49. Теории политической культуры

Российские исследователи политической культуры: Л. А. Фадеева, Л. Я. Гозман, Е. Б. Шестопал, Е. Морозова.

Политическая культура - одна из фундаментальных категорий совре­менной политологии. Хотя впервые это понятие предложил немецкий фило­соф И.Гердер еще в XVIII в., становление этого понятия и исследование са­мой политической культуры как явления начинаются лишь со второй поло­вины XX в., что было обусловлено факторами как научного, так и обществен­но-политического характера.

Научные факторы: ограниченность институционально­го анализа в политических исследованиях, не достаточного как для характеристики различий в функционировании институтов государственной власти так и, в особенности, для оценки мотивов политического поведения.

Общественно-политические условия: обеспокоенность ученых за судьбу демократии. История XX в. показала, что самые демократичные с формально-правовой точки зре­ния системы (Конституция Веймарской республики или Конституция СССР, 1936 г.) совместимы с самыми жестокими режимами и самыми покорными людьми, которых даже трудно назвать гражданами.

Идейно-политический климат: крах тоталитарных и фашистских режимов, возникает необходимость закрепить демократические начала, тип поведения, попытка создания образов, стереотипов демократического сознания, которые могли бы распространяться разными способами.

События последних десятилетий поставили такие проблемы, как:

A) взрыв участия в 60-х гг.;

Б) идейно-политическая активизация в 60-х гг.;

Первоначально в политологии политическая культура понималась как субъективная сфера, лежащая в основе политических действий. Г. Алмонд, С. Верба, Л. Пай занялись выяснением того, каким образом «политическая система интернализовалась в когнитивных представлениях, чувствах и оцен­ках населения». Они сравнивали политические системы не только через ин­ституты и конституционные схемы, но и через политические ориентации ин­дивидов. Наибольшую известность получило исследование Г. Алмонда и С. Вербы «Гражданская культура. Политические установки и демократии пя­ти наций» (1963), в котором и был изложен классический концепт политиче­ской культуры на основе анализа демократий и политических ориентации граждан США, Великобритании, Германии, Италии и Мексики.

В этой работе была предложена ставшая классической дефиниция политической культуры «как системы ценностей, глубоко укоренившихся в сознании мотиваций или ориентации и установок, регулирующих поведение людей в ситуациях, имеющих отношение к политике». Определение вы­звало немало споров, но постепенно утвердилось в политической науке, а позже было дополнено и развито.

Политические культуры разных наций рассматривались Алмондом и Вербой как сущности взаимосвязанные и динами­чески взаимодействующие. Алмонд и Верба систематизировали вопросы, от­веты на которые в совокупности и представляют собой элементы политиче­ской культуры:

1. Каким знанием обладает индивид о своей нации и о политической сис­теме вообще, о ее истории, размере, расположении, силе, «конституцио­нальных» характеристиках и т.д.? Каковы его чувства относительно сис­темных характеристик? Каковы его более или менее осознанные взгляды и суждения о них?

2. Что знает индивид о структуре и ролях разнообразных политических элит и о политических предложениях, инициативах, которые вовлечены в «восходящий» поток «делания» политики? Каковы его чувства и взгляды относительно этих структур, лидеров и политических предло­жений и инициатив?

3. Что знает индивид о «нисходящем» потоке политического принуждения, о структурах, индивидах и решениях, вовлеченных в этот процесс?

4. Как осознает себя индивид в качестве члена политической системы? Что знает он о своих правах, возможностях, обязанностях и о доступе к влиянию на систему? Как ощущает он эти свои возможности? Какие нормы участия и исполнения усваивает и использует он при формирова­нии политических суждений и взглядов?

Распространение идей Алмонда и Вербы привело к тому, что на смену популярному в середине XX в. подходу, объясняющему различия в полити­ческих культурах прежде всего различиями политических систем, пришел иной подход, делающий акцент на исследовании социально-психологических характеристик широких масс населения и условия устойчивого развития представительной демократии западного типа. В этом случае политическая культура как категория объективно связывала воедино условия жизни, ори­ентации и поведение людей. Однако политологи, использовавшие этот под­ход, не включали в совокупность структурных компонентов политической культуры конкретные виды политического поведения, в то время как другие исследователи расценивали его как неотъемлемую часть культуры. По этой причине позднее были внесены коррективы в трактовку политической куль­туры: в ее структуру стали включать не только политическое сознание, но и модели политического поведения рядовых граждан, социальных групп и по­литических элит.

