Глава I Социально-экономические основы модернизации российского общества

_____________________________________________________

1. Современная эпоха и проблема модернизации

1. Два вида модернизации

Модернизация означает обновление. Но не просто обновление, не обновление вообще, а обновление по образцу, который уже известен. Этот образец есть последнее и высшее достижение в ряду предметов данной области в настоящее время. Он соответствует самому последнему исторического времени и, порой, создает само это время, саму «современность». Поэтому до него надо подтянуть сразу оказавшихся отсталыми других в этой области. Не больше и не меньше. Видов модернизации два: первый – модернизация на основе образцов самого субъекта модернизации, а второй – модернизация на основе образцов другого субъекта модернизации. Но тогда это будет другая модернизация. На собственной основе проводят модернизацию те субъекты модернизации (индивиды, заводы, государства, транснациональные корпорации), которые сами способны вырабатывать новые идеи, новые технологии и новые формы организации производства. Для субъектов, которые не могут сами создавать образцы новой техники и технологии, есть другая модернизация. Её типы многообразны, но суть одна: эти субъекты всегда опаздывают и платят за свою отсталость (и, следовательно, за свою «модернизацию извне», за модернизацию от других, за иномодернизацию) двойную, тройную и большую цену.

Поскольку жизнь человека и общества есть постоянное соревнование и борьба, постольку она включает постоянное совершенствование, т.е. постоянное обновление орудий труда, творчества, оружия, производительных сил, экономических отношений, государственных систем и т.д. Модернизация – это постоянное достижение высшего уровня и его преодоление. Высшие достижения не получаются у всех сразу. Обычно они возникают сначала у кого-то одного (человека, завода, лаборатории, академии, государства и т.д.). Другие вынуждены догонять, т.е. модернизироваться. Часто бывает, что пока вторые и третьи модернизируют себя, первые опять уходят вперед. Ведь у них есть преимущество качества и времени. Поэтому борьба за первенство для отстающих субъектов чрезвычайно тяжела. Она требует напряжения всех сил, включения всех ресурсов и источников развития.

Можно сказать, что глубинным источником обновления и развития является такого рода борьба, соревнование, соперничество, конкуренция и, даже, войны. Особенно войны. Те общества и государства, кто вовремя не усовершенствовал свои орудия и оружие (не модернизировались), потеряли действительный суверенитет или, даже, само свое существование. История человеческого рода полна таких примеров. Только Советскому Союзу удалось (на пике обострения этой борьбы – главным образом в ракетно-ядерной сфере) остановить этот антигуманный способ модернизации и этим обеспечить относительно спокойное международное существование и помощь в модернизации странам Азии, Африки и Латинской Америки.

Источником обновления могут быть также идеи гениев. Особенно в сфере энергетики и двигателей. Но они рождаются редко, их идеи внедряются относительно медленно, растягиваясь на десятилетия. Например, паровая машина Ньюкомена развилась в паровой двигатель Уатта почти за 100 лет, да модернизация на его основе индустрии и транспорта заняла в Англии около 30 лет, а затем в Европе еще лет 20-30. В ХХ веке эти процессы ускорились, но сам этот люфт практически неизбежен в крупных проектах. Собственная космическая деятельность и ядерная энергетика для большинства стран до сих пор не доступны.

Постоянным же источником обновления является труд – как физический, так и умственный. Собственно, сам процесс труда, его разделение и соединение в новых сочетаниях с орудиями труда и дает стимул к порождению новой техники, инструментов и технологий. Обновление производства на основе паровой машины в эпоху первой промышленной революции (конец XVIII – начало XIX века) имело своим содержанием, собственно говоря, применение парового двигателя к уже известным ранее рабочим машинам (например, прядильным и ткацким станкам) и средствам транспорта (например, пароход, паровоз).

