ее образ цу,носопоройнаразныефилософскиекатегории(кантианские, гегелевские и др.) создавались научные и учебные сочинения (в Германии — Г.Я. Германом, К.Ф. Беккером, в Дании — Ланге, в России — Ф.И. Буслаевым (см.: Буслаев Ф.И. Историческая грамматика. М., 1858). И в наши дни не без учета опыта Грам матики Поль Рояля идет возрождение логической граммати ки как одного из направлений современной лингвистики.

Подступы к сравнительно-историческому языкознанию

Уже в XVIII в. зарождается взгляд на общество как явле ние историческое — меняющееся и развивающееся, а вмес те с ним и на язык. Особенно четко «философию истории» выразил итальянский философ Джамбатиста Вико в работе «Новая наука» (1725). Идеи Вико на материале языка и куль туры развивали Шарль де Брос, Жан Жак Руссо, Монбоддо, Гердер и многие др. Так, Гердер издает двухтомник «Старые народные песни» (1778—1779), демонстрируя ценность народ ного языка и фольклора. В поле зрения попадают группы (вет ви) европейских языков. М.В. Ломоносов говорит о родстве пяти индоевропейских языков (русского, курляндского (ла тышского), греческого, латинского, немецкого), относящих ся к разным ветвям, что наводило на мысль о происхождении

27

их из какого то древнего языка. Были и более убедительные факты, свидетельствовавшие о родстве индоевропейских язы ков. Однако решающим толчком к поискам в этом направлении оказалась деятельность В. Джонса, английского востоковеда. В его речи «Азиатские исследования» (1786), по существу, уже демонстрировалось грамматическое родство санскрита и индо европейских языков: «Санскритский язык при всей своей древ ности обладает изумительным строем. Он совершеннее гречес кого, богаче латинского и утонченнее обоих, в то же время он обнаруживает столь близкое родство с греческим и латинским языками как в глагольных корнях, так и в грамматических фор мах, что оно не могло сложиться случайно; родство это так пора зительно, что ни один филолог, который желал бы эти языки исследовать, не может не поверить, что все они возникли из од ногообщегоисточника,которого,можетбыть,уженесуществу ет» (цит. по [Кондрашов 1979: 30]). Еще определеннее о родстве санскрита с указанными языками говорилось в книге Ф. Шле! геля «О языке и мудрости индийцев» (1808).

Немалый вклад в подготовку исторического и сравнитель ного изучения языков внесли слависты — продолжатели слав ных деяний Кирилла (Константина) и Мефодия, а также таких грамматистов, как Лаврентий Зизаний, Мелетий Смотрицкий, Юрий Крижанич, уже названный выше М.В. Ломоносов, в осо бенности же Иосиф Добровский (1753—1829), снискавший славу отца славянской филологии. Он написал «Историю чеш ского языка и литературы» (1792), «Немецко чешский сло варь» (1809), изучал старославянский язык («Глаголица» (1807)), «Кирилл и Мефодий, славянские апостолы» (1823), дал классификацию славянских языков.

Дополнительная литература

Амирова Т.А., Ольховиков Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. — М., 1975. С. 16—256.

Античные теории языка и стиля. — СПб., 1996 (и др. изд.)

Алпатов В.М. История лингвистических учений. Учебное пособие. 2-е изд., исправленное. — М., 1999. С. 7—53.

Алпатов В.М. «Грамматика Пор-Рояля» и современная лингвистика (К выходу в свет русских изданий) // Вопросы языкознания, 1992. № 2. С. 57—62.

28

Алпатов В.М. О сопоставительном изучении лингвистических традиций (К постановке проблемы) // Вопросы языкознания. 1990. № 2. С. 13—25.

Березин Ф.М. История лингвистических учений. — М., 1975. С. 5—30. Березин Ф.М. История русского языкознания. — М., 1979. С. 3—63. История лингвистических учений. Средневековый Восток. — Л., 1981.

С. 130—142, 224—247, 262—299.

История лингвистических учений. Средневековая Европа. — Л., 1985. Кодухов В.И. Общее языкознание. — М., 1974. С. 4—20.

Кондрашов Н.А. История лингвистических учений. — М., 1979. С. 3—36.

• І•

1. СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ. ПЕРВЫЙ ПЕРИОД:

20—70-е годы XIX века

Исподволь готовившееся открытие, связанное с объеди нением новых методов исследования языка — сравнительно го и исторического — и подкрепленное подоспевшим к это му времени знакомством с санскритом, состоялось. Санскрит стал отдаленной, но ясной целью сравнения языков, углубле ния в далёкое прошлое, до «исходного» языка. В нем стали видеть основу если не всех, то по крайней мере главнейших из них — греческого, латинского, германского. Для реализа ции назревшего открытия требовались учёные, гениальные по интуиции и широте взглядов. И они явились. Это были Бопп, Раск, Гримм и Востоков — разные по конкретно язы ковой подготовке и материалу изучения, но поразительно схожие по общей устремлённости и по моменту появления.

1.1. Франц Бопп (1791—1867)

Открытие сравнительно исторического метода стало яр ким и долго светящимся научным явлением, определившим главное содержание лингвистической работы многих десят ков языковедов Европы почти на полстолетие (с 20 х по 70 е годы XIX в.), а затем, правда в несколько иных формах, и на многие последующие десятилетия. Пионерские труды необы

29

чайно одарённых учёных явились краеугольным камнем ве личественного здания, которое созидалось после 1816 г. — года выхода в свет первой книги Ф. Боппа с длинным, но точным на званием «О системе спряжения санскритского языка в сравне нии с таковым греческого, латинского, персидского и германс ких языков с эпизодами из Рамаяны и Махабхараты в точном метрическом переводе с оригинального текста и с некоторыми извлечениями из Вед». Ф. Бопп привлёк внимание к санскриту,

кего глагольной флексии и, показав её сходство с перечислен ными в названии книги языками, высказал мысль об общности происхождения этой грамматической черты и самих этих язы ков. Идею, высказанную в первой, иногда называемой «юно шеской» работе, «он выполнил позднее в грандиозном масш табе для всего языкового строя индоевропейских языков» в своем новом трёхтомном труде, вышедшем в Берлине в 1833— 1852 гг., «Сравнительная грамматика санскрита, зендского, армянского, греческого, латинского, литовского, старославян ского, готского и немецкого языков» [Томсен 1938: 60]. Этот капитальный труд был переведён на французский язык линг вистом М. Бреалем под названием «Сравнительная грамма тика индоевропейских языков» (1866—1874) и вышел в свет с прекрасным предисловием переводчика.

Главная ценность труда Ф. Боппа — в методе исследования и в принятой им концепции. Считая санскрит самым древним из сравниваемых языков, он допускал, что в этом языке корни слов состояли из одного слога и были двух видов — глагольные (as — быть, tan — растягивать), из которых образовывались глаголы и существительные, и местоименные — типа ta!, ma!, лежащие в основе местоимений и некоторых частиц.

Допускалось, что флексии как склоняемых, так и спрягае мых слов в прошлом были самостоятельными корнями мес

тоименного типа, в частности, флексия 1 л. mi из личного местоимения ma (меня), а 3 л. ti из ta (ср. греч. το — это), ко торые прибавлялись на правах агглютинативных элементов

косновным корням.

Аналогично объяснено и v в латинском перфекте amavi (я любил), якобы возникшее из корня bhu, лат. fu!i (я был). Бопп предпринимал попытки и более широких языковых сравне

30