khrolenko_a_t_bondaletov_v_d_teoriya_yazyka

ставитель Предисловия Карл Бругман (1849—1919), профес сор сравнительного языкознания в Лейпцигском универси тете, издатель журнала «Индогерманишен форшунген» — основного органа сравнительно исторического языкознания, автор пятитомного сочинения «Основы сравнительной грам матики индоевропейских языков» (в соавторстве с Б. Дель брюком); Герман Остгоф (1847—1909), соавтор упомянутого выше Предисловия к «Морфологическим исследованиям»; Август Лескин (1840—1916), автор «Грамматики древнебол гарского (древнецерковнославянского) языка»; Герман Пауль (1846—1921), профессор Мюнхенского университета, автор широко известной книги «Принципы истории языка» (1880); Карл Вернер (1846—1896), профессор Копенгагенского уни верситета, автор знаменитого закона об изменении соглас ных в германских языках (закон Вернера), сформулирован ного им в статье «Исключение из первого передвижения со гласных» (1877); Мишель Бреаль (1832—1916), французский специалист по романской ветви языков, автор «Очерков по семантике» (1897); Фердинанд де Соссюр (1857—1913), профес сор Парижского, а затем Женевского университета, автор ра бот «О первоначальной системе гласных в индоевропейских языках» (1879), книги «Курс общей лингвистики» (1916), сделав шей его, уже после смерти, основоположником и знаменем не скольких лингвистических направлений; Грациадио Асколи (1829—1907), автор книги «Сравнительная фонология санск ритского, греческого и латинского языков» (1870), родона чальник неолингвистики и автор теории субстрата.

К младограмматикам относят, хотя он гораздо шире и глуб же как теоретик и исследователь, чем правоверные младог рамматики, академика Филиппа Фёдоровича Фортунатова

(1848—1914), главу московской лингвистической школы, ос нователя формального направления в лингвистике, автора «Сравнительной фонетики индоевропейских языков» (1901), крупнейшего специалиста по акцентуации, автора закона Фортунатова—Соссюра, а также его ученика, талантливей шего историка русского языка академика Алексея Александ! ровича Шахматова (1864—1920). Младограмматизм стал явле нием общеевропейским и даже шире: в Америке младограм

51

матических взглядов на задачи языковедов придерживался та кой крупный ученый, как Вильям Дуайт Уитни (1827—1894).

Что не устраивало молодых филологов в теориях, концеп циях и взглядах представителей старшего поколения сравни тельно исторического языкознания? Им казалось, что не ус траивало всё: и обращённость в прошлое, назад, к праязыку,

и«туманные» гипотезы, основанные на представлении о язы ке как природном организме, и ограниченный круг пробле матики (структура индоевропейского корня, состав его глас ных, состав согласных и т.п.), и круг используемых источни ков (только письменные памятники, причём по преимуществу санскрита, классических и германских языков).

Но особенно неприемлемым для них был биологизм Шлей хера (родословное древо, учение о периодах в жизни языка)

ипсихологизм Штейнталя. Именно на это были направлены стрелы критики, эти недостатки «стариков» стремились пре одолеть полные задора и таланта лейпцигские бунтари и их сообщники единомышленники.

Прямо против схематизма шлейхеровского индоевропей ского «древа» были направлены «теория географического ва рьирования» Г. Шухардта (1870), а ещё с большей силой и новизной «волновая теория» И. Шмидта (1872), по которой сходство ветвей объяснялось близостью (смежностью) их расположения.

Вместо открытого психологизма и индивидуализма Штей нталя стали подчёркивать историзм языка и происходящих в нём процессов. Главный теоретический труд Г. Пауля, види мо, с этой целью был назван полемически заострённо: «Прин ципы истории языка» (1880) — всё языкознание, по его мнению, является историческим. Сочинение о языке вне историзма им признаётся ненаучным. Кстати, эта мысль не нова: она родилась вместе с появлением сравнительно исторического языкозна ния и некоторыми учёными разделяется и ныне.