Этот процесс обновления производства в разных странах был разным по характеру. В Англии конца XVIII – начала XIX века он имел характер самостоятельного творческого обновления производственных процессов в передовой стране – авангарде общественного прогресса. Тогда одна Англия проводила модернизацию своего производства на основе собственных образцов. В других странах Европы (в том числе и в России) этот же процесс обновления производства происходит в несамостоятельной, заимствующей форме, в форме гонки за лидером, который обогнал других и продолжает отрываться. Вот тут и возникает момент иномодернизации: обновление по чужому образцу, обновление с помощью извне, обновление с целью догнать, обновление по необходимости. По необходимости выживания в качестве экономически развитого и политически самостоятельного (суверенного) государства. В результате этой гонки в XIX веке десяток европейских стран (в том числе и Россия) модернизировались и сохранились в пуле экономически развитых, полностью самостоятельных стран и определяющих субъектов мировой политики. Другие, менее развитые страны, модернизировались еще и в ХХ веке. А некоторые страны, особенно в Африке и в Азии, за счет которых в значительной степени и проводилась модернизация, так и не успели сами модернизироваться. Модернизацию им принесли европейские страны в обмен на политическую и экономическую самостоятельность и ресурсы.

С процессом модернизации не стоит смешивать обычный обмен товарами между странами, как это иногда делается. Например, А.Л.Никифоров в статье «Зарождение политики модернизации в России XV – XVII вв» считает, что реформы Ивана IV Грозного были показателем «процесса осторожной модернизации России XVI века»¹. Международный обмен существует тысячелетиями. Одни страны продают в другие то, что у них имеется в избытке и покупают то, чего им не достает или нет вовсе. Но даже экспорт передовых и богатых стран в менее развитые общества еще не является сам по себе модернизацией. Модернизация же начинается там и тогда, когда ведется экспорт технологий. Модернизация – это особый тип буржуазной международной экономической политики, характеризующийся распространением буржуазных отношений с помощью новых технологий, в отсталые страны и частичным подчинением экономики этих стран передовым странам. Эта политика возникает в Западной Европе вместе с развитием капитализма, с мануфактурным и, еще более, фабричным производством в XVII – XVIII веках. Она вела к подчинению и эксплуатации новые страны и континенты. Полного развертывания эта экономическая политика достигла в XIX веке.

2. Спекуляции на «модерне»

Общественное осознание модернизации как такого антигуманного отношения к странам так называемого «третьего мира» (к «развивающимся странам») европейской наукой и философией, под давлением идеологии и политики советского государства, произошло в 1940 – 1960-е годы. Оно и породило спекуляции вокруг понимания процессов современной эпохи вообще и модернизации в частности. В Европе возникла целая литература, переводящая проблему технической модернизации производства, за которой естественно идет модернизация политической и духовной жизни, сначала в область искусства и литературы, а затем и в совершенно спекулятивную сферу – в так называемый «дискурс о модерне». В результате, по видимости возникло некое новое философское явление – философия модерна, получившая самостоятельное развитие, особенно, в виде так называемого «постмодерна». По сути же, ничего нового, кроме старой, как мир, подмены понятий не произошло.

Подмена понятий у творцов «дискурса о модерне» особенно заметна в обобщающей работе известного европейского мыслителя Ю. Хабермаса «Философский дискурс о модерне» (Перевод на русский язык: М: Весь мир, 2003), вышедшей в 1985 году как курс лекций для студентов университетов. Здесь «модерн» представлен как особая историческая эпоха и её особое понимание. Уже из первой лекции понятно, что речь идет об эпохе Г.Гегеля и Ф.Шиллера, которые заложили, якобы, и понимание этой эпохи, назвав её эпохой «модерна». Имеется ввиду, что они (в их время) заложили основу этого «дискурса». А в нем «модерн» понимался как суть истории Нового времени, сводящаяся к борьбе западного «логоса», ratio, с «мифосом», с остатками архаических мировоззрений, а вместе с тем, с гуманностью, с традиционными ценностями, даже с моралью. Прямых ссылок на их (Гегеля и Шиллера) «понимание модерна» Ю. Хабермас не приводит, а косвенные говорят не о каком-то модерне, а о «современном мире», о «современных государствах»², о «нашем мире», о «наших днях», о «новейших временах»³. Гегель явно различает «neue Zeit» (новое время, как и принято обычно у историков – с эпохи Реформации) и «neueren Zeit» (новейшее время), «unsere Zeit» (наше время). При этом под новейшими временами понимается период «…начиная с конца XVIII века» (там же). Ю.Хабермас приписывает Гегелю постановку вопроса о модерне: «Гегель – не единственный философ, который принадлежал времени модерна, но он первый философ, для которого модерн стал проблемой» (Указ. Соч. стр. 49). На самом же деле, никакой акцентации на слове «moderne», а тем более – понятии «модерна», у Гегеля нет. Как существительное имя оно вообще им не упоминается. Никакого понятия или теории модерна, как открывающейся новой «эпохи модерна», а именно об этом идет речь у Ю.Хабермаса, у Гегеля нет. И не могло быть в силу сути его философской исторической концепции и принципа: философия истории есть философское осмысление истории, того что было и отражено в источниках как достоверный материал. Понятно, что такое понимание доведено до «наших дней», поскольку в этом также есть философский интерес: связь наших дней с историей. И, естественно, есть указание вообще на новый период истории после «наших дней». Но в то время такое ощущение было у многих и не у Гегеля первого, о чем будет речь чуть позже.