Политическое поведение в значительной степени регулируется уста­новками, нормами и мнениями, которые, в свою очередь, определяются глу­боко укоренившимися в сознании индивидов мотивациями или ориентациями, то есть ценностями.

Таким образом, в качестве составных элементов по­литическая культура включает в себя сформировавшиеся на протяжении дли­тельного времени ориентации и установки людей в отношении существую­щей системы в целом, составляющих ее институтов и важнейших правил игры, принципов принятия политических решений. Эти компоненты отличают­ся относительной устойчивостью и потому трудно поддаются изменениям.

Политические ориентации, из которых состоит политическая культура, можно структурировать следующим образом:

/. Ориентации индивидов относительно своей собственной политиче­ской деятельности:

• политическая компетентность: отношение к своему участию в политике, формы и частота этого участия;

• политическая действенность: осознание того, насколько политические действия индивида оказывают или могут оказывать влияние на политиче­ский процесс;

♦ политические идентификации: политические образования, географические ареалы, группы, с которыми идентифицирует себя индивид, в какой сте­пени он чувствует себя обязанным к совместным действиям в рамках этих групп.

2. Ориентации индивидов относительно государственных институ­тов:

♦ роль государства в общественной жизни: объем его функций, обязательст­ва по отношению к обществу: ориентация индивидов на большее или меньшее участие государства в социально-экономической и других сфе­рах жизни;

♦ институциональные характеристики государства: способы формирования государственных органов (например, различное отношение граждан к вы­борам как к политическому институту);

♦ институциональная структура государства (устойчивое предпочтение пар­ламентаризма, президенциализма или каких-то других форм).

3. Ориентации относительно других субъектов политики:

♦ отношение к политическим партиям, группам интересов и другим субъек­там политики: оценка их роли, значимости в политическом процессе;

♦ политические «правила игры»: формы, методы политической борьбы: от­ношение к ним индивида, его видение того, какие правила должны со­блюдаться, а от каких можно отступить и в какой степени (например, его отношение к прямым массовым политическим акциям, приносящим не­удобства окружающим, таким как забастовки, пикеты, кампании граждан­ского неповиновения. В одних странах они являются нормальным явлени­ем в политической борьбе, в других вызывают осуждение большинства населения).

4. Ориентации относительно ценностей:

♦ фундаментальные нормативные и онтологические аксиомы: что есть че­ловек (врожденное зло или социальное искупление, часть природы или ее покоритель, индивидуалист или социальное существо);

♦ приоритет тех или иных ценностей: свободы, безопасности, власти, равен­ства, знания, здоровья, любви, красоты и т.д.; их иерархия;

♦ базисные представления о справедливости: должно ли общество перерас­пределять материальные блага в пользу менее преуспевающих, если да, то в какой степени и чье благосостояние следует учитывать.

В состав политической культуры входят также устоявшиеся образцы и стереотипы политического поведения. Конкретное политическое поведение индивида или социальной группы можно объяснить, исходя из его или их по­литических ценностей или ориентации, помещенных в определенный соци­альный контекст.

К. С. Гаджиев разделяет понятия политическая культура и политическое сознание: «По­литическая культура одновременно и шире и уже политического сознания. Политическое сознание, коли скоро его выделить в качестве самостоятельной категории, функционирует и самовоспроизводится в определенной полити­ко-культурной среде. Вместе с тем, оно есть и условие и одновременно и средство воспроизводства политической культуры».

Практическая ценность концепций политической культуры заключается в том, что они позволяют выявить зависимость между господствующими политическими ценностями, убеждениями, моделями поведения, с одной стороны, и характером существующих политических институтов и отношений - с другой. Кроме того, политическая культура имеет функции идентификации, ориентации, адаптации, социализации, интеграции и коммуникации.