Центральными темами младограмматиков были звуковые законы и аналогия. Здесь они добились больших успехов, про явив настойчивость, изящество в обработке материала и учёте значительного числа факторов. Были учтены индивидуальный характер мыслительной и психической деятельности индивиду

52

ума, пользующегося языком (они и предпочитали изучать язык не коллектива, народа, а отдельного человека); предпочиталось изучать конкретное языковое явление как самостоятельное, изолированное, что позволяло использовать возможно больший материал — письменный и устный — и создать исчерпывающее представление о предмете анализа; расширялось поле деятель ности за счёт добавления к рассмотрению звуков просодии (уда рения, тона), а также более систематического учёта фактов мор! фологии (особенно при объяснении исключений из звуковых законов, вызванных влиянием парадигматического выравнива ния). Действие звукового закона мыслилось как непреложное, не знающее исключений. «Непреложность звуковых законов»

— таков принцип младограмматизма, а некоторые реально встречавшиеся отклонения от этого правила объяснялись дей ствием других (более общих или, наоборот, частных законов).

Второй принимаемой и отыскиваемой закономерностью была аналогия. Сначала она нужна была для объяснения «ис ключений» из «слепо действующих» фонетических законов, затем обрела ценность для объяснения новообразований как в исконных парадигмах грамматики, так и в заимствованных словах.

Не объединённые достаточно чёткой и всеобъемлющей теорией и непререкаемым научным авторитетом, представи тели младограмматической школы свободно выходили за пре делы своих главных тем и принципов, углублялись в решение частных вопросов, обогащали науку открытиями, что в сово купности продвигало языкознание вперёд и накапливало идеи и силы для следующего, третьего периода.

Большая часть открытий, естественно, касалась фонети ческого уровня языка и связанных с ним просодии (ударения) и морфологии. Было установлено много законов, названных по именам их авторов открывателей.

Выше названы основоположники младограмматизма и ведущие его представители. Но много было и других — раз ной силы, разного дарования; о них надо сказать хотя бы обоб щённо, так как это позволит показать как общие, так и конк ретные достижения в развитии теории языка. Так, за период с 1870 по 1900 г. внимание учёных было сосредоточенно на

53

следующих проблемах, в разработке которых получены суще ственные результаты. Начнем с главнейших открытий в об ласти сравнительно исторического языкознания.

1. Уточнение прежних и открытие новых законов в облас ти фонетики и акцентуации (просодии): законы Гримма, Вер нера, Фортунатова, Соссюра, Коллица, «закон диссимиляции придыхательных»виндоевропейскомпраязыкеГрасмана(1863).

Так, Карл Вернер уточняет закон Раска—Гримма о первом передвижении согласных в германских языках относитель но перехода p, t, k в глухие фрикативные f, th, h, указав на воздействие древнейшего, праязыкового ударения, которое переводило их в звонкие — b, d, g, если оно стояло после со гласного. Соссюр (1877) предвосхищает закон Коллица, ко торый в 1879 г. убедительно доказывает наличие в праязыке не трёх: a, i, u (как думали Бопп, Гримм, Шлейхер) и не четы рёх — a, i, u, а также e (Курциус), а пяти гласных (a, е, i, о, u), опираясь на «закон смягчения заднеязычных», закон их па латализации. Кстати, по поводу открытия закона палатализа ции, сыгравшего огромную роль в познании индоевропейс кого вокализма, долгое время не было полной ясности. В 1983 г. М. Майрхофер в статье «Санскрит и языки древней Евро пы (Два века открытий и диспутов)» называет шесть исследова телей, открывших этот закон «независимо друг от друга», — это Соссюр, Тегнер, Томсен, Вернер, Коллиц и Иог. Шмидт. [Но вое в зарубежной лингвистике. — Вып. XXI. Новое в совре менной индоевропеистике. — М.: «Прогресс», 1998. С. 516].

Ф.Ф. Фортунатов открывает два вида долготы сонантов в индоевропейских языках — нисходящую (акутовую) и дли тельную, восходящую (циркумфлексовую).

Соссюр доказывает перенос ударения в литовском языке со слога с восходящей интонацией на последующий слог с нисходящей (акутовой) интонацией («закон Соссюра» — 1894). В том же году А. Мейе допускает приложимость этого закона и к славянским языкам.