Интересный вопрос: какими соображениями руководствовался переводчик Ю.Хабермаса, когда очевидное у Гегеля (и правильное в указанном издании «Философии права» на русском языке) «новое время» – modernе Zeit – переводит как «время модерна»⁴. Причем, из цитаты Гегеля ясно следует определенность понятия и эпохи именно Нового времени, а не какого-то «модерна», поскольку оно в этом же предложении соотносится с эпохой Античности. Это конечно не время деятельности Гегеля, не «наши дни», а эпоха после Реформации до «наших дней».

Да, ранее, в «Феноменологии духа», Гегель определял свое время как «время рождения и перехода к новому периоду» (см. стр.6 в издании 1959 года) – («zu einer neuen Periode»). Но никакого «модерна» здесь, как натягивает Ю.Хабермас при использовании этой цитаты⁵, у Гегеля нет. Это авторы придумали модерн и пытаются привязать его к авторитету Гегеля. Правда, получается это не убедительно. Если кому-то хочется назвать этот период модерном, то он имеет на это полное право. Но Гегель здесь ни при чем.

Характер новейшего периода Гегель, конечно, также пытается схватить и выразить в понятиях. Правда, всех соответствующих понятий в Германии пока еще не было, хотя они и начали формироваться в Англии, прежде всего у экономистов А.Смита и Д.Рикардо, а также во Франции у социалистов Сен-Симона и Фурье и у историков Гизо, Тьери и Минье. Поэтому у Гегеля это получается не очень ловко и эти страницы не лучшие в его творчестве. Но Гегель определенно связывает начало этого периода с Великой Французской революцией 1789 года. Он не называет её «буржуазной». Это название она получит позднее. Но что её характер буржуазный и она открывает период бурных буржуазных преобразований во всей Европе, теперь уже широко признано, хотя иногда и скрываемо за занавесом искусственных словес. И словечко «модерн» здесь просто удваивает сущность, т.е. нарушает логический «закон Оккама»: одну историческую эпоху называют и Новое время и Модерн, причем больше им нравится последнее. Но это вопрос субъективных предпочтений и терминов, а не теории или философии истории. И если на них строят концепцию, то ничего содержательного в ней быть не может. Кроме того, у них получается еще один «модерн», который начинается с французской революции, с «дней Гегеля». Именно поэтому сочинение Хабермаса тяжеловесно, туманно, многословно, не по существу и, наконец, просто скучно даже специалисту, а тем более студенту.

Что же касается Гегеля и его понимания современности, то оно может быть выражено формулой самого великого мыслителя: философия есть эпоха, выраженная в мысли. Т.е. всякий мыслитель отражает и выражает суть и дух своего времени, своей современности, своей эпохи. Почти все великие философские системы в своей практической части делали предметом рассмотрения свое время или искали вневременную сущность, которая определяет жизнь людей всегда, а, следовательно, и в их время. Но никакого специального «дискурса о модерне», а тем более «проекта модерна» у Гегеля нет.