Как и многие другие политологические категории, политическая куль­тура не имеет до сих пор общепризнанного определения. Разногласия каса­ются компонентов политической культуры, соотношения политической культуры и политического поведения, типологии политических культур. Компоненты политической культуры у разных авторов разные. Так, главной для многих эмпирических исследований на Западе в 1960-1970-е гг. стала те­ма возрастания уровня политического участия населения. «Взрыв политиче­ского участия» в 1950-1960-х гг. был ознаменован появлением нетрадицион­ных форм в политике. В результате в среде политологов сформировалось убеждение, что после событий 1960-1970-х гг. в странах с развитой демокра­тией можно говорить о становлении принципиально новых компонентов по­литических культур. С. Хантингтон, например, утверждал, что политическое участие стало характерной чертой модерных демократических обществ Запа­да в отличие от традиционных, и соответственно современной политики в отличие от политической жизни предшествующих эпох. Однако исследова­ния 1980-х гг. показали, что бурный подъем политического участия на рубе­же 1960-1970-х гг. был кратковременным и не изменил масштабов включен­ности в нетрадиционные формы политического поведения. Важным элемен­том модернизационных процессов стала индивидуализация, обнаружился феномен «индивидуализированного избирателя», электоральное поведение которого - проявление индивидуального выбора, обусловленного личной ценностной системой.

Л, Пай особое внимание уделяет взаимодействию политической куль­туры и политической социализации, он отмечает, что политическая культура передается от поколения к поколению в процессе социализации. В политико-культурном контексте под политической социализацией понимается процесс усвоения политической культуры. Политическая социализация является про­цессом консервативным и не подвластным полному контролю. Она длится всю жизнь и является сложным и многофакторным процессом. Политическая социализация - процесс универсальный, поскольку любое общество нуждает­ся в наличии у людей навыков, необходимых людям того, чтобы они могли играть те или иные политические роли - от участия в выборах до управления страной. Процесс этот влияет как на знания и представления, так и на навыки и эмоции людей. Усвоение политической культуры идет намного сложнее, чем усвоение собственно профессиональных знаний. Политическая социали­зация отличается от процесса обучения тем, что не может быть столь же це­ленаправленной и планируемой, поскольку осуществляется через посредство различных институтов - семьи, рабочего коллектива и пр. Известно, например, что дети нередко следуют примеру родителей в электоральных предпоч­тениях.

Л. Пай отмечает, что политическая культура не может так быстро изме­няться, как политический процесс, и это приводит к напряженности и к поли­тико-культурному кризису, разрешением является становление новой поли­тической культуры. Смена старых типов новыми происходит постепенно, пу­тем поэтапного вытеснения одних смешанных систем ориентации другими.

Л. Пай обосновал также невозможность строить теоретические конст­рукции и предлагать оценочные, основываясь лишь на противопоставлении западного незападному.

В 1980-е гг. были предложены новые подходы к политической культу­ре и политико-культурным процессам, протекающим в мире. Так, Р. Ингл-харт выступил с концепцией «молчаливой революции», проходящей на Запа­де, суть которой выражается в изменении господствующей системы ценно­стей, переходе от материалистических к постматериальным оценкам качества жизни, в стремлении к самореализации и индивидуальной свободе.

Эмпирические исследования, проведенные на рубеже 1970-1980-х, не подтвердили выводов Алмонда и Вербы относительно устойчивости граж­данской культуры в англосаксонских странах, в то же время, например в Германии, наметились тенденции к упрочению демократической политиче­ской культуры.

Новые интеллектуальные поиски осмысления современных процессов привели к появлению коллективной монографии под редакцией Алмонда и Вербы, которую они озаглавили «Возвращаясь к политической культуре». К тому времени (1980) обнаружилось, что многие положения концепции применительно к конкретным странам не выдержали проверки временем, кроме того, нередко понятие «политическая культура» использовалось либо чересчур расширительно, либо очень неопределенно. Отбиваясь от обвинений в псевдоконцептуальности политической культуры, Г. Алмонд писал: «Политическая культу­ра - не теория. Это понятие относится к набору переменных, которые могут быть использованы при создании теорий ... Данное понятие сообщает психо­логическим и субъективным измерениям политики некоторую способность служить объясняющими факторами, равно как и допускает, что существуют такие контекстуальные и предполагаемые им самим переменные, которые могут объяснить его».