Фортунатов пишет статью «Об ударениях и долготе в бал тийских языках» (1895), а в 1899 г. применяет закон Соссюра к литовско славянскому языку. Он констатирует: длительная долгота ещё в литовско славянском языке (имеется в виду

54

балто славянский праязык. — В.Б.) переносила на себя уда рение с предшествующего слога, если последний не имел сам длительной долготы.

2.Индоевропейский праязык, его фонетическая структу ра, соотношение корня и аффиксов (чаще флексий), его об щее состояние как коммуникативной системы. Г.И. Асколи в 1870 г. предполагает наличие в индоевропейском праязыке не одного, а трёх рядов заднеязычных согласных. И. Шмидт впер вые ставит под сомнение монолитность праязыка, допуская в нём наличие диалектов (1872), Бодуэн де Куртенэ, Фортунатов и Богородицкий заявляют об этом же. К. Бругман в 1876 г. обосно вывает наличие в праязыке в безударной позиции слоговых (со

нантов) mо и nо (они получались из звуковых сочетаний am и an), чемдоказываетвоздействие ударения на чередование простых гласных, а также слогообразующих сонорных с дифтонгами.

Производится классификация индоевропейских языков с учётом поэтапной их дифференциации (выделение гр. centum и satэm). Так, Г. Гюбшман, опираясь на то, что армянский язык обладает самостоятельной лексикой, приходит к заключению что армянский язык — самостоятельная ветвь в семье индоев ропейских языков.

3.Введение понятия «относительная хронология» (Боду эн де Куртенэ — 1871, Ф.Ф. Фортунатов — 1875, В.А. Богоро дицкий — 1890, 1899, а позднее Бремер, Мейе, Бенвенист, Ку рилович и др.).

4.Наблюдения над семантикой (нарицательных и соб ственных) слов, появление семасиологии. А. Фрикк пишет о происхождении греческих личных имён (1894), а позднее (1905) топонимов. Знаток латинского и греческого языков М.М. Покровский публикует «Семасиологические исследо вания в областях древних языков» (1895).

5.Достижения в области морфологических изменений (оп рощение, переразложение, дифференциация, аналогия) пред ставлены в трудах Бодуэна де Куртенэ и Богородицкого. Так, Бодуэн в 1870 г. устанавливает основную тенденцию в изме нении морфологической структуры слова — «сокращение основ в пользу окончаний» (сообщение об открытии печата ется лишь в 1902 г.). Оценивается важность аналогии для

55

объяснения звуковых изменений, в особенности тех, которые не соответствовали фонетическим законам (первым об этом заговорил датский языковед Бредсдорф, 1821).

6.Привлечение данных живых диалектов: И.А. Шмеллер —

оговорах Баварии (1821), Асколи (1861—1872) — о диалектах Италии, И.А. Бодуэн де Куртенэ дает классическое по точно сти описание фонетики резьянских говоров (1875); Г. Вернер приступает к составлению атласа — рассылает анкеты (1876), а учитель Вентелер описывает свой родной говор на террито рии немецкой Швейцарии (1876).

7.Появляются первые работы по синтаксису: Ф.И. Бусла ев «Историческая грамматика» (1858); Бертольд Дельбрюк, «Suntaktische Forschungen» (1871); А.А. Потебня «Из записок по русской грамматике» (1874), в которой критикуется логи ческая концепция Ф.И. Буслаева. Фр. Миклошич выпускает «Сравнительный синтаксис славянских языков» (1874), а Бругман и Дельбрюк публикуют «Сравнительный синтаксис индоевропейских языков» (1893).

8.Начинают учитывать в изменении языков простран ственный фактор. Г. Шухардт выдвигает «теорию географи ческого варьирования языков» (1870), Иоганн Шмидт — «вол новую теорию» (Wellentheorie) (1872).

9.Были созданы компендиумы (своды, обобщения) по большинству ветвей индоевропейской семьи языков — гер манской (Г. Пауль, 1888), романской (Г. Гребер, 1888 и др.), индоарийской (Г. Бюллер и Кильгорн, 1895 и др.), а также по некоторым неиндоевропейским языкам, напр., по семитской семье (К. Брокельман — уже в начале XX в.)

10.Создана экспериментальная фонетика: В.А. Богородиц кий в 1880 г. в «Русском филологическом вестнике» опубли ковал результаты своего лабораторно инструментального исследования «Гласные без ударения в русском языке».