Советский подход к политической культуре

Ограничивался узким представлением о природе политической культуры, которая, по мнению обществоведов, не имеет самостоятельно значения и соотношения с общенациональной культурой. Ф.М. Бурлацкий и А.А. Галкин отождествляли политическую культуру с "памятью" о прошлом общества, ядром которой, по мнению Кейзерова, является классовая идеология.

Постсоветские подходы. Во-первых, исследователи - В. Пугачёв, М. Фарукшин, Э. Баталов и В. Щегорцев трактуют понятие шире психологического понимания и не ограничиваются сферой политического сознания. Во-вторых, политическую культуру используют как

"методологическую концепцию, с помощью которой исследуют и описывают реалии западной политической жизни". И, в-третьих, культурно-политический феномен понимают "как сложноорганизованную систему, в которой генерируется внутренняя иерархия составляющих её элементов", что объясняет способность взаимодействовать с окружающей средой.

Концептуальное разнообразие

Парадоксальным образом пытаются одним термином объяснить политическую идеологию, национальный характер, национальную политическую психологию, фундаментальные ценности и даже особенности функционирования политических структур различных обществ.

Концептуальное разнообразие:

во-первых, объяснения в различии политической культуры различиями в политических системах

во-вторых, приняла во внимание социально-психологические характеристики широких масс.

Функции

Идентификации, ориентации, адаптации, социализации, интеграции и коммуникации". Функции можно дополнять или отклонять некоторые в зависимости от определения границ изучаемого явления.

Границы политической культуры

Традиционно Алмонд и Верба ограничивались сферой политического сознания и политической психологии.

Л. Пая, Д. Дивайна, Ф. Бурлацкого и А. Галкина объединяла мысль, что "включение политического поведения в политическую культуру несовместимо с логикой исследования и может привести к недопустимой переоценке воздействия политической культуры и недооценке значения других факторов, формирующих политическое поведение".Однако, убедившись, что понятие политической культуры шире понятия политического поведения учёные увеличивают границы последнего до "совокупности стереотипов политического сознания и поведения, присущих данной социальной общности".

Типология политических культур

В основе типологии политических культур, предложенной Алмондом и Вербой, лежит интерес граждан к политической жизни и степень их активности Алмонд и Верба, взяв за основу характер ориентации субъекта политического процесса на «специализированные по­литические объекты», выделяют три основных типа политической культуры, соответствующих, по их мнению, трем стадиям модернизации общества.

Патриархальная политическая культура (или парохиальная, приход­ская от англ. parochial - приход) характеризуется полным отрывом индивида от политической системы: индивид не вычленяет политические роли и поли­тическую деятельность из экономических, религиозных и иных структур об­щественной жизни. Патриархальные ориентации также включают в себя от­сутствие каких-либо ожиданий, связанных с политической системой. По­следняя никак не соотносится с жизнью прихода. В качестве иллюстрации можно привести догосударственную, родовую организацию общественной жизни. В родовой общине (по крайней мере, на стадии ее разложения) власть вождя, старейшины или шамана, вероятно, имела политический характер, со­ответственно можно говорить и о политической борьбе. Однако субъективно мир политики не выделялся из религиозно-экономической сферы, соплемен­ники и сородичи не воспринимали вождей и старейшин как политических лидеров; не воспринимали они и политику как самостоятельную сферу. «В чистом виде патриархальная культура существует в простых традиционалистических системах, где политическая специализация минимальна. Патриар­хальная политическая культура в более дифференцированных политических системах скорее аффективна и нормативна, чем когнитивна». Однако даже крупномасштабные и более дифференцированные политические системы мо­гут иметь в своей основе патриархальную культуру [8].