11.Более строгими и широкими стали исследования о за имствованиях, о взаимных связях родственных и неродствен ных языков (напр., балтийских и финских — В. Томсен, 1890), Г. Габеленц (1891).

12.Младограмматики ввели знаки для краткого и нагляд ного обозначения а) изменение звуков: > «изменился в...», < «произошел из...» и некоторые др.

56

О хронологической последовательности этих и ряда дру гих открытий сказано в книге [Лоя 1968: 87—96].

Дополнительная литература

Алпатов В.М. История лингвистических учений. Учебное пособие. 2-е изд., исправленное. — М., 1999. С. 94—93.

Амирова Т.А., Ольховиков Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. — М., 1975. С. 415—478.

Березин Ф.М. История лингвистических учений. — М., 1975. С. 109—128. Звегинцев В.А. История языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях. Ч. I. — М., 1964. — Изд. третье, дополненное. С. 184—232.

Кодухов В.И. Общее языкознание. — М., 1974. С. 50—54.

Кондрашов Н.А. История лингвистических учений. — М., 1979. С. 71—81. Лоя Я.В. История лингвистических учений. — М., 1968. С. 77—113. Томсен В. История языкознания до конца XIX века. — М., 1938.

С. 90—102.

Хрестоматия по истории языкознания XIX—XX веков. Составил В.А. Звегинцев. — М., 1956. С. 144—190.

Шпехт Ф. Индоевропейское языкознание от младограмматиков до первой мировой войны // Общее и индоевропейское языкознание. — М., 1956.

• І•

3. ТРЕТИЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ ЯЗЫКОЗНАНИЯ.

Конец XIX—первая четверть XX века

Несмотря на то что разные авторы по своему членят исто рию языкознания (В. Томсен, В.И. Кодухов, В.А. Звегинцев, В.М. Березин, Д.А. Панов и др.) на периоды, этапы и др. и дают им разные названия, нет сомнения в том, что после младог рамматиков (а их время пришлось на 1870—1900 гг.) начина ется короткий, но явно новый период, который многие назы вают «поисками новых путей», а у В.И. Кодухова он связыва ется с возникновением «неограмматизма и с социологией языка». Я.В. Лоя помещает его между 1900 и 1916 гг. — време нем опубликования «Курса общей лингвистики» Ф. де Сос

57

сюра, а В.И. Кодухов датирует несколько иначе — «последняя четверть XIX века и начало XX столетия». Если пренебречь незначительными расхождениями в хронологии, можно при нять, что выделение небольшого, но важного этапа в «поиске новых путей» вполне оправданно.

3.1. Гуго Шухардт (1842—1927)

И.А. Бодуэн де Куртенэ языковедов Европы периода пос ле смерти А. Шлейхера (1868 г.) делил на три группы: 1) вер ные ученики Шлейхера (среди них самый видный И. Шмидт, критик шлейхеровского «родословного древа» и автор «тео рии волн»), 2) младограмматики (В. Шерер, А. Лескин, К. Бруг ман, Г. Остгоф и Г. Пауль) и 3) «один крупный лингвист с са мостоятельной позицией — Гуго Шухардт».

Об И. Шмидте и младограмматиках нами сказано выше (впрочем, Шмидта к «верным ученикам» можно отнести лишь с натяжкой), сейчас — о Шухардте.

Мы уже упомянули его «теорию географического вырав нивания» (1870), нанесшую первый удар по «родословному древу» Шлейхера. Но он прославился и другим — созданием нового направления «слова и вещи» (автор книги «Sachen und Wцrter» /«Вещь и слово»/ 1912), активнейшей борьбой за под линную науку с обоснованной теорией и знанием фактов многих разных языков (сам он был специалистом по романс ким и кельтским языкам, албанскому, баскскому, языкам Кав каза, знал финно угорские языки и др.), с верой в социальную природу языка (язык — «продукт социальной жизни»). Само направление «слова и вещи» было ориентировано на тщатель ный учёт значения и происхождения слов, разграничение характера их семантики (слова—вещи, слова—процессы, сло ва—отношения). Однако особенно интересны его наблюде ния над рождением внутренней формы слова, опирающейся на разное видение предмета. «Пусть читатель вспомнит об ис ключительном обилии синонимов среди названий растений — и он без труда убедится, что в одном случае решающая роль принадлежит сравнению с другими растениями, в другом слу чае — восприятию красоты, в третьем оценке полезности, в

58

четвёртом — суеверию и т.д.» (цит. по: [Панов 1973: 198]). Дума ется, что здесь проницательный учёный подчеркивал разницу в предмете изучения между двумя ныне существующими наука ми о значении слова — ономасиологии (путь: от вещи к значе нию слова) и семасиологии (путь: от значения к вещи).

Бескомпромиссный в отстаивании своих научных убежде ний перед противниками и друзьями, Г. Шухардт доводил до крайности и свои научные взгляды и формулировки. Так, напри мер, занимаясь заимствованиями и вообще контактами между языками, он не только считал, что нет и не было ни одного чисто го языка, свободного от заимствований, но и вообще выделил смешение как основной закон, по которому возникает сходство между языками. В этом смысле он даже преуменьшил роль их врождённого сходства. Конечно, в лексике это могло быть и так. А в грамматике? Бескомпромиссность, ироничность острого на язык и поступки Шухардта отпугивали от него даже близких друзей. Он так и остался одним «отдельным крупным учёным», не оставив после себя школы и верных последователей.

МОСКОВСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА

3.2. Филипп Фёдорович Фортунатов (1848—1914)

Ф.Ф. Фортунатов известен в научном мире как 1) созда тель «Московской лингвистической школы», воспитавшей большую плеяду отечественных учёных (в их числе А.А. Шах матов, В.К. Поржезинский, Н.Н. Дурново, Д.Н. Ушаков, М. Пешковский и др.) и первоклассных зарубежных иссле дователей (среди них А. Белич, Э. Бернекер, Х. Педерсен и др.), 2) основатель формального направления в языкознании; 3) один из самых проницательных исследователей в области индоевропеистики, славистики и балканистики (автор фоне тического закона Фортунатова—Соссюра).

Можно без преувеличения сказать, что именно с Ф.Ф. Фор тунатова начался выход российского языкознания на миро вую арену и перемещение центра лингвистических достиже ний из Германии (Лейпцига) в Россию.

59

Московский университет был его alma mater, здесь он учил ся на историко филологическом факультете в 1864—1868 гг. и после научных поездок в Литву, Германию, Францию и Анг лию, давших ему широкие знания в области санскрита, пали (язык буддистов Южной Индии), греческого, литовского и других языков Европы, четверть века (с 1876 по 1902 гг.), вплоть до переезда в Петербург в связи с избранием акаде миком, занимался преподавательской деятельностью.

Не отличаясь красноречием при чтении лекций по древ нейшим периодам индоевропейских языков, он не мог сде лать их яркими и увлекательными. Но всех покоряла его математическая выверенность и точность формулировок, ювелирная обработанность приводимых фактов, безукориз ненная логичность и последовательность изложения. И ауди тория его слушателей ширилась. «Языковед математик» — так характеризуют его поразительную способность к логике и абстракции мышления.

Будучи младограмматиком по университетской подготов ке (лингвистические дисциплины он слушал у Ф.И. Буслаева) и дальнейшему образованию (в Лейпциге посещал лекции Лескина, Курциуса и Вебера), он отказался от их психологиз ма, заменив его грамматическим формализмом — учением о форме слов, доведя его до крайности. Его последователи, проф. Н.М. Петерсон, а применительно к школьной практи ке — А.Б. Шапиро, превратили положения его концепции, как показалось многим учёным и методистам, в подобие абсурда.

По существу, отменив традиционное, идущее от александ рийцев, учение о частях речи, Фортунатов разделил все слова на два больших класса — слова изменяемые и слова неизменяе мые. В класс изменяемых попали «падежные слова» (существи тельные), «родовые» (прилагательные), «личные» слова (изме няющиеся по лицам, т.е. глаголы), а в класс неизменяемых — не только союзы, предлоги, частицы (но, в, !ка и др.), но и несклоня емые существительные типа депо, какаду, кенгуру. Так, вместо лексико грамматических объединений, каковыми являются ча сти речи с множеством оригинальных грамматических и слово образовательных категорий, были предложены классы (разря ды) слов, выделенных по формальным показателям.

60