Подданническая политическая культура (subject): индивид ощущает себя в качестве участника политики, идентифицирует себя с определенной политической общностью, прежде всего с государством. Но он воспринимает себя пассивным участником политического процесса, подданным государст­ва. Это не значит, что индивид полностью разделяет господствующие ценно­сти и соглашается с политикой государства. Напротив, он может высказывать недовольство, но этими высказываниями все и ограничивается. Индивид не верит в то, что он в состоянии оказать какое-либо влияние на политический процесс. Он убежден в обратном: от него ничего не зависит, властные струк­туры все равно сделают то, что они хотят. «Субъект такой системы (поддан­ный) осознает существование правительственной власти и чувственно ориен­тирован на нее, возможно, гордясь ею, возможно, не любя ее и оценивая ее как законную или нет. Но отношение к этой системе вообще и к тому, что она дает «на выходе», т.е. к административной стороне политической систе­мы или «нисходящему» потоку, это отношение в основе своей пассивное, это ограниченная форма знания и участия». Подданичесские отношения в поли­тической системе, имеющей развитые демократические институты, скорее будут аффективными и нормативными, чем когнитивными. Так, французский роялист знает о существовании демократических институтов, но не считает их легитимными [8].

Политическая культура участия (партисипаторная - от participation -участие): индивиды активно участвуют в политической жизни, они имеют достаточно высокий уровень ожиданий и в плане своей политической компетентности, и в отношении действенности своих политических акций. Члены общества ориентированы на систему вообще, а также как на политические, так и на административные структуры и процессы; другими словами, как на «входной», так и на «выходной» аспекты политической системы. Индивиду­альные члены такой политической системы могут быть благоприятно или не­благоприятно ориентированы на различные классы политических объектов. Они склоняются к тому, чтобы ориентироваться на «активную» собственную роль в политике, хотя их чувства и оценки таких ролей могут варьироваться от принятия до отрицания [8].

По мнению Г.Алмонда и С.Вербы, в чистом виде парохиальный, под­даннический и партисипаторный типы политической культуры в современ­ном мире не существуют. Реальные политические культуры представляют собой комбинации этих типов в различных соотношениях. Это позволило ис­следователям говорить о трех реально существующих типах политических культур:

Демократическая доиндустриальная - характеризуется преобладанием патриархальной политической культуры. Этот тип Г.Алмонд и СВерба обна­ружили в Доминиканской республике: 5% населения, согласно проведенным там исследованиям, относились в активным участникам политической жизни, 50% - к «подданным» и 45% - к «парохиалам».

Авторитарная переходная - превалируют индивиды-подданные. В ка­честве примера называют Португалию: здесь 10% - «активисты», 60% - «под­данные» и 30% - «парохиалы».

Демократическая индустриальная - большинство населения обладает «активистскими» ориентациями. В развитых странах Запада таковых, по мнению Г.Алмонда и С.Вербы, примерно 60%, 30% относятся к «поддан­ным» и 10% - «парохиалы».

В середине 1990-х гг. типология политических культур, предложенная Алмондом и Вербой, была усовершенствована голландскими исследователя­ми Ф. Хьюнксом и Ф.Хикспурсом. Они выделили следующие типы: «граж­данская партисипантная культура» (civil participant culture), «клиентелистская культура» (Client culture), «протестная культура» (protest culture), «автоном­ная (autonomous) культура» и «культура наблюдателей» (spectator culture). Обосновывая свою типологию, Хьюнкс и Хикспурс акцентируют особое внимание как на самом факте сосуществования различных типов политиче­ских культур внутри западных обществ периода 1960-1990 гг., так и на про­цессе трансформации этих обществ, приведших за тридцать лет к изменению соотношения различных субкультур, сосуществующих в разных обществах Запада. Кроме того, ими было показано, что распространенность определен­ных типов политических субкультур среди различных социальных групп на­селения различна и зависит от социоэкономического статуса, образования, возраста и пола индивидов, входящих в группу.

Согласно расчетам, проделанным Ф.Хьюнксом и Ф.Хикспурсом по оп­росным данном, процент носителей «приходской культуры» и культуры «подчинения» в 1960г. составлял соответственно в Мексике- 15 и 15, в Италии- 28 и 20, в Западной Германии - 8 и 10, Великобритании - 4 и 9, США - 3 и 8. Доля принадлежавших к типу гражданской культуры в Мексике была равна 17 %, в Италии - 7 %, Западной Германии - 9 %, Великобрита­нии - 30 % и в США - 34 %. В 1981 г. доля носителей «приходской культу­ры» и культуры «подчинения» составила соответственно в Мексике - 24 % и 10 %, Италии - 14 % и 10 %, Западной Германии - 6 % и 5 %, Великобрита­нии - 4 % и 3 %, США - 4 % и 6 %. Доля «гражданской культуры» в Мексике была равна 4 %, в Италии - 4 %, Западной Германии - 13 %, Великобрита­нии-16 % и США-20 %.

Кроме того, эти исследования показали, что масштабы распространен­ности типов политических субкультур зависят от социоэкономического по­ложения, образования, пола и возраста индивидов, входящих в группу [17].

В современных политических науках имеются и другие типологии по­литической культуры. В частности, ее подразделяют на «элитарную» и «мас­совую»; «либеральную», «консервативную», «авторитарную» и «тоталитар­ную»; «моралистическую», «индивидуалистическую» и «традиционалист­скую». Одни исследователи берут за основание типологии политической культуры критерий открытости или закрытости политических ценностей к инокультурным контактам (Д. Элазар), другие - внутреннюю целостность культурных компонентов (Д. Каванах), третьи - идеологические различия (Е. Вятр).

У. Розенбаум выделяет «фрагментированные» и «интегрированные» типы политических культур. Фрагментированный отличается отсутствием консенсуса относительно основополагающих принципов политического уст­ройства общества. В его основе лежит заметная социальная, социокультур­ная, конфессиональная, национально-этническая и иная фрагментация обще­ства. Это является благоприятной почвой для идеологической непримиримо­сти и бескомпромиссности в борьбе конфликтующих групп, препятствует выработке общепринятых правил политической игры. Общество расколото на группы с несовместимыми политическими ориентациями, отсутствуют общепризнанные процедуры улаживания социальных конфликтов, как и до­верие между отдельными группами обществ. До относительно недавнего прошлого репутация самой фрагментированной в Европе политической куль­туры принадлежала Франции. Интегрированный тип, напротив, отличается сравнительно высокой степенью консенсуса, преобладанием гражданских процедур в улаживании споров и конфликтов, низким уровнем политическо­го насилия, лояльностью к существующему режиму. Примечательной чертой обществ, обладающих интегрированными политическими культурами, явля­ется крайне высокая степень развития социального плюрализма, эффектив­ный механизм преодоления противоречий на основе компромиссов социаль­ных расхождений в пределах всего общества. Интегрированная политическая культуры проявляется в общенациональном согласии относительно форм правления и норм политической деятельности.

Вместе с тем даже в обществах с устойчивыми демократическими тра­дициями и стабильным согласием в отношении основных компонентов поли­тики, властных структур и т.п. политическая культура представляет собой совокупость субкультурных образований, характеризующих наличие у их носителей существенных (либо не слишком) различий в их отношении к вла­сти и государству, правящим партиям, в способах политического участия, в оценке своих возможностей принимать участие в политическом процессе (например, клерикальная и антиклерикальная субкультуры во Франции, ра­бочая и консервативная - в Великобритании, субкультура белых и черных американцев). Изучению политических субкультур в последнее время иссле­дователи уделяют большое внимание. В том числе не только в вертикальном, но и в горизонтальном измерении. В Европе до тех пор, пока кризис нацио­нального самосознания граждан не компенсирован широким распростране­нием европейского самосознания, региональная идентичность получает до­полнительный импульс развития. Можно выделить два типа субкультур. Первый тип образуют группы населения, политические ориентации которых сильно отличаются от преобладающих в обществе. Второй тип представлен региональными политическими субкультурами, когда «социальная группа, именуемая политической субкультурой, отличается сравнительно широкими масштабами, существенными различиями во взглядах по сравнению с боль­шинством нации и прочным групповым осознанием своего отличия» (У. Розенбаум). Субкультуры приобретают большое влияние, если они скон­центрированы географически.

У. Розенбаум предлагает иную классификацию национальных полити­ческих культур на основе степени их единства. Очевидно, что в рамках каж­дой политической культуры существуют субкультуры отдельных социаль­ных общностей. Политические субкультуры могут быть горизонтальными и вертикальными. В первом случае они выделяются на основе религиозных, этнических, региональных признаков. Например, есть все основания гово­рить о католической и протестантской субкультурах в политической культу­ре Северной Ирландии. Можно выделить аналогичные субкультуры и в со­временной Германии. Очевидно, однако, что степень различия в том и дру­гом случаях не одинакова. Германская политическая культура намного более интегрирована, чем североирландская. Так сложилось исторически, что кон­фессиональный конфликт в Северной Ирландии оказался более острым, бо­лее затяжным, чем в других странах Западной Европы. То же самое относит­ся и к национальным субкультурам. По отношению к Бельгии выделяются фламандская и валлонская субкультуры [11]. Они обладают существенными различиями, но в целом политическая культура Бельгии более интегрирова­на, чем, например, политическая культура Канады, где имеет место доста­точно острый конфликт между англоговорящими провинциями и франкоя­зычным Квебеком [12].

Вертикальные субкультуры различаются по социальным и демографи­ческим характеристикам. Высокая степень вертикальной фрагментированно-сти политических культур, в условиях которой явно выделяются субкультура элиты и массовая субкультура, была характерна, например, для средневековой Европы. До тех пор, пока массы были выключены из политической жиз­ни это не создавало угрозы политической стабильности. Но во второй поло­вине XIX в. и особенно на рубеже XIX-XX вв. в условиях коренных социаль­но-экономических перемен возникший конфликт вертикальных субкультур вылился, пользуясь выражением Ортеги-и-Гассета, в «восстание масс». Только во второй половине XX столетия страны Запада смогли (с немалыми трудностями и издержками) преодолеть остроту конфликта и сформировать относительно интегрированную (в вертикальном отношении) политическую

культуру.

Либерально-демократическая и тоталитарная политические культуры

Либерально-демократическая политическая культура (модель собирательного характера): акцент на гражданской культуре, существенное внимание отводится либерально-демократическим ценностям (согласию не соглашаться), лояльность либерально-демократическим институтам (соглашаться или не соглашаться с ними, право на собственное мнение при принятии общих правил "политической игры"), не касается общих принципов развития либерально-демократических институтов. Имена исследователей: Каванах, в России - Гаджиев.

Тоталитарная политическая культура (модель собирательного характера): характеризуется тотальной слитностью всех сфер жизни общества и стремлением к полной трансформации человека в соответствии с определенными идеологическими, социально-философскими идеалами. Переход к тоталитарной политической культуре:

- начинается с упадка традиций (историческая амнезия - потеря исторической памяти);

- стирание социально-классовой дифференциации, therefore, изменение роли референтной группы. Единственная референтная группа - государство; двоемыслие (новояз - "новый язык"). Тоталитарная политическая культура преобразует личности и общности населения в толпу (крайняя восприимчивость к внушению, влияние авторитета, любовь к вождю, безоговорочное подчинение, обожание в противоположность интеллигентской рефлексии).

Культура стремится навязать личности одномерное восприятие мира.

Тоталитарная политическая культура трансформирует личность, но тоталитарного изменения сознания не было.

Контроль имеет не только запретительные, но и конструктивные функции (навязывание того, о чем надо думать). Условие трансформации сознания - изоляция от внешнего мира.

Двоемыслие пронизывает всю жизнь личности (двойной стандарт) и обостряется, увеличивается во время нарастания кризиса в политическом режиме и в политической культуре. Англо-американская политическая культура - культура масс, но массы противоречивы, в массовом сознании есть компоненты, которые не состыковываются. Наличие в обществе широкого консенсуса.

Разброс мнений очень невелик, большинство и меньшинство существуют, но не далеко стоят друг от друга.

Континентальная политическая культура имеет субкультуры (т. к. общество гетерогенно), therefore, социально-политическое и культурное разнообразие. В структуру политической культуры включается политическое участие (по Хантингтону).